До и после

Мать

Наташа помнила глаза своей биологической матери. Они были холодными и суровыми, в них чувствовалось призрение к собственному ребенку. Наташа помнила, с какой грубостью и силой мать схватила ее за руку в тот последний день, когда видела ее. , Бесполезное отродье, — говорила она, ведя ее босую по снегу, -, Мерзость, сломавшая мне жизнь! , Она была проституткой, живущей в трущобах. Стоило ли говорить, как нежелательная беременность от одного из богатеньких клиентов отразилось на ее теле, отняв хоть какой-то прибыльный заработок. В четыре года Наташа мало чего понимала в жизни. Но знала точно, что мать ненавидит ее не за что-то конкретное, а за все в целом — за одно только существование на этом свете. И то, что однажды мать решилась отправить ее в приют, навсегда оборвав все связи между ними, не было загадкой. Вопреки всему, Наташа мать любила. Любила, когда дома нечего было есть. Любила, когда мать срывала на ней злость. Любила, когда она подолгу оставалась дома в одиночестве и в темноте, ведь ей запрещалось тратить воск. Даже когда мать вела ее босую по замерзшей земле, когда отпихнула ее от себя в приюте и когда навсегда исчезла за высокими воротами — Наташа ее любила.

Приют Хотя жизнь в приюте была тяжелой (однако не тяжелее ее прошлого положения), Наташе тут нравилось. Сирот конечно били мокрыми тряпками, когда они не слушались или отказывались спать в тихий час, но по крайней мере регулярно кормили. Да и удар тряпкой не сравнится с пощечинами матери. В месте с ней в приюте было пятнадцать детей. Когда же Наташе исполнилось семь лет, их было уже за двадцать. Что тут говорить, тяжелые условия труда на шахтах, отсутствие еды и медикаментов все больше и больше детей оставляли сиротами. Они были все несчастны, потому что у них не было родителей. Но Наташа себя несчастной не чувствовала. У нее-то мать была. И несмотря ни на что она искренне думала, что мать ее вернется. Потому что Наташа любила ее, она была хорошим ребенком, всегда слушалась. Но мать так никогда не пришла. В приюте их учили шить. Из тряпок они создавали одежду. Однажды Наташа решила из лоскута ткани сшить куклу. Рот и румяна она нарисовала ей марганцовкой. Найденной синей пуговицы хватило только на один глаз. Получился довольно страшный циклоп, который однако понравился детям. Наташа умела читать и знала много сказок, поэтому создавала целый спектакль. Кукла становилась и принцессой, и принцем, и драконом, и всем, кем могло ее сделать детское воображение. Постепенно на измученных лицах детей, окружавших ее в плотное кольцо, появлялись улыбки — на короткие минуты из страшной реальности они оказывались в волшебных странах. В странах, где не было вечной мерзлоты, где столы ломятся от яств, где золотые пески и дорогие шелка, где добро всегда побеждает зло. Наташа любила этих детей. А дети любили ее, ведь она давала им надежду, а этого в приюте не было. И смотря на свою уродливую куклу, Наташа думала, что она возможно и не бесполезна.

Семья Ей было восемь, когда одна богатая женщина пришла в приют. Она была высокой и статной, волосы были уложены в красивую укладку. Несмотря на жаркую весну, на ней был костюм, цвета слоновой кости, и небесно-голубой пиджак. Никого более красивого в своей жизни Наташа не видела. Она, как и все дети, открыто таращилась на богатую даму, что была сродни дикой птице с красивым оперением. На ее фоне убогость приюта как будто преумножалась. Женщина окинула всех взглядом и остановилась на Наташе. Карие глаза смотрели с нежностью. Никто никогда на Наташу не смотрел так, как эта женщина. Так у нее появился дом. Из всех детей, что были, выбрали Наташу, которая только-то читать и шить умела хорошо. Но любовь новых отца и матери заслуживать не надо было. Только взглянув на нее они поняли, что это их дочь. К своей новой жизни Наташа привыкала долго. Она больше не голодала, больше не ходила в рваных платьях и ботинках то на три размера больше, то на три размера меньше, больше не спала на огромной кровати с еще несколькими детьми. Теперь когда она просыпалась рано утром на столе стоял завтрак. Ее одевали в хорошие атласные платья. У нее была своя комната. На ее первый день рождения, которым стал день ее ухода из приюта, ей подарили подснежник. Хрупкий и нежный цветок. Такие в Подземье не росли. У нее было чувство, что все это она не заслужила. Ваш подкреплял это чувство. Он был действительно язвой и зазнайкой, постоянно пытающейся Наташу подколоть. Однажды она не выдержала и вцепилась ему в плечо зубами, как это делали у них в приюте. Ваш хоть и был старше и сильнее, не сразу смог отпихнуть разъяренную девчонку. Они катались клубком по полу, то царапаясь, то кусаясь, и разнимать их пришлось дворецкому Осуэллу. На крики прибежали родители. Увидев взгляд матери, Наташа разревелась. Не из жалости к Вашу, а из страха, что ее сейчас возмут за руки и отведут в приют. Но мать лишь обняла ее. День, когда она увидела работу ее отца изменил все. Она поняла, что быть врачом — ее призвание. А отец был и рад ее научить семейному делу. Так что наровне с Вашем стать обучать их врачебному делу. Так она начала изучать человеческое тело. Как растут кости, куда крепятся мышцы, где проходят кровеносные сосуды, где находятся органы. Она препарировала вместе с отцом тела, чтобы понять, где находится человеческая душа. Она сидела до поздней ночи над учебниками и старательно выписывала все самое важное в свою тетрадь. Это стало делом ее жизни.

Академия Ваша вскоре приняли в лучшую медицинскую академию в городе. Попасть туда мечтал каждый, однако сложнейшие вступительные испытания значительно сокращяли всем шансы на поступление. Но не Наташе. Она знала, что поступит. Так и случилось — на следующий год после брата она стала студенткой. Ваш по-началу скептически отнесся к мечтам сестры. Но куда ей до него, с детство жившего в окружении науки? Он был сыном лучшего врача в на всем Ярило, и талант отца передался ему по крови. А что эта сирота? Разве что крестиком вышить что-то может. Он конечно ее любил, но ровней никогда не считал. Когда он поступил в академию, Наташа с мамой принесли ему прекраснейший цветок — маркизу. Тогда он не смог сдержать улыбки, хотя цветы никогда не любил. И вот, узнав, что Наташа поступила почти сразу же после него, хотя начала учиться позже, он не разозлился. В знак признания он послал ей букет подснежников, обернутых красной шелковой лентой.