несовершенство.

Щёлкнул замок и дверь квартиры распахнулась. Идеальную тишину позднего вечера, плавно переходящего в ночь, нарушили с грохотом ввалившиеся внутрь молодые люди. Ацуши, увлекшись очередным долгожданным поцелуем, запнулся об порог и полетел в темноту, увлекая за собой Дазая и всё, до чего смог дотянуться в попытке удержать равновесие. К счастью, их вовремя поймала стена, так кстати оказавшаяся неподалеку. Ацуши почувствовал, как загорелись щеки - неловкость ситуации зашкаливала, вот только Дазай продолжил, будто ничего не произошло. Прерывая очередной поцелуй, Ацуши дрожащим то ли от волнения, то ли от стеснения голосом заметил: - Нужно дверь закрыть. Идея, что кто-то из соседей может случайно проходить мимо приводила его в ужас. - Да к черту её, - отмахнулся Дазай и как бы между прочим подтолкнул дверь ногой. Коридор погрузился во тьму, создалась устроившая обоих иллюзия приватности и мысль о том, что следует позаботиться о замке быстро утонула в десятках других. Несколько бесконечно долгих мгновений они смотрели друг на друга, вглядываясь в хорошо знакомые черты сквозь густую черноту ночи. - Может... - Ацуши приглашающим жестом указал на единственную комнату, но Дазай, никак не реагируя на это, продолжил наблюдать. Улыбнулся уголком губ, будто сам себе, тому, что приходит на ум при виде наивной растерянности. Ацуши от чего-то стало неловко и дальше читать в его глазах нескромные мысли, поэтому решение взять инициативу на себя было принято легко. Поймав руку Дазая, он проследовал дальше по коридору, маневрируя среди мебели и других вещей. Просторную комнату наполнял тусклый свет уличного фонаря. Дазай осмотрелся, недолго думая, скинул верхнюю одежду на пол и расположился на футоне. Его внимание вновь вернулось к Ацуши, который все ещё стоял в дверях, неловко переплетая пальцы рук, будто в собственном доме был гостем, ожидающим позволения войти. Что-то не давало парню сдвинуться с места, именно теперь, когда оживали самые смелые грёзы. В тишине под тяжестью шагов зазвучал скрип деревянного пола больше напоминающий отчаянный вопль чистого страха. Полуулыбка не сходила с лица Дазая, что заставляло нервничать ещё сильнее. Встав на колени, он взял Ацуши за запястье, оставил на бледной холодной коже несколько едва ощутимых поцелуев и потянулся к пряжке ремня. - Шторы! - Ацуши неожиданно отстранился, на лице моментально отразилось облегчение. - Надо закрыть! Дазай удивлённо выгнул бровь, с иронией поинтересовался: - Боишься, что кто-то будет за тобой подглядывать? Воспользовавшись замешательством Ацуши, он сделал ещё одну попытку повернуть ситуацию в прежнее русло, призывая присесть рядом. С замиранием сердца парень опустился на пол. Дазай привлек его к себе, обвив руками изящный торс, и ловким движением уложил на спину. От волнующей и интригующей близости по спине побежали мурашки, казалось, что все внутренности сжались в комок. Не в силах оторвать взгляд, Ацуши завороженно наблюдал, как Дазай одну за одной расстёгивает пуговицы своей рубашки. Тонкие пальцы умело и быстро управлялись с тканью, открывая не менее притягательное зрелище. Однако, когда Осаму сначала прикоснулся к его шее, а после по-хозяйски - неспешно и самоуверенно - избавился он галстука, Ацуши остановил Дазая, выражая протест. - Забыл спросить, - оправдался парень. - Может чай хочешь? - Ради всего святого, Ацуши, какой чай? - выпалил тот в нетерпении. - Очень вкусный! Зелёный, с клубникой и... - Издеваешься? - Осаму жадно впился в его губы, лишая возможности договорить. Осознав, что не может больше противиться себе, Ацуши ответил на поцелуй, вновь удивляя, только на этот раз - напором. Внутри боролись противоречивые чувства. В глазах Дазая сверкали похотливые огоньки. Ацуши готов был поклясться, что знает чего тот хочет и полностью разделяет эти желания, но беспричинный страх не позволял отдаться чувствам полностью, отпустить ситуацию, без раздумий броситься в этот бурный поток. Когда он снова осторожно коснулся оголённой кожи Дазая, от чего-то нахлынули болезненные воспоминания. В один момент Ацуши понял - не хочет разрушать этот барьер, лишаться последней защиты. Не хочет раздеваться. Не хочет, чтобы Дазай узнал о его изъянах - наверняка посчитает уродливым. Он уверенно упёрся ладонями в грудь Дазая, увеличивая дистанцию. Ожидающий взгляд Осаму прошёлся по растрёпанным волосам, нахмуренным бровям и щекам, алевшим от поцелуев. - Дазай... - прошептал Ацуши, собираясь с духом, чтобы наконец произнести в слух то, в чем не решался признаться даже себе. - Только не говори, что сейчас ужин предложишь, - попытался разрядить обстановку Осаму. Улыбка на его лице померкла, когда очередная безобидная шутка не изменила настрой Ацуши, а, казалось, лишь усугубила ситуацию. Теперь, придавленный к полу крепким телом Дазая, он был загнал в угол. Проклиная себя за все идиотские решения, что поставили его в это неловкое положение, парень мечтал только об одном - бесследно раствориться в воздухе, чтобы избежать предстоящего разговора. Но время шло, а высшие силы так и не собирались вмешаться, поэтому Ацуши нехотя продолжил: - Давай остановимся, - его голос предательски задрожал, выдавая тайную слабость. - Не думаю, что понравлюсь тебе... Дазай, ожидавший чего угодно, но не этого, не задумываясь, возразил: - Не говори глупостей... - Это не глупости, Дазай! - вспылил Ацуши, пытаясь подавить подступившие слёзы. - Я не хочу чтобы ты во мне разочаровался! Теперь, когда он озвучил эти опасения, стало только тревожнее от этой непоколебимой уверенности в собственной непривлекательности. Молчание давило. Дазай не спешил спасать положение, да и любые слова казались неуместными. - Извини, - бормотал Ацуши, отвернувшись. Вина за неоправданные ожидания ощущалась слишком болезненно. - Дело не в тебе. Парень сел на край футона и обнял колени. Он бросил осторожный взгляд на Дазая и почувствовал как неприятно скрутило живот. Нет, дело не в угрозе или осуждении - искреннее непонимание, сквозившее во всех чертах Осаму, заставляло съежиться и желать лишь одного. Оправдаться. Ацуши опустил глаза в пол и стал медленно, но суетливо расстёгивать оставшиеся пуговицы. Его руки дрожали, а сохраненный остаток разума умолял остановиться, немедленно отказаться от стратегии, которая не принесет ничего, кроме боли и унижения. Но, вопреки всему, Ацуши продолжал. Наконец он несмело распахнул рубашку, обнажая перед Дазаем свой самый большой страх. В рассеянном свете фонаря за окном его тело казалось ещё более бледным. Нескладный, несколько худощавый торс покрывали темневшие в полупрозрачном освещении растяжки. Эти причудливые узоры покрывали большую часть его кожи. Ацуши плакал. В гнетущей тишине его выдавал лишь глухой стук разбивающихся о поверхность пола слез. Дазай осторожно передвинулся ближе. Испортить этот момент было так легко и действительно страшно. Он протянул руку, но остановился в паре сантиметров от касания. - Можно? - тихо прошептал Осаму. Его вопрос эхом отдался в голове Ацуши, когда тот осторожно кивнул. Дазай быстро догадался о причине их появления - читался знакомый почерк. Долгие волнистые линии, напоминающие окрас тигра. Не составило труда понять, что частные метаморфозы даются телу с трудом. Дазай едва ощутимо провел пальцами по остывшей коже, повторяя витиеватый рисунок. Его совсем не удивляла эта картина. В конце концов, за годы он успел понять, что дар так или иначе оставляет отпечаток на хозяине - не важно физически или эмоционально - такова природа вещей. Но смелость Ацуши действительно поражала. - Теперь ты считаешь меня отвратительным, да? - тихо спросил он, отводя глаза. Дазай снова улыбнулся только уголками губ и ничего не сказал. Он взял Ацуши под подбородок и осторожно поцеловал, их губы почти не соприкоснулись. - Ты, кажется, предлагал попить чай, - Осаму провёл по его щеке большим пальцем, вытирая слезы. - Думаю, сейчас самое время.