Я стану твоим якорем

Если б Вельт знал, как себя вести с заплаканными, измученными детьми, наверно он бы сейчас не чувствовал себя таким растерянным, стоя с занесённой над дверью рукой в купе Стеллы? После возвращения с Ярило-6, девушка заперлась в своей комнате и не выходила в течении нескольких дней, а ещё никого не пускала и ни с кем не разговаривала. Откуда же мужчина узнал о ее состоянии? Увидел как-то ночью, в приоткрытую щель в двери своего обиталища, как она пробирается на кухню, утирая слезы со щек, босая, чтобы не создавать лишнего шума. Мужчина специально ждал, когда она вернётся, чтобы поговорить, потому что ни дети, ни Химеко не смогли от нее добиться ответа. Крайним не попробовавшим поговорить со Стеллой оставался только он. Бывший сотрудник АнтиЭнтропии и по возрасту крайний. Какая ирония, но Вельт надеялся, что его навыки аниматора всё-таки чем-нибудь, да помогут. Собравшись с духом, мужчина тихо постучал. Ноль реакции, внутри даже ничего не зашуршало. Тогда Янг рискнул позвать девушку по имени: — Стелла. Я знаю ты не спишь, открой, может я смогу помочь? И вообще будешь столько плакать, станешь похожа на рыбу «Телескоп». В купе послышались шаги, щёлкнул замок в щель показалось отекшее, зареванное, с красными глазами лицо девушки, что шмыгнув носом и осмотрев мужчину с ног до головы, всё-таки нерешительно пустила того внутрь. Стелла забралась на кровать и с головой накрылась одеялом, слушая тихий звук шагов. Вельт не решался завести разговор, но и ходить из угла в угол было бы странно. Вздохнув, мужчина сел на кровать девушки, рядом с холмом из одеяла и спросил: — Может расскажешь, если не смогу помочь, то хотя бы выслушаю? Честно говорю, легче становится, если выговориться. Тишина. Ну, а что он ожидал, что ему сразу все выложат, как на духу? Так не бывает. Уже неплохо, то что Стелла вообще открыла дверь. Из-под одеяла высунулась рука, что слепо начала шарить перед собой в поисках чего-то, но на постели кроме него больше ничего не было. В недоумении мужчина не придумал ничего лучше, чем накрыть ищущую ладошку своей. Стелла решительно сжала его кисть, а потом переплела пальцы, дрожа в своем укрытии. Боялась ли девушка, что он оттолкнет ее руку или душила в себе рыдания, Вельт не знал. — Возможно, я чего-то не понимаю, но прожил достаточно долгую жизнь, поэтому со мной можно говорить откровенно. Да я может где-то закостенелый и не всегда понимаю юмор, но я учусь, так же как и вы, — начал говорить Янг, чтобы хоть чем-то заполнить эту пустоту, а заодно и отвлечь Стеллу, раз уж она рискнула пустить его к себе. — Просто, — из вороха раздался хриплый осипший голос, — Мне никто не говорил, что это так тяжело… Дружить, расставаться, принимать решения, убивать и видеть как умирают. Я до сих пор не могу забыть лицо Коколии, запутавшейся, но не думаю, что заслужившей смерти, а ещё Брони… Мне так больно было на нее смотреть, а потом говорить, как ни в чем не бывало, словно не я причина смерти ее матери… А самое страшное, что вряд ли их всех увижу хоть раз, ни Броню, ни Зеле, ни Олега, ни Хук и кротов… Это ужасно больно, слезы не останавливаются. Когда-нибудь и мой путь разойдется с вашим. Вполне может так случиться, что вам придется меня убить, ведь я бомба замедленного действия со Стеллароном внутри. Простите. Простите меня. Простите. Стелла сжала ладонь Вельта почти до боли, сотрясаясь в рыданиях. Теперь мужчина хотя бы понял почему этому ребенку так тяжело. Это не просто блажь. Не привыкшей к такому душе очень сложно адаптироваться, да и бывалой тоже, особенно если нет якоря, места или человека к которому можешь вернуться в любой ситуации, чтобы не случилось. Стелла сломлена. — За что ты извиняешься? — тихо спрашивает мужчина, распутывая кокон из одеяла, чтобы наконец увидеть это дитя. Когда Вельт добрался, на него растерянно уставились два янтарных глаза. Улыбнувшись, Янг осторожно стёр дорожки слёз свободной рукой и сказал: — Не извиняйся, если не уверена, что виновата. Я плохо умею утешать и вряд ли это поможет, но пока длится путешествие, пока ты не сошла с экспресса, я всегда буду ждать твоего возвращения. Ты всегда можешь найти поддержку в моем лице, сколько бы не видела боли и смерти, сколько бы расставаний и встреч не пережила. Пока ты хочешь, я буду рядом. Всем нужен якорь, даже мне, тому кто видел слишком много, за свою короткую жизнь. Я могу быть твоим якорем, тем кому решилась открыть дверь и свое сердце, если позволишь? Стелла опустила голову. Это предложение было слишком хорошим, чтобы быть правдой. Она боялась, что утонет. Утонет в нем слишком сильно, ведь уже сейчас девушка не хотела его отпускать. — Вы пожалеете, — прошептала Стелла и вскинула голову, в глазах горела решимость взять от него все. — Так себе угроза, если честно, — усмехнулся Вельт. — Пожалеете, — повторила девушка, приподнимаясь, чтобы быть лицом к лицу с мужчиной. Между их носами было не больше сантиметра. Янг вряд ли догадывался, что произойдет дальше, иначе не сказал то, что сказал: — Это вряд ли. Стелла за мгновение пересекла разделявшее их расстояние и прижалась губами к губам Вельта. Это был горько-сладкий поцелуй, из-за привкуса кофе. Но было не страшно, несмотря на бешено стучащее сердце, все чего она желала, чтобы мужчина ее оттолкнул, пока не поздно. Но Вельт не оттолкнул, лишь отстранился и сказал: — Я хуже, чем ты думаешь. Пожалеть здесь можешь только ты, а мне бы не хотелось видеть твои слезы вновь. А потом мужчина смазано сцеловал остатки слез с ее щек, оставляя в груди Стеллы жгучее ощущение незнакомого чувства. Она попалась в свою же ловушку.