***
Вихен смыл краску, небрежно высушил волосы, в кои-то веки не придавая никакого значения укладке, но свежий синий цвет в зеркале вызвал улыбку, которая вновь померкла, когда взгляд полоснул по шее. Омега приподнял подбородок и наклонился к зеркалу, рассматривая гематому, что сходила разноцветными разводами и покрывала почти всю шею. Ви невесело усмехнулся и более пристально пригляделся к своему отражению. Если закрыть глаза на синие волосы, то он очень был похож на брата, который никогда не обременял себя процедурами красоты. Копна волос, неистово торчащих в разные стороны, ни грамма косметики, домашняя футболка Юнги и его же штаны, которые пришлось потуже затянуть, чтобы не сваливались. Прежний Вихен бы негодовал и ругал себя за подобный вид, но действительно, с хера ли его это так сильно волновало раньше? Дверь скрипнула, заставив омегу испуганно дернуться, но когда в отражении над правым плечом возникло лицо Юнги, Вихен улыбнулся и стыдливо опустил глаза. Руки альфы опоясали схуднувшую талию, сухие губы прижались к шее, и омега откинул голову на чужое плечо. Плечо, которое всю неделю готово было принять на себя все, что вываливал на него омега. От истерик до желания спрятаться. От нежности до опасных выпадов. От ночных кошмаров до утренних уютных объятий. — Привет, — шепнул Юнги. — Я снова синий, — показал пальцем на свою голову Ви. Альфа улыбнулся через зеркало и прижался виском к щеке омеги. — Завтрак готов, — Юнги чмокнул скулу и снова прижался головой к месту поцелуя. — Ты ужасно готовишь, — усмехнулся Вихен и улыбнулся еще ярче, когда спиной почувствовал подрагивающую от смеха грудь. В этих руках так хорошо, наверное, стоило бы сообщить об этом хозяину этих рук, который вдребезги разбивается, чтобы угодить своему омеге. — Пошел нахуй, — альфа играючи прикусил сгиб шеи и отстранился от Ви, утягивая из ванной. — Я сегодня постарался. Тэхен завтракает с нами? — Думаю, да. — Заебал, — шутливо закатил глаза альфа. — В универе уже поговаривают, что у нас полиамория. — Хуй тебе в рот, а не полиамория, — предупредительно зыркнул Вихен и для пущей убедительности отвесил легкий пинок по заднице альфы. — Да я только «за»… — посмеялся Юнги, но помрачнел, когда омега отвел взгляд и прошел мимо, покидая ванную. Лед слишком тонкий, а язык не всегда успевает скрыться за зубами. За эту неделю было все, кроме секса. Альфа и не думал напирать, просто окружал заботой, как мог. Выплескивая все нервы и злость в университете, домой он приходил в полной готовности принимать все последствия той ужасной ночи. Всю свою ярость вкладывал в удары по лицам, кто смел ляпнуть что-то пренебрежительное о Вихене. Да, были разборки, да, уже дважды за эту неделю его грозились отчислить за драки, но дома Юнги преображался в альфу мечты. Он и впрямь постарался: обжарил вчерашний рис с яйцом и порезал туда пару сосисок. Формочками для печенья, которые оказались среди кухонной утвари, альфа вырезал из хлеба сердечки и звездочки и разложил на большом блюде посреди стола вместе с нарезанными овощами. И если Тэхен постарался отдать должное своей реакцией, то Вихен молча сел, уткнувшись взглядом в одну точку, и начал вяло копаться в еде. Глядя на него, казалось, что смотришь очень замедленное видео, которое вот-вот замрет. Жизнь вообще замерла, и все вокруг подстраивалось под туманное состояние омеги. Как бы ни старались все вокруг, проблесковым маячком мигало понимание — нужно время. Юнги было запрещено курить дома, даже если пахла одежда, альфе приходилось несладко. Алкоголь тоже был не в почете, и если пиво с фырканьем допускалось, то вся коллекция виски была варварски слита в унитаз. — Тэхен, — нарушил гробовое молчание Юнги, — все еще бегаешь от Чонгука? — Я не бегаю, просто есть дела поважнее, — спокойно ответил омега. — Рассказывай… — усмехнулся альфа, откусывая хлеб-звездочку. — Че ты от него шкеришься? — Тебя это не должно волновать, — с нажимом парировал Тэхен. — Когда ты был тихоней, ты нравился мне больше, — наигранно обиделся Юнги. — Он и не должен тебе нравиться, — Вихен поднял холодный предупреждающий взгляд на альфу. — Начинается, — хотел улыбнуться, но не вышло, потому что его омега демонстративно швырнул приборы на стол и ветром умчался на второй этаж под сокрушенный вздох Юнги. Опять лед треснул в самом неожиданном месте. Альфа сам себе цокнул, порицая за собственную неосторожность, и начал было подниматься с места, как Тэхен коснулся его руки. — Давай я, — скрипнул ножками стула омега и направился за братом. Вихен стоял у окна, обнимая себя за плечи, сжимал пальцами все еще рельефные мышцы, массировал, успокаивал сам себя. — Ви? — тихо позвал Тэхен, но брат все равно вздрогнул. — Ну, что со мной не так? — воскликнул омега, резко обернувшись, и скривился в отчаянии. — Ви… — с грустью произнес Тэхен. — Дай себе время. — Он так старается, — вяло всплеснул руками Вихен и спрятал лицо в ладони. Как все-таки приятно не бояться размазать косметику, но как стыдно за себя, за то, что всем приходится терпеть его истерики. — Он не идиот, Вихен. Тем более с его анамнезом, — постарался пошутить омега и подошел ближе. Он взял ладонь брата и начал растирать холодные пальцы, отвлекая от неприятных мыслей. Вихен же переключился на лицо Тэхена, внимательно рассматривая, наклонял голову, будто примерялся, и, прищурившись, вдруг спросил: — Хочешь, я тебя подкрашу? — Думаешь, надо? — поднял бровь Тэхен, вызывая огоньки в чужих глазах и легкую улыбку. — Могу немного выделить глаза, хотя ты и так очень красивый, — улыбка снова ни с того ни с сего дрогнула. Губы некрасиво искривились, подавляя плач, а глаза заблестели влагой. Тэхен шумно выдохнул и затянул брата в объятия, крепко стискивая. — Все наладится. Слышишь? — Когда? Я так устал от самого себя, как вы все терпите это дерьмо? — Мы тебя любим, — Тэхен поглаживал спину брата, раскачивая в объятиях. — Хочешь, я удалю эти воспоминания? — произнес он шепотом и напрягся от того, как Вихен вмиг окаменел. — В смысле? — омега отстранился и нахмурился. — Если разрешишь покопаться у себя в нейронных связях, то может, я мог бы помочь забыть тебе это все… — Но я не хочу забывать, — не понял Вихен и нахмурился. Он встряхнул головой, растерянно огляделся и выставил израненные запястья перед лицом брата. — А как ты это мне объяснишь после твоих фокусов? И потом, все вокруг будут в курсе, как один мудак чуть не сделал меня своей секс-игрушкой, а я, значит, один буду улыбаться, как долбоящер? Это хуйня какая-то, Тэ! — распалялся брат. — Я просто предложил, — замялся Тэхен. — Извини. — Тэ, — вдруг спохватился омега и распахнул глаза. — Скажи, ты уже делал это? — Да, поэтому за мной и гоняются большие дядьки, — нервно улыбнулся Тэхен. — Особенно после того, как я предоставил результаты работы с папой Чонгука, — на непонимающий взгляд омега устало вздохнул и пояснил: — Он позволил мне избавить себя от алкогольной зависимости. Мы с госпожой Сон за пару дней подготовили статью и вуаля — я нарасхват. — Жги, братец, — Вихен состряпал ободряющую улыбку, на какую был способен, — нагни этот мир, а я справлюсь. Я очень постараюсь. — Не нужно стараться, — снова обнял брата Тэхен, — время, Ви… Только время.***
— Что вы сделали с Сонхэ? — голос Хаджуна в трубке бодрый, но заинтересованный. — В смысле? Я в таком же шоке как и ты, — легко ответил Намджун. — Я только что от него и… Знаешь, я сомневаюсь, что его будут судить. Даже с теми записями от анонимного доброжелателя, — выделил последнюю фразу альфа. — Все, что он говорит — это «гав-гав» и «мама». Когда мне рассказали, я был уверен, что он хитрит, чтобы избежать наказания, но, Джисон, он ходит под себя, потому что не может сообразить, что надо идти в туалет! Его буквально с нуля учат всему, как младенца! — Это очень интересно, Хаджун, но мне ничего не известно. — Записей с камер наблюдения нет, охранники никого, кроме загадочных роботов не видели. Что это за восстание машин? — Может, Сонхэ тоже обещал повесить их головы над камином, вот они и разозлились, — хмыкнул Намджун и вздохнул недовольно: — А на твоем месте я бы занялся наследством омег Ким, а не болтал по телефону. — А ты чего так переживаешь за них? Между прочим… — Мне некогда, Хаджун, до свидания, — не дал договорить альфа и сбросил вызов. Намджун положил телефон на стол и вновь взял в руки бумаги, которые подготовил для него Ханыль. Омега все это время стоял в кабинете перед столом мужа, не отрывая взгляда от Намджуна. Альфа хмурился, вскидывал брови, качал головой и недовольно жмурился. Омега хоть и понимал, что эти реакции предназначены печальной статистике, но и страх, что сейчас муж будет высмеивать его за ошибки и невнимательность, тоже царапал внутренности. Да, пусть предыдущие его отчеты альфа принял с благодарностью, но, казалось, что вот-вот вернется привычный Джисон и обложит хуями с горкой не только его труды, но и всего Ханыля целиком. Омега посмотрел на свои сцепленные руки и закусил губу, ожидая хоть каких-то комментариев, но, видимо, с ним как всегда никто и ничего обсуждать не будет. Он медленно попятился к выходу, уже не требовал объяснений, просто принимал как данность, что он, Ханыль, подробностей не дождется. Также он не стал выпытывать, что именно случилось с Джисоном в тот вечер, что за присоска вечно торчит у него позади уха и с какого перепуга он напал на него с благодарными объятиями после той ночи. Да, последнее сбивало с толку больше всего. Альфа упал на колени, держался руками за ступни, опустив на них голову, и…плакал. Пулеметной очередью изо рта вылетало горячее «Спасибо-спасибо-спасибо». Подобную сцену он наблюдал, когда Джисон стискивал в объятиях Чонгука, благодарил надрывным голосом. Видел, как с сияющим видом чуть ли не пищал о том, как он рад, что у Тэхена такой замечательный альфа, тряс его руку, благославляя на светлое будущее с омегой Ким. Намджун поджал губы и, постукивая стопкой бумаг о стол, задумчиво смотрел куда-то мимо мужчины. — Спасибо, Ханыль, — глухо начал альфа, — ты снова отлично справился. — Пожалуйста, — на грани слышимости ответил омега и поправил выбившиеся из хвоста волосы за ухо, не прекращая свой медлительный побег из кабинета. — И выглядишь ты отлично, — Намджун ожил, будто только заметил омегу и оглядел Ханыля прояснившимся взглядом. Чистые волосы собраны в аккуратный низкий хвост, кремовый джемпер и брюки в тон подчеркивали медовый цвет кожи. На ногах, правда, уже привычные пушистые тапочки, но свежий образ они не портили, — но знаешь… — Давай, — усмехнулся Ханыль. Вот оно… Хоть не было привычного презрения, но муж всегда любил пытать своим палящим взглядом перед тем, как унизить, — гаси. — Я хотел сказать, — с нажимом произнес Намджун, недовольный тем, что от него все еще ожидали гадостей, — хотел сказать, что ты бы справился с зависимостью и без Тэхена, но мне приятно, что ты доверился ему. Ханыль удивленно посмотрел на альфу и уже открыл было рот, но на языке столько всего… От банального «спасибо» до миллиона вопросов, которые спорили за очередность, не давая омеге произнести что-то внятное. — Эта компания в полной жопе, — резюмировал альфа, сменив больную для омеги тему, и шлепнул стопкой о столешницу. — Что будем делать? — Ты меня спрашиваешь? — снова опешил Ханыль и на всякий случай ткнул пальцем себя в грудь, чтобы точно избежать ошибки. — Тебя, — твердо произнес Намджун, поставив локти на стол и сцепив руки в замок. — Джисон, — Ханыль свел брови, вздохнул и подошел к столу, оперевшись руками о столешницу. Нависая сверху, омега разглядывал лицо, искал хоть что-то, что поможет ему понять, что происходит, потому что самый вероятный сценарий — Джисон его убил и на данный момент омега где-то в Раю. А возможно, его выкинуло в параллельную вселенную, где его муж не скотина. — Хватит играть со мной. Скажи, ты хочешь свести меня с ума? Хочешь отправить в психушку? М? — Нет, Ханыль, — мягко улыбнулся Намджун, — не жди подвоха. Как раньше — больше не будет. Поверь. Мне дали второй шанс, и я им пользуюсь. — И где ты взял этот второй шанс? — сощурился Ханыль. Намджун прикрыл глаза, приложив кулак к губам, и промычал задумчиво, но омега ждал. Казалось, что альфа сам с собой внутри договаривался, принимал решение и наконец кивнул твердо. Он поднял взгляд на омегу и тихо спросил: — Тебе можно доверять? — Тебе? — сложил руки на груди Ханыль. — Нет. — У правды есть цена — твое молчание. Хочешь правду? Обещай молчать. Не готов молчать? Не проси правду. — Или что? Убьешь? — недобро усмехнулся омега, все еще разглядывая чужое спокойное лицо. — Я — не убийца, — тихо ответил Намджун, не дрогнув и мускулом. После тягучей паузы, подогреваемой пытливыми взглядами, добавил. — Может, твой муж и был убийцей, но я — нет. — Не помню, чтобы мы разводились, — тихо ответил Ханыль. Держал лицо, но старался не дышать, лишь бы не спугнуть эту призрачную возможность услышать хоть немного внятных объяснений. — Тебе. Можно. Доверять? — выделяя каждое слово, повторил свой вопрос Намджун. — Даже если и нет… Ты сделал все, чтобы мое слово ничего не значило ни для кого в этом мире. Какую бы страшную тайну ты мне не доверил, мне никто не поверит, даже если я захочу рассказать, — обиды, что копились годами, подкатывали к горлу, делая голос сдавленным. — Хорошо, садись, — кивнул альфа, указал рукой на кресло напротив стола, и сам откинулся на спинку. Он потер губы ребром ладони и снова кивнул, окончательно решаясь. — Задавай вопросы. Но, — остановил порыв заговорить и наклонил голову вбок: — Имей в виду, я буду говорить только правду, какая бы она ни была. Если не собираешься верить, то даже не начинай. — Что это за штука у тебя за ухом? — нетерпеливо выпалил Ханыль, стрельнув взглядом на торчащую присоску. — Так Тэхен следит за моими нейронными связями. — Зачем? — Чтобы… — Намджун сглотнул, посмотрел в окно и снова вернул взгляд омеге. — Чтобы в это тело не вернулся Чон Джисон. — Прости? — взметнул брови Ханыль и нервно усмехнулся. — Чон Джисон заставил Тэхена поменять нас телами, чтобы от моего имени подписать акт об успешной ревизии ваших предприятий, по сути — мое одобрение на крупный госзаказ для вашей компании. Но шутка в том, что когда он собирался ехать на эту встречу, его зарезали в моем теле, — монотонно выложил на одном дыхании, не отрывая взгляда от омеги. — То есть, — задумался Ханыль и поводил пальцем в воздухе, обрисовывая контур тела альфы, — ты — Ким Намджун? — Да, — тихо ответил альфа, в напряжении ожидая реакцию. Казалось, Ханыль рассмеется и уйдет, хлопнув дверью, или закатит глаза, или обидится за неправдоподобную хрень, но никак не ожидал услышать: — Спасибо, — улыбнулся Ханыль и обмяк в кресле. Незримые пласты напряжения и подозрений оползнями сходили с его плеч, и пусть в глазах плескалось удивление, но оно разом выместило страх и ненависть к мужу. — И все? — смутился альфа. — Нет, конечно, — усмехнулся Ханыль, бегая неверящим взглядом по альфе. — Вопросов миллион, но их теперь на миллиард меньше! Я думал, что с ума схожу, — омега со стуком опустил лоб на стол. — И… Ты мне веришь? Так просто? — В это поверить гораздо проще, чем в то, что Джисон так сильно изменился, — подтвердил омега и снова выпрямился. — Дата нашей свадьбы? — вдруг строго спросил Ханыль. — Понятия не имею, но моя была пятнадцатого мая, — ответил альфа. — Я это даже не смогу проверить, — нервно прыснул омега, — хорошо. День рождения Тэхена и Вихена? — Они родились на неделю раньше поставленного срока, тридцатого декабря, Вихен родился первым, спустя двенадцать минут появился Тэхен. В тот день падал снег, а жена рыдала не от счастья, а потому что наши дети испортили ей Новый год. — Этого я тоже не смогу проверить, но достаточно убедительно, — неестественно улыбнулся Ханыль и прикрыл глаза, тихо сокрушаясь: — Так значит, все это время я вел себя как идиот перед незнакомым человеком… — Мне очень жаль, что тебе пришлось столько терпеть от своего мужа, но теперь мы можем начать заново. Так? — стрельнул бровями альфа и протянул руку: — Ким Намджун, приятно познакомиться. — Чон Ханыль, — залившись легким румянцем, ответил на пожатие и качнулся в поклоне. Он потер пальцем ладонь, в которой осталось тепло от чужой руки и, стреляя неуверенным взглядом исподлобья, тихо произнес: — Я скажу странную вещь сейчас, но я рад, что убили не тебя. — Я тоже, — дернул уголком губ. — Я должен попросить прощения кое за что, — Ханыль помолчал и виновато улыбнулся, отвечая на вопросительный взгляд Намджуна. — Я — идиот. Мне очень стыдно, но я пытался отговорить Чонгука влезать в ваши дела. Он так рвался спасать омег и отца, а я уговаривал его спрятаться. — Ты хотел уберечь своего сына, и я тебя понимаю, — хмуро произнес альфа. — Но я рад, что он тебя ослушался. — Ох, этот молодой альфа… — Ханыль взметнул взгляд к потолку и улыбнулся своим мыслям о сыне. Только сейчас Намджун отметил для себя, что этот омега очень даже красив, когда не пытается его обложить отборным матом, когда не ворчит, не шипит и не шугается. Ханыль вздохнул и вернул робкий взгляд: — Чонгук замечательный. Импульсивный, но экспонат редкий, он ищет любовь и будет полностью там, когда найдет. Ты прав… Он будет замечательным альфой для Тэхена, — омега чуть наклонился к столу и заговорщически стрельнул бровями: — А как он забрал его, а? Мой омега — все дела… Ты помнишь? — Помню ли я? Мой первый в жизни сердечный приступ! — сморщился альфа и накрыл лицо рукой, прячась от этих воспоминаний. — А потом второй, еще более сильный, когда увидел Вихена в том клубе на сцене. Вот такие у меня сыновья… — усмехнулся Намджун, убирая руку. — Замечательные мальчики, — кивнул Ханыль, сдержанно улыбаясь, стараясь не рассмеяться. — Ты никому не расскажешь? — Нет, — тихо ответил омега. Пусть свалился тяжелый груз, но ступор от новостей все еще отчетливо читался на лице. Он еще раз окинул взглядом альфу и помотал головой: — Тэхен — гений… — Да, — расслабившись, согласился Намджун. — А Вихен — нечто. — О, Да!***
К концу недели терпение Чонгука лопнуло. И если первые дни он не трогал Тэхена со своими сердечными делами, справедливо было их задвинуть, пока на авансцене разворачивалась более серьезная драма, то теперь хотелось схватить этого омегу, прижать к стене и потребовать внятных объяснений. В выходные Тэхен изолировался с братом в доме Юнги, Чонгук принял это с пониманием — не лез, знал, что они смогут поговорить до или после занятий, но не тут-то было. Омега в университете вел себя, словно мышка, казалось, вот, словились взглядами, но первый же прохожий после себя оставлял пустое место там, где только что был Тэхен. Альфа был сбит с толку. Неужели после всего он так просто слился, отгородился от своей любви? Не может простить чердачный поступок? Во время течки его это совершенно точно не беспокоило, сам говорил, что ему все равно. Все равно на чердачный поступок? Или на Чонгука тоже так же «все равно»? Последний вариант становился все более правдоподобным, ведь вместо смущенных взглядов и покрасневших щечек, в глазах мелькало что-то учтивое, извиняющееся, будто на ногу наступил. Бесило больше всего молчание и неопределенность. «Да»-«да». «Нет» — нифига не «нет»! В понедельник Чонгук ярко улыбнулся и зашагал к омеге, когда увидел его на другом конце внутреннего двора и потух, когда Тэхен слишком явно ретировался. Во вторник омега вообще не показывал носа на улицу, а когда альфа встретил на территории университета своего папу, то сначала подумал, что его за что-то вызвали, но Ханыль лишь стыдливо отводил глаза и обещал рассказать все позже. Позже ему все рассказали, но вместо радости за папу, внутри раскручивалась неприятная тревога. Оказалось, его омега способен не только искромсать личность, разрушить вместе с фундаментом и подземной парковкой, но и воздействовать точечно. Мог ли он сделать что-то подобное с собой? Но Тэхен же не идиот? Нет? Среда прошла в этих раздумьях и более тщательным наблюдением за омегой, который снова вне злополучного кабинета передвигался словно неуловимый ниндзя. Госпожа Сон бегала с загадочным искрящимся взглядом и только успевала хлопать дверьми ректората. Хосок был вне доступа, потому что тоже пропадал или на парах, или в кабинете этой Сон Хеге, или зажимался со своим омегой. А в четверг началось безумие… Утром во дворе университета топтались взрослые альфы: толстенькие, высокие, седовласые, лысые, в очках и без, но у всех с собой дипломатик и нервно бегающий взгляд. Будто проводили кастинг на нового препода на самую заумную дисциплину, но стало ясно, по чью душу здесь трутся эти ребята, когда на территорию зашел Ким Тэхен. Заметив движение в свою сторону, омега сначала растерянно обернулся, чтобы удостовериться, что эти выпученные глаза и восторженные лица мчатся именно на него. Конечно, он испугался и дал деру. Чонгук рванул к выходу, чтобы пресечь погоню за своим омегой и невольно превратился в пресс-аташе Тэхена. «Мы дадим ему лучшие условия», — брызгал слюной толстячок, «У нас для него будет полная свобода», — тыкал в лицо визиткой очкарик, «Только на нашей базе есть все необходимое», — кричал из-за чужих спин седовласый. Чонгук, широко расставив руки, вцепился в железные прутья ворот, чтобы не дать пройти этим обезумевшим, и только успевал, что открывать рот и издавать невнятные звуки, пока ситуацию не спасла Сон Хеге, которая объявила о завтрашней пресс-конференции. Она попросила в электронном виде изложить все предложения, чтобы Тэхен до завтра смог все изучить, а в личной встрече с гением-омегой категорично отказала в виду его мягкого характера. К концу дня паломничество набрало обороты, и омеге пришлось бежать, переодевшись девушкой. Чонгук хотел бы поучаствовать, защитить, успокоить и…вообще… Но в доступе ему было отказано. И вроде все очевидно — тотальный игнор, явное избегание, но пока Тэхен в лицо ему не скажет, что между ними больше ничего нет, альфа не отступит. Чонгук, сидя рядом с папой в актовом зале, с восторгом выслушал презентацию Тэхена. Тот на сцене выглядел потрясающе. И дело совсем не в брюках и блузке, не в прическе, Тэхен изнутри горел своим открытием, так увлеченно он рассказывал про начало исследования, поблагодарил человека, пожелавшего остаться неизвестным широкой публике, за то, что подпустил к своим нейронным связям и позволил избавить его от алкоголизма. Омега провозгласил, что избирает именно этот путь для продолжения работы с нейронными связями и хочет в дальнейшем разработать систему для того, чтобы помогать избавляться людям от запущенных зависимостей. Альфа покинул зал в смешанных чувствах. Можно ли любовь приписать к запущенной зависимости? Ну, не может быть… Нет… Пришлось ждать долго, потому что упертые до личного внимания Тэхена альфы все еще толпились у кабинета, пока весь преподавательский состав не начал их спроваживать. Было уже темно, когда омега в компании Хосока и Сон Хеге вышел из здания. Привычный Тэхен — скинни и безразмерный худи бордового цвета, вьющаяся челка на глазах и капюшон, который хотелось снять и зарыться носом в пушистые волосы. Он так соскучился. На миг охватило волнение, сгустилось в горле и не давало сделать шаг навстречу. Ведь сейчас Тэхен может сказать, что выбирает не Чонгука, сейчас он может сообщить, что на первом месте его исследование. Больно… Но альфа поймет, если причина будет в этом, отпустит и поддержит. Подождет, вернее… Но вдруг он все же напридумывал, и Тэхен набросится на него с объятиями и позволит поцеловать свои мягкие губы, что останутся мятой на собственных губах, вдруг он запрыгнет на альфу, обовьет конечностями и попросит унести из этой суеты, что свалилась на него, объяснит, почему бегал, и Чонгук поверит каждому слову. Только бы бросился, только бы запрыгнул… Когда он успел так сильно вляпаться? В какой момент аритмия и сбитое дыхание стали естественной реакцией на Тэхена? Это и неважно, главное, чтобы взаимно… Чонгук, убедившись в том, что никто наконец не посягает на Тэхена, вздохнул и двинулся в их сторону, как вдруг Хеге жестом руки позвала какого-то мужчину и оставила их наедине, уводя Хосока под локоть.***
— Добрый вечер, Тэхен, поздравляю с блестящим выступлением, — мягкий тембр, восторженный взгляд и теплая улыбка альфы подкупили. Омега пожал руку в ответ и поклонился. — Меня зовут Кон Ю, и я в полном восторге от вашей работы. Я давно изучаю нейронные связи, но вы… — покачал головой мужчина, выдерживая паузу. — Вы — студент-первокурсник, а уже добились таких результатов! Потрясающе! — У меня был стимул, — скромно улыбнувшись, ответил омега. — Скажите, Тэхен, это правда, что вы сначала испробовали этот метод на себе? — Да, — опустил глаза парень. — Я одновременно преклоняюсь перед вашей смелостью и ругаю за беспечность. Вы могли лишить нас блестящего ученого, — добродушно пожурил Ю. — У меня был стимул, — снова повторил Тэхен, дернув уголком губ, он поправил волосы и неуклюже потоптался на месте. — Оу, — заметив замешательство, альфа поспешил выдать суть: — Я прошу прощения, что вот так нагло втиснулся и добился встречи, но в моем положении светиться крайне опрометчиво. Госпожа Сон ведь говорила обо мне? — омега коротко кивнул, — и какую организацию я представляю, вы тоже в курсе? — Да, но я не совсем понимаю, чем могу вам пригодиться. — Нам всегда нужны такие отчаянные ученые, — улыбнулся Ю. — Я просто даже не знаю, в каких обстоятельствах осмелился бы полезть в свой мозг и обрубить чувства к другому человеку. Молодость-молодость… — Ты сделал что? — низкий хриплый голос заставил обоих обернуться. Чонгук стоял неподалеку, руки привычно в карманах теребили внутренние швы. Он наклонил голову с застывшей на лице ухмылкой, в глазах же полнейшее разочарование и крах. Тэхен спохватился и заозирался было в поисках путей отступления, но бежать некуда и, наверное, не стоит. Случай удобный, и мучить альфу своей беготней тоже не особо приятно, более того — совестно, зная о его намерениях и чувствах. — Господин Кон, это Чон Чонгук, — в миг собрался Тэхен. — Чонгук, это господин Кон Ю. Он из… — Очень заинтересован в таланте этого замечательного юноши, — учтиво произнес альфа и одарил омегу красноречивым взглядом, давая понять, что распространяться о месте его работы не стоит. — Господин Кон, это тот самый парень, в которого я был очень сильно влюблен. Но… В общем, да, я полез глубже в нейронные связи, чтобы обрубить эту любовь… — смешок со стороны Чонгука вынудил стрельнуть взглядом на альфу. Он сложил руки на груди и медленно качал головой, пристально разглядывая Тэхена и поломанно улыбаясь. — О, как интересно, — Ю внимательно осмотрел Чонгука и вернул восхищенный взгляд Тэхену: — Я так полагаю, получилось? — Да, — кивнул Тэхен. — Я к нему больше ничего не чувствую. При этом я помню его и все наши взаимодействия, но они меня уже совсем не трогают. — Потрясающе! — хлопнул в ладоши Ю. — Просто потрясающе! Тэхен, я понимаю, что нечестно с моей стороны, но прошу, не откажите… — активно жестикулировал мужчина и сложил ладони, умоляя. — Мы могли бы встретиться позже в неформальной обстановке? Прошу! Ресторан, кафе, любая кухня. Мы все оплатим, я расскажу подробно все… — Да, господин Кон, я не против, — снова быстрый взгляд на Чонгука, который явно уходить не собирался. Что ж, видимо придется объясняться более углубленно. Тэхен и Ю обменялись номерами, взрослый альфа отвесил еще восторгов и комплиментов перед тем, как оставить их наедине, и вот неловкая тишина. Неловкая она была со стороны Тэхена, тогда как Чонгук снова пытал своим молчанием. Он не поменял позы и плавил взглядом бордовый капюшон, из-под которого торчали волосы. — Почему? — шепот резанул барабанную перепонку, и Тэхен дернулся, все еще стоя боком к альфе. Снова допрос, как тогда, на чердаке, и снова омега виновен. — Мне было очень больно, — тихо ответил Тэхен, перебирая собственные холодные пальцы. — Ты разве не понял, что я хочу быть с тобой? — Твой отец умер. Ты ушел. Думал, ты меня ненавидишь. — Блядь, — выдохнул Чонгук и зажал переносицу между пальцами, — когда? — После похорон, — опустил голову омега. Да, любви больше нет, но чувство вины перед этим человеком разливалось лавой по венам, вызывая неприятное покалывание, — мне показалось, что я видел тебя там, и мне стало совсем плохо. — Подожди… — Чонгук подошел, встав перед омегой и поднял пальцами лицо за подбородок на себя. — В течку ты уже… — Да, уже не… — бегая между темными глазами своим взглядом, Тэхен больше не бежал. Он сможет и чувство вины обрубить, если оно будет слишком мучать, но сейчас он должен понести наказание за свою трусость. — Тэхен, — усмехнулся Чонгук, ошпаренный новостями. Хоть смейся, хоть плачь. Его снова использовали. Тот, от кого он меньше всего ожидал. — Прости, — омега сделал шаг назад и обнял себя за плечи. — Браво, Тэ! — оскалился альфа, агрессивно похлопав в ладоши. — Влюбил в себя и съебался! Молодец! Горжусь! — Тогда на чердаке… — Тэхен посмотрел уверенно и говорил тихо в противовес полыхающему состоянию альфы. — Хочешь сказать, любил меня там? М? Когда ты меня полюбил? Когда обжимался с Ви, пока я рыдал в комнате? Или когда я сосал твой член у Юнги, ты тоже любил меня? — с каждой фразой Чонгук угасал, уменьшался и наконец опустил голову. Альфа посмотрел в сторону, и Тэхен не мог не заметить, как отбликовали его глаза в свете фонаря. Вроде точки над i расставлены и можно идти, потому как аргументы Тэхена несокрушимы. — Прости, Чонгук. Не думаю, что ты влюбился в меня. Может, тебе нравилась моя любовь к тебе, а не я? Подумай… — прошептал на прощание омега, шагнул и дернулся от крепкого, но аккуратного хвата за кисть. — На чердаке я не любил тебя, — согласился Чонгук, шмыгнув носом. — А когда увидел тебя на следующий день, понял, что полюбил. Когда мчался к тебе домой — любил. Когда смотрел, как ты спал, сидя в комнате своего отца — любил. Когда обслуживал в течку — любил. Когда смотрел на тебя на похоронах — любил! — повысил голос альфа. Поймав удивленный взгляд омеги, снова болезненно ухмыльнулся: — Я тоже боялся к тебе подойти и тоже чувствовал себя виноватым, Тэхен. Но вот я здесь, бегаю за тобой уже сколько, а ты, оказывается, все так просто решил и даже не сказал мне… Снова… — Прости, — произнес Тэхен и спрятал взгляд, не выдержав разбитого вида альфы и пробормотал: — Хочешь, тебе я тоже могу оборвать эти связи? — Не смей прикасаться к моим чувствам, понял меня? — сквозь зубы прошипел альфа, тыча себя пальцем в сердце. — Играй в Бога сколько влезет, омега. А ко мне не приближайся, — яростно выпалил альфа. На лице смешались злость и боль, обида и тоска. Как хотелось встряхнуть за плечи этого омегу! Блядь! Надо же, какой гений… Чонгук снова просчитался и поставил не на того. Руки безвольно упали вдоль тела, усталость нахлынула волной, и, наверное, с Чонгука хватит всех этих любовных приключений, слишком пусто после них внутри. Даже не взглянув на Тэхена, он развернулся и ушел. Омега смотрел вслед уходящему альфе и не понимал, почему сердцу вдруг стало мало места в груди. Чувство вины? Это оно?