Грань добра и зла. Единственная.

«Прекрасному неизменно сопутствует или тьма человеческой судьбы, или блеск человеческой крови.» Цитата неизвестного автора.

Юттэ спала крепким сном. Ей снилось что то странное. Она видела горящие города ее родного мира, крики. Различные расы, от эльфа до человека, шли под общим плечом, испепеляя все на своем пути. Они не щадили никого — не детей, ни женщин, не стариков. Маленькая Тэнокэ наблюдала за всем этим кошмаром, постепенно сходя с ума от криков боли своих друзей, чье-то захлебывание в собственной крови и проклятия. Множественные проклятия возмездия и кары от Бога времени, пока их сжигали, топили и расчленяли, натягивая головы Тэнокэ на свои колья вбивались в голову юной девушке, прожигая ее душу по самые недра. Ее глаза, напоминающие черные бусинки в отблеске Луны, были уже красные от слез. Она шла одна по поле брани. Там лежит ее лучший друг, Энкли, а там лежит ее подруга, Митэ. А ведь она с Энкли уже строила дальнейшую жизнь. Они планировали детей, думали путешествовать на величайший рынок в одном из миров, и жить счастливо. А теперь она лежала с воткнутым в голову ближайшим штырем. Было видно, что она сопротивлялась — ее руки были вывернуты в разные стороны, ноги обрублены. Она пыталась спастись, звала на помощь, но никто не пришёл… -Помнишь, что такое добро? — проговорила Митэ, смотря на Юттэ. -Как говорила мама, добро — это когда ты проявляешь сочувствие к другим расам и не ставишь их ниже себя. А папа говорит, что доброта выражается в твоих словах, твоих действиях. — Ответила Юттэ, смотря на заходящее зеленое светило и восходом трех лун. -Твои родители говорят разное? — спросила Митэ, также смотря на красивый закат. -Да. Но они же говорят правду? -Да, говорят правду… Склонившись над трупом Митэ, Юттэ осторожно подергала ее за плечо. Она тихо хныкала, пытаясь разбудить ее. Она не верила, что ее подруга… Умерла? Да, умерла. Просто так. На ровном месте. Чьи-то голоса медленно приближались к ней, но она не обращала внимания на них. Ее горе перебивала чувство самосохранения, и она, уперевшись в плечо мертвой подруги, стала реветь на все поле брани, зовя ее по имени, толкая и обнимая окровавленную тушку своей подруги. -Проснись, хватит спать! Прошу, прошу! Ответь мне, ответь! Митэ, Митэ! Ее крик души был прерван резким захватом за ее волосы и отрыванием от тела подруги. Маленькая девочка повисла над землей, брыкаясь и пытаясь вырваться, пока ее бок не пронзила резкая боль, а потом в ее глазах все поплыло. Обессиленная тушка повисла по воле чьего-то желания в воздухе. Сквозь слезы и темноты в глазах, Юттэ стала отличать двух существ, закованных в броню. Она не видела их оружия, ни лиц, ничего. Лишь размытые силуэты. Она слышала отрывки их диалога, постепенно задыхаясь. -О, смотри, еще живая! Такую грех не … На чёрном рынке. -Тейлор… Приказ есть прик… Каждого… Жестоким… Юттэ тихо хрипела. Ее бок был пробит чем-то железным, а горло было сжато какой-то магией. Она еще молода и глупа — это и не давало дать отпор этим извергам. Вдруг одна фигура стала двигаться в ее сторону, доставая что-то из-за своей спины. Но она не чувствовала ничего. Она уже не чувствовала удушье, ничего не видела, не чувствовала боли и капающей крови. Она умирала. Не тихой смертью, а словно скот на скотобойне. Так бы она и умерла, если бы она не разглядела знакомые силуэты сзади. Это были ее ровесники. Ее собратья. Они, взяв самого агрессивного за плечи, руки и ноги, разорвали его пополам, а второго, который обернулся и хотел в страхе бежать и звать подмогу, стали точно таким же методом его душить, как и Юттэ. Он повис в воздухе, его шею что то обмотало, отчего он не только задыхался, но и шея стала продавливаться настолько, что вскоре его голова решила отделится от тела и пожить собственной жизнью. Юттэ к этому времени уже сняли с невидимых оков. Но она уже была на руках без сознания, истекая кровью и тихо хрипела от поступающей крови в горло. Девушка резко проснулась в холодном поту. Она вскочила с пола и закричала: -Нет! Нет! Энкли, Митэ, Папа, Мама! Она вновь заплакала, понимая, что произошло. Ее бок болел, а шеей неприятно было двигать, даже больно. Каждое движение сопровождалось многочисленными болями. Она осмотрелась. Темнота. Вокруг темнота. Ничего. Нет ни луча ее зеленого Солнца, ни красивого заката. Все то, что она увидела во сне было правдой. Она до сих пор чувствовала привкус крови в своем рту, холодное тело своей подруги и множество тел своих сородичей, посаженных на колья и разорванных в клочья. Теперь она одна. Совсем одна. Она не знает, что делать дальше. Она не знает, что это за место и как из него выбраться. Но она знает одно — теперь ее долг убить всех причастных к геноциду ее народа. Всех до единого. Не щадя никого из родных этих ублюдков. Они сами посеяли зерно насилия в душе Юттэ. Теперь им придется ответить за все свои выходки лично перед ней - сироту геноцида.