дебеты и кредиты

Игровой компьютер сам себя не купит. Так решает Чонгук, когда жадно облизывается, смотря на страницу интернет-магазина. Он уже пытался оформить рассрочку, но ему сразу же пришёл отказ. Так что он вынужден идти на более серьёзные шаги. Надевает свою единственную белую рубашку, которую носит только на экзамены, чтобы попытаться произвести на преподавателей хорошее впечатление, забивает на то, чтобы утюжить её, и выходит из дома. На улице приятное солнце, и Чонгук думает, что сама погода говорит ему о правильности его решения. С лицом делового человека, с намёком на пафос в глазах он входит в здание банка. — Мне нужно оставить заявку на кредит, — заявляет Чонгук девушке на входе. Та помогает ему с талончиком и просит ждать, когда его вызовут. Чонгук проходит к небольшому диванчику, присаживается, и нервно отбивает пяткой по полу ритм своего беспокойного сердца. Он даже часы надел, но, оказывается, они не ходят. Неважно, зато выглядят круто. На табло загорается его номер, и он проходит к нужному окну, что скрыто за стеклянными матовыми перегородками, образующими подобие крохотного кабинета. — Добрый день, присаживайтесь, — говорит мужчина и переводит взгляд на Чонгука, одаривая вежливой улыбкой. — Меня зовут Мин Юнги, я менеджер по кредитованию. Как я могу обращаться к вам? — Здравствуйте, я Чонгук, хотел бы взять кредит, — серьёзно отвечает Чонгук. — Я догадался, — улыбка становится чуть шире, но не обнажает зубы. — Д-да, в общем, мне нужно четыре миллиона вон. — Вам на учёбу? У нас есть прекрасная программа для студентов, низкий процент, выплата кредита начинается только после окончания обучения, — тараторит Мин Юнги, что-то сразу печатая на компьютере. — Нет, мне нужен игровой компьютер. Мин Юнги переводит резко взгляд на Чонгука с приподнятой бровью. Оценивает мятую рубашку, молодость, но решает пока не делать поспешных выводов. Мало ли что. — Нужен документ, подтверждающий ваше финансовое состояние и трудовую занятость. — Д-да? — Чонгук искренне удивлён. — Но у меня нет такого. — Вы работаете? — Мин Юнги принимает весьма скучающий вид. — Да, подрабатываю в кафешке по вечерам, но, — Чонгук наклоняется и шёпотом продолжает, — неофициально. Мин Юнги понимает, что, даже если каким-то чудом кредит будет одобрен, процентная ставка не пощадит Чонгука. Сумма не столь велика, поэтому он решает зайти с другой стороны. — Вы являетесь клиентом нашего банка? — Да. — Дайте, пожалуйста, ваш паспорт. — Чонгук протягивает его и ожидает, пока Юнги что-то найдёт в компьютере. — Вижу, у вас стандартная дебетовая карта. Могу предложить вам перейти на уровень голд. Обслуживание дороже, но если покупки в месяц по карте превышают полмиллиона вон, то повышенный кэшбэк будет не только перекрывать стоимость обслуживания, но и получится даже получать сверху. Также можно открыть вклад… — Не нужно ничего, — Чонгук прерывает его и забирает со стола свой паспорт. — Я хочу кредит. — Боюсь, вы не пройдёте и первый этап проверки без официального трудоустройства, — и складывает руки перед собой, глазами хлопает с вежливой улыбкой на лице. — А если у меня будут эти ваши бумажки? — Чонгук обижен! Он даже рубашку надел, а его так отшивают. — Тогда можете позвонить по этому номеру, — Юнги протягивает визитку, показывая на свой рабочий номер, — и записаться. Мы снова обсудим с вами возможность взятия кредита. Чонгук резко вырывает визитку из рук и поднимается с места, не прощаясь, пока слышит в спину «всего доброго, Чон Чонгук». Идёт домой, пыхтя от недовольства. Чтобы ему, Чон Чонгуку, отказали! Да где вообще такое видано? Ему даже преподаватели в автомате не отказывали, когда он ну очень хорошо просил. И солнце бесит это! И рубашка, застёгнутая на все пуговицы! Как удавка душит его. Забегает в магазин, набирая самые вредные снеки, которые собирается запивать газировкой под ворчание его соседа, Сокджина, что вечно пытается на путь истинный направить: правильное питание, спорт и прочая лабуда. Чонгук заходит домой с пузатым пакетом, швыряет кроссовки небрежно и замечает Сокджина, сидящего в гостиной, совмещённой с кухней. — Хён, у тебя нет четырёх миллионов? — спрашивает, пока переворачивает пакет на столешницу. — Для тебя — никогда, — отвечает ровным тоном, не отвлекаясь от работы за ноутбуком. — Но ты не понимаешь! Мне очень надо! — В сексшопе распродажа? Чонгук ничего не отвечает с раздражённой гримасой на лице и нервно разрывает упаковки со снеками, высыпая их в большой салатник. — Ты самая большая задница в этом мире, — всё же говорит Чонгук и садится на диван, врубая на телевизоре какой-то комедийный сериал, что первым попадается на глаза на стриминговом сервисе, подписку на который оплачивает Сокджин. — Не может быть, ведь я не твоя задница. — Чонгук улыбается довольно. Да, он гордится своей задницей, она у него отменная. — Но ты всё равно вредный. — Я просто не совершаю всякие глупости, вроде одалживания тебе денег. Тебе даже рассрочку на кроссовки не одобрили, о чём ты. Чонгук пыхтит, правда глаза колет. Ну, был такой случай в его жизни, зачем напоминать? И вообще сейчас всё куда серьёзнее, ему игровой компьютер нужен, жизненно необходим. Хрустит громко снеками, зная, как это раздражает Сокджина, но Чонгук не запрещает тому уйти в спальню и работать там. Но у Сокджина принцип. Не работать в спальне, чтобы она не ассоциировалась у него ни с чем, кроме отдыха. У него вообще много принципов, один из которых — не поддерживать сомнительные авантюры Чонгука. Сериал абсолютно тупой, раздражает Чонгука, но тот не выключает его, продолжая кривить гримасу, когда слышит закадровый смех абсолютно не к месту. В его голове всплывает та вежливая улыбка Мин Юнги, что будто одним взглядом смеялся над Чонгуком. Важный весь такой, в кредитах отказывает. Даже шанса не даёт! А вдруг у Чонгука талант? Стал бы стримером, грёб бабки на стримах, быстро кредит выплатил бы назло этому Мин Юнги. Злиться долго ему не дают — надо на работу собираться. Деньги сами себя не заработают, игровой компьютер сам себя не купит, кредит сам себя не одобрит. В кафешку приходит чуть заранее, чтобы поговорить с начальником, владельцем захудалого заведения. Тот, к счастью, оказывается на месте, и Чонгук устремляется к нему с самым миловидным видом, на который только способен. — Господин Пак, у меня к вам разговорчик есть, — обращается Чонгук, хлопая глазками своими невинными. — Аванс не дам, — сразу отвечает Пак Чимин, переводя усталый взгляд на Чонгука. — Да я не об этом! Хотел спросить, нельзя ли мне официально трудоустроиться? Пак Чимин смотрит на него, бровь изогнув, и откладывает чашку, которую натирал до блеска. Ну, или до подобия блеска, учитывая, сколькими царапинами покрыта керамическая поверхность. — Могу. Могу, конечно, но платить буду меньше. — Чонгук аж воздухом давится от такого заявления. Уже хочет начать возмущаться, мол, куда меньше-то, но Пак Чимин продолжает. — Мне тогда налоги платить придётся. А сверху их платить совсем не хочется, поэтому, конечно, я вычту их из твоей зарплаты. — Проехали, — бросает Чонгук и, резко развернувшись, идёт в подсобку, молча, одним движением губ передразнивая Пак Чимина. И как его вообще занесло в это богом забытое место? Значит, без кредита. Но компьютер сам себя не купит. После работы он заваливается домой и, наплевав на время, набирает номер с визитки, готовясь к серьёзному разговору. — Вот зараза, не отвечает, — вредничает Чонгук, телефон отбрасывая. — Время десять вечера, — флегматично отвечает Сокджин, ставя стакан Чонгука на подставку, чтобы конденсат не скапливался на отполированную поверхность. Проще самому сделать, чем переучить этого вредного подростка в теле взрослого человека, с которым по невероятной глупости начал вместе снимать квартиру. Ну, как вместе? Чонгук платит малую часть якобы за комнату их трёхкомнатной квартиры, но его так много, будто это Сокджин снимает у него угол. Сокджин не согласился бы, не поручись за Чонгука Тэхён, доказывая, что Чонгук — самый лучший сосед на планете. Но Тэхён умалчивает, что первые седые волосы у него появились с огромной вероятностью из-за Чонгука и что он уже умолял своего парня, Хосока, съехаться с ним, чтобы согнать Чонгука с жилплощади. Чонгук губы вытягивает, обдумывая, что же ему теперь делать. Можно продать ноутбук, например, но много денег с него не выручить, а что же ему делать без него, пока компьютер не купит? Можно попробовать продать единственные брендовые вещи, коих у него всего пара штук. Но, как же, от сердца их отрывать, что ли? Его коллекцию секс-игрушек согласятся купить разве что извращенцы, зато наживиться можно, но расставаться с коллекцией — себя предавать. Каждая имя имеет, душу, историю. На следующий день Чонгук снова набирает номер Мин Юнги. — Мин Юнги, менеджер по кредитованию. Слушаю, — звучит монотонно. — Дядя банкир, что вы там предлагали вместо кредита? — Чонгук валяется на диване, ноги на подлокотник закинув, и ступнями покачивает. В ответ тишина, что длится несколько секунд, Чонгук даже проверяет на экране телефона, не сброшен ли вызов. — Чон Чонгук? — спрашивают наконец, получая угуканье в ответ. — Я могу передать вас другому сотруднику, обсудите открытие вклада, например. — Нет, дядя банкир, я хочу с вами, — словно мурлычет Чонгук с улыбкой, закинув свободную руку за голову. — Я менеджер по кредитованию. — Да помню я, помню, вы чего ворчливый такой, — и глаза закатывает. — Расскажите, что можно сделать. — Как я и говорил, могу предложить вам перейти по дебетовой карте на уровень голд, — звучит после тяжёлого выдоха. — Повышенный кэшбэк поможет копить небольшие суммы. Можно настроить округление суммы покупок, чтобы остаток переносился на сберегательный счёт с приятным процентом. Так же есть возможность открыть вклад, там процент ещё выше… — Дядя банкир, я ничего не понимаю, — хнычет Чонгук, а в ответ ему напоминают, что, вообще-то, не дядя банкир, а Мин Юнги, менеджер по кредитованию. — Да помню, чего заладили. Можно я приду к вам? — Оформить карту голд можно и дистанционно, потом просто заберёте её в отделении банка, — довольным голос не назвать. — Но я не хочу-у та-ак, можно я приду? Мин Юнги молчит какое-то время, но всё же отвечает согласием. Должно быть, так отвязаться от Чон Чонгука будет проще. Чонгук собирается как на бал. Марафетится, натирается лосьоном с шиммером, чтобы сиять как новогодняя ёлка. Глазки свои подводит, чтобы хлопать ими эффектнее. Может, так ему кредит одобрят? Надевает футболку с короткими рукавами и широким вырезом, чтобы блеск точно был заметен, джинсы выбирает поуже. Он собирается покорить все деньги этого мира. Ну, или одного ворчливого дядю банкира. Берёт на входе талон, но вызывают его к другому окну, где сидит совсем не Мин Юнги, но он игнорирует это и направляется к знакомому подобию кабинета. — Скучали? — мурлычет, как только заходит, и порхает до стула, мягко опускаясь на него. И, конечно же, глазками хлопает. — Здравствуйте, Чон Чонгук, — спокойно отвечает Мин Юнги, вопрос игнорируя, и обводит взглядом. Чонгук не может не заметить в глазах лёгкую растерянность. — Что ж… Будем оформлять карту голд? — А может, всё-таки кредит? — Чонгук опирается подбородком на свою руку. Не для того он глаза подводил, чтобы карты всякие оформлять. — Вы официально трудоустроились? — Чонгук сразу же губы поджимает, проклиная мысленно Пак Чимина, зарплату, налоги и капитализм. Мин Юнги понимает всё без ответа. — Тогда, боюсь, кредитование остаётся для вас недоступным. — Ну, дядя банкир, вы зачем так вредничаете? Я же правда его выплачу, — выпячивая нижнюю губу, Чонгук смотрит на Мин Юнги жалобно. — Я менеджер по кредито… — Да помню я! — перебивает Чонгук и меняет голос снова на ласковый. — Ну, что насчёт кредита? — Даже если я сейчас приму вашу заявку, программа не одобрит её, и дальше на рассмотрение ничего не уйдёт. И, Чон Чонгук… — Можно просто Чонгук. — …я абсолютно серьёзно говорю вам, что лучше избегать кредиты и займы в вашем случае. Проценты будут бешеные, — последнюю фразу шепчет, чуть наклонив голову. — Дядя банкир, это забота? — голос у Чонгука сладкий, а глазки хлоп-хлоп. — Можете считать, что да. Чонгук всё же соглашается на оформление карты голд, с серьёзным видом слушая условия, благодаря которым он будет выходить в плюс по кэшбэку. — Сразу после получения карты сотрудник банка поможет вам настроить округление суммы покупок, если захотите, — объясняет Мин Юнги, перенося в компьютер необходимые данные. — Сотрудник банка? Это будете не вы? — и снова взгляд жалобный. — Я менеджер по кредито… — Да помню я! Вредный вы, человеку в помощи отказываете. — Чонгук закидывает ногу на ногу и на ногти свои смотрит, пока ждёт, когда Мин Юнги закончит. А тот поправляет галстук и оглядывает Чонгука теперь заинтересованным взглядом, но сразу отводит его, стоит Чонгуку вернуть внимание на него. — Что ж, вам придёт сообщение о готовности карты завтра-послезавтра, — отдаёт паспорт и одаривает всё такой же дежурной улыбкой, не забывая бросить взгляд на чонгуковы губы, на которые блеск нанесён. Не может Чонгук внимание не привлекать, весь такой сияющий, создан, чтобы смотреть на него. — А у вас тут бывают обеденные перерывы? — спрашивает Чонгук, забирая паспорт. Юнги чуть нахмуренно кивает. — Не хотите отобедать вместе? — не оставляет попыток очаровать, чтобы кредит ему одобрили, не понимая, что это в меньшей степени зависит на самом деле от Мин Юнги. — Боюсь, что не имею права, — спокойно отвечает Юнги, сложив руки на столе, как послушный первоклассник. — Ну и сидите голодный тут. Я кстати, работаю недалеко тут. В «Стартер Пак». У нас вкусные обеды, заглядывайте, если что, — и подмигивает, уходя, виляет бёдрами. Юнги забывает тут же эту информацию, пока не оставляет случайно контейнер с едой дома, буквально несколько дней спустя. Выходит в обеденный перерыв из банка, оставив пиджак в кабинете, и идёт вдоль улицы, пока не натыкается на вывеску со знакомым названием. В помещении стоит духота, под потолком два вентилятора едва работают, а встречает его сотрудник с максимально недовольным видом и в грязном переднике, даже не здоровается. Юнги берёт у кассы потрёпанное меню и садится за стол у окна, сразу же жалея об этом из-за солнца палящего, но решает не пересаживаться. На столе стоят заляпанные бутылки с соусами — аппетита не прибавляют. Юнги оглядывается, замечая в зале лишь пару посетителей, что едят вполне себе с удовольствием. Надеется, что еда лучше, чем атмосфера в заведении. Осматривает меню, что умещается на одном лишь листе. Некоторые позиции вычеркнуты маркером, а у других неаккуратно исправлены цены, которые в любом случае довольно демократичны. Останавливает свой выбор на комбо-обеде с супом из водорослей и снова оглядывается, пытаясь понять, как сделать заказ. — Дядя банкир! — летит к нему Чонгук, приземляясь на стул напротив. Наверняка работникам так делать нельзя, но Чонгуку плевать. — А я вот из кухни выглянул и сразу узнал! Вы всё-таки пришли, — последнюю фразу произносит столь мечтательно, подбородок на руки опирает. — Пришёл. Да. И я мене… — Да что вы заладили! Лучше говорите, что будете заказывать. Я лично для вас всё приготовлю. — Чонгук, зараза, а ну поднялся! — кричит тот самый сотрудник, что встретил Юнги, но Чонгук лишь закатывает глаза и переводит их опять на Юнги, облизывая губы. Юнги поправляет галстук, думая, что жарковато тут стало, видит, что под солнечными лучами у Чонгука щёки ярко сияют из-за блёсток, а в уголках глаз приклеены маленькие звёздочки. — Вот этот обед, — Юнги показывает пальцем в меню на нужную строчку. — И холодный кофе. — Хороший выбор, — мурлычет Чонгук и обещает скоро вернуться. Юнги в это время открывает телефон и безэмоционально читает новости, особо не вникая в них. Он уже немного жалеет, что пришёл сюда, Чонгук вызывает в нём неоднозначные чувства. Вроде и раздражение, а вроде хочется немного полюбоваться им, пока тот молчит. Что, как понял Юнги за пару встреч и несколько телефонных разговоров, бывает редко. Чонгук звонит ему каждый день, спрашивая какую-то бессмыслицу и не забывая, конечно, напоминать о кредите. Разговоры по телефону с Чонгуком Юнги совсем не нравятся. Сбивают с рабочего настроя. А если сбрасывает трубку, то Чонгук начинает звонить ещё настырнее. Юнги надеется, что хоть тут Чонгук не будет заваливать его просьбами одобрить кредит. Чонгук возвращается с подносом довольно быстро. Помимо заказа Юнги видна ещё одна тарелка супа, которую Чонгук придвигает к себе, садясь напротив. — Вы же не против? — и хлопает глазками. Юнги лишь пожимает плечами безразлично, когда слышит: — Чон Чонгук, какой, к чёрту, обед? Ты только пришёл на работу! Но Чонгук игнорирует это и шепчет Юнги: — Мой начальник — такая задница, это ужас, — и хихикает под удивлённый взгляд Юнги. Если бы Юнги посмел произнести такое о своём начальстве, то вселенная, наверное, схлопнулась бы. Мир не готов к такому Мин Юнги. Больше начальник не трогает Чонгука, и они спокойно обедают, стреляя глазками друг в друга. Чонгук иногда хитрюще улыбается, опуская взгляд в тарелку. — А вы пришли сюда, потому что я тут работаю? — спрашивает, перемешивая ложкой суп. — Просто ты говорил, что тут вкусные обеды, — флегматичный ответ. Чонгук губы поджимает, но после всё равно улыбается. Причина не столь важна. Главное — результат. Крутит колечко на пальце, смотря, как Юнги доедает, а в уголке губ того — прилипшая рисинка. Чонгук берёт из стаканчика салфетку и тянется, чтобы стряхнуть рис, а Юнги сразу же отшатывается назад, будто испугавшись, и смотрит, вытаращив глаза. — Ну же, разрешите позаботиться о вас. — И Юнги действительно позволяет, наклоняясь чуть боязно. — Другое дело, — Чонгук улыбается так сладко, что Юнги никакой десерт не нужен. Юнги опускает взгляд в свой холодный кофе, пока Чонгук собирает всю посуду на поднос и говорит, коснувшись плеча Юнги: — Обычно я работаю тут после четырёх. Заходите вечером. Буду вас ждать. Приятного дня, — и уходит, а Юнги наконец может улыбнуться. Может, и не такой раздражающий этот Чонгук, даже когда разговаривает. Юнги оплачивает обед начальнику Чонгука, и тот уточняет, не докучал ли Чонгук. Юнги отрицательно машет головой и уходит. Определенно, не докучал. Даже про кредит ни разу не спросил.

***

Дни Мин Юнги идут своим чередом, работа-дом-работа-дом, в кафешку он больше не заходит. Не знает почему. Может, потому что рутину и так ежедневно прерывает Чонгук со своими звонками на рабочий телефон. — Дядя банкир, представляете, у меня сегодня в магазине карту не приняли. Наверное, плохая она? Надо в банк прийти, поменять? Юнги прикрывает глаза и глубоко вздыхает, пока переносит телефон к другому уху. — Это сбой магазина. Ничего менять не нужно, — старается ровно отвечать Юнги. Нет, всё-таки иногда Чонгук докучает. — Точно? — Точно. — Точно-точно? — На это Юнги не отвечает, прижимая телефон плечом, и начинает обрабатывать заявки, громко печатая, чтобы Чонгук услышал, что он вообще-то занят. Работой. Реальной работой, а не тем, чем его нагружает ежедневно Чонгук. — Ну, ладно, поверю вам. Но если ещё раз такое произойдёт, то я обязательно приду! — объявляет, словно угрозу, Чонгук после затянувшейся тишины. Но Юнги снова ничего ему не отвечает. — Вы слышите меня? — Слышу, — всё же подает голос Юнги. — А почему в кафешку не заходите? — Ем дома. — А можно с вами? Юнги снова прикрывает глаза, думая, что надо забить номер Чонгука как «несносный мальчишка». — Боюсь, что нет. — Вы вредный, — тянет Чонгук обиженно. — А можно ваш личный номер? А то я устал вопросы про деньги придумывать. И Юнги всё-таки не сдерживается и усмехается. Вот ведь, Чонгук даже не стесняется! Хорошо, что хоть кредит больше не клянчит. Кажется, потерял к нему интерес. Зато приобрёл другой. Юнги быстро диктует свой номер, игнорируя просьбу повторить. Надеется, что звонки на рабочий телефон закончатся. Сотрудникам запрещено разглашать клиентами чью-либо личную информацию, в том числе свою, так что Юнги искренне надеется, что отдел безопасности не будут слушать запись разговора. А если будут, то хоть войдут в положение. Ну несносный же! Юнги не совсем понимает, верное ли решение он принял. Чонгук номер записать успел без единой ошибки, так что теперь каждое утро желает Юнги хорошего дня, вечером — приятных снов. Юнги игнорирует такие сообщения, отвечает лишь на звонки и на вопросы, один из которых поступает вечером пятницы. «Не зайдёте сегодня в кафешку? У нас вечер крылышек» Сделав вид, что Юнги соблазняется крылышками, соглашается. На деле он признаёт, что несносного мальчишку этого увидеть хочется. Во время их вечерних разговоров он узнаёт, что Чонгук на последнем курсе университета, работать по специальности не хочет, считает, что пребывает в поисках себя, и один из вариантов — стать стримером — отпадает, когда понимает, что видеоигры его на деле не привлекают. Узнаёт, что Чонгук любит всё маленькое: ложечки, чашечки, блокнотики. И блестящее любит. Но Чонгук умалчивает, что из всей коллекции его фаворитом является дилдо… размером больше среднего. Зато с блёстками. А соседа своего, Сокджина, совсем не любит. Тот и не маленький, и не блестящий. О себе же Юнги рассказывает неохотно, отвечает только на прямые вопросы. Но Чонгуку и этого хватает. Хватает информации, что Юнги не любит жару и холод, зато в прохладную погоду иногда выбирается на природу, что закаты нравятся больше рассветов, что не терпит смешения рыбы и мяса в еде. Чонгук в ладоши хлопать готов, когда слышит редкий смех из динамика. Низкий и хрипловатый. Возбуждающий. — Дядя банкир, вы пришли! — кричит радостно Чонгук, как только видит его в кафешке. На Чонгуке ободок, что удерживает чёлку, с прикреплёнными на пружинки картонными куриными крылышками. Одинокая прядка всё равно выбивается, лежит на лбу. Передник чистый и отутюженный, в карманах его лежат блокнот, открывалка для бутылок и тряпочка. Юнги не удерживается от улыбки. — Не мог такое пропустить, — отвечает Юнги и оглядывает помещение, где, в отличие от его предыдущего посещения, куча гостей. Чонгук подхватывает его под руку и ведёт за тот же столик, за которым они сидели. Принимает заказ, с грустью в голосе говоря, что посидеть с ним не сможет, иначе «заноза Пак» сожрёт его. Юнги кивает понятливо и наблюдает за порхающим по залу Чонгуком, что смеётся с гостями, ерошит волосы детям. Как у него только щёки от такой широкой улыбки не сводит? Юнги пришёл не сразу после работы, а заскочил домой сменить рабочий костюм на удобный спортивный, под стать прохладному вечеру. Не вслушивается в попсовую музыку, включённую в зале, ест неторопливо, потягивая баночку светлого пива. — Дядя банкир, а не проводите меня после работы? — спрашивает резко объявившийся Чонгук, убирая пустую тарелку со стола. Юнги задумывается на секунду, но кивает, не давая улыбке показаться на его лице. — Можно просто Юнги, — говорит он следом после кивка. — Ты чудо, — выпаливает Чонгук и оставляет быстрый чмок в щёку. Юнги смущается, опуская взгляд, и заказывает ещё одну порцию курочки и пива. Чонгук со счастливой улыбкой убегает, а Юнги качает головой, пока среди запаха еды улавливает аромат Чонгука. Он уже успел его запомнить. Чуть сладковатый, приятный. Некоторые посетители сменяют друг друга, какие-то так и сидят весь вечер, как и Юнги, что смотрит то в окно, наблюдая за прохожими, что прячутся под зонтиками, то на Чонгука, который будто совсем не устаёт, носится по залу, словно заведённый. Юнги потягивает пиво, не замечая, как к нему подходит начальник Чонгука и сообщает, что они закрываются. Юнги спешно оплачивает еду и говорит, что ждёт Чонгука, получая в ответ лишь закатывающиеся глаза. — Я быстро, — говорит Чонгук, пока вытирает последний стол и скрывается в комнате для персонала. Юнги не совсем понимает, зачем дождался его. Потому что его попросили, а дома ему всё равно делать нечего? Или потому что он сам этого хочет? Наверное, всё же второе, раз этот несносный мальчишка вызывает в нём столько улыбок. Непозволительно много. Больше, чем за весь последний год. — Спасибо, что дождался, — говорит Чонгук, подлетая к Юнги. Ободка уже нет, чёлка смешно топорщится, но это совсем не смущает Чонгука. — До свидания, господин Пак! — кричит на всю кафешку. С кухни доносится какое-то мычание, под которое они выходят на улицу, поворачивая направо от кафешки. Дом Чонгука, кстати, слева. Юнги начинает идти в своём привычном темпе, пока Чонгук не хватает его за локоть. — Ты куда-то спешишь? — Юнги отрицательно машет головой. — Тогда зачем бежишь? Давай прогуляемся, дождь же закончился. И Юнги молча соглашается, замедляя шаг, когда Чонгук вместо того, чтобы отпустить локоть, берёт его под руку. Юнги ничего против не имеет, пока слушает трёп Чонгука о его начальнике, что заноза, задница и вообще самый вредный. В какой-то момент Юнги перестаёт улавливать, как меняются темы разговора: вот Чонгук говорит о своём соседе, затем о курсовой работе, о сломанном зонтике, о еловой шишке, что не прорастает, и вдруг о глазах Юнги. — М-м? — удивлённо смотрит Юнги на Чонгука. — Глаза, говорю, красивые у тебя. Загадочные, — и смотрит точно в глаза раскосые, наблюдая за смущением на лице. — У тебя красивее, — лишь бурчит Юнги в ответ. И он действительно так думает. Нет смысла отрицать, что и внешность Чонгука нравится, и голос его сладковатый, что произносит тридцать слов в секунду, и аромат, и блёстки на коже, и мысли его, что скачут одна на другую. Чонгук такой беззаботный и свободный. И уже совсем не раздражающий, как только с кредитом своим успокоился. — Умеешь делать комплименты, — улыбается широко с глазами-щёлочками. Улыбка Чонгука Юнги тоже нравится. — Вообще интересная у тебя география лица. — Может, геометрия? — уточняет, усмехнувшись. — Может, и геометрия. У меня и по тому, и по тому тройка в школе была. Не в этом дело вообще! — Я понял тебя, Чонгук, — отвечает с улыбкой. — Спасибо. — А у меня? — спрашивает Чонгук, в глаза заглядывая. — Что у тебя? — География… Тьфу ты! Геометрия лица интересная? — Очень. — Чонгук забавляет его, как и разговоры эти. — Очень-очень? Юнги касается чонгуковой руки, что всё ещё вокруг локтя обвита, и моргает глазами вместо ответа. Но Чонгук язык Юнги понимает уже хорошо и целует в щёку со смехом. Внезапно Чонгук говорит, что они пришли, и Юнги осознаёт, что они сделали огромный круг и находятся совсем недалеко от кафешки. От дома Юнги, кстати, тоже. — Не зайдёшь на кофе? — спрашивает Чонгук и хлопает своими глазками. — Не пью кофе на ночь. — А на чай? — Тоже. — А на рамён? — Я наелся. — А посмотреть нетфликс? До Юнги вдруг доходит, чего от него добиваются, и он глаза свои раскосые округляет в удивлении, а ладони начинают потеть. — Чонгук, я… знаешь… из старой школы? — неуверенно произносит Юнги, надеясь, что понял всё правильно и не несёт чушь. — Не могу так сразу, надо всё правильно, постепенно, — мямлит, а Чонгук улыбается широко. — Ну что за чудо ты! — и целует в щёчку в очередной раз. — Тогда жду от тебя всего правильного, например, завтра в семь? — В семь? — переспрашивает Юнги. — В семь. Зайди за мной в семь. И отведи поужинать, — инструктирует Чонгук, и Юнги кивает с серьёзным видом. — Тогда до завтра? — До завтра, дядя банкир, — и ещё раз чмокнув, скрывается за дверью подъезда. Юнги, пока идёт неспешно домой под покровом ночи, повторяет про себя «завтра в семь», словно есть вероятность забыть.

***

Может, и не выходит у них всё правильно, когда Чонгук на первом же их официальном свидании целует Юнги, укладывая его руки на свою талию. Несмотря на вдруг возникшую тахикардию, Юнги на поцелуй отвечает, сминая столь, оказывается, желанные губы, и притягивает ближе к себе в объятиях, покрывается мурашками, когда чувствует пальцы, перебирающие его волосы на затылке. Юнги пытается оттормаживать каждый шаг, но Чонгук вечно подталкивает его, как-то умудряется с серьёзным видом заявить, что жизнь у них одна, надо всё успеть. Юнги в тот день весь вечер думает о том, что Чонгук действительно живёт так, как хочет, а Юнги ведёт себя, словно у него ещё десять жизней впереди, каждую из которых он сможет прожить с Чонгуком. Хотелось бы, честно говоря. Мысли заходят не совсем в то русло, когда Юнги думает о том, что портит собой яркую молодость Чонгука, который на десяток лет младше него. Но Чонгук называет глупым и заявляет, что Юнги не умеет портить ничего, кроме планов на покупку игрового компьютера. Юнги учится больше улыбаться, позволять себе то, что желает, а не то, что надо. Он не может не радоваться, что спланированную цепочку школа-университет-работа-жена-дети в клочья порвал своим появлением Чонгук. Чонгук, из-за которого у Юнги вечно лицо в блёстках после поцелуев по всему телу. Чонгук, говорящий информации больше, чем успевает вообще обработать в своей голове. Чонгук, мама которого радуется, знакомясь с Юнги, решая, что с ним её сын точно не пропадёт. Пропадает Юнги. В Чонгуке. Может, и не выходит у них всё правильно, когда Юнги предлагает съехаться спустя полгода отношений. Может, это чисто формальность, Чонгук и так в его квартире проводит времени больше, чем у себя. Как положено: и полки в шкафу занимает, и вторая щетка в ванной появляется в стаканчике. Лишь формальность. Но не может не радовать Чонгука. Юнги, честно говоря, тоже. Чонгук становится словно солнцем в его жизни после затяжной полярной ночи, к которой он слишком привык. — Дядя банкир! — Чонгук летит к входной двери, с разбегу запрыгивая на Юнги, что только пришёл домой с работы. — Как же я скучал, — и осыпает лицо поцелуями. Юнги, конечно, удерживает его, но хруст своего позвоночника точно слышит под собственное пыхтение, как у паровоза. — Я тоже, Чонгук, но слезь, пожалуйста, я сейчас пополам сложусь, — просит Юнги, кряхтя, и Чонгук спрыгивает, целуя в губы. Движения медленные, а намерения нет, когда языком разводит чужие губы, а руки укладывает на щёки. Чувствует ладони на своей талии, пока их поцелуй становится жарче, языки сплетаются, а дыхание учащается. — Дай мне, пожалуйста, переодеться, поесть и сходить в душ, — говорит Юнги, разрывая поцелуй, и уворачивается от Чонгука, что снова тянется к нему, хныча. — Ты опять вырубишься после ужина, — дует зацелованные губы, ногой топая. — Обещаю, что нет, сегодня я весь твой, — и всё же снова оказывается вовлечённым в поцелуй, пока Чонгук кладёт руки Юнги на свои ягодицы. Юнги сжимает их, но всё же отстраняется спустя секунду. — Чонгук, — звучит строго. И тот закатывает глаза, уходя в гостиную и шаркая тапочками. Обиделся. Минут на двадцать. Как раз есть время, чтобы Юнги перекусил и принял душ. Стоит Юнги выйти из ванной, расслабленным и распаренным, Чонгук выскакивает из гостиной и тянет Юнги за пояс халата. От обиды ни следа, прикусывает свою нижнюю губу и хитро смотрит в раскосые глаза. — Побежали-побежали, ну же, — Чонгук спиной направляется в сторону спальни, на пальчиках скачет, словно бежит. — Не спать, не спать. — И не собираюсь, — Юнги снимает руки Чонгука с пояса халата, сжимает в своих ладонях, шагает, ведомый Чонгуком. — Говорил же: я весь твой. — Да у меня сегодня день рождения будто, — хмыкает Чонгук, развязывает халат, снимая и укладывая на кресло, после сразу же толкает Юнги на кровать, залезая на его бёдра. Скользит руками от низа живота к груди Юнги, цепляя одинокие чёрные волоски. Хочется впечататься в него, запах себе забирая. Под кожу забраться и не уходить никогда, даже если Юнги гнать будет. Чонгук в Юнги нашёл свой берег долгожданный после бури. Наклоняется и мажет языком по его губам, будто пробует на вкус. Сминает их затем, улыбаясь и мыча в поцелуй от удовольствия, когда Юнги притягивает его к себе вплотную за талию и обнимает, задирая футболку, щекочет, аккуратно царапая поясницу короткими ногтями. Чонгук ёрзает, трётся об Юнги своим, хнычет, и Юнги сбрасывает его с себя. Чонгук уже хочет начать возмущаться, но его лишь раздевают наскоро. В отличие от Юнги на Чонгуке непозволительно много одежды. Юнги выцеловывает всё тело, покрытое мелкими блёстками, осыпает мурашками, комплиментами, прикосновениями, наслаждением и обожанием. Зажимает свою голову между бёдрами Чонгука, прикрывая глаза от удовольствия, пока Чонгук хихикает. Но Юнги уже не смущается этого, улыбается и трётся носом об нежную кожу на внутренней стороне ляжки. — Секунду. — Чонгук, уже раздетый, перекидывает ногу через Юнги, спрыгивает с кровати, чтобы достать из ящика комода дилдо в виде щупальца осьминога, и поворачивается с ним, бровями играя. — Я не буду запихивать это в себя, — сразу выпаливает Юнги. Он много на что соглашается, в нём какие только игрушки не бывали, но это выше его сил. — Глупенький, это для меня, — захватывает из комода также смазку и запрыгивает обратно на кровать, оставляя пока всё бесхозно лежать на постели, и тянется за поцелуем. Юнги хватается за бёдра Чонгука и тянет на себя, вынуждая того согнуть ноги в коленях. Сжимает узловатыми пальцами ляжки, он ради них и кредит одобрить может. Мнёт, мыча в поцелуй довольно, на ягодицы ладони переносит. Ради задницы Чонгука он выдаст не только кредит, но и гостайны. За все свои тридцать четыре года и представить не мог, что у него будет эрекция из-за мужских бёдер. Даже в начале отношений с Чонгуком не подозревал, что его ожидает. — Не тесто месишь, — говорит Чонгук, отрываясь от раскрасневшихся губ Юнги, и усмехается беззлобно, а тот лишь сильнее сжимает его ягодицы, чувствуя, что уже болезненно дёргается. — Переворачивайся, — и шлёпает Чонгука. Чонгук исправно выполняет приказ, перебрасывая ногу через грудь Юнги, покачивается перед его лицом, наклоняясь вперёд. — Да что ж ты делаешь со мной? — тянет со стоном, чувствуя язык, и шлёпает Чонгука снова и снова, смотря, как ягодицы трясутся, кусает за одну из них, голову приподняв. — Чонгук! — кричит, когда чувствует, как полностью погружается в тепло, после чего Чонгук выпускает его и начинает кашлять. — Малыш, ты чего, не надо, — и гладит по передней поверхности бёдер. — Хотел попробовать на тебе, — хрипит Чонгук. — Надо ещё потренироваться. Юнги глаза от удовольствия закатывает, когда представляет, как Чонгук сосёт один из своих дилдо, заглатывая его полностью. Как слёзки в уголках глаз собираются, как слюна стекает. Он бы хотел посмотреть на это. Обязательно попросит показать. А пока берёт бутылочку смазки, льёт на свои пальцы, сразу обводя ими вокруг, размазывая лубрикант, добавляя ещё больше, чтобы обеспечить приятное скольжение и хлюпанье под стать тому, которое издаёт Чонгук, слюну не сглатывая. Несколько капель смазки стекают по промежности и падают на грудь Юнги, но он не обращает на это внимание, проникая сразу двумя пальцами в Чонгука. Тот старается упростить задачу, но получается пока то сжимать, то расслаблять, пока мечется между тем, чтобы получить удовольствие и доставить его, обводя языком. Взять на всю длину больше не пытается, хоть размер не крупный, но саднящее горло терпеть не хочется. Чонгук плавно опускается ртом, мычит, вибрацию пускает, чувствуя, как пальцы мягко ласкают его. — Готов к тентаклям? — смеется Юнги, шлёпая по ягодице, сразу же оставляя на ней влажный поцелуй. — Да, пожалуйста, — хрипло отвечает Чонгук, со звуком выпускает, что сразу падает на чёрные волосы. Бриться Юнги не любит, не терпит раздражения на коже, но Чонгук ничего не имеет против растительности Юнги. Жаль, тестостерон обошёл лицо стороной. Хотел бы Чонгук посмотреть на Юнги с щетиной. Чонгук чувствует, как дилдо постепенно проникает в него, растягивает стенки ребристой поверхностью с присосками. По коже пробегают мурашки, когда Юнги поглаживает ягодицу свободной рукой, другой чуть наращивает темп, заставляя Чонгука постанывать. Чонгук прогибается в пояснице, снова обхватив губами, но движения становится хаотичнее, он случайно задевает зубами, вызывая шипение. Юнги в очередной раз крепко сжимает ляжку Чонгука, шлёпает по ней. Тот подаётся назад, сильнее насаживаясь, и звонко стонет, когда присоски не совсем аккуратно, даже немного больно проходятся, но Чонгуку иногда нравится. По настроению. Например, сегодня. Юнги очень хочется искусать ягодицы Чонгука, но он знает, как тот не любит много отметин от зубов, так что сейчас позволяет себе лишь целовать и облизывать их, стараясь удерживать Чонгука на месте. Чонгук пытается ещё раз взять в рот, но совсем не может сконцентрироваться, поэтому начинает мастурбировать Юнги и настолько подаётся назад, что пытается будто не на дилдо насадиться, а плюхнуться на лицо Юнги, который, будучи зажатым лучшей в мире задницей, не может физически ничего делать. — Чонгук, я, конечно, всегда за, чтобы ты посидел у меня на лице, но давай хотя бы без дилдо в тебе, — смеётся Юнги, и Чонгук, продолжая стонать, поднимается выше, открывая Юнги снова прекрасный вид. И даёт возможность хоть нормально двигать руками. — Юнги, Юнги, Юнги! — кричит Чонгук, чувствуя, что вот-вот кончит. Юнги вытаскивает дилдо из Чонгука, которого притягивает к себе, крепко держа за бёдра, и облизывает расслабленного. Он знает, что доставит тем самым Чонгуку удовольствие, но оттянет немного оргазм. Обводит языком вокруг и проникает им, тщательно слизывая смазку с растянутых стенок. Чонгук активнее двигает рукой по Юнги, пока тот сдержанно мычит в него, вызывая уже не волну, а цунами мурашек. Оторвавшись с громким звуком, Юнги вставляет дилдо обратно в Чонгука, который сразу кончает, изгибаясь сильнее в пояснице. Юнги видит, как Чонгук пытается сильнее сжать игрушку, и от одного этого вида стонет. Оставляет влажные поцелуи на ягодицах, пока Чонгук доводит его до оргазма умелыми движениями. Кончая, Юнги всё же кусает Чонгука, несильно, лишь так, чтобы чувствовать мягкую кожу в своём рту, заглушая стоны. Чонгук поворачивается лицом к Юнги, ойкая из-за дилдо, что всё ещё в нём, и смотрит одним глазом, потому что на ресницы второго попала сперма. — Ой, прости, малыш, — смеется Юнги и вытирает Чонгука его же футболкой. — Всё хорошо? Нормально видишь? — Да, вовремя прикрыл глаза, — промаргивается, после чего заводит руку назад и мучительно медленно вытаскивает из себя дилдо, страдая от излишней чувствительности после оргазма. — Вот теперь отлично, — говорит, когда отбрасывает игрушку. Юнги тянет Чонгука на себя, обнимая за талию, и нежно целует в яркие губы, но не даёт уснуть. Юнги любит спать в чистоте, поэтому, дав Чонгуку немного отдохнуть и погладив его по голове, он отправляет Чонгука в душ, говоря не забыть помыть и игрушку, а сам кидает в стирку верхнюю простыню, которую они стелют перед сексом прям поверх постельного белья, на котором спят. Чонгук ругался с ним, говорил, что никакой с ним спонтанности и страсти, когда ластился, в трусы лез, а Юнги просил подняться, чтобы простынь постелить. Однако сейчас уже привык, сам её стелит, готовится. Юнги как первый раз увидел Чонгука за этим занятием, сразу понял — вот это его соблазняет хлеще хождения в одной футболки без белья. Зато наутро всегда просыпаются свежими, насколько это возможно, почти не помятыми, не считая того, что Юнги вечно оказывается избитым Чонгуком. Не нарочно, конечно, просто Чонгук засыпает в объятиях Юнги, а затем откатывается и начинает разбрасывать свои конечности куда попало. Пока обходится без травм, и на этом спасибо. Юнги всегда улыбается, когда отходит ото сна и видит Чонгука, лежащего звездой, целует его в нос, старается не распускать руки, чтобы не зажать свою голову опять между бёдер Чонгука, не перевернуть его, чтобы ягодицы оглаживать и шлёпать легонько. — Сделаешь кофе? — спрашивает Чонгук, пока садится за стол, сразу подогнув под себя ноги, и наблюдает, как Юнги надевает пиджак. У самого же на голове бардак, он разве что зубы почистить успел и лицо умыть. — Я на работу опаздываю. — То есть нет? — и губы дует. — То есть опоздаю, — и снимает пиджак обратно, доставая из шкафа турку. Чонгук подскакивает со стула и оставляет на щеке Юнги слюнявый поцелуй, пока тот лицо кривит якобы от недовольства. Но Чонгук прекрасно знает, что Юнги и поцелуи его любит, и болтовню непрерывную, и идеи безумные, даже поддерживает их, пока дело не касается кредитов. Даже соглашается завести собаку и назвать её Джином, за что Чонгук получает от Сокджина подзатыльник.