Никто не говорил что будет легко

Макс и Деннис молча сидели, вытянув ноги, на скамейке на Мидуэй Плейсанс. Чем больше Макс смотрел на Денниса, тем больше видел неочевидных сходств. У них были одинаковые кроссовки, они одинаково чесали колени и почем зря теребили кутикулы. В голове Макса роились мысли, похожие на толстых бегемотиков со стрекозиными крыльями. Каждый бегемотик – это отдельная версия. Бегемотики сталкивались друг с другом, сливались, падали вниз, не выдержав проверки. Вскоре стала доминировать одна версия, с крайне неприятной мордой. - Он телепортируется, - внезапно сказал Деннис. – У него какие-нибудь инопланетные часы-телепортатор. - Ты лекарство забыл принять? – деликатно уточнил Макс. – Ты как себе это представляешь? Мой - домосед. Все рождественские праздники последние двадцать лет проводил с нами. Думаешь он когда у нас в туалет бегал – это он на самом деле к вам телепортировался? - Значит, не телепортация, - вздохнул Деннис. – У нас он тоже все рождество с семьей проводил. А было бы круто – папа, подбрось до Сиднея – вжух – и ты там. Мне кажется это самая крутая суперсила. - Голоса по телефону одновременные были, - напомнил Макс. – А это уже черте что. Он встал и немного попрыгал, разминая ноги и приводя мысли в порядок. Погода стояла отличная, теплый сентябрь, красивый закат. Зачем мне все это надо, думал Макс. Сейчас влезем с Деннисом в какую-то секретную операцию АНБ, нас завербуют и все жизненные планы насмарку, придется стрелять по южноамериканским диктаторам из снайперской винтовки вместо проектирования роботов. Сейчас бы соскочить, строго сказать отцу что это не его дело и начать посещать лекции. Макса всегда бесило с какой готовностью герои в кино соглашались вступать в ряды разведки. Вроде очевидно, что нормальной жизни не будет: ни денег нормальных, ни семьи, ни спокойствия. А взамен только адреналин. Но все адреналиновые наркоманы старше двадцати обычно уже в могиле или тюрьме. Некого вербовать. Но, прежде чем отказаться, отца надо выслушать, а то он от любопытства с ума сойдет. - Давай пройдемся по фактам. – Начал перечислять Макс. – Моего папу зовут Алекс Джаррис, владелец небольшой айти-компании, сорок четыре года. Родился первого августа. Женат двадцать два года на одной и той же женщине. Трое детей: я - девятнадцать лет и дочери-близняшки, им по четырнадцать. У всех фиолетовые глаза. - Любопытненько. – Задумался Деннис. – Моего папу зовут Джон Патерсон, делает настольные игры, ему сорок четыре года. Родился тоже первого августа. На маме женат двадцать один год. Мне тоже девятнадцать, брату девять. Тоже фиолетовые глаза. - Я майский, - неожиданно для себя сказал Макс. – А ты когда родился? - В июле, - ответил Деннис. Максу почему-то стало приятно, что он старше. Он всегда хотел младшего брата, а тут явно какое-то изощренное родство намечается. - Может они все-таки близнецы? – Задумался Деннис. – Родились в один день, но их разлучили злые католические священники и поместили в разные приюты. А потом нашли друг друга и между ними вспыхнула запретная страсть. И они скрывают ее от близких, потому что это разрушит их семьи. - Пусть это будет резервная версия, - сдерживая смех сказал Макс. - А сам-то что думаешь? – подозрительно спросил Деннис. – Обе мои чудесные идеи зарубил. А я о них целых пять минут думал, между прочим. Чтобы речь о раздельном сборе мусора сочинить у меня и то меньше времени ушло. - Я думаю он управляет памятью. – Серьезно сказал Макс. Ему сразу стало совсем не до смеха. Версия была криповая, не зря у бегемотика была такая мерзкая рожа. – Сам или с помощью какого-то устройства. Это нам только кажется, что он рождество с нами провел. А на самом деле может мы вообще безотцовщина, а он нам внушил что провел с нами детство. Ездит раз в год к нашим матерям и переписывает память об очередном одиноком и несчастливом годе. И все что мы помним – это одна огромная ложь. Может у меня и сестер никаких нет. - Жесть какая. – С уважением поглядел на Макса Деннис. – Иди в сценаристы «Черного Зеркала». Там такие отбитые нужны, а то последний сезон совсем слился. - Ну, это не новая идея. Помнишь психоспоры в «Чужом»? - Это которые чужие выделяли? – Уточнил Деннис. – Но они же только галлюцинации вроде бы вызывали, это же из-за них капитан «Ностромо» бегал по кораблю и с огнеметом за своим экипажем охотился. - А ты последнюю сцену вспомни, там, где Рипли под музыку танцует и говорит диспетчерской «мы возвращаемся домой». – Воодушевленно ответил Макс и начал излагать свою теорию, сопровождая ее активной жестикуляцией. - Когда она вокруг трупа чужого танцует еще можно подумать, что у нее галлюцинации, но потом же она вместе со всем экипажем танцует, хотя должна помнить, что они все погибли. Так что чужой ей не только галлюцинацию спорами наслал, чтобы она думала, что победила и попросила диспетчеров ее пропустить, но и с памятью ее поиграл. - Хм, похоже на правду. – Задумчиво протянул Деннис. – Но я уже плохо помню фильм, только самый конец, где она уже на посадку идет, а корабль забит коконами чужих. Я тогда прям обалдел. - Ну или он волшебник. – Сказал Макс и улыбнулся. – Взмахнул волшебной палочкой и стер кому надо память. Как в Гарри Поттере, там же студентов факультета Мнемозин обучали всему этому чтобы обеспечивать безопасность магической Британии. - Точно! Там еще в книге «Гарри Поттер и лишние люди» у них авария случилась и весь факультет забыли. Душераздирающее зрелище, когда их из Хогвартса выгоняли. Джайлс плачет, руки к Гарри тянет, а тот его не помнит. Неудивительно что он к Тому-кого-нельзя-называть в седьмой книге присоединился. - Ага, и в битве за Хогвартс его Рон Уизли убил. - Мрачно отметил Макс. Они замолчали, когда рядом с ними плавно остановился огромный серый джип Шевроле. Окно уехало вниз, и мужчина за рулем, предположительно их отец, скомандовал им: «Залезайте». - Ты сотрешь нам память? – выпалил Макс. - Ты пялишь своего близнеца? – Одновременно спросил Деннис. Предположительный отец посмотрел на них долгим взглядом. Сейчас, вблизи, было видно, что волос на голове у него больше и цвет у них другой, более темный. - Я пялю своего близнеца, а потом стираю ему память. Это секрет счастливой семейной жизни. Залезайте уже, хватит дебильные версии выдумывать. Я сейчас все расскажу. Макс и Деннис вдвоем залезли в заднюю дверь просторного джипа и посмотрели на отца с опаской. Отец повернулся к ним с водительского сиденья, задрал рукав футболки и показал татуировку с космическим десантником. - Я сделал ее в девяносто пятом в честь выхода Вархаммера на большие экраны. Вы знаете, что у ваших отцов такой нет. Твой отец, Макс, сейчас на кухне наливает дочерям чай. А твой, Деннис, рисует скетчи для своей настольной игры. – Мужчина сделал паузу, давая ребятам время осмыслить сказанное, и продолжил. – Зовите меня Вильям. - Вы клоны? – выпалил Деннис. – Вас вырастили в сверхсекретной лаборатории ЦРУ, но вы все вместе сбежали, устроив кровавую резню и сейчас скрываетесь? - Интересная версия, - ответил Вильям, почесав бровь. – А главное кинематографичная. Но нет, все попроще. Мы все выросли в приютах, нас туда подбросили 1 августа 1975 года. Оттуда нас пристроили в приемные семьи, где мы и выросли. Ни одна живая душа, даже та мерзкая кошка миссис Прескотт, в процессе нашего взросления не пострадала. Теперь о клонах - генетически мы идентичны, мы проверяли. - Сколько вас? - Тихо спросил Макс. Вильям задумался. Когда он начал говорить было видно, что он старается тщательно подбирать слова. - Ты задаешь правильные вопросы, сынок. – Вильям еще раз почесал бровь. – Нас семьдесят восемь. - Скооолько? – Деннис вцепился в волосы. – Семьдесят восемь? Фига себе вас наклепали! Как же вы нашли друг друга? - А они не искали друг друга. – Тихо продолжил Макс. – Помнишь они синхронно по телефонам заговорили? И сыном он меня сейчас не по ошибке назвал. Вильям в упор посмотрел в глаза Максу и удовлетворенно кивнул. - Ты всегда был умницей. Помнишь я тебе купил роботизированный конструктор? Ты тогда всю ночь под одеялом с фонариком просидел, собирал тираннозавра-трансформера. Я утром прихожу, а ты спишь без задних ног, и собранный динозавр в кровати лапами перебирает. – Вильям улыбнулся. – Мы не искали друг друга, потому что мы всегда знали где мы. Потому что никогда не было никаких «мы», всегда был только «я». - А теперь для не самого умного сына разжуй, - ворчливо произнес уязвленный Деннис. - Я один, сынок. Просто у меня семьдесят восемь тел. Я сейчас одновременно разговариваю с вами, ем пирожное с чаем, дорисовываю набросок антигравитационного танка для своей настолки, сплю в своем доме в Шотландии, лечу на вертолете на полярный остров, укладываю спать двухлетнюю дочку, перечитываю последний выпуск Неуязвимого и еще куча всего.