Проект: "Ковчег"

                         Его не вернуть… Стивен, вставай!       — А-А-А! Чёрт! — Я проснулся от собственного крика, в холодном поту.       Просто очередной кошмар, да ещё какой реальный! Как же меня заколебали эти бессонные ночи! Так и свихнуться недолго. Больше не буду так много пить перед сном. Всё тело ломит, и башка трещит. Надо принять душ. Легонько похлопав себя ладонью по щеке, дабы взбодриться, я параллельно попытался нащупать выключатель в кромешной тьме. Странно, но ничего не получалось, да и почему здесь так темно? СТОП! Минуточку! Кажется, ко мне возвращается память. Лаборатория, учёные, Мартин… МАРТИН!       Впопыхах я попытался подняться, но ноги будто не хотели слушаться меня. Сделав несколько рывков, я начал раскачиваться на кровати, на которой лежал, и, видимо не рассчитав силы, плашмя свалился с неё на холоднющий дубовый пол. Через боль и страдания я кое-как уселся на край той самой кровати, начав растирать свои ноги одна за одной.       Я не знаю, сколько точно прошло времени, но, видимо, достаточно, так как где-то в конце комнаты, похоже через штору, начали проступать бледные лучи света. И вот наконец я вроде стал что-то чувствовать. Большой палец левой ноги даже немного пошевелился, и вот, спустя еще хрен знает сколько минут или часов, я уже кое-как стою на ногах.       — Так… Так. Ещё немного, — медленно прокряхтел я и, держась за дубовую спинку кровати, попробовал сделать первый шаг. И тут же упал. — Чёрт!       Попытка номер шесть, и наконец я понемногу смог пройтись на своих двоих. Мысленно «пробив» себе респект за проделанную работу, медленно доковылял обратно до кровати и плюхнулся на неё уставшей спиной. Здесь вроде разобрался, но всё еще не знал, где я и что случилось. А на улице тем временем становилось только светлее. В помещении наконец можно было адекватно ориентироваться, и я, снова набравшись сил, поднялся со вздохами с места и начал вертеть головой по сторонам в поисках «точек интереса», но их оказалось не так, чтобы много. Это была небольшая комната, выполненная в каком-то очень древнем готическом стиле. Стены из красного камня песчаника, причём это какая-то старая версия этого материала (я одно время калымил на стройке, знаю о чём говорю). Обычная не самая удобная кровать, с табуретом (видимо, для одежды), потрёпанный временем пол из прочного дуба, приличный комод с парой красующихся на нём золотых подсвечников, (уж не знаю, настоящее ли это золото?) и какой-то посудой, большое окно, задёрнутое пыльной велюровой занавеской, и потухший камин. В общем, всё это напоминало не самый дорогой хостел, пытающийся косить под старину. Вон, даже ночной горшок есть под кроватью. И, конечно же, вишенка на торте — огромная деревянная дверь с тяжеленной металлической ручкой-кольцом, и, конечно же, она закрыта!       — Меня что, похитили? — первая мысль, пришедшая ко мне при виде всего этого убранства. — Бр-р! А здесь холодновато.       Как ни странно, но я только сейчас заметил, что на мне вместо моей формы какая-то белая ночная рубашка длиной чуть ли не во весь рост, (надо сказать, материал довольно приятный телу, кажется, это лён), а голова и грудь обмотаны бинтами. Только бинты какие-то странные. Никогда таких не видел. Не эластичные. Будто из натуральных тканей, но где моя одежда?       — Видимо, этот вопрос так останется без ответа, — буркнул я себе под нос, тут же обернувшись по сторонам. — Я что, сам с собой разговариваю?       Ну что ж. Осталось только окно. Нужно лишь отдёрнуть шторину.       В этот момент у меня за спиной раздался громкий щелчок, тяжелая дубовая дверь открылась, и в комнату вошел невысокий человек в одежде, напоминающей рясу монахов прошлого века, с небольшим подносом в руках и двинулся в сторону моей кровати. Из-за плохого света я не успел разглядеть ни содержимого подноса, ни лица, но судя по походке и платку на голове, это была женщина. Видимо, она меня тоже не заметила, так как я стоял прямо за дверью.       — Эм… Простите, мэм?       Чёрт! Кажется, я напугал её, так как в этот момент поднос выпал из её рук, с дребезгом разбросав по полу всё его содержимое.       — Простите, я не хотел вас напуг…       Я оборвался на полуслове, наконец-таки разглядев её лицо, когда она повернулась. Это вовсе не женщина. Это мышь! (Или крыса?! Я с перепугу не разобрал) Причём прямоходящая! Совсем как Мартин, только ниже ростом. От испуга меня немного шатнуло в сторону, отчего существо при виде меня затряслось, словно банный лист, прикрыв свой рот лапами. Кажется, оно или она боится не меньше.       — Т-а-а-ак… спок-кой-но, — дрожащим голосом произнес я. — Это просто сон. Просто я до сих пор в отключке в лаборатории!       Стоило мне на секунду отвлечься, пытаясь прийти в себя, женщина (будем называть её так) пулей рванула в сторону двери с дикими криками:       — КОНСТАНЦИЯ!!!       Я даже не смог её остановить, когда она выбежала, словно ошпаренная, из комнаты. Честно сказать, мне и не особо хотелось пускаться за ней в погоню. Я просто стоял на месте, как вкопанный. Она говорит! Я точно слышал, что она что-то сказала. Как будто кого-то позвала, и как бы мне сейчас хотелось оказаться неправым. В ту же секунду раздались тяжелые глухие шаги, и в комнату вошло оно. Охренеть! Это что, БАРСУК?! Огромная антропоморфная трехметровая меховая туша сейчас молча оглядывала меня своими черными глазами сверху донизу, деловито уткнув свои руки в бока. Кажется, оно заняло собой весь дверной проём. Нет. Оно даже больше! Густая черная шерсть с белыми полосами. Местами виднелась проседь, и видимо, это тоже была женщина, судя по одежде, то ли кухарки, то ли знахарки. Но мне сейчас было на это наплевать. Она начала медленно приближаться ко мне. В панике я подбежал к камину и, схватив какую-то железяку для растопки, начал яростно размахивать ей перед этим странным созданием.       — Не подходи, монстр!       Естественно, силы оказались неравны. Легким движением руки барсучиха выхватила железку из моих рук и положила на место. Я же, не придумав ничего лучше, бегом залетел под кровать, словно маленький ребенок. Правда, просидел я там недолго. Сильная меховая лапа выдернула меня оттуда за ногу, словно старую теннисную ракетку, затем схватила за плечи и приподняла в воздух. Я в страхе закрыл глаза. Ну всё! Это конец! Однако неожиданно моя пятая точка почувствовала матрас. Открыв глаза, я обнаружил себя сидящим на кровати, а рядом стояло это страшное создание и снова пялилось на меня.       — Успокойся, — тихо произнесла она басистым голосом, выгнувшись ко мне мордой. — Ты меня понимаешь?       И она умеет говорить?! Что за хрень здесь происходит?!       — Кто?! Я?! — испуганно заикнулся я в ответ.       — Ну не я же, — ответила барсучиха, протянув мне деревянную кружку. — Вот, выпей, легче станет.       — Эм…       — Не бойся. Не отравлю., — добавила она, оглядывая разбившийся поднос на полу. — Такой беспорядок. Зачем напугал сестру Клементию?       Это она про ту мышь сейчас говорит?       — Да это она меня напугала, — как ни в чём не бывало ответил я, отпив на удивление вкусного чая, затем резко осёкшись.       Стоп! Я что, с ней сейчас разговариваю? Нет. Это уже клиника. Барсучиха тем временем продолжила свои расспросы.       — Да ты пей, пей. Не спеши, — хмыкнула она, видя, как я чуть ли не взахлеб нервно опустошаю чашку. — Ну что, пришёл в себя? Как самочувствие?       — Нормально, — ответил я, сделав последний глоток.       — Как тебя зовут и откуда ты?       Здесь мои нервы окончательно сдали, а сознание резко накрыла волна непонятной злости. Мало того, что я проснулся чёрт знает где, чуть ли не в неглиже, так ещё и огромный антропоморфный говорящий барсук, одетый в точности как женщина из восемнадцатого века, сейчас говорит со мной. Нет уж! Это мне нужны ответы!       — Значит, так! — крикнул я, вскочив с кровати. — Я хочу знать, кто вы и что здесь происходит! Немедленно!       Зря я это сказал! Лёгким движением руки барсучиха молча толкнула обратно на кровать, затем её огромная морда вновь вытянулась ко мне и недовольно оскалилась, обнажив часть верхних зубов. Чёрт! Да она меня сожрёт и не подавится!       — Здесь мы задаём вопросы! Будешь говорить, когда тебе скажут! Понятно?!       — Да. Извините, — испуганно ответил я, выпрямив осанку, словно послушный школьник.       А что мне ещё оставалось? Бежать? Да она меня в один шаг опередила бы, да и куда бежать? Ещё неизвестно, что там за той дверью.       — Вот и прекрасно, — кивнула она, — C тобой хочет побеседовать аббат. Он уже идёт сюда.       Аббат?! Да что это за место такое?! Я не шутку напрягся. Если вот эта «дама» выглядит, как настоящее исчадье ада, то что тогда из себя представляет их аббат?! Мозг уже начал рисовать страшные картины. Тигров, медведей, даже атомных мутантов, но нет. Не прошло и минуты, как на пороге комнаты появился их «главный». Это была мышь. Точнее «был». Невысокий старичок, ростом около полутора метров, в старинных круглых очках, державшихся исключительно на его носу. Мешковатая церковная ряса с большим капюшоном и веревочным поясом на животе, а на ногах нечто напоминающее сланцы. Да и выглядел он вовсе не устрашающе, даже наоборот. Сделав жест, он подозвал барсучиху к себе и что-то спросил у неё. Она посмотрела на меня, кивнула и удалилась, а он, взяв табурет, поставил его перед кроватью и сел напротив меня. Вдруг откуда-то снова раздался голос барсучихи:       — Я буду в коридоре, если что.       — Спасибо, Констанция, — кивнул он в ответ, затем, наконец, обратившись ко мне: — Простите, мы не хотели напугать вас. Как вы себя чувствуете?       — Бывало лучше, — ответил я, всё еще пытаясь собраться с мыслями.       — Меня зовут Мортимер, — представился аббат, мягко улыбнувшись в усы. — А вас?       — Стивен. Стив.       Не знаю почему, но после того, как он заговорил со мной, мне стало полегче. Наверно, потому что у него приятный голос, да и взгляд у него другой, не такой, как у этой барсучихи. Более добрый, что ли. В любом случае, с ним вроде можно начать вменяемый диалог. По крайней мере, мне так показалось.       — Откуда ты родом, Стивен?       — Ну, вообще я из Мичигана, но почти десять лет живу в Нью-Йорке.       На этих словах я заметил, как белесые брови мыши изогнулись, и взгляд стал задумчивым. Казалось, что он вообще впервые слышит эти названия.       — Это, наверно, очень далеко от нас, но как ты оказался в нашем лесу? — переспросил Мортимер, пристально посмотрев на меня поверх своих очков.       Мне вновь стало не по себе. Судя по тому, как этот старик сейчас смотрит на меня широко распахнутыми глазами, уже можно начинать паниковать. Какой-то бред! Мало того, что я в плену у говорящих животных, так меня ещё и вывезли из страны, что ли?! Впрочем, может, ещё есть вероятность, что это всё-таки сон?!       — Да что здесь происходит?! Что это за место?! — я не выдержал и, побежав к той самой злополучной занавеске, наконец отдёрнул её, и сказать, что я ПРОСТО ОХРЕНЕЛ от увиденного, это ничего не сказать!       За оком красовался настоящий замок королевских масштабов, с башнями и всей сопутствующей атрибутикой. Гигантские своды и фасады из красного песчаного камня поражали воображение своей монструозной красотой. Тут даже колокольня есть! Как будто ожила заставка из диснеевских мультфильмов. Прилегающая территория была огромной, просто громадной. Сад, пруд, какие-то амбары (это малая часть того, что мне удалось разглядеть из окна), и всё это было окружено высоченной каменной стеной, за которой виднелся только лес и ничего больше. Всё это очень смахивало на резиденцию какого-то мирового лидера, ну или наркобарона, одержимого старинной архитектурой. Но где же люди? Чтобы содержать такое поместье, нужна целая куча персонала! Я начал пристально высматривать из окна хоть кого-то из рабочих, и да, их было много, только вот одна загвоздка. Среди них не было ни одного человека. Ни одного!       — Добро пожаловать в аббатство «Рэдволл», — раздался позади меня голос Мортимера.       Побледнев, я медленно повернулся к нему.       — А где… где же все люди?       — Все здесь, передо мной. Люди вымерли больше трех веков назад, — ответил он, спрятав лапки в рукава одежды.       После его слов мне окончательно поплохело. Этого не может быть! Это шутка!       — Нет! Вы лжёте! Нет! Это неправда! — крикнул я и босиком, в одной рубашке выбежал из комнаты.       Позади послышался глухой рык барсучихи, но мне было наплевать. Я несся сломя голову по красной ковровой дорожке длинного пустого винтового коридора. И вот наконец какая-то дверь! Распахнув её, я оказался во внутреннем дворике и замер в ступоре. Все, кто там был или работал: мыши, белки, выдры, ежи (ежи, твою мать!) — все замерли и молча смотрели на меня, не шевелясь. Казалось, что никто их этих созданий даже не моргал. Это было реально жутко. На улице повисла гробовая тишина. Наши гляделки продолжались около минуты, пока я медленно не начал отступать задом обратно к двери, тут же уткнувшись спиной во что-то большое. Я обернулся. Позади меня стояла барсучиха с недовольной физиономией и руками на боках. Тут же показался и Мортимер. Не выдержав эмоционального напряжения, я просто рухнул перед ними на колени и опустил голову. В ту же секунду я почувствовал на своём плече лапу мышиного аббата.       — Мне очень жаль, сын мой, но это правда. А теперь пошли, а то простудишься.       Прошло… я не знаю, сколько прошло времени. Будто целая вечность. Несколько дней я пролежал в кровати, вставая лишь по нужде и тогда, когда Мортимер в сопровождении Констанции (так, кстати, звали барсучиху) приносил мне еду и приходил поменять мне бинты. Стоит отметить, что старик был толковым лекарем и лично занимался моими ранами, никого ко мне не подпуская. Вообще, его отношение ко мне приятно удивляло. Такой заботливый, гостеприимный, всегда интересовался, как я себя чувствую, впрочем, меня это всё равно немного настораживало.       Хоть я больше и не пытался покинуть комнату (после того инцидента во дворе я и к окну-то побаивался подходить), возле моей двери теперь дежурила охрана из двух мышей. На этом настояла Констанция, «чтобы больше не возникло недоразумений». Надо сказать, охраняли они меня очень «ответственно». Каждую ночь, примерно после полуночи, из коридора доносился дикий храп в унисон, что заставило меня улыбнуться впервые за все эти дни. Да и чувствовал я себя под конвоем спокойнее. Главное, что, кроме аббата и его «правой барсучьей руки», ко мне больше никто не заходил. Я уже даже немного привык и к этой басистой дамочке, но с ней всё равно лучше держать ухо востро и конкретно фильтровать свой базар. И вот когда они вновь пришли побеседовать со мной, мне наконец удалось кое-что выяснить. Место, в котором, я сейчас нахожусь, называется аббатство «Рэдволл». Расположено оно в стране, а точнее в «Лесу Цветущих Мхов», и было построено пришедшими сюда разумными зверями-первопроходцами очень давно, после некой эпидемии, уничтожившей старый свет. Что это была за эпидемия, никто толком не знает, а на мой вопрос: что случилось с людьми? — аббат Мортимер лишь пожимал плечами. Его больше интересовало, как мне удалось выжить. Ведь прошла не одна сотня лет. Ни одно живое существо столько не живёт, а я не знал, что ему ответить. Самое странное, что нашли меня чисто случайно, израненного, без сознания в том самом лесу, в обломках старого разрушенного форта. По словам аббата, там уже давно не ступала ни одна живая душа и мне просто повезло, что туда забрёл проходящий мимо патруль. Как я там оказался, никто не знал, и я тоже. Естественно, мне пришлось поведать им и о себе. Без особых подробностей. Я не стал рассказывать про лабораторию, Мартина и эксперименты. Сказал, что на работе произошла авария и взрыв, после которого я очнулся здесь. Уж не знаю, поверили ли они мне.       — И где этот форт? — спросил я.       — К северо-западу. В пяти лунах отсюда, — заключил старец.       «Лунах»? Он, наверно, хотел сказать, в сутках? Мда… путь неблизкий, особенно если пешком, и если учесть, как здесь измеряется время, вряд ли в Рэдволле есть автомобили.       — Так далеко, — тихо произнес я, потупив взгляд.       — Да. Наш мир велик, — мягко произнёс Мортимер, указав мне рукой на пейзажи за окном, — а ты думал, он маленький?       Я тяжело вздохнул. Пять суток. Охренеть! И конечно же, все мои просьбы отвезти меня туда были тут же отвергнуты на корню аббатом. Он объяснял это тем, что Лес — не самое безопасное место. В нём водятся разные животные, в том числе и хищники, и делать такую длинную вылазку из-за одного меня никто не станет. Это просто глупо, впрочем, Констанция мне быстро дала понять, что меня здесь никто не держит и что я хоть сегодня могу «катиться на все четыре стороны». В любом случае, сейчас идти мне было некуда.       — Ну что нам делать с ним делать, отец-настоятель? — наконец задала вопрос барсучиха.       Аббат задумался, принимая важное решение. Он посмотрел на Констанцию, затем на меня и улыбнулся.       — Думаю, тебе понадобится комната получше, чем эта, и новая одежда. Констанция, распорядись.       — Да, отец-настоятель, — кивнула она, затем взглянула в мою сторону и сухо произнесла: — Добро пожаловать.       — Спасибо, — улыбнулся я, поблагодарив их, и они направились к выходу из комнаты.       Прошло ещё несколько дней. Мои раны зажили, и я наконец смог снять эти чертовы бинты. Под ними всё так чесалось. К слову, Мортимер не соврал, и уже к вечеру меня перевели в новую комнату. Конечно, не номер люкс, но уже поцивильнее, чем то, что было. Тут хотя бы не так холодно и пыльно. Охрану от меня, конечно же, не убрали, но в целом я мог спокойно выходить и гулять по этажу. Главное, лишний раз ни с кем не пересекаться. На этот случай мне выдали повседневную рясу и попросили ходить в капюшоне, чтобы не привлекать лишнего внимания. А штука-то удобная! Такая просторная и нигде не жмёт. Да, вы, монахи, знаете, что «хозяйство» надо беречь смолоду. Правда, вот обувь не очень-то удобная. Похожа на дешёвые китайские сланцы, тяжеловата на подъём, так как подошва сделана из какого-то дерева. Единственный плюс — это то, что ноги в них не потеют, так всё полностью из натуральных материалов. В общем, для неспешных прогулок сойдёт.       Кстати, по поводу прогулок… Спустя еще несколько дней мне наконец разрешили выйти на улицу. По этому случаю я даже побрился. Правда, пришлось это делать с помощью мыла и опасной бритвы. А если так подумать, зачем зверям вообще бритвы? Хотя я пару раз видел, как один из охранников накручивал усы на нечто напоминающее пробку от вина, словно волосы на бигуди, и потом долго любовался на себя в одном из зеркал. Видать, какой-никакой стиль у них всё же есть. В любом случае, я больше не раб фирмы Gillette.       И вот я снова во дворе. О, солнечный свет, я тебя обожаю! Естественно, бродить одному по просторам аббатства мне никто бы не разрешил, поэтому пришлось дождаться, пока аббат Мортимер освободится от своих дел. Он лично вызвался провести мне экскурсию по своим владениям, и мне весьма приятно его общество, однако, может, конечно, мне кажется, но он при каждой удобной возможности пытается проводить время со мной. Не прошло и дня с того момента, как я здесь, чтобы он не заглянул ко мне. А вчера, когда я гулял по коридору, он сначала сделал мне замечание из-за того, что ремень на моей рясе «болтается», а потом сам же подошел ко мне и перевязал как надо. Не знаю, отчего мне было больше стыдно: оттого, что я тридцатиоднолетний раздолбай, не способный правильно завязать узел, либо потому что позволяю старой мыши трогать себя ниже живота. А он ещё и в конце как-то странно улыбнулся мне. Да не! Это просто я грёбаный неблагодарный параноик, везде ищущий подвох, а может, я просто не встречал в своей жизни настолько добрых людей… или зверей… Неважно!       А Рэдволл оказался даже еще больше, чем я представлял, смотря в окно. Конечно, большую часть территории занимали лужайки вокруг построек, но зато какой размах! У них даже собственная пасека есть. Кстати, странно, что пчёлы не говорящие, а вполне себе обычные. Однако главной гордостью аббата являлся их сад, и не удивительно, ведь его масштаб действительно поражал. Яблони, сливы, грушевые деревья, айва, крыжовник, клубника. Да тут можно целую деревню год кормить, да и вообще классное место! Пруд, тень, прохладный летний ветерок. Эх, сейчас бы плюхнуться, открыть баночку пива и закемарить на пару часиков под шелест деревьев. Кайф! Приятные мысли обламывали лишь звери, работающие в саду и недоверчиво пялящиеся в мою сторону. Хорошо, что Мортимер рядом. С ним я всё же себя чувствую поувереннее.       — А это наш сад, — продолжал он, протягивая мне только что совранное им же яблоко. — Мы живём в полной гармонии с природой. Берем пищу у земли и ухаживаем за ней в знак благодарности.       — А, не торгуете? — спросил я, откусив кусочек фрукта. Блин! Это самое вкусное яблоко, которое я когда либо ел.       — Самую малость, — поправил очки Мортимер. — Специи, посуда, редкие лечебные травы.       Я задумчиво хмыкнул в ответ. Всё-таки капитализм даже здесь корни пустил. Да как же заколебали эти пристальные взгляды! У вас что, других дел нет?!       — Тебя что-то тревожит, Стивен? — неожиданно спросил аббат, взглянув на меня поверх очков.       — Мне просто немного не по себе оттого, что местные смотрят на меня, как на прокаженного.       — Это немудрено, — заключил он. — Людей здесь никогда не видели, но ты не бойся. Тебя здесь никто не обидит.       — Вы так уверены?       — Все наши жители — братья и сестры, живущие вместе в мире и согласии под защитой нашего аббатства. Одно наших из главных правил — это помощь всем живым созданиям без исключения, — словно наизусть отчеканил Мортимер, сложив лапы в свои большие рукава.       — Мне нравится это правило, — ухмыльнулся я.       Мышиный аббат же, в свою очередь, улыбнулся мне в ответ. Вдруг откуда-то сзади раздался голос Констанции:       — Отец-настоятель? У нас возникли проблемы. Нужен ваш совет.       — Сейчас иду. Стивен, подожди меня вон там, на лавочке.       Я утвердительно кивнул и, сорвав ещё одно яблоко, сел на скамейку. Внезапно одно из деревьев громко затряслось, шурша огромными зелеными листьями, и что-то с характерным звуком плюхнулось на землю. Я повернул голову и увидел бельчонка. Совсем малыш. Видя, как он неуклюже отряхивается, я решил заговорить с ним. Наверно, это вышло само, по инерции.       — Эй, друг, ты как, не ударился?       Бельчонок вдруг поднял голову и, увидев меня, затрясся от страха. Чтобы его хоть как-то успокоить, я не придумал ничего лучше, чем протянуть ему яблоко.       — Тихо. Не бойся. Хочешь?       Однако стоило мне сделать шаг вперед, как сорванец тут же рванул от меня, да так, что пыль столбом стояла.       — Ну что же. Неудачная попытка, — ляпнул я себе под нос, еще раз оглядывая просторы аббатства.       Боже, неужели это всё взаправду? Это какое-то кривое отражение нашего прошлого. Понять бы, какой сейчас год или период. Все эти белки, мыши и выдры, одетые по средневековой моде. Мартину бы здесь понравилось. А вдруг он тоже здесь? Может, он выжил? Во мне вдруг загорелся маленький огонёк надежды, но он тут же потух об суровую действительность. Нет. Даже если он и остался в живых, прошло больше трехсот лет! Это нереально! С другой же стороны, я же как-то сейчас стою, воздухом дышу и даже яблоко грызу. Не знаю как, но надо выяснить, что произошло. Крепко задумавшись, я не заметил, как ко мне кто-то подошел сзади.       — Скучаем? — раздался звонкий голос за моей спиной.       Повернувшись, я увидел зайца. Он был очень высоким, с мускулистыми задними лапами, а его забавную круглую физиономию венчали длинные уши, жившие, казалось, собственной жизнью, — они то и дело поворачивались из стороны в сторону. На нем была красная рубашка, частично скрывающая его густой пепельно-серый мех с темными пятнами. Его голос слегка подрагивал, а в руках были две кружки, источающих приятный аромат. Одну он протянул мне.       — Спасибо. Пахнет вкусно, — кивнул я, принимая напиток.       — Малиновый чай не только вкусен, а ещё и полезен. Бэзил Олень. К вашим услугам, сэр. — Заяц, изящно отставив лапу в сторону, отвесил мне изысканный поклон.       Я слабо улыбнулся в ответ. Забавно. Меня в первый раз назвали «сэром», не добавив при этом: «вы имеете право хранить молчание». Да, в своё время я любил хорошо «погулять».       — Эм. Стивен… Стив, — поздоровался я, протянув ему руку. — А почему Олень?       — Нет существа благороднее оленя, — ответил заяц. — Разве я тебе еще не сказал, что всегда хотел быть благородным оленем с восхитительными царственными рогами? И вот в одну прекрасную ночь я спустился к нашей старой реке и был крещен под именем Олень. Две жабы и тритон тому свидетели. Так я и стал Оленем.       — А-а-а… — промычал в ответ я. — Ну… круто…       Честно говоря, я не знал, как по-другому можно отреагировать на белиберду, сказанную выше. Странный он какой-то. Резкий немного. Да какого чёрта! Я, вообще-то, сейчас с зайцем разговариваю! Меня уже трудно как-то удивить! Бэзил же тем временем начал засыпать меня вопросами.       — Так, значит, ты и есть тот самый человек, о котором все твердят?       Не знаю, то ли голос у него такой забавный, то ли он что-то подмешал мне в этот чай, но если он хотел меня раззадорить, то у него это получилось.       — Ну, наверно… — пожал плечами я. — А как ты догадался?       — Хорошее чувство юмора! Мне это нравится! — щелкнул пальцами Бэзил. — Эх, жаль, что все люди вымерли. Вы вроде не такие уж и плохие ребята.       Я пристально взглянул на него, сделав каменное лицо. «Плохие ребята»? Что он имеет в виду?       — Эй, расслабься! — улыбнулся заяц, легонько хлопнув меня по плечу, тем самым сбив с мысли. — Я не хотел тебя расстраивать. Всё не так уж и плохо, да?       — Если не считать того, что весь мой род сгинул и от меня все здесь шарахаются, то в целом, всё просто замечательно.       — Я бы не был так категоричен, — усмехнулся в ответ тот и, растопырив свои большие уши, подмигнул мне. — Хочешь будем дружить?       В ту секунду я призадумался. Новый товарищ мне действительно сейчас не промешал бы. Ладно, хорош жить иллюзиями, Стив. Признай, ты надолго застрял в этом «зоопарке». Видимо, придётся приспосабливаться. Хорошо, что они живут по схеме людской иерархии. Так, надо досконально выяснить, кто здесь какого «ранга», и расположить к себе всю верхушку. Для начала надо бы поблагодарить аббата за гостеприимство.       — Да, почему бы и нет, — кивнул я, и мы, улыбнувшись друг другу, закрепили нашу «дружбу» рукопожатием.       — Бэзил! Разве ты не должен сейчас быть на посту? — вновь, как гром среди ясного неба, раздался голос Констанции.       — Да, мадам, — услужливо кивнул тот. — Ну, я поскакал. Еще увидимся, Стиви.       — Непременно, — ответил я, провожая убегающего зайца взглядом. — Фух! Для начала неплохо.       — Вижу, ты уже познакомился с Бэзелом, — раздался за спиной уже знакомый мне старческий голос.       Аббат Мортимер приближался ко мне вместе с Констанцией. Правда, в этот раз они с барсучихой были не одни. Их сопровождал мышонок. Совсем юный. Он был невысокого роста, немного худощав, и если внимательно присмотреться, можно было даже заметить «замаскированные» шерстью веснушки, осыпавшие его мордаху. Одет паренёк был в строгое одеяние зеленоватого цвета, чем-то напоминающее мантию. На его поясе был закреплён массивный кожаный ремень, на котором красовались огромные ножны, из которых торчала позолоченная ручка меча.       — Знакомься, это Матиас. Командир гарнизона, — продолжал говорить Мортимер, представляя нас друг другу.       — Рад знакомству, Стив, — кивнул он мне, незатейливо улыбнувшись.       Я ещё раз оглядел паренька. Ещё совсем зелёный, а уже командир. Вообще на его месте я ожидал увидеть кого-то вроде Констанции, а у этого ещё даже голос не сломался. Впрочем, если аббат выбрал именно его, наверно, для этого были причины? А может, это просто его сынок и здесь есть кумовство?       На деле же всё оказалось куда сложнее.       Хоть Мортимер и называет Матиаса сыном, он ему не родной. Они с сестрой пришли сюда десять лет назад, когда на их деревню напали и разграбили. К сожалению, сестра вскоре скоропостижно скончалась от какой-то болезни, и аббат взял мышонка под своё крыло. Главным гадом же в этой истории оказался некий Клуни Хлыст. Именно он и его банда огромных корабельных крыс вырезали всех в той самой деревне. Мда… Даже после ухода человечества мир не остаётся без уродов. Однако это ещё не всё. Оказывается, что Рэдволл уже несколько месяцев терроризирует та самая банда того самого Клуни. Два месяца назад он заявился в аббатство и, угрожая расправой, потребовал от его жителей полной капитуляции, на что, конечно же, был послан далеко и надолго. Естественно, просто так отставать он не захотел. Начались набеги, причём с каждым разом всё жестче и кровопролитней. Последняя атака была отражена буквально за два дня до моего появления здесь. Матиас же, несмотря на свой столь юный возраст, отлично показал себя не только толковым воином, но и стратегом, за что и был назначен на свою должность. Благодаря его уму и смекалке было спасено немало жизней, и это действительно заслуживает уважения. Капец! Куда я попал?! Ещё не хватало мне этих средневековых разборок! Не хотел бы я встретиться с этим Хлыстом!       — Это большая честь для меня, — улыбнулся я, пожимая его маленькую мужественную лапку.       — Для меня тоже. Впервые вижу живого человека. А ты вроде неплохой парень, — приветливо ответил мышонок, затем обратившись к Мортимеру: — Отец настоятель, а может, древние легенды всё-таки врут, и люди не такие уж и плохие?       — Я бы не стала делать поспешных выводов, — недовольно фыркнула Констанция.       Блин! Эта бабка уже реально начинает напрягать. Спокойно, Стив. Будь вежлив. Тебе же не нужны проблемы, но всё же нужно понять, почему они так настроены к людям. Я нерешительно почесал затылок, пытаясь подобрать слова.       — А… кхм… насколько мы «плохие»? Просто, как оказалось, я был в отключке больше трех веков или даже больше. Многое пропустил, знаете ли.       — Говорят, что человечество само себя уничтожило, — ответил Матиас.       — Причина?       — Никто точно не знает, — задумчиво произнёс аббат Мортимер, сложив за спиной лапки. — Некоторые говорят, это была эпидемия, а кто-то — что природный катаклизм, но большинство всё же считает, что это была большая война. К сожалению, всё, что у нас осталось от «старого света», — обрывки древних записей.       Я воодушевился. А вот это уже кое-что.       — Записей? А можно мне на них взглянуть?       — Всему своё время, — покачал головой старец. — Что ж, нам пора готовиться к ужину. Впереди ещё много дел.       Давай, Стив. Это твой шанс. Покажи, какой ты труженик.       — Эм… Простите, мистер аббат? Я себя чувствую не у дел. Может, вам помощь какая нужна?       — А что ты умеешь?       — Ну… моя специальность — охрана. Могу на вышке дозорным постоять, например.       Наверно, зря я это сказал, так как на моё предложение все трое как-то странно переглянулись.       — Рановато тебе ещё дозорным быть, дружочек, но работа для тебя есть, — заключила барсучиха, прищурившись мне в глаза. — Брату Гуго требуется помощь на кухне. Котлы надо почистить. Не боишься запачкать свои белые ручки?       Что, на понт решила меня взять, полосатая?! Думаешь, я побрезгую? Не на того напали, мадам.       — Нет, — услужливо улыбнулся я, — Тем более их всегда можно вымыть.       Констанция на секунду замолкла, затем хмыкнула, но всё же улыбнулась мне в ответ. Настоящая сильная женщина. В хорошем смысле. С такой будешь как за каменной стеной, но это раунд ты проиграла.       И вот я на кухне. Спасибо, что хоть сортиры не отправили чистить. Хоть и остальной «персонал» кухни, держался от меня на расстоянии, косо поглядывая исподлобья, мне никто не мешал и свою работу я выполнил даже раньше, хоть и скрипя зубами. Вот были бы у меня чистящие средства типа «Fairy», это было бы в разы проще и быстрее, но мне пришлось довольствоваться лишь содой и горчичным порошком. Дурацкие котлы! Да ещё этот монашеский балахон всё время болтается! И конечно же, идея попросить рабочую одежду пришла мне в голову только после того, как я уже всё сделал. Ну не дурак ли?!       Монах Гуго — главный повар аббатства, к слову, — оказался вполне себе адекватным и общался со мной так же наравне, как и с остальными на кухне, и так же подгонял меня. Как я понял, он был самой тучной мышью в аббатстве. Носил белый фартук поверх своей рясы, постоянно ходил вразвалочку, а в его хвосте всегда был зажат лист щавеля, которым он энергично обмахивался, освежая себя. Выглядело это, конечно, забавно. Чтобы не сидеть без дела, да и не мозолить глаза окружающим, я попросился помочь почистить рыбу на завтра, пока все остальные суетились где-то вдалеке. Ха! Кажется, я нашёл своё призвание. Ножик внутрь — кишки наружи, ножик внутрь…       Бам-Бам-Бам!       Это ещё что?! Кажется, я слышу, как звонят колокола на одной из башен. Причём так интенсивно. Ударов восемь было точно. Я не на шутку напрягся. Что это значит?       — Это значит, что мы готовы подавать ужин, — раздался позади меня голос повара, — Ты сегодня хорошо поработал, Стив. Держи, заслужил.       У меня аж отлегло после его слов, но что это он мне протягивает на тарелке? Похоже на кусок пирога с черникой. Выглядит аппетитно. Хоть я и не очень люблю сладкое, но чтобы не обижать шеф-повара, откусил кусочек. Блин! Я уже говорил подобное про здешние яблоки, но этот пирог — нечто сногсшибательное. Рассыпавшись в хвалебных эпитетах, я поблагодарил монаха за угощение.       — Ого! Это было просто волшебно! Хочу ещё!       Неожиданно Гуго нахмурился, в очередной раз вытерев лоб щавелем. Кажется, я расстроил его.       — Хоть раз бы услышать такое от жены, — вздохнул тот.       Я молча открыл рот от удивления, вытаращив на него глаза. Это он так сейчас пошутил или…       — Мне пора, — прокряхтел монах, надевая свой поварской колпак. — Раздача скоро начнется. Идешь?       — Эм… Н-нет, спасибо. Я поем здесь. Не хочу никому портить аппетит. Настоятель в курсе.       — Как знаешь.       С этими словами Гуго отряхнул свой белый фартук и, выдавив из себя натянутую улыбку, направился «кормить» аббатство, а мне лишь оставалось молча провожать его взглядом. У него что, какие-то проблемы в семье? Жаль, вроде хороший дядька, но в любом случае это не моё дело. А пирог и впрямь был отличный.       М-м-м… Тушеная капустка с грибами и черносливом. Пальчики оближешь! Монах Гуго, конечно, мастер своего дела, но честно говоря, я терпеть не могу вегетарианскую пищу, а уж питаться ей постоянно тем более. Хочу мяса! А вот с ним здесь напряженка. Помню, пока был ещё в бинтах, меня кормили в основном одной кашей с фруктами, после чего я разговорился с Мортимером на эту тему. Так он мне закатил целый монолог о том, что есть мясо, а точнее, мёртвую плоть животных — это кощунство и страшный грех. Оно и понятно. То, что для нас обыденность, для них — вопиющий каннибализм. Так, что максимум, на что здесь можно рассчитывать, — это рыба, ну, может, краб, если улов будет удачный. Эх… А я бы сейчас слопал хот-дог. Может, даже два… А в соседнем зале весело. Вон, как гуляют. Смеются, поют, аж здесь слышно. А может? Нет, не пойду! Не сегодня.       А ужин тем временем подошёл к своему финалу. Это стало понятно, когда в мойки раз за разом приносили горы грязной посуды. Однако во второй раз котлы мне драить не пришлось. Сегодня этим займутся провинившиеся детки-воспитанники аббатства. В общем, те, кто не слушается и озорничает. Шикарный способ наказания, я считаю. Если труд сделал из обезьяны человека, то, например, из ёжа он сделает… Нет! Здесь это не работает. В любом случае, Гуго сказал, что подберёт для меня что-нибудь другое, там более, что у настоятеля на сегодня ещё были на меня планы. В хорошем смысле этого слова. Так, оставить дурацкие шутки! Я Мортимеру по гроб жизни обязан.       — Хочу тебя ещё кое-кому представить, Стив. Это Джон Черчмаус. Наш новый архиватор и летописец. Он поможет тебе.       Отлично. Говорящая мышь-летописец. Почему я не удивляюсь? На вид как и все остальные. Мужичок средних лет с большущими густыми усами в ало-бордовой рубахе и синей шапке, напоминающей тюбетейку.       — А почему «новый»?       На мой вопрос Мортимер тяжело вздохнул и, опустив взор, скрестил лапы в замок.       — Брат Мафусаил скоропостижно покинул нас.       — Ой, извините! Соболезную, — немного растерявшись, произнес я, затем протянул руку летописцу. — Очень приятно, Джон.       — О! Мне это так приятно! Это такая честь! — восторженно ликовал тот и, сжав мою ладонь, начал трясти её в своих лапах.       Меня это, конечно, начало немного напрягать, но благо Мотример вовремя «отцепил» его от меня, отведя на расстояние вытянутой руки.       — Спокойно, Джон, — промолвил аббат, затем мягко улыбнувшись себе в усы, положил лапу мне на плечо. — В конце концов, Стив не музейный экспонат.       В самом деле? А мне почему-то в последнее время именно так и кажется. Всё-таки какие же они все дружелюбные. Все, кроме этой барсучихи. Ну ничего, и к ней найдем подход.       А тем временем настоятель в сопровождении архиватора привели меня в местную библиотеку. Точнее, в одну из её секций. Находилась она на одном из чердачных этажей главного здания аббатства. Не сказать, чтобы помещение было прямо огромное, но оно под завязку было набито старыми книгами, свитками и свёртками.       — Ты хорошо знаешь язык старого мира? — задал вопрос Джон, зажигая огонь в лампах, стоящих на письменном столе.       Я задумчиво почесал голову.       — В смысле английский? Вы же вроде говорите на нем.       — Наш язык хоть и похож на древний, но это не одно и то же, особенно если речь касается письма, — изложил Черчмаус и, достав откуда-то из-под стола огромную книгу, открыл её и пальцем указал мне на одну из страниц. — Вот. Это один из древнейших манускриптов. Можешь это прочесть?       — Эм…       Прищурившись, я попытался вчитаться в надписи на страницах. Вообще странно, что звери практически без акцента шпарят по-нашему, но при этом не могут прочесть и строчки. Стоп! А может, дело вовсе не в них, а во мне? С какого перепуга я вообще их понимаю? Не могу же я знать язык животных. Бред! Минутку… Это что, рекламный буклет? А рядом ещё один. Каталог женского белья?! «Человек-паук выиграл миллион»?! Это же желтые заголовки! Что это за чёрт?! Вся эта огромная историческая книженция - это просто подшивки старых газет и журналов, причём их «ценность» оставляла желать лучшего. Зашибись! Блин, это даже немного смешно. Хотя некоторым в этой комнате, скорее всего, будет обидно. Повернувшись, я взглянул сначала на летописца, а потом и на аббата. Как бы это им помягче сказать?       — Это реклама тампонов.       Извините, но я не придумал ничего лучше, чем сказать правду.       — Тампонов, — тут же подметил Джон и, разложив чистый лист бумаги, обмакнул кончик своего пера в чернильницу. — А что такое тампоны?       — И реклама, — добавил Мортимер.       Взглянув в их озадаченные мордахи, я обречённо вздохнул. Ну что ж. Заваривайте чаёк, отец настоятель. Ночка будет долгой.