* * *
С чего всё началось? Наверное, с белой розы, которую она обнаружила на своей постели. Сначала Алисента смутилась, но вскоре решила, что это очередная шутка Рейниры. Подруга часто играла в рыцаря, в то время как сама Алисента исполняла роль её прекрасной дамы. Но они с Рейнирой весь день провели вместе, и принцесса просто не могла подложить цветок незаметно. Разве что подруга подговорила слуг? Вот только последние рьяно отрицали свою причастность, а обращаться к своему отцу-деснице Алисента не хотела. — Это не смешно, — тем же днём, в саду, Алисента протянула розу Рейнире. Но девушка лишь удивленно подняла светлые брови. — Скажи ещё, что это не твои проделки! — О, у тебя появился тайный поклонник, — принцесса придвинулась ближе. Интерес на её лице выглядел искренним. Алисента спешно убрала полураспустившийся белоснежный бутон. Хотя свидетелем их разговора могло быть только раскидистое чардрево, среди могучих корней которого они нашли себе пристанище, рисковать репутацией Алисента не желала. — Слуги утверждают, что не знают, как этот цветок появился в моей… комнате. Признайся, что это ты. Просто если это не так, то мне будет не по себе оставаться там одной. — Боишься, что твой загадочный поклонник проберется ночью к тебе в спальню, чтобы сорвать уже твой бутон? Щеки Алисенты вспыхнули ярче. — Я… Мне кажется, нужно попросить отца перевести меня в другие покои. Рейнира усмехнулась, заложив руки под голову, и устремила взор к небу, полузакрытому куполом из алых листьев. — Так это всё-таки ты! — воскликнула Алисента и тут же прикрыла рот ладонью. Прохладные лепестки розы коснулись пылающего лица. — Нет, не я. Но, возможно, в тебя влюбился местный садовник, потому как точно такие же розы в обилии растут вон там. — Изящный пальчик принцессы показал в угол сада, спрятанный от случайных взоров за пышным кустом жасмина: — Укромное местечко. Но не советую ходить туда. Кто-то из придворных облюбовал его как место для непристойных свиданий. — Ужас! — Алисента округлила глаза. — И откуда ты узнала об этом? В тоне Алисенты помимо интереса прозвучало явное осуждение. Хорошие девушки вообще не должны были знать о самом существовании понятия «непристойное свидание». — Рейнира. — Пожалуй, мне надо пройтись, — воскликнула принцесса, поднимаясь с земли и отряхивая платье. — Вдруг дядюшка Деймон наконец объявился. Знаешь, он обещал найти для меня подарок из самой Валирии? — Не переводи разговор, Рейнира! Но куда там, принцесса просто унеслась прочь, оставив Алисенту наедине с розой. И девушка была не против одиночества. Устремив взгляд к земле, Алисента задышала чаще. Значит, Деймон «Порочный принц» Таргариен вернулся под сень родового замка? Алисента знала, что не может даже смотреть на него. Женатый мужчина с кошмарной репутацией мог лишь одним знаком внимания поставить под сомнение добропорядочность любой девы. Всадник дракона Караксеса, прозванного за цвет и нрав Кровавым Змеем. Неназванный наследник своего брата-короля Визериса. Живой осколок былого величия погибшей Валирии. Он пугал и манил, как всё запретное и опасное. Алисента говорила себе, что уж она-то не поддастся искушению. Не посрамит чести отца и матери. Но девичий взор неизменно отыскивал статную фигуру принца с льняными волосами. А пару раз Алисента была уверена, что ловила его взгляд и на себе. В такие моменты девушка могла лишь молить Деву, чтобы мама, стоявшая рядом, не поймала её за этой игрой в гляделки.* * *
Отец не любил Деймона, и Алисента знала, что чувство это было взаимным. Принц жаждал стать не просто наследником своего брата, но и его десницей. Вот только все без малого придворные находили такую альтернативу действующему деснице просто недопустимой. Раньше Алисента с матерью часто слышали за ужином ворчание сира Отто о том, что младший Таргариен выдумывает всё новые и новые бесполезные, на его взгляд, нововведения для городской стражи. Кольчуги и короткий меч для каждого. Шлемы и прибавка к жалованию. А недавно принц потребовал ещё и золотые плащи для своих подопечных. — Драгоценная парча для горстки выскочек! Ты представляешь, Лилиана? — вопрошал десница свою жену, активно жестикулируя столовыми приборами. В ответ та лишь улыбалась и утверждала, что столице не помешает немного законопослушности. — Две тысячи хорошо вооруженных бойцов, — не соглашался с женой сир Отто. — Это заточенный клинок прямо под боком короля. Да лучше бы я отдал эти деньги на твой приют в Блошином Конце! — Муж мой, ты слишком сурово судишь деяния принца, — леди Лилиана привычно не согласилась с жестким вердиктом мужа. — Я уверена, твои тревоги напрасны. Деймон просто хочет обратить на себя внимание старшего брата. Выслужиться перед ним. Поверь, державе пойдет на пользу то, что принц занят делом. И в городе станет куда спокойнее, если стража будет представлять реальную силу. — Но пока это не так, — недовольно ответил сир Отто. — И я сильно сомневаюсь, что принц Деймон добьётся успеха. Потому я не желаю, чтобы ты отсылала от себя моих людей, пока находишься в том приюте. Блошиный конец — злачное место. — Быть может, поспособствовав выделению золотой парчи для плащей стражи, десница сделает его безопасней. В тот вечер Алисента убедилась, что улыбка матери может сотворить с отцом многое. Даже примирить его на время со злейшим врагом. Сир Отто недовольно кивнул, отправляя в рот кусок птичьей грудки. «Как давно это было? Казалось, что вчера, но нет… Время — быстрая река. Она быстро унесла меня вперед, в то время как мама замерла на месте».* * *
Незадолго до роковой болезни Алисента застала мать в её покоях за вышиванием. Ничего необычного, но, завидев дочь, Лилиана спешно убрала большой отрез дорогой золотой парчи. Девушка даже не различила узор, который вышивала леди Хайтауэр. Что-то красное и изогнутое. Мечтательно улыбаясь, женщина обняла свою дочь и попросила почему-то не упоминать про рукоделие при отце. Алисента согласилась. А потом Лилиана заболела. Девушка так и не поняла, что погубило мать. Ни одна хворь не сжигает так быстро. Утром она, полная сил и задора, спешила в свой сиротский приют, а вечером, после ужина, уже лежала в темноте спальни, тяжко стеная. И даже родную дочь не допустили к матери. На пятый день леди Хайтауэр отошла. Но громко горевать по этому поводу Алесенте запретили. Ведь замок был наполнен радостной новостью: королева готовилась принести династии наследника. Похороны справили тихо. Даже отец не смел показывать своего горя. Не надел траур и не позволил сделать это Алисенте. Девушка грустила. Плакала тайком. И эта белая роза стала для неё настоящей отдушиной. Ведь… стебель был перевязан черной траурной лентой. Будто кто-то не просто оказал ей знак внимания, но и выразил сочувствие.* * *
— Отец, скажи мне, что погубило маму? — тем же вечером Алисента была рада прервать тишину их траурного семейного застолья. — Блошиный конец, — мрачно ответил отец, не поднимая взгляд. — Рассадник порока и болезней. Я говорил твоей матери, что этот приют не доведёт её до добра, но разве Лили когда слушала меня? Сир Отто со злобой отодвинул кубок, залив вином край скатерти. Обхватив голову руками, мужчина что-то бурчал про крючковатый нос. Алисента прислушалась: — Не осталось ничего чистого. Замарал, лишь прикоснувшись. Это он погубил её. Он! Забери Неведомый его душу. Девушка потупила взор. Она решила, что отец винил кого-то из несчастных сирот, заразивших мать смертельной болезнью. Из того разговора девушка усвоила, что Блошиный конец — это гнездо порока и болезней. О, как в этот миг девушке хотелось, подобно Рейнире, взлететь на драконе и выжечь этот уголок, словно гнойную язву!* * *
Рейнира опять унеслась на драконе. Чем ближе подходил срок королевы разрешиться от бремени, тем чаще её дочь парила в небесах. Лишь там принцессе становилось легче. Алисента же могла лишь терпеливо дожидаться на земле. Задрав голову, девушка высматривала подругу меж громадин далеких облаков. — Леди Хайтауэр, — знакомый низкий и в то же время бархатный голос прозвучал так близко, что девушка ойкнула. Алисента не привыкла, что он обращается так к ней, а не к матери. — Принц Деймон, — удивилась девушка. — Не ожидала вас тут встретить. — Отчего же? Драконье Логово дало приют не только Сиракс Рейниры, но и моему Караксесу. Я бываю тут регулярно. Девушка осмотрела мужчину и тут же потупила взор. Чёрные латы, похожие на драконью чешую. Великий валирийский меч «Тёмная сестра». Золотой плащ с алым драконом, покрывавший одно плечо. Всё это дивно ему шло. Впрочем, Алисента полагала, что и роба нищего смотрелась бы на Принце Города, будто королевская мантия. «Не стану пялиться на него», — сказала себе Алисента. Но следующая фраза принца положила конец этому её намерению. — Я так и не принес вам свои соболезнования по поводу смерти вашей матери, — принц Деймон шагнул ближе. Алисента подняла взор и удивилась, скорбное выражение на лице принца выглядело не менее искренним, чем тон. — Лилиана была образцом истинно милосердной Матери для многих. — Это её и сгубило, — не выдержала девушка. Лицо принца, смотрящего на неё исподлобья, дрогнуло. Не радостью, но и не едкой иронией, что была ему так свойственна. Нет, что-то иное. Тёмное, как и сам Порочный Принц. По коже Алисенты побежали мурашки. — Десница сказал, что вашу мать погубило милосердие? — Блошиный конец и его болезни, — выпалила девушка прежде, чем задуматься, а дозволены ли ей подобные откровения перед таким человеком, как Деймон Таргариен. Выразительные губы принца исказились в привычном для него жесте отвращения. Но, увидев, как Алисента смущается, он тряхнул волосами и шагнул ближе. Девушке захотелось отшатнуться, но она поборола порыв и осталась стоять на месте, дерзко вскинув лицо. — Вы очень похожи на свою мать, Алисента. Одна лишь фраза, банальный комплимент, заставила её голову стать такой легкой. Уголок губ принца пополз вверх. «Я должна что-то сказать», — спохватилась девушка. — Мне говорили. — При дворе, оказывается, остались не только слепые ослы, — удивление принца было таким искренним, что Алисента невольно прыснула. — И долго вам ждать Рейниру? — Она проводит в небе много времени последние дни. Волнуется за мать, — девушка вновь мысленно упрекнула себя за болтливость. — Принцесса грозится взять в полет и меня, когда Сиракс подрастет настолько, что сможет выдержать вес двоих. — Ждать не обязательно, — улыбка принца блеснула перламутром. — Если вы хотите испытать что-то новое, то с удовольствием прокачу вас на своём драконе. «Недопустимо», — хором крикнули в её голове всё знакомые септы во главе с суровой Марлоу. Девушка быстро замотала головой, выражая несогласие. — Отчего же? Вас пугает нрав моего дракона? — Принц хитро сощурил глаза. — Или, может быть, характер его наездника? — Принц Деймон, прошу, не смущайте меня. — Никогда не осмелился бы даже замыслить подобное, — уверил принц и тут же окинул девушку долгим задумчивым взглядом. — Завтра, в это же время, я познакомлю вас с Караксесом. Общество столь юной и прекрасной девы пойдёт ему на пользу. Впрочем, вернее будет сказать, что оно станет благом для нас обоих. — Я не… — Я приду за вами, едва Рейнира поднимется в воздух. Можете ждать меня здесь же, — Деймон даже не стал слушать её робкие возражения. — И не говорите племяннице о моём приглашении. Она почувствует себя обделенной, если узнает, что я пригласил вас, а не её. Алисента знала, что Деймон прав: Рейнира была ревнива. В их паре принцесса была бриллиантом, а её наперсница — лишь оправой для него. Ведомой. Гуляя с Рейнирой, Алисента не могла даже надеть траур по матери. Должна была улыбаться, когда душу разрывало на части от горя потери. Должна была стоять позади, чинно сцепив руки внизу живота и потупив взор. Раздирать пальцы от боли, пожирающей тело изнутри. «И всё же я не должна соглашаться!» — сказала себе Алисента, отмахнувшись от горьких мыслей. Вот только вслух произнести это не смогла. Кивнув ей, Деймон зашагал прочь, отбивая четкий шаг по камню дворика. Алисента приказала себе не смотреть ему вслед, но не удержалась.* * *
— Какой горячий, — восторженно крикнула девушка, едва коснувшись алой, как кровь, чешуи. — Будто жидкое пламя под тонкой коркой. — Очень точное описание сути дракона, Алисента, — рука Деймона легла поверх её. Без перчатки кожа принца была лишь немногим прохладней плоти зверя перед ней. «Таргариены не просто владыки драконов, они сами несут в себе кровь этих великих существ. Они ближе к богам, чем к людям». Алисента как-то вычитала это в одной из книг матери. Девушка сглотнула, но не выдернула руку. — Он пахнет иначе, чем Серакс, — выдавила из себя девушка. — Караксес — самец. Даже у людей так повелось, что мы — мужчины — пахнем не так сладко, как вы — женщины. Алисента потеряла дар речи от такой откровенности. Девушке показалось, что Деймон обнюхивает её. Но нет! Наверное, она ошиблась! Разве она могла разобрать столь тихий звук, как вдох принца, сквозь шум могучего дыхания дракона? — Не такой уж он и страшный, — это было утверждение, но Алисента кивнула. — Тогда завтра поможете мне почистить ему зубы? — Что? — охнула девушка, подавшись назад и невольно уперевшись лопаткой в панцирь на груди принца. Она хотела было отпрянуть, но дракон, словно следуя за лаской её маленькой ручки, чуть сильнее изогнул свою длинную шею. Алисента невольно оказалась буквально прижатой к Деймону. Но принц этого будто и не заметил. — Иногда в зубах дракона застревают кости. Особенно если они взрослые и проглатывают свою жертву большими кусками, — как ни в чём не бывало, пояснил Деймон, не отпуская её ладонь из плена своей. — Обычно этой работы занимаются хранители, но Караксес своенравен. Он не принимает заботу от кого попало. — Тогда мою он тоже не признает, — разумно предположила Алисента. — Говорю же, вам не придётся лезть к нему в пасть, — в голосе Деймона прозвучали озорные нотки. — Вы будете мне подпевать. И не удивляйтесь, Алисента, пение успокаивает драконов. В этом они очень похожи на людей. Девушка качнула головой. Нет, она не может… А вдруг Рейнира спустится с небес раньше и узнает, что подруга втайне проводит время с её обожаемым дядей? Или, что ещё хуже, про это узнает отец? Недовольное… нет, даже яростное лицо сира Отто предстало перед Алисентой будто вживую. «Нет, я не могу проводить время с принцем. Если отец узнает…» Алисента даже не могла представить себе, что сделает с нею десница, и это пугало.* * *
Деймон не упомянул, что петь нужно было на валирийском. Алисента совершенно не знала этот язык и могла лишь мычать в такт мелодии. Но принц остался доволен её «помощью». Выкорчевав из зубов дракона обломанную бедренную кость козы, мужчина с благодарностью кивнул леди Хайтауэр.* * *
Рейнира несомненно что-нибудь бы заподозрила в другое время, но принцессу куда больше занимали иные думы. Её мать-королева более не выходила из своих покоев, строго следуя рекомендациям мейстеров. Жаркое лето было в самом разгаре. Алисента им наслаждалась. Хоть девушка и не признавалась в этом самой себе, но такая погода была отличным поводом, чтобы надеть одно из платьев матери — взрослого покроя, с открытыми плечами. Деймон отметил, что ей очень идёт этот фасон.* * *
— Рейнира, неужели сегодня ты не посетишь Драконье Логово? — не выдержала Алисента. Принцесса отложила кремовое пирожное и мотнула головой. «Нет? Неужели она прознала про наши с Деймоном встречи?» — Кожа Алисенты покрылась колючими мурашками. Но принцесса немного развеяла её страхи: схватив подругу за руку, она потащила её из богорощи. — На турнир в столицу стягиваются все рыцари королевства! — объявила Рейнира. Утром королева сказала дочери, что ей намного лучше. Алисента радовалась этому вместе с подругой. — Не хочу пропустить прибытие хоть кого-то из достойных. И симпатичных. — Рейнира!* * *
На следующий день Алисента спешила из септы в Драконье Логово, когда дорогу ей преградили двое мужчин. Поросшие щетиной и провонявшие застарелым потом, они напоминали скорей медведей, обряженных в засаленные рубахи из домотканки, нежели людей. — И что тут за птичка спешит в своё гнёздышко? — начал один из них, пытаясь заглянуть под капюшон и обдавая девушку гнилостным дыханием. — Да она не иначе как из Красного замка, — гнусаво подхватил второй. — Глянь, какая ладная да гладкая. Явно леди, а не служанка. А коль благородная, то и золотишко при себе имеет. Так ведь, красавица? — У меня ничего нет, — ответила Алисента, стараясь укрыть от неизвестных дрожь в голосе. Так близко к Красному замку отребье прежде не решалось приближаться. Но, верно, пользуясь предтурнирной суетой, двое бродяг из Блошиного конца подобрались вплотную к обители короля. Алисента огляделась. Сегодня она улизнула от охраны отца, чтобы наконец увидеть Деймона. Но не успела пройти и двух узких кварталов, как попала в неприятности. — А леди не лжет? — рука обладателя гнилостного дыхания, легла на её капюшон и сдернула его. Раздался треск ткани. Густые каштановые локоны рассыпались по плечам. — Одлиг, ты глянь, какая красота! Алисента попятилась назад и только тогда поняла, что Одлингом звали вовсе не гнусавого — мерзавцев оказалось трое. Кряжистые и сильные руки обхватили девушку и потащили куда-то вбок. — Спасите! Во имя Матери, спасите меня! — закричала Алисента, когда поняла, что ее тащат в сторону приоткрытой двери какого-то здания, обмазанного облупившейся глиной. «Они меня изнасилуют!» — жуткая мысль обожгла мозг жаром драконьего пламени. — Отец, Мать, Воин… — Бесполезно взывать к богам, девчонка, — руки гнусавого легли на её грудь, сжимая мягкую плоть и одновременно подталкивая жертву к распахнутой двери. — Они уже давно покинули этот город. Не брыкайся ты так, мы лишь заберем твои ценности и твоё девичество. В замке тебя наверняка выдадут за какого-нибудь отживающего свой век старика, так что ещё спасибо нам скажешь. Потому как… Гнусавый продолжал болтать, но Алисента не вслушивалась в его слова. Она билась. Боролась из последних сил. Кричала, срывая голос, но никто не приходил на помощь. Казалось, весь мир превратился в один сплошной вопль, но насильники едва ли слушали его. Предвкушая потеху, они жадно вглядывались в покрасневшее и оплывшее от слёз, но всё ещё миловидное лицо. Ощупывали гибкое юное тело. Темный потолок простерся над головой Алисенты, когда громила с гнилостным дыханием пошатнулся и, привалившись к стене, с хлюпающим звуком сполз по ней. Из его виска, под растрепанной серой шапкой, торчали зубья моргенштерна. Рывок и металлическая звезда покинула плоть, потянув за собой алые рубины из крови. Покачиваясь на цепи, снаряд устремился к голове её следующего обидчика. Так быстро двигается? На миг крик Алисенты и попытки вырваться замерли. Она смотрела на своего спасителя — рыцаря, одетого в простые, несущие на себе явные следы починки доспехи. Совсем юный, но уже успевший мастерски овладеть искусством убивать, он показался Алисенте воплощением Воина, посланного Матерью на защиту своей дщери. Девушка видела только курчавые черные волосы и полоску по-дорнийски смуглой кожи в зазоре между шеей и закрытым шлемом. Слышала проклятия третьего насильника, отпустившего её и потянувшегося к поясу за ножом. Гнусавый, закатив глаза и быстро дергая веками, открыл рот в агонии. Смертоносные шипы проломили его макушку, словно яичную скорлупу. Рыцарь выдернул оружие, и Алисента увидела в проломе что-то розовое и трясущееся, будто плохо застывшее желе. К горлу подступила тошнота, и девушка осела на порог. Закрыла рот рукой. Она не успела сделать и пары вздохов, как на её подол упали капли крови. Неизвестный рыцарь расправился с последним из злоумышленников. Алисента хотела, как и положено, подняться на ноги и по-картинному скромно поблагодарить воина. Но, едва встав, девушка согнулась в три погибели и простилась с завтраком.* * *
— О чём ты думала?! Казалось, крики отца заполнили собой все пространство Башни десницы. Побагровев, Отто Хайтауэр навис над дрожащей дочерью. Не утешал, а обвинял. Алисенте казалось, что десница больше боялся за вред, который происшествие могло нанести их имени, чем её телу. — Почему ты была без охраны? — Так близко к Красному замку… Я и не могла подумать, отец, что случится что-то дурное. Казалось, что сейчас Отто ударит её. Десница поднял руку, словно готовясь отвесить зареванной дочери звонкую пощёчину. — Это ваше с Лилианой упрямство, — ядовито выплюнул мужчина и отступил. — Золотые плащи способствуют спокойствию в городе?! Дрянь… И её бесполезный сукин сын. Отступив к столу, десница тяжело опёрся о заваленную пергаментами столешницу. Мужчину трясло от гнева. Алисенте стало ещё страшнее. Она не понимала, о чём говорит отец. Дрянь? Он назвал так её саму? Или кого? Но прежде чем девушка успела сделать выводы, Отто Хайтауэр вновь обратился к ней: — Убирайся, Алисента! И подумай над своим поведением. Более ты не посмеешь выйти из замка без должного сопровождения. Я не допущу скандала! Никогда! Ты слышишь меня? Развернувшись, девушка стрелой вылетела из покоев отца.* * *
Алисента проснулась от запаха крови. Сонно оглядевшись, девушка вздрогнула и потеряла дар речи: на краю её кровати отчетливо темнел крупный силуэт. Неизвестный сидел лицом к ней. Безмолвный, словно сам Неведомый. Ещё не оправившаяся от потрясения, Алисента открыла рот и попыталась выдавить из груди хоть звук. Но прежде чем ей удалось это сделать, огрубевшая рука легла на её губы, обрывая саму возможность позвать на помощь. Запах крови усилился. К нему добавился пот и ещё что-то. Никогда прежде девушка не ощущала подобного духа, но отчего-то разум подсказал, что так пахнут людские мучения. Силуэт склонился ниже. — Тише, Алисента, это я. Голос девушка узнала сразу. На миг её тело обмякло, но почти сразу Алисента вновь запаниковала. Деймон здесь? В её спальне! О Матерь, что это значит? Верно поняв природу её нового страха, Деймон заговорил мягче: — Не бойся. Поверь, я не причиню тебе вреда. Давай я уберу руку? Ты не будешь кричать? Хорошо? Девушка кивнула. Почти сразу в рот хлынул приток свежего воздуха. Подобрав одеяло под самый подбородок, Алисента села в постели. Деймон не двигался. — Что случилось, мой принц? — наконец смогла выдавить из себя девушка. — Я сделал то, что нужно было сделать уже давно, — устало сказал Деймон, опустив голову ниже. Свет убывающей луны серебрил его длинные взлохмаченные волосы. — Я выжег гнойник на теле этого города, Алисента. — На Караксесе? — губы задрожали и звук вышел таким жалким, что девушка замолкла. «Гнойником» она в сердцах назвала при Деймоне Блошиный конец, убивший мать. И хоть недавно отребья оттуда едва не погубили её саму, Алисента ощутила колючий холодок… Смертей она не желала. — Нет, — в голосе Деймона прозвучала горькая усмешка. — Я сделал всё своими руками и лапами моих псов. С первыми лучами солнца твой папаша побежит к моему брату жаловаться на меня. Не бойся, я уйду к тому времени. Отто не узнает. Но для бандитов и воров эта ночь послужит хорошим уроком. Никто более не посмеет причинить вред благородной даме, пройдись она хоть голой от самого холма Висеньи до Красного замка. Мигом холод в теле девушки сменился жаром. — Мой принц, — прошептала она. — Но как вы узнали? Потрясение Алисенты было тем глубже, что она проведала о намерении отца сохранить произошедшее в тайне. А что, если все уже знают? Король, королева, Рейнира, весь двор. И хоть непоправимого не произошло, одна лишь тень сомнений мгновенно поставит могильный камень поверх её надежд остаться при дворе. Если поползут слухи… отец тут же отдаст её даже не в септы… в молчаливые сестры, как и грозился. До конца своих дней Алисента будет готовить к погребению холодные и дряблые тела мертвецов. Простится с волосами и языком. С самой жизнью… Но кто… кто мог ему сказать? Тот рыцарь, что спас её, в присутствии отца дал обет не говорить об этом. И позже заверил, что при встрече сделает вид, будто даже не узнал её. Лиходеи мертвы. В замок она вернулась, как обычно. Неужели отец таки рассказал королю? А тот велел своему брату принять меры? — Успокойся, Алисента, — руки принца легли на её плечи, унимая дрожь. — Даже твой отец не знает, что мой ночной рейд связан с тобой. Уверяю, утром он как дворовый пес будет облаивать меня, забыв, что вчера преступники едва не погубили его родную дочь. Так всегда и бывает. Ничего нового. — Но откуда вы узнали? — не сдавалась девушка. — Тебе станет легче, если я скажу, что обладаю даром пророчества, подобно предкам? — в полумраке Алисента различила блеск его улыбки. — А это правда? — Это правда. Алисента плохо видела его лицо, но знала, что Деймон лжёт. И всё же… принять его версию и успокоить бешеное биение сердца было правильней. Девушка дотронулась до горящей щеки. Коснулась запястьем его руки, поглаживающей её плечо. Ткань сорочки под его ладонью внезапно показалось не толще невесомой паутины. Она должна была попросить прекратить эту ласку, но не смогла. — Мой принц, как вы попали сюда? — опасливо спросила девушка. — Стража отца ведь стоит за дверью. — Красный Замок — мой дом, Алисента, — голос Деймона прозвучал так мягко, что последний страх ушел. — Не твоего отца, хотя он явно жалеет об этом. Я хорошо знаю это место. Лучше его. Но стража стоит на месте, поэтому не нужно повышать голос. Говорю же, я не причиню тебе вреда. — Я знаю, — тихо выпалила Алисента и поняла, что верит в сказанное. — Ты шла к Драконьему Логову? — Да, — смущенно призналась Алисента. — Рейнира… Уже два дня она не идёт к Серакс. И я… решила сама. — Не стоит так рисковать, Алисента. Да, в городе станет куда безопасней, но выколоть все любопытные глаза я не в силах, — вкрадчиво произнес Деймон. — Равно как и взять другую жену, пока Бронзовая Сука портит воздух своим дыханием. «Взять другую жену? — от этих слов Алисента опешила и открыла рот. — Деймон говорит мне такое? Но почему? Потому что хотел бы… взять меня?» В дни их тайных встреч, когда она жаловалась на холодность отца, принц столь же откровенно признался ей, что ненавидит Рею Ройс, свою леди-жену из Рунного Камня. При дворе его отношение к ней не было секретом. Рейнира даже утверждала, что дяде так претит законная супруга, что он до сих пор не консумировал с нею свой брак. Алисента не признавалась, но ей нравилось слышать это. Думать, что хотя бы в душе Деймон свободен. Принц отпустил её плечо и немного отсел. Верно, вспомнив, что обременен узами своего несчастливого брака. И Алисента знала, что так правильно. Им ведь нельзя быть вместе. Ни по воле людей, ни по законам богов. Даже если душа рвется из груди, она должна сохранять на лице бесстрастность. Должна хранить своё благочестие до той поры, пока отец не выберет того, кому вручить его. И Порочного принца Отто Хайтауэр не выберет, даже если тот станет свободным, а она сама будет молить об этом. Десница скорее убьёт свою дочь, чем вверит врагу. Алисента просто знала это. — Я должен был прийти, чтобы удостовериться, что ты не пострадала, — прошептал Деймон. — Более этого не повторится. Я приношу несчастья тем, к кому приближаюсь. Броня принца скрипнула. Он готовился подняться с её ложа? Алисента не думала в тот миг, когда отбросила одеяло и подалась к Деймону. В кожу врезались холодные выступы его брони, причиняя боль, но девушка прильнула к нему всем телом. — Не уходите. Деймон остался безучастен. Осев обратно на её постель, мужчина будто размышлял над чем-то. Пальцы Алисенты задрожали, когда она коснулась его лица, уколов подушечки об бесцветную щетину. — Я понимаю, что это неправильно. Но ведь… я этого хочу… и вы, скорее всего, тоже, — прошептала Алисента, почти не осознавая, что говорит. — Сегодня, я как никогда ясно поняла, что придёт время и меня отдадут тому, кого выберет отец. Что я так и не познаю любви. — В браке нет места любви, — холодно согласился Деймон. — Неправда, мама и папа любили друг друга, — поспешно возразила Алисента, но Деймон рассмеялся. — Твой отец любит лишь власть, а твоя мать, Алисента, была совсем не такой, как ты себе представляешь. — О чем вы? — Твой отец — вор и мерзавец, — едва слышно выдохнул Деймон, поворачиваясь к Алисенте. — Он изгнал меня из моего дома. Отвратил от меня брата. Отобрал ту, что не хотела принадлежать ему. Лишил всего. — Я не понимаю. — Не понимай, — в голосе принца теперь звучала злоба. Та самая, которую молва так охотно ему приписывала. Сотканный из света и тьмы — при дворе кто-то охарактеризовал принца города именно так. — Ты права: Отто выберет тебе мужа, чтобы укрепить своё положение. Может быть, немощного старика, чтобы ты смогла получить наследство. Может, прожженного развратника, что превратит твою жизнь в ад. Или слабака, который станет его инструментом и твоим позором. Для Отто ты в первую очередь — средство и лишь в последнюю — дочь. — Деймон, — выдохнула девушка, испуганная этим быстрым шепотом и жестокими словами. — Это правда. Нет в этом мире силы, что сломит этот вековой уклад. Что позволит нам с тобой освободиться от оков, наложенных на нас теми, кто нами… владеет, — принц буквально выплюнул последнее слово. — Но их власть не абсолютна. Они не могут контролировать всё. Например, ни мой брат, ни твой отец не могут сейчас заставить меня встать и отказаться от награды за мои труды. — Награды? — успела выдохнуть Алисента, перед тем как принц, полностью повернувшись к ней, обхватил её голову и накрыл её губы своими. Прежде Алисента никогда не осмеливалась целоваться с мужчиной. Губы Деймона оказались ожидаемо твердыми и требовательными, а сам поцелуй не столько страстным, сколько пожирающим. Словно кролик, обвитый змеёй, Алисента замерла. Язык принца решительно и беззастенчиво облизнул её сжатые губы. «Он женатый мужчина… Я должна отказать ему», — велела та часть души, что назвалась благоразумной Алисентой. «В угоду тому, кто будет владеть тобой после отца?» — ехидно возразила ей другая Алисента, существование которой девушка отказывалась признавать. Влажный кончик его языка прошелся по уголку её рта и от него вдоль щеки к виску. Горячее дыхание обладало ухо хрипловатым шепотом. — Алисента, я буквально потерял голову сегодня, когда понял, что у меня могли забрать и тебя. И я отомстил. Убийцы лишились голов, воры — рук, а насильники яиц. Утром меня ждет расплата за эту жестокость. А сейчас позволь мне ощутить твою любовь, — грубоватые руки спустились ниже, к тонкой шее и выступающим ключицам. — После того, как погрузился в грязь этой ночи, я жажду твоей чистоты. Хочу забыть, кто я. Грудь Алисенты бурно вздымалась. Ладонь Деймона скользнула в вырез сорочки. Грубоватые пальцы скользнули по затвердевшему соску. Девушка закинула голову и издала стон. Его заглушил новый поцелуй. В этот раз девушка ответила. Неловко и неумело, она попыталась повторить его движения. Принц жаждал её чистоты? Ну и пусть. Ведь и Алисента тоже желала вкусить его… порок. Язык Деймона, раздвинув её губы, прошелся по зубам. — Разожми, — хрипло выдохнул он. Нет, скорее, отдал приказ. И Алисента его исполнила. Он вторгся в её рот. Деймон неспешно смаковал её, заманивал. Девушке показалась, что вместе с его слюной её наполняет жидкое драконье пламя. Оно оседало в животе, стекая к женскому естеству, что вера нарекла постыдным и нечистым. Его рука следовала за этим жаром и накрыла её нижние губы. Сильные пальцы погладили их через ткань сорочки. Алисента охнула, смешивая их дыхание в единое целое. Она должна была устыдиться этих ласк, как учила септа Марлоу. Оттолкнуть его. Сказать «нет». Но другая Алисента, вырвавшись из-под маски правильной, совсем не желала, чтобы он останавливался. Пляска их языков становилась всё жарче. Пальцы запутались в его волосах, взлохмачивая их ещё больше. — Куда ты? — выдохнула девушка, когда принц отстранил её от себя, высвобождая руку из плена тонких бёдер и отпуская её затылок. — Нет, Деймон! — Тише, — напомнил принц, поднимаясь на ноги. — Я никуда не иду. Этой ночью я — твой. Алисента расслабилась лишь тогда, когда поняла, что он просто снимает броню. Ожерелье, наплечники, налокотники, наручи… Закусив палец, девушка ощущала мелкую дрожь, бегущую по телу. Смотря, как слабые лучи лениво играют на его нагрудной пластине, Алисента гадала, не сон ли это всё. Золотой плащ с алым драконом лег поверх вороненой брони. Деймон начал развязывать ремни, удерживающие набедренные щитки и поножи. Во рту пересохло, когда он остался в одной рубахе и простых штанах. Не испытывая сомнений, принц оголил торс. Свет луны, льющийся через окно, серебрил его кожу так же, как и волосы. Алисенте даже почудилось, что Деймон был отлит из ожившего металла. Шумно сглотнув, она неотрывно наблюдала за тем, как принц начинает возиться с завязками на поясе. Девушка примерно представляла себе, как это происходит между мужчиной и женщиной. Ещё когда их семья навещала дядю в Староместе, Алисента как-то наблюдала, как жеребец покрывает кобылу. И позже мама рассказала ей про обязанности жены, едва у девушки первый раз пошли крови. Но всё же Алисенте стало страшно. Ей вновь вспомнились наставления септы Марлоу: девицы, совокупляющиеся вне священного брака, суть отверженные изгои, которым неведомо благословение Семерых. Горе для Матери и позор для Отца, изгнанницы для Девы и блудницы для Воина. Старица отвернет от развратниц свой лик. Не осветит своей лампадой их жизненный путь, и лишь Неведомый раскроет для них свои объятья, куда раньше отмеренного судьбой срока. Алисента качнула головой, отгоняя занудный голос наставницы. И не смогла отвести взора от плоского живота принца, покрытого пониже пупка густой белой порослью. Завязки поддались и штаны Деймона упали к лодыжкам, обнажив вздыбленную плоть. Она оказалась куда больше, чем Алисента себе представляла. Глаза девушки распахнулись шире. Любопытство и страх слились воедино. Деймон шагнул к ней, берясь за подол её длинной сорочки и тяня её вверх. — Сними, хочу насладиться твоей красотой. Алисента покорно подняла руки, не сводя взгляд с его пениса. Мать говорила, что мужчина должен проникнуть им в тело женщины. В то место, откуда в особые дни истекает лунная кровь. Но ведь это невозможно! Он просто не поместится в ней! Когда ткань оказалось отброшенной, принц лег к ней, обвил руками голые плечи и вновь прильнул к приоткрытым губам. Его плоть, твердая и горячая, прижалась к её бедру. Любопытство побороло стыд и Алисента коснулась его там. Кожа на его мужском естестве оказалась бархатистой и подвижной. — Прикоснись, если любопытно. Это приятно, — прошептал принц. В темноте его лиловые глаза чернели углями. Губы переместились на шею, оттуда к груди. Перед тем, как жадно втянуть в рот затвердевший сосок, принц прошептал: — Проведи рукой, вверх и вниз. Доставь мне удовольствие и я доставлю его тебе. «Удовольствие», — подумала Алисента, даря ему новую для себя ласку и ощущая, как Деймон начинает посасывать её соски, обдавая их дыханием перед тем как переключиться с одного на второй. Его пальцы вновь легли на чувствительный комочек плоти между ног, пропустив его между пальцев. Это действо принесло ей одновременно и боль и наслаждение. Вскоре внизу у неё стало так мокро, что девушка смутилась. Но движений своей ладони не остановила. Прогнувшись в спине, она развела ноги. Его ласки ускорились. Её кисть, следуя этому ритму, тоже заскользила по его члену быстрее. Гладкая головка касалась мягкой ладошки, исчезая под капюшоном из плоти, но едва это случалось, как Алисента сдвигала кожу вниз и скользила пальцами до густых волос на лобке. Соски стали такими чувствительными, что она стала слабо вскрикивать, ощущая, как его губы вновь втягивают их поочередно в рот вместе с ареолой. Как пальцы принца, поглаживая её внизу, начинают дарить наслаждение, накапливающееся, словно капли дождя в изогнутом чашей листе. Ещё немного, и она… Свободная рука Деймона легла на её губы. Пальцы раздвинули их и задвигались во рту, в ритме, повторяющем движения второй кисти между ног. Алисента более не ощущала привкус крови на его коже. Закрыв глаза, она просто позволила своей мягкой ладошке, губам, бедрам… всему телу отозваться на его ласки и прикосновения. То, что они делали, уже не казалось ей неправильным. Пальцы Деймона резко выскользнули из её рта. Принц перехватил её запястье. — Алисента, постой. — Что-то не так? — хрипло спросила девушка, поднимая лицо и открывая глаза. — Нет. Всё хорошо. Причём так, что я могу не дотерпеть. — Дотерпеть до чего? — Сейчас увидишь, — в голосе принца отчётливо проступили озорные нотки. — Леди Хайтауэр, перед тем как мы приступим к главному, должен напомнить тебе, что крики призовут стражу, поэтому не шуми. — А? — Вопрос быстро перешел в возмущенное шипение, когда она ощутила, как его пальцы, оставив привычные ласки, вошли в её тело, и задвигались уже внутри. Новое чувство оказалось приятным, Алисента не смогла сдержать вздох. Из любопытства она порой касалась себя там, гадая, как вообще происходит всё то, что описала ей мать. Но сейчас всё было иначе. Потому что она была с ним. — Ты уже такая влажная, — шепот Деймона смутил Алисенту. Девушка прикусила губу, но не посмела сжать бедра. Наоборот, ей хотелось раздвинуть их шире. Почувствовать… то самое… вторжение… этой его штуки. Она ведь куда длиннее и толще пальцев. — Деймон, — выдохнула она. — Хочешь этого? — Да, — без колебаний ответила Алисента. Принц приподнялся. Мокрые пальцы, выскользнув наружу, погладили внутреннюю сторону её бедра, раздвигая ноги шире. Девушка прикусила губу, когда он склонился к ней. Длинные серебряные волосы почти коснулись её лица. В их тени она не могла разобрать выражение, с каким он смотрел на неё. — Нет ничего слаще, чем брать деву в первый раз, Алисента. Опираясь на локоть, Деймон склонился ниже. Их губы почти соприкоснулись. Вторая рука принца скользнула по её животу. Глаза его блестели, словно гагаты. — Будет больно, — предупредил принц, когда она вздрогнула от прикосновения его гладкой головки к входу в её лоно. — Но лишь вначале. Потом придёт наслаждение. Он надавил, Алисента беззвучно охнула от необычного ощущения и тут же почувствовала ту самую боль. — Это твоё девичество, — твердо произнёс Деймон, верно, ощутив, как она сжимается. — И теперь оно моё. Толчок. Её крик заглушили его губы. Алисента изогнулась, ощущая, как он вошёл в неё до основания. Боль заставила её оцепенеть. Едва крик девушки смолк в глубине его рта, как Деймон прикоснулся к её руке и положил её поверх груди. — Ласкай свои соски. Боль быстрее отступит и не будет такой острой. Девушка исполнила его волю. Его бедра медленно задвигались, даря странное ощущение, похожее на пляску мучения и услады. Алисента положила вторую кисть на свободную грудь. Сжала оба соска и закусила губу. От этой уловки боль и правда немного отступила. Жар тела Деймона, его запах вскружили ей голову. Необычное чувство наполненности изгнало из головы все мысли. Их влажные тела, соприкасаясь, порождали тихие, но непристойные шлепки. Деймон глушил её стоны поцелуями и медленно ускорял толчки. Алисента облизнула его подбородок. — Мой принц, — прошептала она, расслабляясь и отдавая себя ему полностью. — Обхвати мою талию ногами, — хрипло велел он в ответ. Алисента сделала это и почти сразу утратила ощущение времени. Опомнилась девушка лишь тогда, когда Деймон прогнул спину и, прижавшись пахом к её лону, наполнил её горячим семенем. Когда плоть Деймона покинула её тело, Алисента ощущала не боль, а желание ощутить его внутри себя снова. И снова. Они молчали. Деймон лежал рядом и смотрел в потолок. В воздухе витал запах пота и их соков. Алисента дрожала и не решалась нарушить эту тишину. Осознание того, что свершилось непоправимое, постепенно подкрадывалось к ней. Правильная Алисента, смастерив из крох стыда и страха оружие, готовилась поднять восстание и вернуть себе власть над сознанием и телом. «Я стала женщиной, — сказала сама себе Алисента, робко прикоснувшись к обнаженному ноющему животу. Кончики пальцев скользнув вдоль пупка, опустились до влажного треугольника волос. — Теперь я принадлежу Деймону? Он ведь пришел ко мне. Отомстил за меня». — Я рада, что это были вы, — тихонько произнесла девушка, поворачивая лицо к принцу, разметавшему свои серебряные волосы по её подушке. — Тому, что выбрала вас своим… первым мужчиной. — Выбрала? Деймон резко поднялся и сел на край кровати. Свесив голову, он обдумывал что-то или тоже… жалел. Прижав руку к саднящему животу, девушка подалась к нему, прижавшись чувствительной от ласк грудью к спине. — Деймон, — прошептала она, обвивая руками его плечи. Густые кудри плащом окутали его обнаженный торс. Теплая струйка семени, смешанного с кровью, стекала по её бедру. — Мой принц. — В благодарность завтра я выиграю этот турнир для тебя, — отозвался он опустошенно. Но не эти слова девушка жаждала услышать от возлюбленного после того, что произошло. Новый поток страха обдал тело холодом. В её объятьях принц казался скованным. Чуждым. «Кто я для него теперь?» Задать вслух этот вопрос Алисента не решилась. — Так что не спеши отдавать знак своего расположения кому-то другому, — продолжил принц, а потом просто зевнул. — Нужно поспать. Он взялся за её руки и расцепил их. Встал и поднял с пола рубаху. Ошибки не было — Деймон уходил. Прикусив губу, Алисента с горечью наблюдала за его сборами. — Отвернись, — холодно велел Деймон, нацепив свой плащ с алым драконом. — Не хочу раскрывать перед тобой все наши таргариеновские секреты. Его тон причинил ей боль, но Алисента сделала то, что он просил. Когда она повернулась обратно, Деймона в спальне уже не было. Если бы не боль и не розовая лужица, пропитывающая лен простыни, можно было бы подумать, что случившееся было миражом. Остаток ночи Алисента провела в постели без сна. Глядя на светлеющий краешек неба, виднеющийся в окно, она гадала, как ей быть. И как будет вести себя с нею принц теперь.* * *
— Лунные крови, — соврала Алисента встревоженной служанке замершей с простыней в руках. — В этот раз куда раньше, чем положено, — опасливо отметила женщина. Алисента сжалась. Ей прислуживали уроженцы Простора — люди её отца. Что, если служанка догадается и доложит обо всём деснице? От мысли об этом ноги подкосились. Всё, что могла сделать Алисента сейчас — это молиться о том, чтобы Отто не узнал, что его собственность отдала невинность его злейшему врагу.* * *
— Милосердная Мать, прояви снисхождение к дочери своей, — шептала Алисента, смиренно склонив голову перед алтарем. — Не отвернись от меня. Прости мой проступок, ибо совершен он по любви. Отец, не суди меня строго. Кузнец, дай мне силы, чтобы вынести бремя моего поступка. Воин, дай мне отваги не отвести взгляд от истины. Старица, освети мне верную дорогу. Дева… наполни его сердце тем же чувством, что и моё. Пусть сегодня он посмотрит на меня и больше не сможет отвести свой взор. Пусть полюбит меня так же сильно, как я люблю его! Девушка замолчала и по-детски глупо шмыгнула носом. Просить такое у богов? Дерзость! Хуже того — святотатство! Но ведь Рейнира же говорила, что Деймон так и не узаконил брак со своей женой. А значит, боги его не признали. И Алисенте хотелось верить, что сегодня ночью он заключил союз с нею. «Деймон помазанный рыцарь. У него благородная душа, — твердила она сама себе. — Он вернется ко мне. Ведь после того, как он взял моё девичество, принц просто не может поступить иначе!» — Мамочка, мама! Почему, говоря о мужчинах и женщинах, ты не сказала, что это так больно? Что в груди будет так жечь от одной лишь мысли о возлюбленном? В этот раз едва слышный шепот безмолвствовал. Прозрачные руки не касались плеча. — Мама, ну где же ты? Скажи, что мне делать теперь? Он ведь не может стать моим, а я его. Отец и король не позволят нам! Мама…* * *
Алисента вернулась в свои покои, чтобы переодеться перед турниром. Деймон обещал, что выиграет его и объявит её королевой любви и красоты. Отец несомненно придет в ярость. Ну и пусть. Сделанного не воротишь. Да если бы и могла, Алисента бы не отказалась от того, что принесла ей прошедшая ночь. От его ласк, вкуса, запаха… сути. Не Рейнира, а она, Алисента, смогла познать её. И теперь… она не отступит. Расшнуровывая платье, девушка коснулась груди и охнула. После ночи та осталась такой же чувствительной и даже слегка припухла. Но это и не плохо. Теперь она… женщина. Его женщина. Алисента повернулась к кровати и вздрогнула. По центру, на том самом месте, где утром служанка обнаружила капли крови, лежала алая роза, перевязанная на сей раз лентой в цвет бутону. Подавшись вперед, Алисента схватила её и прижала к полуголой груди. Сердце забилось как бешеное. Гадать, кто мог принести её сюда, уже не имело смысла. — Деймон, — выдохнула девушка, целуя припухшими губами прохладные лепестки. Алый — цвет его дракона, его рода и её девичества, что он забрал этой ночью. — Та белая роза… так это был ты? Нельзя, чтобы кто-то узнал! Алисента осмотрелась. Она не могла опустить розу в вазу и поставить ту на видное место. Словно сами их отношения, цветок надобно было сокрыть от взоров посторонних. Быстро подойдя к комоду, девушка достала оттуда молитвенник матери — одну из многих вещей, что перешли ей в наследство. Как часто она видела мать с ним в септе, замершую над раскрытыми страницами с улыбкой на лице. «Кому, как не маме, я смогу доверить свой секрет?» — подумала Алисента, раскрывая книгу. Что-то было заложено между страниц. Ни разу с момента смерти родительницы Алисента не открывала эту книгу. Улыбка на губах девушки увяла, словно роза, которую она обнаружила там. Такая же алая, как и та, что она держала в руках. С точно такой же лентой, обвивавшей высохший стебель. Девушка выронила книгу и оба цветка. На душе стало так тяжело, что, казалось, сердце в груди сейчас разорвется. Глаза наполнились слезами. Сев на край кровати, девушка пустым взглядом взирала на бутоны. Высохший и живой… «Нет, не стану я думать об этом! Не хочу порочить память о матери. Не стану превращать воспоминание о прошедшей ночи в незаживающую рану. Я хочу остаться слепой! Сколько людей вокруг поступают так же! Почему и я не могу?» Утерев рукавом влагу с глаз, Алисента подошла к молитвеннику и вложила засохшую розу между страниц и захлопнула книгу. Убрала её в комод. Девушка посмотрела на свежий цветок на полу и закрыла глаза. Как оказалось — всего лишь символ, которым охотник пометил свой очередной трофей. «Моя невинность для Деймона — всего лишь награда за труды. Месть вору, что отобрал у него прошлую усладу. Он ведь сам мне это сказал, но я не пожелала услышать». Алисента открыла глаза и повернулась к окну. Звуки фанфар доносились даже сюда, а значит, леди Хайтауэр предстояло и дальше играть свою роль. Принц Города обещал выиграть сегодняшний турнир ради неё? Просил сохранить для себя знак её внимания? Ну что же, она даст ему этот венок, но роз в нём точно не будет. Ни сегодня, ни когда-либо впредь.