Клан

Это был её выходной. И она собралась провести весь этот день дома. В Нью-Йорке осень нынче была прохладной. Манхэттен, не был исключением. Её клан спал, и ей было нечего особо делать. Вот она и решила посетить свою квартиру, которая теперь была её не частым пристанищем. Занатосы уверели, что как всегда приглядят за Джейсом и Ким, и не Элиза ни Галиаф, ни кто либо ещё, не был против, пусть Джей и Ким проведут по больше времени с Александром, отдохнут таки наконец вместе, а то в последнее время, из-за домашней учёбы Алекса, это удавалось не так уж и часто. А мать клана, пока, немного отдохнёт. Ей было бы конечно повеселей со своим любимцем, но увы, котяра на данный момент уже как 3 года жил у её сестры. Она сама отдала его ей, так как забот стало слишком много, и Элизе Мазе, не хватало времени на питомца. На данный момент, она лежала на кровате, в майке и домашних штанах, и мирно дремала. Она крайне мало спит, и это сказывается на её сдоровье и внешности. Не сильно, но всё же эффект есть. Круги под глазами, кое-где морщины. Всё по возрастной классике. Но всё же, она оставалась в форме. Ни дня без нагрузок. И вот сегодня, она решила наконец проспать весь день. Уже стемнело, а она так сладко спала, что и не думала просыпаться. Но вдруг, в дверь её квартиры позвонили. И грёзы, покинули Мазу. Проснувшись она потёрла глаза, потянулась, глянув на часы стоявшие на тумбочке, и спокойно встав с кровати, прошла к прихожей. *И кому только я могла понадобится в такое то время? * Сонно подумалось ей. Прежде чем открыть дверь, она конечно же глянула в глазок. Там стоял обсалютно, незнакомый ей человек. Он выглядел безобидно, руки были на виду, и с зади никого не было видно. И Элиза, открыла дверь. На погоре стояла женьщина, возможно чуть старше Элизы, хотя не возможно, а вероятнее всего. Достаточно высокая, несколько выше чем сама Маза, примерно на целую голову. Форма тела прямоугольная, крепкая. У этой женщины светлая, бледноватая кожа, прямоугольное лицо, плосковатые уши, не длинный лоб, розовые щёки, не короткий, прямой, и не сильно выступающий подбородок, не длинный, прямой приподнятый нос, широкий рот, с не толстыми тёмно розово бледновато красными губами, котрые неловко и даже нежно, слегка улыбались хозяйке квартиры, и непонятно, то-ли светлыми, то ли тёмными, с золотистым серым и коштанновым смешанием, чуть ниже ушей, с волнистыми непослушными локонами ближе к коньчикам, руссые волосы, наверное средне руссые, и большие, вытянутые, тёмные серо синие глаза, такие обычно хамелеонят в зависимости от освящения, с крайне спокойным, и слегка уставшим взглядом, которым эта женьщина смотрела на Элизу. Были ещё видны на её лице и зглаженные морщины, под глазами, в уголках губ и крылашках носа, а тагже в месте сведения бровей, и над ними. Одета эта дама, была несколько не привычно. С верху была накинута вязаная, свободная, серо жёлто бежевая накидка, с узковатыми, но не облегающими руковами по локать, застёгнутая, на одну единственную пуговицу на уровне между ключицами. Под ней, не заправленная, серо чёрная рубашка с руковами нескольо ниже локтя, на половину руки, а под рубашкой, ещё и с какой-то надобностью, бордово красный бодлон с длинными рукавами и горлом. Штаны нежно серо зелёно берюзовавые, свободные, чуть выше щиколотки, с небольшим расширением к низу, на ногах же видны белые длинные носки, и красные блестящие, тёмные, туфли без каблука, похожы на оксфорды без шнурков. Через правое плечё у неё висела огромная, крайне объёмная, коричневая, явно мужская кожанная сумища, на которую женщина положила руку. — Добрый вечер мэм, чем могу вам помочь? Спросила у гостьи хозяйка. — Здрастуйте, вы ведь, если я не ошибаюсь, Элиза Маза? Женьщина говорила спокойным, низковатым, но приятным голосом, с не сильно заметным иностранным акцентом. — Да, так точно. — Крайне приятно познакомиться с вами, меня зовут Шиповникова Дана Григорьевна, но вы зовите меня просто Дана. Сказав это, новая знакомая протянула Элизе свою лодонь, и Элиза, не растерявшись, пожала гостье руку. — И мне приятно познакомиться Дана, так вы ко мне по какому делу? Элиза стала в полный рост, сложив руки на груди. — Если честно, это долгая история, я к вам с Европы приехала, по личному делу, которое, касается исключительно… Гаргулий если я не ошибаюсь в названии на вашем языке. Они думаю единственные кто может мне помочь в сложившейся ситуации. И насколько известно, вы являетесь им близким другом. Женьщина зделала паузу, прежде чем продолжила. Элиза же начала додумывать её слова. — У меня к ним......нечто вроде просьбы или предложения, не уверена в правильности определения. Вот так дела. Подумала Маза. — А по какому поводу? Прошу прощения за мою бестактность, вы поймите меня правильно, нам проблемы не нужны. — Я понимаю, конечно, но я к вам не для того, чтобы на вас навлекать разного рода беды, повертье, я по делу..... скажем так, семейному. Приехала значит по резкой на мой взгляд нужде, так как думаю, что только вы сможете мне помочь, точнее не совсем мне, а моему ребёнку. Я просто более не знаю, куда податься. Мне необходимо посотрудничать с гаргульями, а клан Манхеттена, единственный в своём роде, о котором мне, как и многим в наше время известно, думаю и сами знаете. Женьщина приняла, слегка печальное, обеспокоенное вырожение лица. Её выразительные черты, не остались без внимания Элизы, и они очень её тронули. — Вот как значит....... Чтошь хорошо, прошу проходите, и расскажите мне всё от начала до конца. Элиза приветливо улыбнулась, отходя с прохода назад и в сторону, доброделательно выпрямим руку в пригласительном жесте. — Спасибо вам от всей души Элиза Маза. — Не за что, и можно просто Элиза. И она вошла, после чего Элиза закрыла дверь. ***** — Это случилось чуть больше 17ти лет назад. Начала свой рассказ Дана, когда женьщины уже расположились на кухне, и сидели за столом с крушками, наполненными чёрным горячим чаем. — Я тогда только окончила обучение в Санкт-Петербурге на врача, и вернулась обратно домой, в Карелию, где родилась и выросла, мои родители ушли рано, и мне от них в наследство достался небольшой дом у леса, с маленьким хозяйством, я решила не оставлять его без хозяина, и устроилась в небольшой городок неподалёку мед сестрой в местную больницу. — И жила я так какое-то время, на машине старой отцовской ездила на роботу час, по выходным огородом и домом занималась. — Пока в одной шахте достаточно далеко от нас овария не случилась. Страшная овария была, от недосмотра в результате все рабочие получили радиационное отравление. Всех на карантин там собсвенно и распорядились оставить, чтоб заразу не распростронять, оборудование привезли, палаты расставили, а местных там врачей на всех больных не хватало, а потому, начали созывать с других деревень и городов. Ну я и поехала. На выручку. — Наскучить мне успела однообразная моя жизнь по молодости, я и ухватилась за первый же шанс, получить новый опыт. — Интересно конечно было. Не жалею я об этом переопределении. Коллектив был хороший, наполненный интересными людьми с которыми я много общалась. Я и не ожидала от этой работы большего. — Но всё это, конечно же обернулось лично для меня самым неожиданным, чем только могло обернуться. Всё это время Элиза сидела ни как не возникая, только внимательно слушая свою собеседницу. — Дело значится так было. Однажды, после своей сложной ночной смены, решила я прогуляться по холмам и скалам в округе, что были за маленьким лесом, да пройтись до какой-нибудь высокой точки, стать там свидетельницей рассвета......Вобщей сложности проветрить мозги. Робота всё таки была совсем не простая, не только физически, но и эмоционально. — Долго я так ходила, и даже место с хорошим обзором нашла где сразу и присела, на какой-то скале.... Только вот, дождаться желаемого рассвета, мне так и не дали. — Это случилось так резко, что я и не сразу поняла, что в этот миг произошло, подо мной, вдруг ни с того, ни с сего обрушилась почва, и я вместе с обломками, камнями и землёй грохнулась прямо вниз. Осознание, пришло лишь тогда, когда я упала на что-то, твёрдое, но в то же время и мягкое, на ощупь это были точно не камни, но и не земля, не песок, не что-либо другое. Половина моего тело свисало с этого, я хотела было посмотреть что это было, но вокруг резко наступила полная тьма, ни света луны и звёзд, ни какого либо другого освящения вообще, и в миг, я как окалдованная, рухнула без сознания. Не знаю от чего. Даже как специалист, не могу по сей день определить, что это было. Я это так чётко запомнила, что когда очнулась, у меня даже толком и не вспысл в голове вопрос, что случилось, зато всплыло куча других. А что было дальше, таких чудес я никогда прежде не видела. — Как сейчас помню. — Проснулась я на холодных, влажных камнях, где-то в пещере, помню там сильно пахло сыростью, и мокрыми растениями. Крайне яркий запах. Я поднялась с пола на колени, за тем на ноги, осматривая себя со стороны, серьёзного благо ничего не было, я отделалсь пару синяками, тело слегка болело, но я не обратила на этого большого внимания, так как почувствовала это, уже когда подняла голову, и начала осматриваться во круг, хотя как только я подняла лицо чуть выше, я застыла на месте как вкопанная. — Я была в полной растерянности, и не знала..... Что стоит сделать с тем, во что по своей же милости и вляпалась. — Передо мной, сидело в позе лотоса, положив руки на колени дивное создание, которое освещала луна, свет которой просачивался над его головой, через дыру в пещере. Это был огромный зверь, я ему и до колен не достовала, скажу точно, мужская особь крайне крепкого телосложения, кожа у него была тёмненькая, коричнево серая, огромная, пышная, грязная, серо белая грива, такая же и не длиная борода, без усов, огромные ручища с когтями, ноги звериные, с зади виднелся длинный хвост без шерсти, на голове длинные корявые уши, и короткие, но толстые рога по бокам. Лицо морщинестое совсем не человеческое, с узкими одним жёлтым, другим тёмно карим глазами, носом орочьйим, плоским, губами тонкими широкими, а на лбу грубыми отростками. Кое-где были глубокие и еле видные шрамы. — Он внушал, величие и почтенность к своей персоне. Смотрел прямо на меня, без движения, без звуков. И я тагже решила поступить. Страшно было не то слово, но не знала я, стоило ли мне было от него бежать. Я слышала только его тяжёлое дыхание. — И именно так, после минуты полной тишины, и рассматривания друг друга, первым всё же решился пойти на контакт, это чудо природы. ***** — Кто ты, человек? У него был низкий, глубокий, муржской голос, совсем не молодой при чём голос. И на это девушка не придумала ничего лучше, чем прямо ответить ему. -Дана Шиповникова я, а по батюшке Григорьевна.... А вы, многоуважаемый, кем будете? Ответила ему в оцепенении она. Он сщурил глаза, прежде чем ответил: — Я вождь клана чёрных скал. Я, гаргулья. — Гаргулья? Это...... Кто такие? До нашей героини не сразу дошло, о каких существах он говорил, вылетело определение из головы от растерянности. Она не понимала, и не верила в то, что происходило тогда с ней, рассчитывала что это всё бредни после падения, но слишком чётко ощущала, всю реальность происходящего, что ещё больше приводило её во внутренний диссонанс. Он благо быстро ответил, что немного отвлекло её от этого. — Мы дети ночи, в свету обращаемся в камень, во тьме живём. Раньше нас было много, теперь же, наш вид, на грани вымирания. Удивительное везение, что тебе долось пережить падение в последние в этом краю гнездо. После его слов, в голове гостьи что-то щёлкнуло, и она спросила у него: — Так это, случаем не ви ли меня... Поймали? На что он ответил тяжёлым кивком. Он двигался очень тяжело и медленно, всем своим ястеством показывая свои габариты. Выглядел он так, буд-то и в принципе двигаться не мог. — Спасибо вам Вождь, если бы не вы, я бы вероятно разбилась. Вы спасли мне жизнь..... И я благодарна за это. Ответила Дана ему от чистого сердца. Раз он её спас, почему бы было и не поговорить с ним по честному. — Не спеши благодарить словами человек, у нас приятно на дело, отвечать делом. Попросить я тебя, о помощи должен. На такие прямые слова от собеседника, девушку как передёрнуло, но от этого её вновь отвлёк следующий вопрос. — Чем ты в людском племени на хлеб зарабатываешь, как и чем живёшь? Неожиданно, но ладно. Какие вопросы... — По профессии я врачь, людей лечу от разных болезней и недугов. И соответственно тем и живу этим, что умею, то и делаю, вношу свой небольшой вклад в общество, уж как могу так и вношу. Не гонюсь за тёплым местечко по выше, по важнее, довольна тем что имею. — Лекарь значит.....полезный навык, не зря я тебе помог. Сказал он. — Так и..... Зачем я вам? Спросила девушка, после чего вновь повисло недолгое молчание. — Моему клану, необходима сторонняя помощь. Снова заговорил Вождь. — Тогда, где же остальные члены вашего клана? Я кроме вас, никого здесь не вижу. — Обернись человек, и осмотрись. Скамандовал монстр, и продолжил уже после того, как девушка сразу сделала так, как он и сказал. — Что ты видишь? Прозвучал он из-за спины. — Камни, глыбы, осколки и снова камни, ничего больше. Ответила Шиповникова, прибывая в ещё большем замешательстве. — Ведаешь ли ты, как умирают гаргульи? — Нет, не знаю. Честно ответила Дана Григорьевна, повернувшись обратно на это чудо юдо. — А я тебе скажу как, они каменеют, обращаясь в живые статую, как и всегда при рассвете, а затем рассыпаються навсегда, буд-то обрушившеяся скалы. Вот и подумай ещё раз, и скажи, что ты видишь. Объяснил ей Вождь клана. — Так это.... Ваша семья выходит....? Мигом додумала его гостья. Ещё раз окинув всю просторную пещеру, с выступами по бокам, вернувшись обратно к новому знакомому. — Верно, это и есть мой клан. Долго он жил на этом свете, очень долго, но с каждым столетием, годом, от рождения первого человека, что забыл о сущесвовании нашего мире, нас становилось всё меньше и меньше, пока не остались одни осколки былых времён. И я, как вождь, за это в ответе. И вот именно в этот час, мне понадобилась твоя помощь. Впрочем.... Влзможно стояло обратиться к человеку намного раньше. — И в чём же? — Подойди ближе. Скамандовал опять монстр, и Дана решила, за неимением более желанного выхода из ситуации, подошла сразу почти, что в плотную. — Смотри, человек. После этих слов, Девушка последовав примеру гаргульи, и посмотрев ему в ноги, увидела достаточно большое, намного больше чем к примеру страусиное, примерно чуть больше обычного младенца яйцо, лежащее в сухом гнезде из сена, по середине кольца из звериных ног Вождя. — Это… яйцо? — Последнее дитя из кладки моего клана, единственное, что у нас осталось, остальные обратились в прах. Оно находилось в стазисе много лет, уже в таком состоянии ощущая свое одиночество, не желая вылупиться, и я оставшись последним из живых, уже и не надеялся, что наше единсвенное дитя захочет родиться на свет. Но недавно я почувствовал.... Со дня на день, оно должно проклюнуться, но без наставника, молодая кровь не выживет. — Но, а как же вы? — Человек, тебе вряд-ли знакомо это знание, знаниие того, что твоё время прошло, я чувствую, что сегодня, именно та ночь, когда я в последний раз обращусь в камень, и рассыплюсь в вечности. И ничего не могу с этим поделать. У всех свой срок. И вновь миг молчания. — Вот оно как...... — Да, а потому мне повезло, что женьщина, да ещё и лекарь, именно сегодня свалилась с небес. И в облагодарность за спасение твоей жизни, я прошу тебя позаботиться о единвенном дитя моего клана, его драгоценным наследием.... Не считая осколков прошлого, моих павших братьев и сестёр, в которых когда-то горела сила. Готова ли ты, взять на себя такую ответственность, и взрастить этого ребёнка, как своего собственного? Девушка вдумчиво разглядывала жёлто белое громадное яйцо. С одной стороны, обсурд обсурдный, с другой, он ведь её отпустит, если она согласиться? А ежели не даст она добро, то что же, он её убьёт тогда? Убьёт не убьёт? А ну его. Будь, что будет. — Вы точно, в этом уверены?.... Спросила она. Ответа не последовало. — Чтошь я.... Готова, ну не прям совсем готова, но думаю, я понимаю на что иду, я согласна вам помочь, и не только из благодарности за спасение, вы мне нравитесь вождь, потому я сочту за честь оказать вам помощь, темболее в таком личном деле. Дано было неподлельго интересно.... Что может из этого выйти. — Да будет так. Наконец сказал он. Вождь вдруг, тяжело подял свою правую лапищу, и взяв яйцо в ладонь, поднёс его к своему лицу. — Да прибудет с тобой сила наших предков, земель, лесов, рек и скал наших, дитя. В добрый путь.... Произнёс он, после чего поднеся руку к самым губам, на выдохе, выпустил изо рта на яйцо серый, ярко разлечимый извивающийся дымок, который охватив последнюю надежду Вождя на продолжение его рода, быстро растворился в воздухе. Магия что-ли какая это была. В любом случае Дана наблюдала за этим почти не дыша. Было в этом что-то мистическое, прекрасное, чудное. Она наблюдала без движения, пока Вождь, не протянул свою руку с дитём девушке. Когда он остановился прямо перед ней, она ни разу не медля, бережно, обеими руками взявшись за достаточно тяжёлое яйцо, притянула его к своей груди, охватив бомбочку по удобнее. — И вот ещё. Вождь вновь протянул гостье лодонь, с его когта указательного пальца, свисал кусочек чёрного коричнево серого, с сине голубым переливанием, камня, на верёвочке. Женьщина без слов, взяла и его. — Это осколок от чёрных скал, родного гнезда, пусть ребёнок возьмёт его с собой, и будет носить, на нём чары, днём, детёныша родные скалы от дневного света огорождать будут, и воин клана будет бодроствовать и под солнцем. Это будет вам обоим во благо. Девушка с интересом и упоением разглядывала острый осколок. — Теперяче, вам пора. Вновь сказал Важдь, перед тем как начать двигаться, чем немного даже напряг Дану, хотя по ней это и не было видно. Он медленно поднялся на колени, оаерев левую руку об одно колено. С него так и сыпалась пыль, камни и земля. Видемо, он очень долго не вставал с этого места. И впрям, почти по колено Шиповникова ему и достовала. В этот момент гаргулья протянул сохраннице его кровиночку всё а той же правой руке, на уровень её коленей. — Содись женьщина, я тебя подсажу наверх, там безопасный спуск. Сказал он. И Дана сев, почти сразу оказалась над землёй. Она как раз, прям влитую поместилась на ладони Вождя. Её ноги медленно и плавно поднялись с земли, Монстр встал в полный рост. Расправив плечи, он находясь уже на уровне с дырой, положил ладонь на выступ покрытый землёй, оккуратно высадив Дану Григорьевну с яйцом. Она же, по устойчивее встав на ноги, обернулась на своего спасителя, заметя, что на небе уже наступил поздний рассвет. — А как зовут этого ребёнка? Спросила она у смотрящего на неё, на её же уровне Вождя. — У нас не принято давать имена. Это культура иных видов, но так как ты человек.... Ты можешь дать дитя имя. Ответил он ней. — Я..... Хорошо поняла. Ещё раз спасибо, и…Досвидания. Дана вдруг поняла, что с гаргульей что-то не так, его кожа, волосы, и всё остальное, начало в быстром порядке менять цвет и фактуру. — Прощай Дана. И запомни, я доверил тебе самое ценное что имеет клан чёрных скал, свою жизнь, кровь и плоть, и все духи прошлого моего клана, с этих пор надеяться на тебя, в твоих руках судьба всего нашего наследия. Да пусть будет светла и радостна ваша дорога.... Взрости в невинном дитя достойного война клана чёрных скал. Только и ответил ей он, слегка улыбнувшись. Это и всё, что он успел сделать в миг до того, как обратился в камень. Дана вглядывалась в его черты, он был красив, по своему, но красив, и этот лик вдруг постепенно, но достаточно быстро, начал покрываться трещинками, после чего лицо, которое наблюдало Шиповникова прямо перед собой, раскололось, и статуя обрушилась в низ, с оглушительным ударом об глубины пещеры. * Хорошая эта смерть, во сне * Подумалось девушке. Дана не стала подходить к краю. Лишь на прощания опустила голову в его сторону. — Покойтесь с миром. Только и сказала она, посмотрев на неожиданного подопечного, и легонько погладив и похлопав его по скарлупе, взялась за него или её по удобнее, и спокойно направилась обратно в свою палатку на базе. Путь предстояло не близкий. Главное было, не зобыть по дороге, прикрыть детише это хоть красно оранжевым вязанным шарфом, чтобы колеги, не дай бог не увидели. Хорошо, что через пару дней, их всех уже отправляют по домам. Главное, чтобы ребёнок, не вылупился прежде, чем это случится. Думала тогда ещё молодая Дана, спускаясь по дорожке со скалы. Крепко и нежно, уже с материнским теплом прижимая к груди, свою малютку. Как ни как, а она теперь...... Мама. ***** — Вот так вот, я собсвенно, и стала матерью. Всё продолжала повествование Дана Григорьевна, попивая слегка остывший чай, с новой милой знакомой Элизой Мазой, которая так внимательно, и старательно её слушала. — Да уж, крайне не типичный случай, как ме кажется, я потом ещё долго отходила от впечатлений, коллеги даже спрашивали, не большая ли я? Шиповникова хихикнула, пожав плечами. — Должна признаться, я сама была удивлена своим спокойствием. Мне повезло, что детёныш не торопился вылупиться, и мы спокойно доехали до дома через два дня, когда нас всех наконец отправали по домам. Где моя малышка и появилась, только спустя неделю. Я так волновалась, что в свой небольшой отпуск, всё время провела у её самодельной колыбели, из одеял и подушек. Я не была уверена, что яйцу, понадобится человеческая колыбель, а у меня её и не было. Уже только после её рождения я смастерила большую кроватку для младенца, так как в обычной ей было бы больнл тесновато). Тот кулон, что дал покойный Вождь, делал своё дело, но для безопасности, пока днём меня не было дома мы его всё же снимали. Оказалось, каменение, для них как перерождение, раны заживлает, болеть не даёт. И вроям крайне полезная вещь, ещё и символическая. — Она была такой крохой, всего 17 лет назад.......такой красивой, такой необыкновенной, с крохотными крылашками.... Я дала ей имя: Корн'елия, сама же она себя любит называть Кар’эла, в честь родины, конечно больше похоже на имя попугая Корэллы, но я никогда не была против. Почему нет, если ребёнку нравятся. — Мы хорошо жили, трудно было конечно, совмещать день и ночь, роботу и ребёнка, который днём спит, зато ночью носиться как угорелый по всему участку. Но я начала лучше понимать своих родителей, ростить ребёнока, это тяжкое дело. Воспитывала её как человека, не считая того, что она ни с кем кроме меня и животных в лесу не разговаривала. Она сообразительная, и невероятно сильная, быстро научилась считать, писать и читать, можно сказать, что я умудрилась дать ей полное школьное образование, не считая того, что она сама стремилась познать, часто совершенно без моей помощи. Она развивалась как обычный человеческий ребёнок, не считая её больших размеров и физицеской силы. — Всё проблемы начались с того, что я решила, что ей нужно учиться выживать в одиночку, вдруг со мной что-то случится, и ей придётся жить в лесу? И в тот период, я начала в серьёз изучать зоологию, и думать как учить её выживать по человечески, при том ещё и охотиться, и летать. Тогда я ещё не знала, что Корнелия может переваривать любую сырую пищу, ей не страшен холод наших краёв, и её инстинкты хищника, всегда были при ней. Мы это выяснили, уже в процессе обучения. — Это было, невероятно. — Летать мы научились совершенно случайно. Я предварительно стелила перед домом матрасы и вообще всё что могло смягчить падение, а мелкая тем временем залезла на дерево, высокое, выше чем наш дом, и вовремя не зацепившись коготками за ствол рухнула вниз. У меня тогда чуть сердечный приступ не случился, но в результате мои старания перед домом не понадобились, вообщене стоили свеч, ведь Корнелия, прямо у самой земли, вдруг взяла и взлетела. Хотя скорее, она парировала чем летала, но у нас было ветрено, я не обратила на это внимание, от шока не могла отойти очень долго. — С охотой она тагже быстро навострилась. Правда не так, как я расчитывала. Я то пыталась научить её, охотиться больше как человека чем зверя, мы смотрели много передачь об охоте и много читали об этом, здесь я тоже основательно готовилась, прося соседей брать меня на охоту, чтоб набраться какого-тоопыта. Но и тут, моё вмешательство не понадобилось, как-то раз моя дочурка, сама в лес на три дня убежала, и засранка такая вернулась, с кроликом в зубах. Я её чуть было не убила собственными руками. Но после этого, у неё вошло в привычку иногда проподать на охоте по пару дней. Убила бы. — Зато я пригодилась как гид по выживанию, всё, что я знала мы пробовали. И со временем приуспели и в этом....... — И вот после активного развития животных институтов у ребёнка, у Корнелии начался подростковый период...... Вещь конечно страшная. Она начала быть крайне раздражительной, стала более замкнутой, всё это ещё больше изматывало меня, и её в частности, мы часто ссорились по всяким мелочам, даже из-за некровного родства, хотя я никогда от неё и не скрывала, что она не моя родная дочь, и от куда она впринципе взялась, и хоть мы это преодолели, у меня начало складывается чувство, что ей одиноко, когда она была младше, это было незаметно и для неё самой, но с того момента, как я стала воспринимать её как более взрослого человека, всё поменялось, она как это обычно и бывает, повзрослела, и достаточно многое в ней изменилось, она этого не видела, зато я..... Видела. — Видела, что ей необохидо внимание и общение, от подобных ей, что она переживает из-за того, что почти всю жизнь, она контактирует с одной мной, а жизнь видит только через экран телевизора и страницы книг. И я не знала как ей помочь, ведь думала, что таких как она возможно, что уже вовсе не существует, и моя душа болела за то, что она скорее всего, будет одна, всю свою жизнь. — Более того, мне начало казаться, что она начинает дичать, всё дольше и дольше проводя время в лесу, по возвращению всегда принося дичь. Вести себя.... более не человечно. Возможно я паникую, я понимаю это но.... От того не могу перестать волноваться за неё. — Пока и до нашей родины, не долетели новости, об обнаружении семейства Гаргульей в Нью-Йорке. Вашего, семейства. — Это было настоящее чудо, и спасение от сложившейся ситуации в моей семье, и в тайне от Корнелии, я следила за развитием событий. Так я и узнала о вас, Элиза, вы почти всегда были рядом с ними, учасвовали везде, где дело косалось этих великих созданий. И когда Гаргульи в США официально были признаны, и о них стало известно достаточно, чтобы я решилась на отчаянный шаг. Я рассказала обо всём Корнелии. — Она чуть было не разнесла дом от счастья. Мы были так рады, что обе разрыдались на полу. Странное наверное было зрелище со стороны....... — Тогда мы серьёзно поговорили, и решили переехать..... Это было эмоцыонально трудно для меня, для нас обоих, покинуть свой дом, такое знакомое родное место, вазможно навсегда. Но ради неё я была на это готова. Ей было тоже не легко, и она говорила мне, что если я этого не хочу, то ничего страшного, она тоже останется, но я знала, что так быть не должно. Я обещала о ней заботиться, и я считала, что это означало и дать ей шанс на будущее, в котором она может быть счастлива, а в одиночку, этого точно не могло было быть. — Тогда я начала копить деньги на всё это, но их оказалось не достаточно, чтобы незаметно для всех перевезти мою дочь, и мне пришлось просить помощи со стороны. — Он был пасуте единственным человеком, с которым у меня были понастояшему тёплые отношения, мой бывший одногрупник, который в результе, стал судовым врачём, и единственным, кому довелось увидеть и познакомиться с Корелией. Там опять же забавно вышло, он решил сделать мне сюрприз на день рождения, после долгой разлуки, и приехать ко мне домой, и когда он постучался, в окне он увидел меня и огромную гаргулью, пришлось ему всё объяснять и просить, чтоб он никому ничего не рассказывал, так собсвенно и познакомились, с Корнелией кстати, они таки сумели паладить, а потому, из добрых побуждений, он согласился нам помочь. — Так мы оказались в Нью-Йорке. Огромное количество вещей, осталлсь в машине, которую я тагже перевезла с собой, там сейчас лежат необходимые вещи, и те, с которыми я не смогла расстаться, а в прицепе дремлит Корнелия, сейчас она по моей просьбе, должна быть в образе статуи. Оказалось плавать на короболях она не очень любит, и лучше она отдохнёт и восстановиться, чем будет ходить в зад, да в перёд в тесном помещении, пока я ищу, к кому стоит обратиться за помощью. — Вот собсвенно и всё. Я нашла вас, и собрав всю волю, что у меня осталась и пришла к вам. В квартире повисло молчание. Элиза Маза, пыталась переварить информацию в своей голове, иногда поглядывая на небо за окном. * Вот так история * Подумала она. — В голове не укладывается, Дана да вы герой. Вдруг заговорила первой Элиза. — Что вы Элиза, я просто делала всё, что могу вот и всё. Я правда готова на всё, чтобы Корнелия была счастлива, я крепко люблю её, ближе чем она, у меня никого нет, так что не вижу ничего такого в том, чтобы делать для неё всё, что только в моих силах сделать. Даже если тяжело. Ответила Дана, будуче крайне смущена таким комплиментом. — Я вас понимаю, у меня у самой двое родных детей от гаргульи, меня можно назвать главной матерью клана Манхэттен, это тяжело, но когда любишь свою семью, многое переживаеться легче. Чего чего? Дана Григорьевна чуть было не поперхулась от такого заявления. — Взаправду? С большим интересом, спросила Шиповникова. — Да, и такое как выяснилось имеет место быть. Со смешком ответила Маза, вновь глянув в окно. — Удивительно…. Хлтя в наших жизнях, это слово, должно уже потеряться. Раз уж такие чудеса всё же реальны. — Что верно, то верно....... Так, раз уж вы пришли, давайте теперь поговорим о деле, вы выходит хотите, что бы вашу дочь приняли в клан? Я правильно всё поняла? — Да..... Верно. Но если у вас с этим проблемы то ничего страшного! Я не навязываюсь, просто правда, не могу знать другого выхода. — Чтошь Дана, мы вас услышали. Ну что Голиаф, что скажешь? Элиза вдруг полностью повернулась к открытому окну, через которое было видно, тёмное ночное небо, звёзды и луну, и огромный тёмный силуэт. Который после слов Элизы, подошол ближе, и спустился на пол, прямо перед гостьей. Это была огромная гаргулья, зрелый самец с крыльями, фиолетовой кожей, и длинными тёмно коштановыми локанами. — Здравствуйте много уважаемая Дана, меня зовит Голиаф, и я важдь клана Манхэттена. Голиаф учтиво поклонился, Даной Григорьевеной. — Приятно познакомиться с вами Голиаф. Женьщина в неловеом удивлении, протянула лодонь Голиафу, и они пожали друг другу руки. Чувствовала Дана, эта ночь на долго ей запомнится.