Помоги мне

Одно. Чёртово. Видение. Видение, которое заставило меня вздрогнуть и вылететь из общей комнаты для Избранников, попутно испугав своих «со-Избранников», находящихся рядом в этот момент. — Эй, чужекровка, поаккуратней, — презрительно крикнул мне кто-то из них. Я не обратила внимания и, поправив очки, помчалась по коридорам. Моя прекрасно развитая интуиция буквально кричала о том, что еще пару минут — и те, кто находился на улице, могли быть уже мертвы. Я проскочила мимо какой-то девочки с косичками, которая от страха уронила книгу на пол, к повороту и почти настигла лестницы, как кто-то резко дернул меня за руку. Я попыталась вырваться, но хватка была достаточно сильной. Выругавшись, я повернулась к человеку, задержавшему меня, и поняла, какую ошибку совершила. — Эй-эй, куда так спешишь? — поинтересовался король Андер Эллесдил. Он внимательно осмотрел меня, и его игривый тон сразу улетучился. Очевидно, мой встревоженный вид и дрожащие руки дали знать, что шутки неуместны в данный миг. — Что случилось? Не ответив, я вырвалась из его ослабевающей хватки и буквально вылетела на улицу. Как назло стоял солнечный, приятный день, и лучи буквально ослепили меня. Хорошо и плохо одновременно, что дул прохладный ветер. «Да простит меня король Андер за такую выходку», — подумала я на ходу, смахивая волосы с лица. И где-то рядом раздались крики ужаса. Схватив первый попавшийся под руку меч и услышав ругань в свою сторону, я побежала в ту сторону, откуда раздавались звуки. Судя по всему, это был тренировочный дворик, тот, что явился мне в видении. Я завернула за угол и увидела как Карл, один из Избранников Элькрис, в странном оцепенении стоял, сжимая в руках меч. Его широко раскрытые глаза уставились прямо в небо. А между тем крики сменились жуткими рыками твари, парирующей в ста футах от Карла. Выглядела тварь, конечно, омерзительно: огромные когтистые лапы, которые точно могли разорвать кому-то горло, тянулись прямо к парню; перепончатые, обтянутые мертвой кожей крылья могли укрыть десять человек. Двигалась фурия удивительно быстро и точно для такого большого существа. Исходящий от нее запах был тошнотворным, и с каждым моим шагом становился все хуже, накрывая меня волнами. Фу. Мгновенно оценив ситуацию, я добралась до Избранника и с неизвестно откуда взявшейся силой толкнула его на траву. Он упал и быстро отполз на безопасное расстояние к стойке с орудием, съезжившись, а фурия в ярости завизжала и отпрянула. Я напряглась, внимательно наблюдая за ее действиями. Признаюсь, у меня немного задрожали колени, потому что я ещё не имела опыта борьбы с демонами, а эта ещё и достаточно сильная, и то, что она сейчас была еще озлоблена, усугубляло ситуацию в десять раз. «Интересно, где сейчас друид», — успела подумать я, прежде чем тварь полетела ко мне. Её острые, как бритва, когти целились прямо мне в глотку, но я отпрянула. Когда она приблизилась ко мне, я, нервно сжав рукой меч, полоснула её по поросшей короткой шерстью груди, и она завизжала, взлетев на воздух. Позади меня раздались тревожные крики, кто-то уже побежал звать на помощь, но я не повернулась к ним. Все мое внимание сейчас было сосредоточено на демоне, угрожавшему мне. Или я, или он. Ловко отпрыгнув от атаки сзади, я предприняла новую попытку отрезать ей что-то, и в этот раз попытка оказалась довольно удачной: мой меч коснулся её перепончатого крыла и разорвал в каком-то месте. Темная, почти черная смолянистая кровь, залила ранее свежую траву. Тем не менее, я уже начала уставать: всё мое тело ныло и просило об отдыхе. Но фурия не дала такой возможности: она спикировала на меня, обнажая свои невероятно острые зубы. От нее исходил такой ужасный запах разложения, что я поморщилась от отвращения. Я могла бы убить ее магией, что успела изучить за последние три недели в Арборлоне, но мысль о том, что кто-то увидит это, повергла меня в ужас. Именно поэтому я продолжала отбиваться мечом, надеясь, что кто-то поможет мне. Как же я жестоко ошиблась. Какое-то нечто, тень, на миг отвлекла мое внимание от хищной фурии, и это стало роковой ошибкой. Я повернулась к ней в тот самый момент, как ее когти потянулись к моему лицу. Я отшатнулась, но острая, невыносимая боль уже захватила моё лицо. Алая, густая кровь стала стекать по моему изувеченному лицу, заливая пока еще здоровый глаз. Я упала и пролетела еще несколько метров спиной. Наверняка на ней останется куча ссадин и ран, но сейчас важнее одно: тварь собирается покончить со мной одним ударом сверху. Хорошо, что я не отпустила меч. С трудом подняв его, я успела на миг увидеть выражение лица дьявольского отродья. Оно было каким-то… победоносным? Возможно, в каком-то бреду, мне и показалось, но спустя мгновение я услышала хруст и гулкие звуки. А еще ощутила ее когти в себе, в своем животе. Неприятное ощущение. Но при этом я полностью обезвредила фурию: вес ее тела стал, как мне показалось, еще тяжелее, так как она уже теряла контроль над собой. И так получилось, что я полностью была придавлена этой жуткой мерзотной тварью, а к тому же запах, который исходил от нее, полностью убил мое обоняние. Слабость прокатилась по всему моему телу: я ощущала, как стекала кровь по моему уже навсегда изуродованному лицу до подбородка. Адреналин в моей крови уже спадал, и я не могла держаться в сознании слишком долго. «Прошу… помогите» — молилась я. Не знаю, кого я прошу и зачем, но мне так в этот момент захотелось, чтобы кто-то был рядом. Не мёртвая фурия или окровавленный меч, а живой человек. Я бы согласилась даже на Ивонну — самую мерзкую Избранницу, по моему мнению. Она больше всех издевалась надо мной вместе с Карлом и имели высокий вес в обществе. В отличии от меня. В глазах, или уже глазу, противно защипало. Я попыталась открыть тот глаз, который был не тронут, но тут же зажмурилась от страшной боли, исказившей черты моего лица. Даже если мне и помогут, и я выживу, то уже навсегда останусь посмешищем в обществе. Издевки теперь точно будут всегда. А какая я буду со стороны… От этой мысли я содрогнулась. Мои руки уже безвольно свисали по сторонам, и кажется я их перестала ощущать. Неужели никто и правда не придет меня спасти? И вдруг, каким-то шестым чувством, я уловила еле заметное движение в мою сторону. Что-то, или кто-то, похоже, заметили мое присутствие под неподвижной тушкой фурии. И почему-то в эту секунду я подумала в первую очередь о друиде. Мое сердце на миг остановилось. Друид Алланон — человек, который всегда вызывал у меня восхищение и глубокое уважение. Когда я впервые увидела его в Арборлоне, то меня охватило какое-то странное чувство дежавю, будто это уже должно было произойти. Не могу описать, как я была рада и удивлена, когда узнала, что Алланон приехал. Но и вместе с этим пришло понимание, что что-то не так. Теперь, лежа под мертвым телом убитой мной фурии, ослабевшая и медленно умирающая, я начала понимать, что случилось. Может быть, стена Запрета снова рушиться? Или же темная книга Идальч поглотила жадных, жаждущих славы бывших людей и превратила их в своих рабов? Всё может быть. Но это уже… — Эйн? Знакомый голос… Грубый и встревоженный. Этого. Не может. Быть. Неужели то, о чем я думаю, правда? Внутри меня все перевернулось от осознания. Это действительно Алланон. Он здесь. И он пришел мне на помощь. Тут я уловила еще одно движение рядом с собой: кто-то, второй человек, подбежал, чтобы помочь Алланону оттащить тварь от меня. А так как двигаться я не могла, то я постаралась напрячь свой слух. Спустя какую-то секунду, я поняла, что тварь больше не лежала на мне. — Эйн, ты меня слышишь? — Это… она меня спасла. О боже, ее лицо… Я содрогнулась всем телом. Вторым человеком оказался Карл, который, пусть и испугался твари, но прибежал, чтобы помочь Алланону. Я почувствовала, как меня легко поднимают на руки. Тот, кто меня поднял, был очень высоким. По моему телу пробежали предательские мурашки, которые друид наверняка заметит. — …Это моя вина, если бы я не испугался… А она меня спасла. — Карл. Этот твёрдый, спокойный тон… Как я по нему скучала. Он настолько меня успокоил, что мир начал меркнуть. А возможно это уже силы меня покинули. Но так или иначе, я провалилась в небытие. *** Впервые у меня не было кошмаров. Я скорее дрейфовала между своим сознанием и подсознанием, проваливаясь в смутных, неярких воспоминаниях. Какими-то отдельными частями всплывали те моменты, о которых я хотела бы забыть. Например, как меня унизил Лоран, подставив мне подножку в самый ответственный момент у Элькрис. Никогда мне не забыть этот унижающий смех и снисходительную улыбку короля Андера. Или тот момент, где Ивонна толкнула меня на лестнице, когда я несла целую стопку ценных бумаг. Я едва не сломала руку тогда. Как раненый олень, я металась от одного воспоминания к другому. Боль от них была такой сильной, словно я все ещё находилась в реальности, но на самом деле еще находилась в небытие. От всех этих моментов ко мне пришло резкое осознание. У меня нет хороших воспоминаний с Элькрис и Арборлоном. Все, кого я когда-либо встречала, отвергали меня и относились ко мне с недоверием. Эльфам очень не нравится, что я, простой человек, стала Избранницей. Что ж, я их не виню в этом. Но ведь это был и не мой выбор: Элькрис сама выбрала меня, ради какой-то своей цели. Если это так в самом деле, то она очень плохо умеет выбирать. Каким образом я, достаточно неприметная девушка, чье имя звучит только в качестве насмешки, могла помочь Элькрис? Разве что оттереть древние корни от всякого прилипавшего мусора, да и то, это было редко. Сейчас мне оставалось только надеяться, что, даже если я останусь жива, смогу уехать и начать новую жизнь, как-нибудь. Между тем темнота, окружающая меня, начала рассеиваться, а вместе с ней и исчезала безмятежность. Вместо этого появились новые чувства настороженности и тревоги. Кто-то был в комнате. Это было первое, что пришло мне в голову. Странно, но я от этого ничего не ощутила. Возможно, мне действительно уже всё равно, убьют меня или нет. Вместо того, чтобы замереть и прислушаться, я выбрала другой вариант: слегка подвинуться к изголовью кровати, чтобы посмотреть в темноту. «Даже если я умру, то надеюсь, это будет быстро». — Вряд ли ты умрешь, даже если попросишь меня об этом, — на этих неожиданных словах я вздрогнула и открыла глаза… точнее, глаз. Другая сторона у меня была перемотана, и все же… не в повязке дело. Судя по тому, как было темно в комнате, царила глубокая ночь. Комната, в которой я находилась, была белоснежной, но под покровом ночи казалась серой, и только лунный свет, исходящий из широкого окна по правую сторону от меня, немного освещал эту комнату. Я умудрилась каким-то образом встать на локти, хоть и с огромным трудом. Боль была уже не такая жгучая и невыносимая, но всё равно осталась. — Кто… кто здесь? — мой голос показался мне чужим. Хриплый, чуть ли не прерывающийся на полуслове, он походил больше на скрип двери. Мне никто не ответил. Я хотела чуть привстать еще сильнее, чтобы разглядеть незнакомца, который находился в комнате, но тут резкая вспышка боли — и я, застонав, сползла на подушки. Очевидно, мои раны все ещё оставались опасными для меня. Прикрыв глаза, я выдохнула. Надо попробовать еще раз. Но не успела я сделать и усилия, как сильная мужская ладонь прижала меня к постели. — Тебе не стоит вставать без необходимости. Голос, властный и глубокий одновременно, странным образом распространился по всему телу, и я послушно легла. Мысли, хаотично разбросанные по моему головному мозгу, стали двигаться медленнее, заставив меня думать более трезво. Я решила пойти на риск и открыла глаза, в то время как человек включил рядом со мной лампу. Резкая вспышка заставила меня поморщиться от боли, но она тут же прошла, оставив после себя неприятное ощущение. А я как раз посмотрела на того, кто только что включил свет и едва сдержала возглас удивления и радости. Алланон! — Ты заставила короля Андера изрядно понервничать, как, впрочем и Омсвордов, — усмехнулся он, наклонившись ко мне. Его чёрные, жесткие глаза блестели в свете керосиновой лампы. Он лишь ненадолго их прикрыл, а затем негромко проговорил: — Я бы сказал, что не только их. Я приоткрыла рот, а затем закрыла, смущенная своим внезапным порывом спросить, что он тут делает и почему именно ему поручили следить за моим состоянием. Вместо этого я прокашлялась, чтобы не звучать как старая калитка, и прошептала: — Как… как давно я здесь? — Недолго, — покачал головой друид, нахмурившись. — Ты не должна была даже просыпаться сейчас. Тебе стоит набираться сил, потому что ты потеряла очень много крови. Мы еле тебя вытащили, прежде чем ты успела отправиться на тот свет. Повисло молчание. Я сверлила взглядом потолок, в то время как друид куда-то отошёл. И всё же, вопросов осталось много. Например, куда они дели ту мерзкую фурию? Насколько серьёзными оказались мои раны? Продолжит ли глаз функционировать или я теперь стану пиратом? Я решила повременить с этим. «Это я скоро и выясню». — А ты… почему здесь? — этот вопрос вырвался сам по себе, я даже не успела подумать над ним как следует. Я услышала, как Алланон повернулся в мою сторону и подошёл к кровати. Глупый вопрос. — Не глупый, — заверил меня он, после чего улыбнулся: — На самом деле, я всё ждал, когда ты его мне задашь. Я просто смотрела на него, ожидая ответ на свой вопрос. Алланон вздохнул и посмотрел в сторону. Судя по всему, его что-то тревожило. Что-то, чего он не скажет никому. Глядя на друида сейчас, я вспомнила, с каким трепетом и страхом на него смотрет окружающие. Все эльфы, да и люди, которые встречали его на пути, говорят только о его великих деяниях и редкостных умениях, о которых остальным приходится только мечтать. Говорят, что он — великий мудрец и хранитель знаний, каких больше никому не достать. Никого не интересует, что этот груз ответственности, который лежит на его плечах, может давить так сильно, что ни один человек или эльф не выдержал бы этого. Никто не норовит узнать его истинное состояние, то, что у него внутри. Я одна замечала эти изменения, когда его что-то волновало или нервировало. Возможно, он сам выбрал этот путь, по которому он идет до сих пор. Но это вовсе не означает, что нужно складывать всю ответственность за то, что мы делаем в реальности. Все наше будущее складывается из наших действий в настоящем, которое потом почему-то приходится разгребать одному друиду. Именно в этот момент мне и стало бесконечно жаль Алланона. Я ведь прекрасно понимаю, каково это — быть одиночкой. Хотя у нас, наверное, разные степени одиночества, если такое есть: если у него это — намеренный путь, на который он пошёл добровольно, то у меня это — влияние общества, в котором я нахожусь. Я не выбирала быть Избранницей и при этом быть человеком. Большинство эльфов на самом деле — жестокие люди, и я уже в этом успела убедиться. В этот момент я почувствовала, как на мою горячую ладонь легла прохладная шершавая рука. Повернув голову в сторону, я увидела, что друид сел рядом со мной. Его задумчивый, погрустневший взгляд всё ещё был прикован к стене, однако внутри меня всё неожиданно похолодело. Едва заметная лукавая улыбка проскользнула на его лице на пару секунд и пропала. Алланон искоса посмотрел на меня. Вроде бы ничего не обычного, но в глубине глаз я заметила какую-то грусть. Я потянулась рукой к нему, желая хоть как-то ободрить, но он почти сразу поднялся, а на темном лице застыла непроницаемая маска. Я опустила руку на место. — Тебе нужно ещё поспать. Ночь стоит глубокая. Набирайся сил, скоро поговорим, обещаю, — Алланон выключил свет, и я сразу перестала его видеть. Это даже к лучшему, наверное. Он настолько тихо вышел, что я даже и не поняла, как он ушел. Снова сверлила потолок взглядом и задумалась, отчего у него такое поведение? Неужели это сказываются такие года одиночества и тяжесть в душе? Или же это всё же нежелание привязываться к кому-либо? Во всяком случае, я не знаю. Мне стало немного обидно за его скрытность, но я сразу погасила в себе это чувство. Все наши путешествия до Паранора, Хейденсхорна, — всегда я молчала и позволяла ему делать то, что предначертано, понимая, что то, что он делает, важно для нас всех, неважно, будут ли задеты мои чувства или нет. Многие были недовольны его недосказанностью и молчанием, а я лишь наблюдала, как он терпел их едкие слова в его сторону. «Никто не заслуживает такого, особенно те, кто идут на это по своей воле». В таких раздумиях я и заснула.