Это, конечно, не любовь

Аврор Поттер, аппарировав в Министерство после очередного задания, вихрем пронесся сквозь Аврорат — получил пару камней от плюй-пальмы в затылок — и буквально влетел в кабинет Малфоя. Сидящая у двери Гестия уже даже не пыталась остановить Гарри, но в этот раз на ее лице играла легкая ухмылка. Кабинет пустовал. — Где он? Аврор оперся на стол и вцепился взглядом в маленькую, но очень упрямую женщину. Они как-то сразу не поладили. — Я не справочное бюро, мистер Поттер. Упрямая женщина выдернула из-под его ладони какой-то листок и принялась что-то увлеченно записывать. — Поттер, не угрожай моему ассистенту, — раздалось сзади насмешливое. Гарри резко обернулся. Малфой, без мантии, в белой тонкой рубашке с закатанными рукавами и расстегнутыми верхними пуговицами. Улыбка, веселые искры в глазах, чуть приподнятая бровь. Чертовски красивый Малфой. Поттера до сих пор не отпустило. Он даже подозревал, что никогда не отпустит. Особенно, когда Малфой вот так смотрит. — Даже не думал, — Гарри тут же поднял руки. Гестия позади него отчетливо хмыкнула. — Рад, что ты жив, и даже не успел покалечить моего ассистента, — бросил Малфой, направляясь куда-то от собственного кабинета. — Но мне пора. Возможно, Гестия отдаст тебе мой ужин. Гарри точно знал, что Гестия ни за что на свете не отдаст ему ужин. — Куда? — требовательно спросил Поттер и осекся. Малфой все еще не принимал такой его тон, злился и язвил, когда Гарри забывал выключить свои аврорские привычки. А Гарри правда не успел переключиться — он неделю провел под обороткой в трущобах Лондона, выслеживая банду нелегальных торговцев Амортенцией. Те осмелели настолько, что уже начали продавать ее маглам, вызвав небывалую любовную лихорадку и спровоцировав международный скандал. Поттер не вникал, но, кажется, принц Уэльский удумал жениться на какой-то американской актрисе. И еще он всю неделю постоянно дышал зельем, которое так упоительно горько-сладко пахло мятой. Гарри быстро последовал за Малфоем, дождался, пока они окажутся в коридоре одни, и быстро прижал того к стене, крепко удерживая запястья. — Извини, не злись, я соскучился, — быстро выдохнул тот в раскрасневшееся ухо. — Я неделю дышал Амортенцией, чуть крышу не снесло. И тут же отступил. — Какой у нее запах? — Малфой хитро прищурился. — Мята, — Гарри улыбнулся. — А у твоей? — Понятия не имею, — Поттер заметил, как дрогнули уголки губ напротив. — Табак, мускус и что-то хвойное. И улыбнулся. — Куда ты собрался? — мягко поинтересовался Гарри. — В Хогвартс. Завтра там что-то вроде… Знакомства студентов седьмого курса с профессиями. — А авроры будут? — быстро уточнил Поттер. — От вас стажер Брумхарт, — Малфой кивнул. — Он уже не стажер, — поправил Гарри. — И уже не едет. Брумхарт, который уже полгода как не стажер, так и не смог избавиться от такого обращения. Как и от того, что его перья постоянно загадочным образом пропадали. Авроры по привычке трансфигурировали из них доски для расследований, а иногда и просто взрывные карты. Поттер твердо решил, что в момент, когда Брумхарт научится отстаивать свои перья, даст ему прибавку. — У тебя же тонна бумажной работы после закрытия дела, — неуверенно пробормотал Драко. — У меня была неделя Амортенции, — отрезал Поттер. — Во сколько портключ? — Двадцать минут. Тебя там никаким проклятьем не приложило? На самом деле Поттера приложило проклятьем Малфоя — он по нему по-стыдному сильно соскучился. По тому, как тот язвит, отпускает ехидные замечания, но смотрит очень тепло. По этому «рад, что ты жив» брошенному так холодно, что только Гарри мог различить за звенящими льдинками нотку облегчения. Если бы Поттер умел, он бы как-нибудь красиво сообщил об этом Драко. — Нет. Пойду расстрою Брумхарта и обрадую Робардса. Или наоборот. Уже-не-стажер Брумхарт отдавал все свои наработки для лекции студентам с печальным вздохом. Затем поискал на столе хотя бы одно запасное перо, вздохнул, получил несколько камушков в лоб и попросился домой. Гарри отпустил. Робардс прошелся оценивающим взглядом по Поттеру — тот ни разу не проявлял подобных инициатив, затем вдруг усмехнулся чему-то своему и махнул рукой. Несчастье заполнять отчеты пало на Коула. Тот только кивнул, но его эмоции с головой выдало чувствительное кресло — раздались мелкие всхлипы. Поттер в очередной раз пообещал себе избавиться от психически неустойчивой мебели Аврората. И растений, решил он, когда плюй-пальма в очередной раз запустила в него камень. Соскучилась, наверное. — Серьезно, Поттер, с чего такая страсть к просвещению студентов? — с усмешкой поинтересовался Драко, когда они оказались на берегу Черного Озера. — Не к просвещению. И не к студентам. Малфой чуть наклонил голову — на лоб упали светлые прядки. Гарри поправил их рукой. Мягкие. Он хотел поцеловать Драко так, что даже губы покалывало. Будто он не видел его год, а не неделю. — У тебя очень страдальческий вид, — сообщил ему Малфой и двинулся в сторону замка. — Так никто и не захочет стать аврором. В вечерних сумерках замок светился уютными огнями и будто возвращал Гарри в сказку одиннадцатилетнего мальчишки в ожидании чуда. То мгновение, когда он увидел волшебный замок, такой огромный, далекий и притягивающий, до сих пор было одним из самых счастливых. Бесконечно высокие потолки, уют большого зала, шелест перьев. Настоящая дружба. Первая любовь. Тайны магического мира. Боль и потери. Но тот мальчик видел перед собой лишь ожившую картинку из сказки и спину доброго великана. Его ждал первый полет на метле — когда вредный блондин запустит в небо напоминалку Невилла, а он почувствует бесконечную свободу в воздухе. Первый пойманный снитч под рев трибун. Первые выученные заклинания и невероятный восторг от того, как получается поднять в воздух перышко. Первая магическая дуэль. — Слушай, Малфой, а ты же в меня змею запустил, — поделился Поттер. Оказывается, куча его счастливых воспоминаний так или иначе связана с Малфоем. Которого он так терпеть не мог в школе. Сказал бы ему кто-то тогда, что он будет скучать по нему настолько, что попрется вещать что-то студентам, потому что просто не сможет выдержать больше недели не видя его. — Восторгаюсь твоей памятью, — Драко взглянул на него удивленно. — Или ты ждешь извинений? — Не рассчитывал даже, — усмехнулся Гарри. — Но ты был той еще задницей. — Не стоило отказываться от моей дружбы, — Малфой поджал губы. — Ты на меня все семь лет за это злился? — Я на тебя до сих пор злюсь, — отрезал Драко. Гарри остановился. Аккуратно взял Малфоя за локоть. Тот удивленно приподнял брови. — Драко Малфой, давай дружить, — Поттер с улыбкой протянул руку. — Нет, — радостно объявил Драко, и гордо пошел вперед. Гарри расхохотался. — Отомстил? — Да. И вздернутый подбородок. Невыносимый Драко. У дверей в большой зал их встречала Макгонагалл все тем же строгим взглядом, который вдруг растопила легкая улыбка. — Мистер Поттер, это приятный сюрприз, — ее голос, даже необычно теплый, все равно звучал так, что Гарри захотелось вытянуться по струнке и надеяться, что с Гриффиндора не снимут за что-нибудь баллы. — Мистер Малфой, добрый вечер. — Добрый вечер, профессор Макгонагалл, — хором поздоровались Гарри с Драко и рассмеялись тому, как по-студенчески прозвучали их голоса. И как они по привычке назвали ее профессором. — Рада видеть вас друзьями, — кивнула она. Гарри, повинуясь ребяческому порыву, приобнял Малфоя за талию, чувствуя, как тот аж дернулся. — Или, кхм, не друзьями. — Поттер, je t’interdis de… — зашипел Драко, но Гарри быстро зашел в распахнувшиеся двери зала. Малфой не любил публичных демонстраций, а Поттер обожал иногда поддевать Драко. Не все же ему упиваться своей внезапной местью за события двадцатилетней давности. Их усадили за профессорский стол, и Гарри удивленно рассматривал студентов и зал с нового ракурса. Оказалось, что разговоры можно было расслышать даже с самых дальних столов. Поттер едва не покраснел, вспоминая, какие темы иногда поднимали они с Роном или Дином с Симусом, когда рядом не было девчонок. И как за завтраком просили друг у друга списать, а потом удивлялись троллям за вроде бы сделанную домашнюю работу. А еще на столе помимо тыквенного сока стояло вино и огневиски, что объясняло добродушие профессоров по вечерам. Поттер принялся расспрашивать нового профессора полетов о квиддиче, краем уха услышав, что Драко пустился в долгую дискуссию с Невиллом о целебных свойствах сока мурлокомля в восстанавливающих зельях. — Я так лопну, — тихо прошептал он на ухо Малфою, когда тот невербальным заклинанием отлевитировал ему в тарелку очередной кусок ростбифа. — Не понимаю о чем ты, — пробормотал Драко. Гарри заметил, как у того на щеках появляется легкий румянец. — Драко, я аврор, — напомнил Поттер. — Я очень тщательно слежу за тем, что у меня в тарелке. И у тебя. — Ты очень неосмотрительный аврор, который на своих вылазках не ест, не спит, а только курит и накачивается кофе, — недовольно прошипел ему на ухо Драко. Гарри только улыбнулся такой вот малфоевской заботе. Романтика не была их сильной стороной. — Я покурить хочу, — шепнул он. — Выйдешь со мной? Прежде чем Малфой успел высказать ему все, что думает по поводу запаха сигарет и дурных привычек, Гарри аккуратно положил ему руку на бедро. — А еще мне надо тебя поцеловать, — доверительно сообщил он в раскрасневшееся ухо. — Мы в школе, Поттер, — Драко закатил глаза. — Ты ни разу не целовался в школе? Малфой чинно извинился, сослался на усталость, уточнил у Макгонагалл, где находятся их спальни, медленно сверил расписание на завтра и наконец-то вышел из-за стола. Гарри пожелал всем добрых снов и последовал за Драко. Прижал его к каменной стене едва за ними закрылась дверь и быстро поцеловал, растворяясь в запахе сладкой мяты и привкусе терпкого вина. Это было пьянее всего огневиски мира. То, как Малфой дышал, двигался, отвечал ему. Шептал что-то неизвестное на французском, прижимался так близко, что Гарри чувствовал себя оголенным нервом, по которому посылают разряды тока. За полгода он не научился хоть чуть спокойнее реагировать на Драко. Слишком развратные поцелуи, слишком сладкий шепот и очень горячая кожа. Дерзкие, почти болезненные укусы, выступающие острые ребра, невозможный пожар в груди. — Кхм, — раздалось рядом с ними. Гарри оторвался от Малфоя почти с физической болью. — Извини, Невилл, — пробормотал Драко. — У Поттера проблемы с манерами. — Только у меня, да, — усмехнулся Гарри, оглядывая растрепанного, раскрасневшегося Драко. — Я рад за вас, — улыбнулся Невилл. — Но сейчас начнут выходить ученики. Поттер кивнул, взял Малфоя за руку — тот тут же ее вытащил — и направился к лестницам. Драко молча шел за ним, Гарри слышал лишь недовольные вздохи. — Наши спальни не там, — наконец подал голос Драко. — Мы же в школе, Малфой, — передразнил Гарри. — Хочу кое-что тебе показать. Поттер поднялся к классу астрономии, но вместо того, чтобы свернуть к нему, постучал палочкой по стене, надеясь, что правильно помнит порядок. Статуя одного из рыцарей вдруг со скрипом поклонилась, и перед ними открылся проход. — Куда мы идем? — наконец не выдержал Малфой, который то и дело запускал инсендио в многолетние паутины. — Башня напротив астрономической — там невероятный вид, — поделился Гарри. — И я там иногда прятался. — От кого? — От людей. От друзей. От тебя. Гарри накинул согревающее, трансфигурировал из мантии плед и оставил над ними несколько огоньков люмоса. Малфой завороженно смотрел на тихую гладь черного озера, в котором застыла луна. Гарри закурил, чувствуя приятную горечь табака. Он не думал, что сюда вернется. Он точно не думал, что вернется сюда с Малфоем. — Тебе было очень паршиво, да? — вдруг спросил Драко, усаживаясь рядом с ним. — С шестого курса — очень, — Гарри кивнул, затягиваясь. Они редко говорили о прошлом. — А тебе? — С пятого. Полегчало? — Только когда поступил в аврорскую академию, — после паузы ответил Гарри. — Восьмой курс был отвратительным. Разрушения, воспоминания о войне. Все стремились к счастью, встречались, влюблялись… Меня не отпускало. — А как же твоя Уизли? Малфой задумчиво смотрел вдаль. — Если ты не заметил, я не очень по девочкам, — усмехнулся Гарри. — И ты это в семнадцать лет понял? — Драко приподнял бровь. В сумерках его волосы переливались серебром. — После Джинни и понял, — Гарри смутился. — У нас с ней как-то… Странно все получалось. Потом уже в академии все встало на свои места. А ты? — Поттер, — Малфой опять усмехнулся, будто Гарри спросил какую-то глупость. — Я воспитан в чистокровных традициях. У нас никогда не было ограничений по полу. — Ага, только по чистоте крови, — поддел Гарри. Ему вспомнился недавний ужин с Панси и Тео, которые одним вечером аппарировали в гости к Нарциссе и Драко. Когда до него дошло, что он сидит с двумя бывшими Малфоя, которые как ни в чем не бывало смеялись и веселились, он замолчал и старательно сдерживал свои аврорские взгляды под пинки Драко под столом. Нарцисса, которая удивительно тонко чувствовала настроение Гарри, как-то очень изящно рассадила их так, чтобы гости сидели максимально далеко от Драко. — На что злишься? — Паркинсон и Нотт, — буркнул Гарри. — Будто у тебя нет бывших. — Я с ними не дружу. — Просто ты не такой очаровательный, как я, — Малфой улыбнулся, а Гарри, воспользовавшись расслабленной позой, ловко потянул Драко за ногу, уложил на спину и прижал своим телом. — Ты не очаровательный, — пробормотал он и быстро стер усмешку поцелуем. Оторвался, посмотрел в искрящиеся глаза напротив. Дерзкие, очень яркие, пронзительные. Драко даже не представлял, какой он на самом деле властью обладает над Поттером. Один этот взгляд — и дышать трудно. И кровь стучит в ушах набатом, и уже невозможно отпустить. Драко целует его резко, грубо, прикусывает. Шарит руками по спине, задевает короткими ногтями спину, чуть царапает, зная, что это пробирает Поттера до костей. Он почти никогда не нежный, очень острый, невозможно горячий. Гарри стягивает белоснежную рубашку, с какой-то извращенной радостью слыша треск рвущейся ткани. Стягивает с себя футболку, замирая, когда Драко медленно обводит кубики пресса на животе. — Нравится тебе, да? Драко отвечает что-то на французском. Быстро расстегивает ширинку, крепко сжимает и проводит языком по покрасневшим губам. Заглядывает прямо в глаза и улыбается с такой неприкрытой похотью, что у Гарри сводит все тело почти болезненной судорогой. — Это тебе нравится, — выдыхает Малфой, продолжая медленно двигать рукой. Не отрывая взгляда. Гарри убирает руку, одним неаккуратным движением переворачивает Малфоя и давит тому на поясницу. Чтобы прогнулся. Тот выгибается, и Поттер уверен, что эта поза и его рука на бледной малфоевской заднице — лучшее зрелище на свете. Бормочет несколько заклинаний, целует чуть влажную спину. Драко шипит от такой ласки, ему всегда хочется быстрее, и Поттер нарочно медленно, упоительно нежно двигает пальцами внутри и целует бледную кожу, едва прикусывая и тут же зализывая. — Гарри, — шипит Малфой. — Не издевайся, тебя неделю не было. — Скучал, да? — с улыбкой спрашивает Гарри, резко входит, слыша хриплый стон и едва сдерживая свой. И замирает, чувствуя, как его тело будто горит огнем, и запах мяты невыносимый, который он может уже и выдумал себе, и перед глазами все сливается. — Поттер… — Скучал? Снова французский, от которого у Гарри мелкая дрожь по всему телу. — Скучал, — раздается едва слышный шепот. — Не представляешь как. Поттер даже не пытается сдерживаться, и хриплые стоны проникают под кожу, и сердце стучит так, будто сейчас остановится. Он хаотично гладит худую спину, и вцепляется в светлые, такие мягкие волосы, притягивая к себе, вцепляясь зубами в открытую шею. У них почти никогда не получается нежно, в груди все сжимается от почти болезненной остроты. И какого-то дикого восторга. Они лежат, почти не двигаясь, и восстанавливают дыхание. — Поттер, — вдруг шепчет Малфой. — Это что-то нереальное. Гарри сжимает тонкое запястье. Подносит к губам. Целует. Он бы назвал это любовью, но это слово кажется ничтожно маленьким.

***

— Поттер, у тебя через двадцать минут лекция перед семикурсниками. Гарри рывком поднялся на кровати и посмотрел на Малфоя, который уже явно умылся, оделся и смотрел теперь на Поттера с неприкрытым весельем. — А пораньше чего не разбудил? — пробормотал Гарри. — Тебе надо высыпаться, — отрезал Драко, который очень злился, когда его аврор на очередном задании перебивался двухчасовой дремой и кофе. Утверждал, что переживает за то, что от нездорового образа жизни у Гарри пропадет рельеф мышц. — Поассистируешь мне? — крикнул Поттер из ванной, замечая несколько следов от малфоевских зубов на шее. — Ты разучился пользоваться душем? Попробуй что-нибудь покрутить. — Я про лекцию. Невыносимый Драко, подумал Гарри, сводя следы с некоторым сожалением. Вздохнул. Неизвестно, когда они снова останутся наедине. Неизвестно, когда он вообще сможет перестать об этом так часто думать. Будто ему снова пятнадцать, решил Поттер, не нашел в этом ничего плохого и показал язык своему отражению. Увидел бы кто сейчас старшего аврора, который наводит страх на половину Министерства. Но у него всегда было чертовски хорошее настроение, когда поблизости был Малфой. Гарри надел алую мантию поверх аврорской формы — атрибут, который они надевали исключительно в Министерстве и на официальные мероприятия. В погоне или в дуэли от мантии больше неудобства, чем пользы. И маскировочные характеристики алого цвета вызывали вопросы. — Чем я тебе поассистирую? — Покажем им настоящую дуэль, — Поттер быстро двигался в сторону зала, где раньше им преподавали ЗОТИ. Удивительно, но он помнил замок, будто был тут еще вчера. — Кинуть в тебя круцио? — усмехнулся Малфой. — Сектумсемпру, ага, — парировал Гарри, украдкой поглядывая на Драко. Но тот лишь усмехнулся. — Ты сам предложил. — Ты не пробьешь мою защиту. Правда, выбери что-нибудь действительно неприятное, чтобы мы им показали что-то близкое к реальности, — попросил Поттер. — Вообще предполагается, что ты их должен вдохновить пойти учиться на авроров, а не отпугнуть. — Это не очень… Веселая работа, — признался Поттер. — Из академии к концу первого курса уходит половина, выпускные сдают не больше двух человек, и то не каждый год. Ну и работать остаются, как ты видел, немногие. — Почему ты стал аврором? — Драко вдруг остановился и заглянул ему в глаза очень внимательно. — Доказывал себе, что чего-то стою не из-за дурацкого шрама. Что могу спасать мир не из-за него. И немного комплекса героя, — усмехнулся Гарри, вдруг уловив едва ощутимое поглаживание на своем запястье. Аврор Поттер с каким-то странным трепетом встал на преподавательское место, окидывая взглядом собравшихся семикурсников. Они казались ему почти детьми, хотя когда-то он на их месте ощущал себя таким взрослым. Знающим жизнь. — Я, наверное, начну с понятия серой морали, — откашлявшись, начал Гарри, ловя взгляд Драко, который встал у стены и смотрел на него, не отрываясь. — Иногда идеалистично говорят, что Аврорат — это про борьбу добра со злом и про поимку преступников. Это не так. Допустим, кто-то ворвался в магазин и украл безоар. Плохо? Да. А если этот человек украл его, чтобы спасти умирающего друга? Уже нет. А если этот друг отравился, пытаясь продать поддельное зелье? Снова плохо. Но если эти деньги нужны на что-то благородное? Где та линия, которая разделяет зло и добро? Семикурсники загудели, зашумели. Гарри дал им пару минут и заметил поднятую руку студентки Пуффендуя. — Да, мисс? — Но ведь есть абсолютное зло, — бодро начала девушка. — Например, Волдеморт. Гарри порадовался, что новое поколение не боится этого имени. — Волдеморт — лишь один человек. Война бы не случилась, если бы он был в одиночестве, — Гарри присел на край стола. — На его стороне сражалось много людей, и далеко не все из них были абсолютным злом. Кто-то боялся за близких, кто-то заблуждался. По обе стороны баррикад было зло, были предательства. И очень важно понимать, что идя работать в Аврорат, вы получаете не только алую форму, но и вечный груз серой морали. Потому что убив, становишься убийцей. Проявив милосердие — подвергаешь риску других. Студенты замерли, а Гарри перевел дыхание. Поймал успокаивающий взгляд пронзительных серых глаз. — Поэтому суть работы аврора — предотвратить. Не бороться со злом. Не поймать и наказать, а вычислить и предотвратить. Найти темный артефакт, пока он не попал в чьи-то руки. Обезвредить старый дом. Вычислить торговца нелегальными зельями до того, как они попадут к людям, — Гарри чуть поморщился, вспоминая свое последнее дело. — Наградой будут спасенные жизни тех, кто даже не знал, что им что-то угрожает. Под риском будут ваши собственные жизни. И я бы сейчас не стоял тут перед вами, если бы не годы бесконечных магических и физических тренировок. Гарри рассказал о том, как на самом деле проходит учеба в аврорской академии. Что их учат не бояться. Что Рона засунули в логово акромантулов при панической боязни пауков. Он не стал говорить про собственное испытание — потому что его до сих пор передергивало. Зато рассказал, как они до отказывающих ног наворачивали круги в тренировочных залах, а когда выдыхались так, что не могли ходить, проводили магическую дуэль. Потому что в реальной жизни не бывает передышек, и преступник не подождет, пока у кого-то срастется кость. И даже если у тебя дыра в груди, а в напарника летит непростительное, ты должен кинуть щит. Иначе не простишь уже себя. — Да, мисс? — Почему вы тогда этим занимаетесь? — пробормотала студентка Рейвенкло, чуть всхлипнув. Гарри подумал, что, возможно, несколько перегнул. — Потому что даже одна спасенная жизнь того стоит, — честно ответил Поттер. — А их будут десятки и сотни. Просто вы должны очень хорошо понимать, на что действительно идете. Что это не красивая история про борьбу со злом. Сейчас мы с мистером Малфоем вам покажем, как это может выглядеть. По аудитории прокатился шепот. Драко, конечно, не узнавали, как Поттера, но фамилия всем была знакома. Тот улыбнулся аудитории максимально зловеще, и Гарри едва не закатил глаза. Он-то видел развеселые искорки в серых глазах. Гарри наколдовал вокруг них щиты, чтобы заклинания не срикошетили, и ревелио, чтобы студенты видели сами проклятья. Малфой швырнул в него сектумсемпру даже не дожидаясь, пока Гарри к нему повернется — он отбил его неаккуратной вспышкой, больше инстинктивно, чем реально успев что-то заметить. И это отозвалось адреналином, хотя Поттер сначала даже не собирался биться в полную силу. На летящее следом за сектумсемпрой круцио студенты вскрикнули, но Гарри поставил перед собой зеркальную стену прежде, чем красный луч его коснулся. В любую секунду он готовился накинуть щит на Малфоя, но тот играюче увернулся, позволив лучу разбиться о барьер. Наслаждался. И крикнул легилименс, почти прошибая окклюминационный барьер. Это было так мощно, что Гарри аж пошатнулся. Наивно было полагать, что Драко не воспользуется возможностью от души покидаться в него заклятиями. Поттер лавировал между Малфоевскими проклятиями, подбираясь к нему все ближе. Тот совершил главную ошибку новичка — воодушевленный, что противник лишь отбивается, не замечал легких асцендио, акцио и депульсо, которыми Гарри планомерно сооружал за спиной Драко баррикады. Конечно, в реальной жизни он бы уже давно бросил экспеллиармус и инкарцеро, но когда еще Малфою удастся безнаказанно покидать в него всеми известными проклятиями. Некоторые из них Поттер даже впервые слышал. Гарри кинул фумус — простые чары дыма, Малфой рванул инстинктивно в сторону, чтобы выбраться из облака, но столкнулся с баррикадой. Он догадался выставить мощное протего, но Поттер не собирался атаковать магией. В несколько шагов он добрался до Драко и аккуратно заломил тому руку, забирая палочку. Студенты взорвались аплодисментами. Малфой смотрел на него так разочарованно и злобно, что Гарри не сдержал улыбки. — Это низко, — бросил он, когда студенты наконец-то отпустили Поттера после десятка вопросов. Кажется, несмотря на все предупреждения Гарри, аврорской академии стоило ждать кучу заявлений в будущем году. — Сказал тот, кто кинул в меня круцио и сектумсемпру. — Ты сам попросил, — Малфой раздраженно дернул плечом. — У тебя иногда очень плохо с чувством юмора, — пробормотал Поттер. Оглянулся, быстро сгреб худую спину. Поцеловал открытую шею. Отпустил. — И не говори, что тебе не понравилось запустить в меня весь свой темномагический арсенал. — Вообще-то я тебя прикрывал протего, — пробормотал Малфой, будто бы смущенно. Гарри расхохотался. Поймал явно обиженный взгляд. — Я тоже. Я тоже тебя прикрывал, — быстро пробормотал он.