Вэй Ина усыновили Хуаляни

      Как только закончилась выдуманная пьеса о Пэй Мине и Линвэнь, Се Лянь неохотно убрал руки с ушей Вэй Ина. Мальчик уже хотел было спросить о том, что же все-таки произошло, но в этот момент начинался очередной раунд игры, и внимание мальчика привлекла быстро движущаяся чаша с вином. Се Лянь же тем временем облегченно вздохнул, думая о том, как ему повезло, что Вэй Ин так быстро отвлекся.       Какой же бог будет выбран следующим? Что за пьеса будет сыграна о нем? Вэй Ин ждал этого с нетерпением, думая про себя, что на этот раз баба не закроет ему уши.       Через минуту, когда стих гром, винная чаша нашла свою следующую жертву. Это был Ши Уду, старший брат Ши Цинсюаня.       Повелитель Вод немного нахмурился, увидев насмешливые улыбки Пэй Мина и Линвэнь, сидящих по бокам от него, и залпом выпил вино. Занавес снова начал подниматься, но не успел он открыться до конца, как изнутри донеслись два протяжных стона:       — Жена моя~~~!       — Муженек~~~!       Безгранично ласковые, нежные голоса заволокли все пространство, наполненные любовным томлением и тоской.       В этот момент Се Ляню очень хотелось провалиться сквозь землю от стыда, но он мог только смущенно спрятать лицо в ладонях. Вот зачем он привел Вэй Ина на праздник для взрослых?! Мужчине нужно было не дать мальчику узреть это безобразие, и он уже потянул к ребенку руки, но Ши Цинсюань добралась до Вэй Ина первой.       Заткнув ему уши, богиня вскочила на ноги, и по всему ее телу прошлась нервная дрожь.       — ГЭ! СКОРЕЕ ОСТАНОВИ ЭТО!!!       — ОПУСКАЙТЕ! ОПУСКАЙТЕ ЭТО ПРЯМО СЕЙЧАС! — почти одновременно с Ши Цинсюанем выкрикнул Ши Уду. От зрелища, представленного на сцене, у Повелителя Вод по коже побежали мурашки, а волосы встали дыбом.       Занавес моментально опустился, как только Ши Уду заговорил. Остальные небесные чиновники за столом изо всех сил сдерживали смех, но не осмеливались обрушить на себя гнев одной из трех «опухолей» и рассмеяться в голос.       Лицо Ши Цинсюаня в это время стало наполовину белым, наполовину зеленым. Она не могла, определенно не могла позволить Вэй Ину увидеть подобную пьесу, особенно с участием ее и ее собственного брата!       Мальчик же, не совсем понимая что случилось, вновь надулся, потому что так не посмотрел ни одного спектакля с тех пор, как игра началась. В первый раз его баба заткнул ему уши, а в следующий раз это сделала его Цин-цзе. Он чувствовал праведное возмущение.       — Баба, Цин-цзе, почему я не могу смотреть эти спектакли? — обиженно спросил Вэй Ин, надув щеки.       — Все эти пьесы полная ерунда. Они могут оказать плохое влияние на А-Ина, если он их посмотрит. Цин-цзе позволит тебе увидеть их, когда ты немного подрастешь, хорошо?       — Хорошо…       Се Лянь легко улыбнулся и посмотрел на них двоих, а затем, наконец, задал вопрос, который его интересовал.       — Госпожа Повелительница Ветра, я не знал, что в этой игре можно просто попросить опустить занавес…       — Да ничего страшного. Просто нужно заплатить сто тысяч добродетелей!       — …       После этих слов Се Лянь потерял дар речи, и в этот же момент раздался очередной раскат грома, оповещающий о начале третьего раунда. На этот раз обладателем винной чаши стал молодой человек, сидящий рядом с Се Лянем. Вэй Ин уже склонился наполовину к сцене, решив, что на этот раз он никому не позволит заткнуть уши или отвлечь от представления. Се Лянь в ответ на это мог только болезненно улыбнуться, безумно желая, чтобы эта пьеса не была такой как предыдущие.       Спустя мгновение молодой небожитель небрежно выпил вино, и занавес в третий раз поднялся. На сцене была поставлена пьеса о молодом генерале с волнистыми волосами и бойким характером. Его образ был несколько преувеличен, даже слишком, но все же герой выглядел достойно и представительно. Однако на сцене был еще один человек с острым носом и обезьяньими щеками. По виду он больше напоминал клоуна, скачущего как ненормальный по всей сцене.       В этой истории расказывалось о молодом генерале-герое и двуличном глупом злодее. Спектакль был комедийным, но реакция зрителей была совершенно разной. Чиновники низкого ранга все катались со смеху, в то время как высокопоставленные, такие как Ши Цинсюань и Ши Уду, молча хмурились. Се Лянь вдруг обеспокоенно посмотрел на Вэй Ина.       Мальчик уставился на чрезвычайно преувеличенные героические доспехи молодого генерала и широко раскрыл рот от изумления. Се Лянь, заметив это, мягко погладил Вэй Ина по волосам.       В то же время небожитель также заметил, как вздулись вены на кулаках молодого человека рядом с ним, и встревоженно прижал сына к себе. Хотя Се Лянь не мог понять, что происходило, он не хотел, чтобы его ребенок пострадал в случае обострения конфликта.       Быстро что-то решив для себя, мужчина взял со стола палочку для еды и незаметно метнул ее в веревку, удерживающую занавес от закрытия. Благодаря небольшому количеству духовных сил, влитых в дерево, не очень острая бамбуковая палочка смогла перерезать толстый трос, и тяжелая ткань, больше ничем не удерживаемая, мгновенно рухнула на сцену. Все небожители за столом разом ахнули и в шоке запричитали:       — Как это может быть?!       — Что происходит?!       Стоило героическому воину скрыться под тяжестью рухнувшего занавеса, как мгновенно Вэй Ин вернулся к реальности. Мальчик тут же повернул голову и возмущенно посмотрел на Се Ляня. Он еще не закончил любоваться сияющими доспехами генерала и до сих пор не понял, о чем была пьеса, а его баба снова не дал ему посмотреть!       Естественно, Вэй Ин оглянулся на небожителя только потому, что именно на совести Се Ляня, и отчасти Ши Цинсюаня, было то, что до этого мальчик пропустил первые два представления. На самом деле он понятия не имел, кто или что заставило шторы опуститься. Се Лянь же в ответ на его полный недоверия взгляд только невинно улыбнулся, скрывая волнение.       То, что ребенок ничего не понял, еще не означало, что этого не поняли другие небожители. Се Лянь мог видеть, как некоторые чиновники средних небес подозрительно покосились на него, а кое-кто даже встал на ноги, принимая очень воинствующий вид. Только он собирался все объяснить, как в следующую секунду Се Лянь услышал очень громкий стук в стороне от себя. Рефлекторно он прикрыл Вэй Ина своим телом, стараясь защитить мальчика от неведомой опасности.       Раздавшиеся звон и треск звучали не слишком долго. Оказалось, что молодой бог рядом с ним, о котором шла речь в пьесе, просто разбил нефритовую чашу с вином, все еще находящуюся в его руке. В тот момент он выглядел так, будто готов был забить кого-нибудь до смерти, и следующее же мгновение юный небожитель вскочил на ноги, взобрался на сцену павильона и с грохотом скрылся за кулисами.       Толпа, в основном состоящая из небожителей верхних небес, досадливо простонала:       — О нет! Циин опять будет бить людей!       Се Лянь растеряно посмотрел в сторону сцены и задумчиво закусил губу, все еще держа Вэй Ина на руках.       — Циин? Бог войны запада Цюань Ичжэнь? — озадаченно спросил он Ши Цинсюаня. — Госпожа Повелительница Ветра, что происходит? Что случилось с Его Высочеством Циином и почему он собирается избивать людей?       — Эм… кхм. Для него избиение людей — это просто… избиение людей. Кхм. Вы можете в это не поверить, но Циин часто бьет своих последователей.       — …       Это действительно был первый раз, когда Се Лянь услышал о подобном, поэтому он ненадолго застыл, краем уха слыша возмущенные слова в адрес западного бога войны. Вэй Ин все еще был крепко сжат в объятиях отца, с интересом смотря за развернувшийся сценой и не понимая причин наступившей суеты.       Через некоторое время ситуация несколько утряслась, и небожители стали потихоньку успокаиваться. Убедившись, что опасности не было, Се Лянь позволил Вэй Ину играть у себя на коленях в это время, попросив его сидеть тихо. Мальчик, несмотря на свой возраст, с пониманием отнесся к просьбе своего бабы, поэтому спокойно поедал закуски со стола.       Единственным человеком, создающим шум, была Ши Цинсюань, наблюдавшая за его действиями со стороны. Она сдавленно пищала от того, насколько милым и воспитанным ребенком был Вэй Ин, и физически не могла заставить себя перестать фанатеть по этому божественному мальчику.       Она несколько раз предлагала Вэй Ину пересесть к ней на колени, но тот вежливо отказывался, предпочитая сидеть рядом со своим бабой. Се Лянь, конечно, не возражал против того, чтобы А-Ин пересел к Ши Цинсюаню, однако если мальчик хотел сидеть с ним, то мужчина не видел в этом ничего такого. Он только теснее сжимал сына в объятиях, иногда кладя подбородок ему на макушку.       Когда шум и суматоха окончательно стихли, Се Лянь тоже расслабился, а Ши Цинсюань, воспользовавшись моментом, пересадила Вэй Ина к себе на колени. Глядя на этих двоих, теперь весело препирающихся друг с другом, можно было с уверенностью сказать, что они выглядели как настоящие сестра и брат. Ши Цинсюань заливалась смехом, как маленький ребенок, получивший желаемую конфету. А Вэй Ин тихо смеялся вместе с ней.       Вскоре начался четвертый раунд игры, который уже не сильно интересовал Се Ляня. Он просто спокойно пил чай, наблюдая за сыном и занимаясь своими делами.       Вэй Ин также потерял весь интерес к проносящейся мимо чаше с вином, ведь ему так и не дали нормально посмотреть ни одно из представлений. Он просто играл со своей Цин-цзе, ее веером и хвощом. Се Лянь как раз собирался присоединиться к Ши Цинсюаню с Вэй Ином, когда неожиданно, как раз в этот момент, когда он собрался встать, к нему внезапно потянулась рука и передала нефритовую чашу с белым вином.       Се Лянь ошеломленно замер, не зная кому можно было передать эту чашу, как вдруг раскаты грома неожиданно стихли. Определился четвертый «счастливчик».       Вэй Ин теперь смотрел на отца сверкающими глазами, с восторгом предвкушая будущее представление. Теперь он мог увидеть героические пьесы о своем бабе! Но вместо того, чтобы смотреть на самого победителя, глаза небесных чиновников переместились на Фэн Синя и Му Цина и нетрудно было понять, почему. О Се Ляне ничего не было слышно сотни лет. Пьесы, рассказывающие о его героизме, были давно утеряны во времени. Если бы и была какая-либо постановка, содержащая персонажа «наследный принц Сяньлэ», то это были бы пьесы с Фэн Синем или Му Цином в главной роли.       Богу мусора в этих историях обычно отводилась маленькая второстепенная роль, а в некоторых из них, поставленных особенно ярыми последователями, Се Лянь фигурировал как главный злодей. Впрочем, не имело значения, нравилась ли постановка богу или нет. Главное, что она могла понравиться всем остальным.       Се Лянь же в нерешительности замер, все еще держа в руке маленькую чашку с белым вином. Ему было наплевать, если какой-либо другой небесный чиновник увидел бы такую постановку о нем, но Вэй Ин был прямо здесь и с нетерпением ожидал его героической истории. Се Лянь немного смутился, думая об этом. Мальчик мог быть немного разочарован, увидев своего бабу в роли злодея, но пьесы о двух богах войны считались довольно высококлассными в мире смертных, с отличным сюжетом и прекрасными декорациями. Возможно, такое Вэй Ину могло даже понравиться.       Некоторые чиновники уже начали подбадривать его, ожидая увидеть зрелищное шоу, пока остальные фыркали себе под нос, явно недовольные тем, что столько внимания выпало именно Се Ляню. Фэн Синь с другого конца стола крикнул о том, что Его Высочество не мог пить, а Ши Цинсюань предложила помочь ему опустить занавес, заплатив за него штраф в сто тысяч добродетелей. Се Лянь же лишь вежливо отказался от их помощи и заверил, что все было в порядке. Он спокойно мог выпить одну маленькую чашку, да и мужчина просто не мог отказаться, видя перед собой сверкающие глаза сына.       После недолгих раздумий, он опустошил чашу, надеясь, что им не попадется сюжет о том, как он украл девушку главного героя или что-то подобное. Он многое готов был стерпеть, но такое Вэй Ину точно не следовало видеть.       Занавес павильона медленно поднялся, и толпа перевела взгляды на сцену, готовая наслаждаться очередным спектаклем. Однако увиденное там настолько поразило всех присутствующих, что они не смогли сдержать пораженного возгласа.       На сцене стояло две одинокие фигуры, окруженные пустынным пейзажем. Один человек был одет в белую мантию, его лицом было покрыто большим слоем пудры, а на спине у него висела потрепанная жизнью бамбуковая доули — без сомнения, это должен был быть Се Лянь. Другая же фигура была в красных одеждах. Ее волосы были черными, как вороново крыло, красивыми и блестящими, а глаза ярко и живо сверкали на таком же напудренном лице.       Небесные чиновники, ожидавшие постановки про Фэн Синя или Му Цина, были ошеломлены, увидев эти фигуры на сцене. Их глаза были всецело прикованы к молодому человеку в красной мантии, потому что, по слухам, этим человеком был не кто иной, как Хуа Чэн! Печально известный Король призраков, Собиратель цветов под кровавым дождем, который уже много столетий управлял Призрачным городом, где даже Небеса не имели власти!       Однако настолько же, насколько они все были ошарашены, Вэй Ин был воодушевлен. Он не смог сдержать радостного вскрика, дергая Се Ляня за руку и показывая на сцену.       — Баба, смотри, там А-Ди! А-Ди на сцене!       Все небесные чиновники, с бледными как пепел лицами, резко повернули головы к мальчику. Особенно пораженно выглядели Фэн Синь и Му Цин. Их рты были разинуты, а на лицах читался только один немой вопрос:       Что это за херня?!