***
Весь месяц до отправки в первый и самый далёкий город тура — Владивосток, Аделина пребывала в состоянии опущенной в воду. Уже 31 марта весь тренерский штаб с ученицами собирались в аэропорту для вылета. К ним же из Питера летели приглашённые в тур фигуристы. К этому времени Аделина уже успела пройти все стадии принятия и смириться с тем, что придётся целый месяц кататься по городам вместе с бывшим. Ненавистным бывшим. Однако увидев его в аэропорту, ей сразу вспомнились все обидные слова, ссора и последующие не самые приятные события. Поздоровавшись со всеми, кроме него, девушка с улыбкой отошла в сторону в компании Лизы и Камилы. — Теперь даже не здороваемся? — голос говорящего был слишком знакомый, но прозвучал неожиданно, отчего она обернулась назад и подняла взгляд на лицо Пети. — Мы не здоровались нигде после Чемпионата России, — она собрала все свои силы, чтобы не начать выяснять отношения в аэропорту. — Если тебе это так нужно, то привет. — Привет. Как дела? — девушка снова глубоко вдохнула, для себя отметив, что парфюм Гуменник не сменил. — Петь, не занимайся ерундой, — девушка ушла, оставив его в гордом одиночестве. До вылета оставалось совсем немного, и посадка на рейс уже была объявлена. По чистой случайности или же по коварной задумке того, кто покупал билеты на самолёт, места двух, мягко говоря, неладящих человек, оказались в опасной близости. Таким можно было считать расстояние не менее 10 метров, а сейчас оно сокращалось до одного кресла между ними. Аделина недоверчиво окинула взглядом сначала кресла, потом свой билет, затем билет в руках Пети. — Так и будешь стоять в проходе? — так как Петя зашёл в самолёт раньше, сейчас он уже сидел на своём месте. — Ты на моём месте сидишь, — она закатила глаза. — Ты специально вот это все делаешь? — Ты просто у окна любишь сидеть. Любила, по крайней мере. — До сих пор, Петь, — она протиснулась на место у окна, перед этим закинув багаж на полку. — Спасибо, — в голове роились мысли о подозрительной вежливости бывшего молодого человека, но они успешно были списаны на его хорошее настроение. Впереди их ждали целых шесть городов и куча совместных шоу, а также почти месяц постоянного нахождения вместе и каждодневных встреч. Время, которое Аделина ждала с некой опаской и боязнью взорваться в неподходящее время и в неподходящем месте, шло довольно быстро. Свободных минут на разговоры, выходящие за рамки утреннего приветствия, не хватало, да и выяснять что-то не хотелось от слова совсем. Первая половина тура прошла в режиме дня сурка: подъем, тренировка, подготовка, шоу, сон, перелет, сон. Ориентироваться в датах помогали только сменяющиеся арены. Вот например сегодня, при утреннем разговоре с мамой, Аделина с трудом вспомнила где она, а мама в свою очередь, любезно напомнила, что дочь в Омске. Рассматривать города получалось только из окна автобуса по пути из отеля к катку и обратно, но энергетика чувствовалась через публику, которая активно задаривала спортсменов подарками уже после шоу. Прямо сейчас Аделина пыталась собрать все презенты, протянутые через бортик катка. Запах цветочных букетов вызывал сопение носом и регулярные чихи. Быть спортсменом аллергиком — нелегко, но ничего не поделаешь, и букет из наиболее раздражительных для девушки цветов уже в пути к ней. — Извините, у неё аллергия на хризантемы, — возникший из ниоткуда Петя аккуратно забирает букет из рук болельщиков, направляя в противоположную от Аделины сторону. — Петь, я выпила антигистаминные уже, успокойся, — она поблагодарила болельщиков и через две секунды чихнула ещё раз. Парень закатил глаза: — Вижу я, как ты выпила, — он уносит букет с собой, опасаясь отдавать его Аделине. — Напиши пост про свою аллергию, чтобы люди знали что дарить. — Ты за мной в отношениях так не бегал, — она говорит тихо, даже в шуме суеты на арене, потому что боялась огласки, ведь про отношения они никому так и не рассказали, а про скандальное расставание и подавно. — У нас шоу совместных не было и столько цветов тебе не дарили.***
Нельзя сказать, что тур прошел легко, ведь любые выступления забирают огромную долю энергии, а прокаты в последний месяц были осложнены некоторыми обстоятельствами в виде постоянных перелётов и переездов. Осложнение в виде бывших уже не создавало такого количества неудобства и отрицательных эмоций как в первые дни. Можно было бы подумать, что они уже сошлись, или хотя бы помирились, но оба держали социальную дистанцию, не переходя грань коллег по шоу. Однако исключения из правил есть всегда. Спонсором сегодняшнего хорошего настроения Аделины стало две вещи: родной город, в котором она планировала задержаться и отстать от группы, а также осознание последнего дня постоянного нахождения Петра Гуменника в радиусе менее ста метров. Все это, в свою очередь, поспособствовало суперудачному прокату как короткой, так и показательной программы в рамках шоу в Уфе. Родные стены также помогли скрутить несколько четверных на прыжковом баттле, парочку каскадов и параллельный квадтулуп с Валиевой. — Проморгал все твои удачные прыжки. — Остальные именно ты и сглазил, — любезно улыбается и, стараясь не задерживаться рядом с ним надолго, стремится в сторону для финального проезда поперёк арены. Попытка уйти далеко оборачивается провалом, ведь за левую руку хватает Аня, а справа тот, от кого пыталась уехать. От прикосновения с его рукой все тело прошибает током, а в голове всплывают счастливые моменты отношений. Хочется побыстрее разорвать слишком близкий контакт, поэтому по окончании прощания Аделина как можно быстрее вырывает руку. По сравнению с другими городами, этот бил рекорды по количеству подарков на одну Аделину, рук на которые уже не хватает. Первая партия автографов была дана, а полученные взамен букеты, пакеты и игрушки благополучно отвезены за бортик. Вторая и последняя партия оказалась даже больше первой, поэтому завершить её сбор пришлось досрочно. Ехать до выхода со льда Аделина была вынуждена с нулевой видимостью. Самой девушкой было решено сначала отнести в раздевалку то, что находилось в руках, а затем вернуться за остатками. Она хотела предупредить о своём небольшом плане сотрудников, которые находились в непосредственной близости к её подаркам и следили за ними, но потенциального груза там не оказалось. — Здесь цветы лежали, куда они делись? — Их молодой человек унёс, сказал что вы разрешили, — сотрудник арены огляделся вокруг, в поисках этого человека. — Вон он, возле выхода стоит. — Спасибо, — ответила девушка и направилась к указанному месту. — Ещё раз так сделаешь, применю лезвия коньков как холодное оружие. — Это будет легендарная битва на лезвиях. За что будем бороться? — вопрос и реплика в принципе была проигнорирована. — Это что, ухаживания? — вопрос последовал сразу после громкого захлопывания железных дверей. Ответа не последовало, а Петя все также нёс кучу её букетов в одной руке, и ворох своих подарков в другой. — Игнор за игнор твоих саркастических шуток? — парень все также сохранял молчание. — Ладно. Следующий вопрос. Почему все это появилось только после слухов о моем завершении? — припоминая отрывок разговора Этери Георгиевны и Аделины, не вольным слушателей которого он стал, Петя резко остановился, заставив девушку вздрогнуть. — Ты завершаешь? — она скептично посмотрела на него, пытаясь понять врет он или реально не слышал ничего подобного. — Ты слышал разговор в столовой, не притворяйся. — Признаю, слышал. Но во-первых, я не знаю к какому решению вы пришли, а во-вторых мои действия никак не касаются этого разговора. — Просто вспомнила твою легендарную фразу, что ты не можешь состоять в отношениях с действующей спортсменкой, и сопоставила то, что ты мог услышать с твоим поведением последнюю неделю. — Несёшь полный бред, — он развернулся и продолжил путь коридору. — Прекрасно знаешь, что сказано было на эмоциях. — Но тем не менее ты так и не извинился. Не за эту фразу, не за остальные обидные слова. — Я извинялся, ты не захотела меня слушать. На финале Гран-при, помнишь? — он обернулся, чтобы увидеть выражение лица Аделины. Сейчас она была в глубоких раздумьях и пыталась вспомнить такой момент. — Ты не помнишь, ведь ты была слишком занята празднованием своей победы, кстати совершенно заслуженной, — послышался тяжёлый вздох. — Нет, я серьёзно. Ты вышла в постолимпийский и обыграла сильнейших. А ещё почти выполнила свою цель — собрать все виды четверных в произвольной. — Ты назвал эту цель бредом полгода назад, помнишь? — он снова остановился и повернулся к ней лицом, поставив груз на пол. — Я был не прав, — она его не слышала и не хотела слышать, поэтому повысила голос. Осознавая, что разговор продлиться долго и все это время держать все в руках нельзя, ибо они отвалятся, последовала примеру Гуменника и опустила подарки на пол. — Ты сказал, что я никогда не пробьюсь выше третьего места, потому что есть девочки моложе и сильнее, — она изо всех сил хлопала по его плечам. Он же терпеливо выслушивал и выдерживал всё. — И что Олимпиада мне не светила и не светит уже никогда. А сейчас удивляешься что я завершаю. — Не хочешь вспомнить, что ты наговорила мне? — он поймал ее руки, которые пару секунд назад стучали по его телу, и держал их за запястья. Терпение по-тихонечку сдавало, давая возможность, идентично бывшей девушке, повысить голос. — Ты попрекала не только неудачами в этом сезоне. Ты пошла дальше и копнула глубже, задевая прошлый сезон и зная, что он у меня вышел неудачным. Про непопадание на Европу, Олимпиаду. Про то, что облажался на России уже в этом году, — внутри обоих с новой силой закипала обида, которую они пытались забыть уже полгода. Простой разговор перешёл в ссору на повышенных тонах, так что любой желающий мог услышать все детали, но это мало волновало конфликтующих фигуристов. — Я хотела тебя задеть, также как это сделал ты, — фраза, которую Аделина буквально прокричала, стала переломный моментом и самым громким моментом ссоры. Она выдернула свои запястья из его рук. После этого, и парень, и девушка, немного сбавили обороты. — Потому что было обидно от всего того, что ты наговорил. — Ты знаешь, что я не считаю так на самом деле. — Менее обидно от этого не становится, — она вдохнула, собираясь снова сказать какую то едкую фразу, чтобы завершить этот спор раз и навсегда. — И вообще… — но договорить ей было не суждено. Петя резко шагнул вперёд, буквально впечатывая её в стену и накрывая её губы своими. На пару секунд связь с внешним миром у Аделины была потеряна, и она рефлекторно схватилась ладонями за плечи Гуменника. Чтобы прийти в себя ей понадобилась около двадцати секунд. Желание тела и команды мозга полностью противоречили друг другу, поставив её перед выбором: слушать мозг или тело. Предпочтение отдано первому варианту, и Аделина отстраняется, убираясь затылком в стену. — Затыкаешь меня поцелуями? Не меняешься, Петь, совсем, — проводит ладошками по костюму, разглаживая складки на плечах футболки под Раммштайн. — Тоже самое могу про тебя сказать. Ты все также поправляешь костюм на мне, — улыбается. — Аделин, прости меня. — Почему только сейчас? Это выглядит как попытка вернуть меня, после завершения моей карьеры в спорте, — она аккуратно собирает подарки с пола, ощущая на себе тяжёлый взгляд Гуменника. — Нам же хорошо было вместе, Аделин, — за этим высказывание следует резкий ответ. — Мы не были вместе, — вдыхает, стараясь уменьшить агрессию в своих словах. — Мы были в разных городах и заняты своими делами. Это нельзя назвать отношениями, — в воздухе повисает небольшая пауза, во время которой каждый из них был глубоко погружен в какие-то воспоминания и раздумия. — Я тебя прощаю, Петь. Но это не значит, что я готова возвращаться к тебе, — Аделина не оставляет Пете возможности что-то сказать, потому что быстро уходит в сторону раздевалок, уже не оборачиваясь на фигуриста, который внимательно смотрел ей вслед, понимая что не может выдавить из себя ничего в свое оправдание. Внутри кипело буквально все, хотелось со всей силы ударить руками по стене, раскидать все, что попадётся под руку, но мешает хорошо развитое чувство самоконтроля. В автобусе, на котором они добирались всей компанией до отеля после шоу, они ехали молча, даже не оборачиваясь в сторону друг друга. После непродолжительной дороги, уставшие фигуристы и тренеры мирно растеклись по своим номерам. Аделина с грохотом бухнулась на кровать, заставляя её хрустнуть. Если бы не ее растоптаное состояния сейчас, она бы непременно задумалась о возможной поломке имущества гостиницы, но на данный момент девушка просто продолжила лежать раскинув руки в разные стороны. Через пару секунд в номер залетел вихрь по имени Камила Валиева. — Откуда у тебя столько энергии? Поделись источниками, пожалуйста, — жалобно простонала Аделина. — Я просто представляю, что скоро отпуск, — подруга присела на край кровати. — А ты такая задолбанная из-за… — она не решалась выговорить имя. — Да, из-за Пети. Мы поругались после шоу. Сильно. — Я слышала, — фраза была продолжена слишком неуверенно. — И не только я. — Не-е-ет, — протянула Аделина. — Только не говори, что это было настолько слышно, — она закрыла лицо руками. — Все слышали? — Все и всё. — Этери Георгиевна? — Тоже. И Даниил Маркович, и Сергей Викторович. Вся команда и все участники шоу. — Бля, — Аделина осознавала масштабы катастрофы, представляя длинный список с именами тех, перед кем придётся извиняться. — Они вообще как отреагировали? — Сначала мы вас потеряли, ну подумали ладно, у вас свои дела. Потом услышали как вы ругаетесь. Тренеры хотели к вам пойти, но Этери Георгиевна остановила всех, сказала, что вы сами разберётесь. Когда вы замолчали, мы подумали что вы друг друга убили, но потом поняли что нет. Этери Георгиевна немного объяснила ситуацию в общих чертах. Она переживала, по ней было видно. — Остальные? — Они просто выслушали, потом прислушивались, чтобы вы не разнесли ничего. Когда вы успокоились, все по своим делам разошлись, — в комнате повисло молчание. — Полный… пиздец. — Аделин, а можно такой… странный вопрос? — ответом послужил утвердительный кивок. — Ты его любишь? Этот вопрос погрузил девушку в глубокий самоанализ. Проведя внутри себя около минуты, она неуверенно ответила: — В этом то и проблема, что да. — Может вы помиритесь ещё? — В одну реку дважды не входят, Камил. Не хочу ещё больше в нем разочаровываться.***
Практически бессонная ночь, которую Аделина провела ворочаясь с боку на бок, в миксе полуночными слезами дало прекрасное опухшее лицо с утра. Чёткое намерение извиниться перед всеми заставило девушку встать в 5 утра, хотя лететь домой она не собиралась и решила на один день остаться в Уфе. Ранний завтрак, собравший всех за одним столом, давал возможность быть услышанной всеми. Поэтому, пару раз глотнув кофе, Аделина встала со стула чтобы начать свою речь, но с другого конца стола её действие было повторено другим человеком. — Петь, а можно я сначала скажу, что хотела, ладно? Не вредничай. — Я знаю, что ты хочешь сказать и думаю, что мы можем сказать это вместе, потому что косяк общий. Во избежании нового конфликта и затягивания времени, Аделина никак не ответила на его высказывание, просто начав говорить. — Вчера мы с Петей поругались, и как выяснилось, это пришлось слушать и вам тоже. Я хочу извиниться за предоставленные неудобства и признать, что это было очень некрасиво. — Я тоже хочу принести свои извинения, и полностью присоединяюсь к словам Аделины. — Так ребята. То, что вы извинились очень хорошо и давайте впредь не скандалить в коридорах. Если очень хочется, то делайте это дома, хорошо? — оба согласились со словами Этери Георгиевны, которая приняла извинения от лица всех присутствующих. Сразу после завтрака вся команда, отпахавшая уже на шоу выселялась из отеля, предвкушая хотя бы однодневный отдых дома. Затем же почти всех ждало шоу в Казахстане, а потом в Монголии. Аделина вышла на улицу чтобы проводить всех. Благо на улице было тепло и переодеваться из пижамы не пришлось. Переобнимавшись со всеми уезжающими спортсменами, она осталась стоять возле автобуса, разговаривая с Этери Георгиевной. — Ты пока отдыхать будешь подумай над вопросом дальнейшей карьеры. Сейчас ты устала, поэтому хочется все бросить, — женщина обернулась, окинув взглядом фигуристов, которые грузили чемоданы. — Травм очень серьёзных в твои 19 у тебя нет, что удивительно. Так что подумай, — они обнялись. — Ладно, увидимся в Алматы. — Спасибо, — слышать слова поддержки от тренера в такой неформальной обстановке было очень приятно. — Ты тоже хочешь посоветовать в спорте остаться? — Хотел, но мои нотации тебе нахрен не сдались, — Петя потёр голову рукой. — Я перед всеми извинился за вчерашнее, а перед тобой то нет. Вот, в общем, извини, если сможешь, — он шумно выдохнул. — Я волнуюсь, как первоклассник, который в любви признается, — оба улыбнулись. — Я вёл себя как дурак все это время, но это только потому что у меня что-то с головой происходит, когда я тебя вижу, — он замечает закатанные глаза Аделины. — Согласен, слов много слишком. Ну люблю я тебя, не могу из головы прогнать. — Петь. Я тоже люблю, но просто пойми, что я не могу к тебе вернуться. Не потому что кого-то нашла. Просто не могу. Но! — она выставила вперёд руку с вытянутым указательным пальцем. — Я очень благодарна тебе за то, что ты дал понять что два действующих спортсмена в одних отношениях — это слишком много. — За такое можно быть благодарной? — Конечно. Чтобы больше не ошибаться. — Тогда, может просто закроем топор войны и останемся друзьями? — он выставил вперёд руку с протянутым мизинцем. Тем временем сзади них послышался голос, который звал парня в автобус, ибо они могли опаздать на самолёт. — Тебя ждут уже, Петь. В Уфе хочешь остаться? — С тобой да, — он обернулся, крикнул о надобности ещё минутки и повернулся обратно. — Пока не ответишь, я не уйду. — Ладно, мир, — она пожала своим мизинчиком его палец. — Иди уже, — она широко улыбалась, разворачивать и отталкивая Петю в сторону автобуса. Он, с похожим выражением лица, влетел в автобус, плюхаясь на первое свободное место, после чего транспорт сразу тронулся. Аделину было видно в окно, прямо сейчас она стояла, закутавшись в кофту с финала Гран-при, надетую поверх нежно-жёлтой пижамы, и махала руками и все также улыбалась. После примирения стало заметно легче, и в номер девушка вернулась уже без душевного груза.