Прошу, останься

Вообще, раньше Дима был искренне уверен, что по-настоящему влюбиться просто не может. Нет, конечно, мимолётная симпатия у него была, куда же без этого, но это было совсем не то, что он представлял при слове влюблённость. У него не было тех самых подкашивающихся коленок и сердца, пропускающего удары раз через раз. Он никогда не собирал все возможные и невозможные углы в квартире, уплывая в свои мысли и ожидая такого желанного звонка. Не хотелось жертвовать своим сном, чтобы встретиться пораньше перед школой, лишь бы побыть с любимым человеком на пару минут дольше. Но сейчас… сейчас что-то изменилось. С приходом в его жизнь Толи у Димы, видимо, запустилась та самая часть мозга, которая отвечает за любовь. Каждой встречи и каждого звонка он ждал с тем самым замиранием сердца, а глупая улыбка появлялась на лице каждый раз, как образ этого солнечного мальчика появлялся в голове. В некоторые моменты Дима сам себе казался глупой девочкой, с этой глупой первой влюблённостью в старшеклассника. Но как назло, ничего не мог с собой поделать. И конечно это не ускользнуло от внимательного взгляда матери. И конечно она начала лезть с расспросами, на что Дима лишь отмахивался, бормоча что-то про девочку из параллели, которую она ну точно не знает.  Но думаю, всем было ясно, что любопытства её это не утолило. И обычными расспросами матушка не ограничивалась. Ведь Дима стал часто уходить гулять, а особенно часто поздно вечером. А мама видно сильно беспокоилась и кажется, не придумала ничего лучше, чем запрещать тому гулять. На что Дима показательно сбегал, не желая её слушать ни минуты, чем наконец смог отвоевать хотя бы несколько прогулок. Конечно, со скандалами и через сжатые зубы, но всё же. Матушка ведь считала, что уходит он к наркоманам и алкоголикам, и объяснять ей что это было не так- абсолютно бесполезно.  Хотя Дима старался и старался сильно. *** Наконец на улице солнечно и тепло, а все лужи высохли. Погода так и манит выйти на улицу погулять, что Дима конечно и решил сделать. Быстро позвонив Толе и получив долгожданное согласие от солнечного мальчика, Дима начал собираться. Собирался долго и тщательно, всё же не абы к кому и не абы с кем идет. Нужно выглядеть красиво, хотя как утверждал Толя, для него Дима будет самым прекрасным даже в мешке от картошки. Но вот все приготовления наконец завершены и коротко попрощавшись с матерью, Дима выскакивает в подъезд. Быстрыми шагами идет к нужному месту, чуть ли не светясь, пока сердце уверенно старается вырваться из грудной клетки. Дима безумно переживал, ведь всё что угодно может пойти не так, как ему хочется. А хочется ему, чтобы всё прошло на высшем уровне! Но когда в поле зрения появляется Толя, все страхи куда-то уходят, остается лишь радость и безграничная любовь к этому прекрасному человеку. Дома, редкие люди, почти глухой парк, всё проноситься вокруг, лишь дополняя картину. Лишь украшая нежную и трепетную любовь Димы к Толе, а Толи к Диме. И любовь эта становится почти ощутимой. Почти чувствуешь, будто она ложиться на плечи во время объятий и окружает тёплым кругом во время поцелуев. Но всё столь прекрасное рано или поздно заканчивается. И эта прекрасная прогулка, увы не стала исключением. Заканчивается теплыми объятиями, легкими поцелуями на щеках и конечно невесомыми в уголки губ, а ещё прекрасным, со слов Толи, детективом, который тот любезно дал Диме почитать. *** И Дима счастлив. Сейчас, идя домой, он искренне улыбается, каждые пять минут поглядывая на книгу в руках. И в квартиру он чуть ли не залетает, радостный до кончиков пальцев. Придя домой разувается со скоростью пули, книгу кладет на кровать и быстро бежит на кухню, достаёт первую попавшуюся кружку и скорее ставит чайник на плиту. Минуты, хоть и казались тягучими, но пролетели довольно быстро. Дима резко взял чайник, чуть не пролив на себя весь кипяток, но всё же наполнил кружку с заваркой. Вдоволь насладившись сладким запахом зелёного чая, Дима схватил кружку и направился в комнату. Стараясь не терять лишних минут, тот поставил чай на прикроватную тумбочку и быстро переодевшись принялся за чтение. Минуты и часы летели незаметно, даже предательски быстро, а кружка наполовину опустела, когда в комнату влетела мать. Дима сразу закрыл книгу и сел неестественно ровно, вытянулся по струнке со смесью страха и удивления в глазах. «-блять, она в отвратительном настроении…мне пиздец…» -пронеслось в голове у Димы, за секунду до того, как Маша начала рвать и метать. Она кричала, что есть силы, не желая жалеть соседей ни минуты. Руки Димы затряслись с бешеной силой, а голова затуманилась. И хоть он видел мать в таком состоянии не раз, ему было жутко, словно в первый. И всем всегда это казалось глупым, мол кричит и кричит, что ты так? А у него по-другому не получалось. -…и боже, какая же ты свинья! Чем я вообще заслужила такого идиота себе в сыновья?! Ну что ты молчишь?.. – кричала та, походя к его кровати. Завидев кружку, она как будто сорвалась с цепи. Маша схватила её, крутила в руках, но потом то ли выронила, то ли специально бросила её на пол. Осколки полетели по всей комнате, а тонкие струйки оставшегося чая поплыли туда, куда могли достать. Завидев эту картину, женщина презрительно фыркнула и вышла из комнаты, с оглушительным хлопком закрывая дверь. Кажется, было что-то ещё. Кажется, она кричала. Но Дима уже не слышал. В голове был звук биения лишь собственного сердца, а его самого жутко трясло. Руки и ноги стали ватными, слушались с огромным трудом. Еле как ему удалось встать на ноги и настолько быстро, насколько мог он вышел из комнаты за матерью. Та уже обувалась, что-то говоря себе под нос, но завидев Диму снова заговорила на повышенных тонах. -я не могу, какой ты всё же придурок, весь в отца! Такой же… даже не могу сказать какой, у меня слов не хватает! – задыхаясь от возмущения говорила Маша. Она подняла руку, как будто желая ударить Диму, но видимо вовремя себя одернула. Бросив последний взгляд, полный презрения, вылетела из квартиры. А Диму трясло неимоверно. Будто он маленький мальчик. Его сердце то бешено билось, то будто останавливалось. Грудь сдавило страхом, стало трудно даже сделать вдох. Он медленно спустился по стенке коридора, не в силах больше стоять на ногах. Его опять затрясло, казалось, что уже он не может дышать совсем. Диме казалось, будто он умирает. Что сейчас его переедет поезд, легкие сдавит и он просто задохнется. Не важно что, но он умрет. Единственное, что смог сделать, на что у него хватило сил ослабевших рук, это достать телефон и набрать Толе, чей номер был на быстром наборе. Гудки были мучительными, но когда на том конце трубки сонно что-то промычали, Дима смог лишь тихо и хрипло выдавить: -прости…кажется, я умру прямо сейчас, прости… Телефон выпал из ослабевших рук, а Дима затрясся в беззвучных рыданиях. Ему было страшно. Страшно до безумия. Казалось, что умрет он прямо сейчас. И умрет он глупо, под крики матери в голове, словно малый ребенок с самым глупым на свете страхом. Минуты превратились в часы, будто смазанные смолой и рыданиями малого ребенка. Дима потерял счет времени. Потерял силы настолько, что даже не смог поднять головы, когда открылась дверь и в квартиру кто-то влетел. Видимо понял, что сидит он тут, кто-то опустился перед ним на колени. Крепко обнимая, прижимая к себе, передавая всю возможную любовь. Дима лишь шептал что-то, что сливалось в одну большую мольбу. Он просил лишь остаться в живых, больше ничего не нужно. -Дим, прошу. Димочка ты меня слышишь? прошу слушай меня! Солнце, всё будет хорошо, я рядом, слышишь? – с надеждой в голосе спрашивал Толя. Он крепче обнял Диму, шепча что-то неразборчивое. А Дима лишь продолжал беззвучно рыдать ему в плечо, обнимая в ответ. Ему было всё так же страшно, но рядом был Толя. В этот раз рядом с ним был человек. Человек, которого он безумно любил.  И этот солнечный мальчик мог ему помочь остаться в живых, спасти, по ощущениям, от неизбежного. Дима плакал, а как только чуть успокаивался Толя поднимал его лицо в ладонях, большими пальцами нежно и даже трепетно, невесомо стирал соленые дорожки. Но только слёзы, казалось, проходили в голове всплывал образ матери, и Дима сдавленно кричал и снова заходился в беззвучных рыданиях, будто забывая о человеке рядом. Неизвестно, сколько они просидели так. Минуты превратились в часы и казалось, намазы смолой. У Толи давно затекли ноги, но он не обращал на это никакого внимания. Всё, что он мог, это крепко прижимать к себе Диму, понимая, что помочь он не может от слова совсем. Но даже невзирая на это, он оставался рядом. Тут будто из ниоткуда раздался тихий и хриплый от рыданий Димин голос. -как же я устал…- было абсолютно не понятно, кому это адресовано и адресовано ли кому-то вообще. На это Толя ничего не ответил, лишь взял Диму на руки и понёс в комнату. В комнате пошёл медленнее, стараясь не напороться на осколки не наступить в следы от чая. Толя расправил кровать одним резким движением и усадил на неё Диму. А Дима сразу обессиленно упал, словно тряпичная кукла без наполнения внутри. И Толя уже было хотел выйти из комнаты, когда его легко, ослабленной рукой схватили за рукав свитера. -останься со мной, прошу. -тихо прошептал Дима. -хорошо, воронёнок. – слабо улыбнувшись, Толя осторожно развернулся, снял свитер и кинув его куда-то в сторону прилег рядом. Он осторожно, трепетно поцеловал вороненка в лоб и обнял, будто обволакивая собой. Окутывая приятным сладковатым запахом и теплотой тела. И Дима без задней мысли прижался к нему, оставляя на футболке еле заметные влажные следы. Когда толя понял, что Дима спит достаточно крепко он поцеловал его в лоб и осторожно встал с кровати. Медленно прошел по комнате, лавируя между осколками и следами, направился на кухню. Там он нашел тряпку и пакет, в комнате тихо собрал и выкинул осколки, вытер липкие следы. Тут Дима медленно повернулся и ощутив холод на месте рядом почти с животным ужасом открыл глаза и резко сел на кровати. Он снова один, его бросили. Заметив, как Дима вскочил, Толя быстро и крепко обнял его, притягивая к себе. -ну, Дим, ты чего? Всё в порядке, я рядом. -шептал он воронёнку на ухо. На что Дима лишь прижался к Толе, крепко того обнимая. Обнимая так будто, он его последняя надежда. -Толь, почему ты ушел? – прошептал Дима в шею Толе настолько тихо, что он мог и не услышать, но дома было безумно тихо. Было слышно каждый чужой вздох и биение сердца. -осколки и следы от чая я убирал, воронёнок. – всё так же тихо в шею прошептал Толя, гладя Диму по спине. Простояли так они ещё долго. Время было тягучим, как патока, а ночь по летнему теплой. Спать никто так и не лег, а рассвет ребята встречали на кухне, сквозь тонкую тюль. И несмотря на совсем недавние события, Дима снова был счастлив, желая запечатлеть этот момент на вечно. И чтобы Толя всегда был рядом.