«It'll never change my mind, 'cause baby,
I would die for you»
Прикосновения. Прикосновения были необходимы, но они были убийством. Чану было трудно представить, что он будет спокоен хоть немного после того, как Хёнджин на абсолютно трезвый ум будет касаться его в тех местах, в которые трезвые обычно не тянутся. Чан буквально подавлял в себе желание уничтожить всех, кто находится в такие моменты рядом с ними, только чтобы остаться с Хёнджином наедине и, наконец, отомстить за все те тактильные издевательства, которыми младший подвергал старшего до сих пор. И он начал делать это куда чаще. Обычно это как раз Чан лезет ко всем недоступным, но в какой-то момент Хёнджин что-ли сдался? Нет, это не было похоже на поражение, это больше походило на коварный план, но Чану было не до раздумий, и он просто кидался с объятиям или привычно гладил длинные Хёнджиновы ноги. Он делал это так часто и так по-своему. Но когда Хёнджин сам стал приставать в абсолютно любых местах, будь то концерт, на котором на парней смотрит огромное количество людей, будь то какая-нибудь тренировка или просто мирные посиделки на общей кухне, где нет никаких зрителей, Чан задыхался от желания и раздумий. Вроде бы Чану это должно льстить, раз такой недоступный и такой желанный Хёнджинни стал сам проявлять тактильную инициативу, но Чана это больше вводило в ступор, будто его обманывают. Он не показывал этого парню, он просто смеялся вместе с ним и отвечал тем же, но внутри сжималось всё. Если выражение «бабочки в животе» действительно рабочее, то у Чана все эти бабочки превратились в кашу из насекомых, потому что тяга внизу была невероятно сильна. Сильна до обильного скопления крови в определенных интимных местах. Самое худшее, что Хёнджин делал – это касался Чановой шеи и груди. Этот полоумный извращенец буквально лапал его не только при остальных мемберах, но и на камеры. Хёнджин творил невероятные вещи. То, как он пожирал Чана взглядом, не могло остаться незамеченным. Никак не могло. Только позже до Чана дошло, что никого Хёнджин не пожирал, он раздевал.🖤
Хёнджин бесцеремонно ввалился в студию Чана, когда все разбежались то по магазинам, то по уединённым свиданиям с самим собой, то ещё куда-то, и приземлил себя и всё своё нарастающее возбуждение на маленький диван. Чан сидел за ноутбуком в кресле и тщательно подыскивал хорошие биты для свежего трека. Он не был удивлён приходу младшего, он знал, что ему бывает скучно оставаться одному в комнате, а из-за того что сосредоточенный лидер не издавал ни единого звука, создавалось ощущение, что он в принципе один в этом небольшом мирке. – Ну, как идут дела? – Хёнджин со своего места поглядывал в экран ноутбука. – Не очень, но мне кажется, я стал находить что-то подходящее. Ты что-то хотел? – Все свалили кто куда. Вот Минхо с Феликсом решили устроить марафон по кафе с животными, как дети малые, но что с них взять. Чанбин потащил Джисона в качалку, а наши драгоценные мелкие разошлись по одному в неизвестном направлении. И главное, никто ведь не позвал с собой! Ни меня, ни, кстати, тебя. – Ну, я бы всё равно отказался, а на тебя у других уже нервы кончаются. – Чан развернулся на стуле, улыбаясь собственной глупой шутке, и видит такую же улыбку напротив. – Да, ты прав. Повисла небольшая тишина, которую Чан тут же прервал хлопком от закрытия своего ноутбука и снова развернулся к Хёнджину. – Знаешь, хён, у тебя такая дурацкая привычка: оставлять на себе кепку даже в помещении. Но тебе идёт. – Идёт? – Чан опустил голову и взглянул с хитрой улыбкой исподлобья. – Знаешь, Хёнджин, ты вовремя пришёл. – тон голоса стал несколько глубже, чем заставил Хёнджина прикусить свою нижнюю губу. Чан смотрел на это всё чётче, понимая, что сейчас они одни. Абсолютно одни. – Да? И почему же? – Хёнджин всё также скрывал уже ясное возбуждение. – Есть вопрос. Почему ты вдруг стал разрешать мне тебя касаться? Более того, ты и сам стал трогать меня и совсем не невинно, хочу тебе сказать. – Откуда этот волчара в кепке взял такую прямую смелость, пока не ясно. Да и не важно это, когда такой домашний и немного лохматый Хёнджин сидит прямо между его ног и смотрит своим хитрым взглядом. – А я ведь ждал, когда ты спросишь. – Хёнджин приподнялся и снял со своего лидера кепку, надевая её на себя. С тех пор, как началась эта война прикосновениями, обоим стало ясно, что с их дружбой что-то явно не так. Она стала другой, и от «друзей» стало мало чего оставаться, когда оба стали думать друг о друге ночью, проигрывая в уже не самой здравой голове картинки с не самым приличным жанром. – Раз ты ждал, тогда ответь. – Чан наплевав на здравый смысл, раздумья о будущем и хотя бы приличие, навис над Хёнджином, опираясь на руки что были сейчас так близко к ногам младшего. – Я обязательно тебе отвечу после того, как мы покончим с этим. Хёнджин тут же поддаётся вперёд и впивается в губы напротив, которые он гипнотизировал последние пару минут. Чан не отстаёт и кладёт ладони на щёки Хёнджина, целуя со всей своей накопленной страстью. Каким-то интересным, не очевидным способом Чан садится на диван, всё ещё спиной к выключенному ноутбуку и, дабы Хёнджин не вжался в стенку, он усаживается на колени старшего, и действия обоих растут в скорости буквально посекундно. Вот Хёнджин уже стягивает с Чана чёрную кожанку, в то время как её обладатель начинает присваивать себе шею зачинщика всех этих обжигающе горячих действий. Чан оставлял метки, стараясь делать это как можно ярче, старался делать это с всё более и более громким звуком, от которого у обоих внутри расплывалось тепло. – Знаешь, – сквозь тяжёлые вздохи проговаривает Хёнджин – Я так сильно хочу тебя уже такое огромное количество времени, а ты заметил это только сейчас. Чан слушает Хёнджина, но он стал уделять большее внимания его ключицам, и Хёнджин понял, что не до разговоров ни одному, ни второму. Чан, желающий большего, чем просто тереться своим возбуждением о чужое, запустил руку под широкую футболку Хёнджина и стал сначала медленно поглаживать горячий живот, а потом занялся затвердевшими сосками. Хёнджин, уже не скрывая себя и чувств, громко простонал, что в своей мере удовлетворило Чана, и тот кое как отлипнув от шеи, снова ворвался в чужой рот. Захватывая своим языком свободные действия языка Хёнджина, Чан резким движением поднял его руки и снял футболку, уже любуясь на тело, что, кажется, нашёптывает ему не самые приличные вещи. – Ты будешь только смотреть или возьмёшься за дело? – Хёнджин нетерпелив из-за сильного неудобства в штанах в районе паха. – И ты всё ещё в одежде. Чан, прочитав желание в глазах, поцеловал Хёнджина ниже уха, снял с него кепку, откинув куда-то на пол, и встал, снимая с себя футболку. Хёнджин моментально открыл рот, будто хотел что-то сказать, но завис. Чан, наблюдая за такой реакцией, тихонько рассмеялся и положил Хёнджина на спину, снова нависая сверху. – Ты точно готов? – Чан напомнил и себе, и Хёнджину, что вообще-то это он тут старший и несущий ответственность за все проблемы между парнями в группе. Не хотелось сейчас об этом думать, но пришлось. – Я давно готов. И ты тоже. – Хёнджин нагло нащупал давно вставший член Чана через ненужные ткани. Чан лишь прикрыл глаза, тихо выдавая пару ласковых, что тоже заводило блондина снизу. Чан взял запястье Хёнджина, что всё ещё сжимало дёргающееся волчье достоинство, и поднял на свои плечи, а сам другой рукой пробрался уже прямо в штаны младшего. На нём не было белья. Он пришёл к Чану в одних лишь штанах и мятой футболке. – Не говори мне, что ты это спланировал. – Хорошо, я не буду. – Хёнджин притянул Чана за шею к себе и поцеловал. Звуки и чувства, с которыми он водил своим языком по губам Чана, доводили до шума в ушах и тяжести в животе. А у Чана с каждой проведённой секундой в компании этого наглеца срывало крышу с корнем и всеми внутренностями. – У меня в кармане смазка и презик, но я тебе этого не говорил. Чан не понял, как он не нащупал этого всего раньше. Не до этого было. Всё внимание было на влажных губах и горячем дыхании. – Ты удивительный, Хёнджин. А ещё очень красивый. – С этими словами Чан спустился чуть ниже и, достав названные предметы из кармана, поднялся на колени, снимая с Хёнджина чёрные спортивки. Дыхание перехватывает от открывшегося вида. Разглядывая обнажённого, залипательного и крайне сильно возбуждающего и возбуждённого Хёнджина, Чан растирал по рукам смазку, затем, подводя пальцы ко входу блондина, он выдавливает на пальцы ещё немного и уже хочет, наконец, начать растягивать младшего, но тот его перебивает: – Чан...я уже готов...там. Чан замер и смотрит на Хёнджина без единых признаков того, что он в сознании. – Чан? – Когда? Хёнджин смотрит, начиная немного побаиваться такого тона. – Ну.. Чонин уходил последним, и когда я закрыл за ним дверь, я...ну..я пошёл в ванную и.. – Хватит. – Что-то не так? – Всё в порядке, просто неприятно, что ты начал без меня. Ничего на самом деле у Чана не было в порядке. В голову лезли самые развратные картинки, как именно Хёнджин растягивал себя для Чана. Он хотел его прямо сейчас, так сильно, как никогда раньше. Он хотел вытрахивать из него стоны, желательно со своим же именем. – Позволишь? – Чан указал взглядом на пальцы, что всё ещё были у входа. – Пожалуйста.. – Хёнджин выглядел крайне умоляюще. Одно слово, зелёный сигнал в сознании, и крышу сорвало окончательно. Чан вставил сразу два. Сделал это довольно медленно, не представляя, что Хёнджин уже готов. Удовлетворял ли он себя раньше таким образом, думая о том, что это пальцы Чана. Эти мысли точно стоило остановить, пока лидер окончательно не свихнулся. Когда Чан стал двигать пальцами на манер ножниц из Хёнджин уже посыпались долгожданные протяжные стоны. Внутри было не то чтобы узко, но и ровно двигаться ещё было трудновато. Чан прервал мелодию из ахов и охов младшего жадным поцелуем. Он мог бы съесть его губы. Он мог бы часами исследовать его рот своим языком. Но когда не отстающими пальцами он, наконец, задел нужный комок нервов, Хёнджин издал такой звук прямо в губы Чана, что оба замерли. Один всматриваясь, другой зажмурившись от невозможного удовольствия. – Чан.. пожалуйста... – Что пожалуйста? Хёнджин в ответ лишь промычал от того, насколько ему мало сейчас двух пальцев внутри. – Что ты хочешь, чтобы я сделал, Джинни? Хёнджин извивался и взглянул на Чана со всё такой же скопившейся похотью в глазах: – Возьми меня. Вытащи свои чёртовы пальцы и вставь свой чёртов член. Пожалуйста. Прошу. У Чана от услышанного в горле пересохло и глаза стали темнее бездны, но он всё же послушался и стал медленно вынимать пальцы. – Хорошо. Я сделаю, как ты просишь. Хёнджин удовлетворительно выдохнул и стал смотреть, как Чан освобождает себя от одежды полностью. Он был таким невероятным. Таким чертовски горячим, стоя на коленях перед лежащим Хёнджином. Они были готовы на всё друг для друга прямо сейчас. Чан раскатал презерватив и одну руку оставил там, а второй опёрся прямо напротив ушей Хёнджина. – Разрешите войти? Молчание секундное, но действительное. – Ты без своих глупых шуток не ты. – Хёнджин рассмеялся, сдаваясь. – Пожалуйста, Чанни. Тебе ведь нравится, когда тебя так называют? – Да, мне чертовски сильно это нравится. – С этими словами он накрыл уже раскусанные губы своими и медленно вставил головку, от чего у Хёнджина ноги подкосились, хотя они и были согнуты в коленях. Когда тела привыкли к новым ощущениям, Чан немного расслабился и поднялся выше, складывая ноги Хёнджина на своих плечах для большего удобства. И, конечно же, для более развращённой картинки. А когда Чан стал двигаться, Хёнджин понял, что ему некуда деть руки. На диване не было никакой простыни, и он даже не задумывался о том, что может поцарапать кожу. Он сжимал всё, что можно было сжать в кулаке на этом диване, пока Чан, заметно ускоряясь, буквально втрахивал его в этот же самый диван. Да, места было мало, но создавалось ощущение, что такая теснота ещё больше заводит, делая их ближе. Хёнджин уже начинал видеть звёздочки и белые блики под резкое рычание Чана, а тот с каждым Хёнджиновым стоном, звучащим как «Чанни», «Чан», «быстрее» и «пожалуйста» задевал самый чувственный комочек внутри Хёнджина. Оба сейчас, казалось, были где-то в другом мире. Плавали в море из желаний касаться. Когда Чан стал облизывать и прикусывать соски и ключицы Хёнджина, тот оказывался на грани, от чего Чану приходилось сжимать просящую дырочку на члене Хёнджина, желая, чтобы они кончили вместе. Чан и сам был на грани, но он действительно старался сдерживаться, он не хотел заканчивать их первый заход так быстро. После, как выдавали ощущения Хёнджина, миллиона толчков, покусанных сосков и не единого свободного от засосов на шее места, Хёнджин уже был не в силах держать себя под контролем. – Чанни, пожалуйста... Быстрее, давай сделаем э.. – Договорить Хёнджину не дали: Чан схватил одной рукой запястья Хёнджина и уложил их над его головой, а второй резко и в такт своим быстрым толчкам стал надрачивать Хёнджину, понимая, что больше он оттягивать удовольствие не способен. Когда Чан резко, сильно и в последний раз толкнулся в Хёнджина, он излился прямо внутрь под громкий стон, похожий на развратную мелодию из мокрых снов старшего. В тот же момент, почувствовав тёплую заполненность внутри, Хёнджин точно так же кончил прямо в кулак Чана. Наконец-то Чан отомстил. Наконец-то Хёнджин получил то, чего он так долго желал. От невероятной слабости Чан навалился на Хёнджина, вытаскивая из него своё полностью удовлетворённое достоинство, и убрал руку с такого же удовлетворённо-липкого члена Хёнджина. – Спасибо, что ответил. – вспоминая, с чего всё началось, выдал очередную глупую шуточку Чан. Хёнджин лишь пытался отдышаться и почувствовав, как его волосы нежно гладит рука не самого нежного парня в постели, он улыбнулся, понимая, что всё, наконец, случилось. – Нам нужно успеть в душ до прихода ребят, но мне кажется, я сейчас даже подняться не смогу. – Я могу отнести тебя. – Оживился Чан и поднял голову, улыбаясь Хёнджину. И всё таки хорошей была идея открыться своим желаниям и чувствам. Хёнджин ощущал бесконечное счастье. Они точно повторят эту сцену. И они точно повторят все их уже не такие далёкие желания.