ночь версаче

Особняк пафосно подсвечивается прожекторами, выставляя себя напоказ. Вокруг много зелени: выверено подстриженные кустовые растения, ухоженные клумбы, идеально ровный газон. Слышатся голоса и шепот отовсюду. У бассейна неподалеку, через открытые двери особняка, в зоне отдыха на улице. Почти летний вечерний воздух освежает. На одном из плетеных кресел в саду молодой парень, удалившись от назойливых светских бесед, делает селфи. Лазурный берег Франции, ощущение особенности нахождения здесь заставляют щекотать внутренности и покрывать кожу мурашками, это вовсе не прохладный ветер, нет. — Закуришь? — звучит рядом. Неловкий взгляд, длинные ресницы опускаются вниз, смущенная улыбка. Хенджин убирает телефон в клатч, подаренный ему дизайнерами прошедшего шоу. — Хэй, на афтепати нет камер. Все в порядке, — блондин присаживается на плетеное кресло рядом с Хенджином, — Ты сильно нервничал на показе, верно? Это твое первое такое мероприятие? Хенджин кивает. Он хорошо понимает английский, в конце концов, ночи, проведенные всем сознанием и каждой частицей тела погруженным в книжки с английской поэзией, дают свой результат. Не говоря уже о двух австралийцах под боком, с которыми невозможно за годы не выучить язык. Только нервозность все равно берет свое. Поэтому ему проще слушать и отвечать лишь отрывисто, кратко. — Да. Очень нервничал. И спасибо, я все-таки откажусь. — Окей, тогда и я не буду при тебе курить, — Трой добродушно улыбается, откидываясь на своем кресле. — Это первый показ, да, прости… Долго формулирую ответ. Я… Мм, — брюнет начинает потирать руками, пытаясь перевести в голове свою мысль с корейского на международный. — Хэй, релакс, — наклоняется вперед, и аккуратно кладет руку на его ладони, успокаивая, — Мы не на пятнадцати-секундном интервью с той итальянской каланчой, говори, как можешь, и не стесняйся. Я примерно также зависаю, говоря на французском с Лили Роуз Депп, когда она выпендривается своими би-лингвистическими способностями. И это я не про ориентацию, она просто наполовину француженка, наполовину американка, — засмеялся Трой, а потом откинулся обратно, взмахивая руками, — Что-то я разболтался, ты расслабился? — Да, спасибо, — Хенджин подарил искреннюю улыбку в ответ, скулы больше не сводило от волнения. Трой вел себя очень естественно и просто рядом с ним. — Так что ты хотел сказать? — Я и правда перенервничал, из-за английского, да… И из-за того, какие суперзвезды окружают весь вечер… В-включая тебя, — желваки на красивом лице все же вздрогнули на последних словах. Трой ухмыльнулся, но это не выглядело дерзко. Аура этого парня буквально сочилась спокойной самоуверенностью, и это одновременно грело душу и вызывало приятное волнение внутри. — Ты и сам суперзвезда, малыш, ничего удивительного, — подмигнул и похлопал по коленке, призывая встать, — Раз мы сегодня не курим, может, напьемся? Как тебе такое? Хенджин хихикнул и кивнул, вставая с кресла, и блондин в очередной раз за вечер завис на его лице. Его глаза так забавно сужались, а щеки надувались при смехе. В миг из элегантного холодного принца он превращался в самого милого парня. — Ты безумно милый, когда расслабленный и улыбаешься. Сделаю все, чтобы видеть тебя таким всю оставшуюся ночь, — Трой указал на вход в особняк, где их ждал фуршет с бесчисленными коктейлями, игристым, канапе и мини-тостами. Дуа Липа стояла с компанией приглашенных селебрити в одном из уголков зала, но увидев Троя и Хенджина, направляющихся вместе к столу с закусками, окликнула их. — Ах, вы уже подружились? Безумно рада вас обоих видеть, еще раз спасибо, что приехали! — Дуа уже, видимо, была слегка пьяна, заговариваясь и посмеиваясь. Парни ответили ей взаимной благодарностью. — Веселитесь по полной! Вечеринка набирала обороты по мере того, как из особняка разъезжались гости попочетнее и постарше, и оставался контингент из так называемой голливудской молодой тусовки. Хенджин все еще не мог поверить тому, что находится среди них. Поэтому он вместе со своим компаньоном вечера решил выпить столько, сколько влезет для того, чтобы по-настоящему расслабиться в этом окружении. Единственное, что его напрягало — это его менеджер, ожидающий в тачке на парковке. Его не могли отпустить из-под контроля даже на один вечер. И как же неловко было, когда Трой на показе попросил его инстаграм, а у него даже инстаграма нет. В такие моменты он чувствовал себя безликим, но лишь на мгновение. Ему нравилась целостность их группы, они для него настоящая семья. Но он не мог отрицать того, что ему хотелось и индивидуального признания. Хотелось быть видимым, узнаваемым, сиять и иметь хотя бы один спокойный вечер без менеджера-сторожа, в конце концов. — О чем задумался? — Трой подошел в угол зала, куда на небольшую софу присел брюнет, и передал ему очередной коктейль. — О, спасибо, да думаю, как выпроводить своего менеджера с вечеринки, и расслабиться нормально, — два игристых и три пины колады внутри Хенджина уже давали о себе знать. Неловкость за свой акцент исчезла, а язык откровенно развязался. Даже если он делал ошибки в речи, ему уже было все равно. — Хм, да уж, а тут как с вашей инстой, та же тема? — Трой говорил без сарказма и максимально вовлеченно, и подвыпивший брюнет с пол минуты думал о том, как это мило. — Что-то типа того. У каждого свой сторожевой пес, иногда раздражает, — хихикнул, понимая, как он больше не подбирает культурные выражения. — Есть идея. Хенджин только брови удивленно приподнял. — Напиши ему, что покинул мероприятие через черный ход. Ну типа не хотел через всех гостей проходить, прощаться, и на парковке тоже народу дохера. Типа плохо стало. Не знаю, энтерит какой-нибудь. Брюнет так сильно засмеялся, что его глаза снова сузились, а лицо стало похоже на милейшего хорька. Трой вмиг заразился этим смехом и чуть не пролил себе на светлые брюки коктейль. — Боже, я же не Хан Джисон… — Сиван усмехнулся с явным непониманием, — Забей, это локальная шутка мемберов моей группы… Я согласен, давай сделаем это! Он печатал сообщение, пока блондин наклонился и активно всматривался в текст. Абсолютно ничего не понимая, естественно (опустим то, что он посчитал корейский алфавит иероглифами). Хенджин старался попадать по клавиатуре, слегка покачиваясь из стороны в сторону и хихикая, а потом немного завис, уловив запах парфюма Сивана, который чересчур близко нависал своей шеей у его лица. Что-то дорогое и, явно, французское. Контраст свежести, цветочной мягкости и чувственности, опасно сладкой. — О. Что у тебя за аромат? — Хенджин оторвался от смартфона и наклонился к шее Троя. Слишком близко. Кончик носа почти коснулся кожи, но брюнет вовремя успел сдержать свое нетрезвое тело. А потом он заметил довольную ухмылку блондина. Черт. Теперь это превратилось в очевидный флирт, ведь так? Ласкать дыханием шею открытого гея, уточняя, чем он пахнет, примерно равняется хождению по скользкому бортику вдоль бассейна во французской ривьере. — Это Guerlain. Когда мне предоставили несколько ароматов на выбор для рекламы, я выбрал этот, описание понравилось, — улыбнулся Трой, не меняя позу и делая глоток коктейля. — Расскажешь? — Хван наконец смог отпрянуть от шеи и облокотился на спинку софы, закусывая губу. — Отправь сообщение менеджеру и расскажу, — напомнил Трой, глазами показывая на забытый на коленях смартфон с набранным текстом и весело улыбаясь. — Черт, точно, — брюнет пробежался по сообщению, и добавил, что будет спать уже в своем номере до утра, поэтому менеджеру не стоит беспокоить его в отеле. Ответ менеджера последовал моментально: “Окей, я возвращаюсь в отель, до утра. Завтра у тебя подъем до 11:00.” — Я свободен, — прошептал в неверии Хенджин, прикрывая рот рукой и смотря на смеющегося Троя. Блондин поднялся с софы, чтобы отнести полупустые бокалы в зону скопления народа, попросив младшего подождать его на том же месте. В центре банкетного зала уже образовался танцпол, диджей заиграла модные техно-треки. Хван узнал в ней Пэгги Гоу. Приятно видеть успешную кореянку на подобном мероприятии. Под потолком, красиво расписанным словно Сикстинская капелла, был подвешен светящийся шар. Интересное сочетание эпохи возрождения и эпохи восхождения Хван Хенджина на пьедестал мировой элиты. Брюнет бегал слегка затуманенным от алкоголя взглядом по помещению дальше. Гравюры, гардины, пирамида из бокалов с шампанским. Наряды, блестки, смех, стук каблуков о мраморный пол. Все сливалось в одно, но лишь небесное пятно, направляющееся издалека в приглушенном свете зала, заставляло задержать на себе наблюдательный взгляд и сфокусироваться. По мере приближения, Хван уже не мог сосредоточиться на голубом костюме, на двух бокалах в руках и очаровательной улыбке Троя. Он жадно и нескромно просканировал обнаженный торс, и сглотнул, заметив блядскую дорожку, спускающуюся под видневшуюся резинку боксеров от Версаче. Блять. — Хенджинни, пойдем на тот большой балкон, который видели с улицы? Наверху, — Сиван плавно приплясывал в такт ритмичной музыки. Его едва проступающие кубики играли под кожей от движений, пока он стоял напротив софы и ждал реакции. — Окей, конечно, — брюнет смог собраться лишь через мгновение, поднимая взгляд на очередную ухмылку Троя. Они миновали зал и поднялись по широкой роскошной лестнице на верхний этаж, где никого не было. В коридоре заметили множество дверей, видимо, ведущих в комнаты, и большие застекленные двери к огромному балкону протяженностью с реку Хан. Здесь все выглядело масштабно и величественно. Парни прошли на балкон, любуясь видом идеального сада с красивыми небольшими фонарями в стиле прованс. Вечерняя весенняя прохлада приятно ласкала кожу. — Хэй, Джинни, пока мы с тобой не замэтчились на афетпати, мне кое кто шепнул, что твои выступления вроде как легендарны. — Ох, боже, — брюнет чуть не поперхнулся шампанским, — Я хоть относительно привык и слишком опьянел, чтобы быть перед тобой неловким, но сейчас я снова превращусь в поджаренную котлету от смущения. Сиван лишь хихикал. Хенджин не мог отвести от него взгляд. Видно было, что парень чувствует себя раскрепощенно и естественно. Он облокотился спиной и локтями на перила балкона и, откинув голову назад, в руке крутил бокал, испаряя пузырьки шампанского. Это выглядело свободно, привлекательно. — Могу я посмотреть какое-то твое выступление? По твоей рекомендации, — возвращая голову назад, Трой столкнулся глаза в глаза со смущенным, но темным взглядом парня. Невольно блондин опустил глаза на пухлые губы. Но тут же поднес бокал ко рту, отпивая и отводя взгляд. — Ты же не отстанешь, да? — Хенджин уже доставал смартфон из своей сумки, и начал искать в ютубе то, чем он точно гордится. В голове проносились мысли, что же может впечатлить. Может быть Artist of the Month под песню Пост Малона? Но эта работа чересчур сфокусирована лишь на нем. Не хочется выглядеть павлином. В групповых работах слишком мало экранного времени у каждого участника. Наконец, он решает, что идеально будет выбрать работу, где хорошо видны его способности, но нет концентрации лишь на нем. — Вот, это песня, которую мы сделали с нашим лидером, Крисом. Он, кстати, тоже австралиец. — Шутишь? Кайф. — Трой забирает смартфон из рук младшего и облокачивается на перила уже передом. Держит так, чтобы экран было видно им обоим, — Ого, Red Lights, название многообещающее. Поначалу Сиван смотрит с легкой улыбкой, но по мере развития песни и очень откровенных кадров… Он как-то странно реагирует. Кажется, Хенджин первый раз за вечер считывает в его выражении смущение, неловкость. Интересно. Трой ставит на паузу на моменте, где Крис держит его за шею. — Твою мать, это очень… Это горячо. Наверно, тебе уже это много кто сказал, да? — блондин протирает лоб. Ничего себе, у него испарина. Занимательно наблюдать его таким. — Но знаешь что? У тебя очень крутая актерская игра. Эта мимимка. Она потрясающая, Джинни. Ты талант. — Ну все, я сейчас умру прямо на этом балконе, надеюсь меня не будут выносить охранники Донателлы, позорище, — хихикает своей очаровательной улыбкой, закрывая рот рукой, и Трой снова зависает на нем, все еще выглядя пораженным. Когда Трой посмотрел клип и остановил его на последнем кадре, где младший держит руку на татуированной шее Криса, он лишь молча с поднятой бровью переводил взгляд то на кадр, то на лицо напротив, а Хенджин продолжал хохотать. — Мда, ты, конечно, чертовски горячая штучка, — шепчет на выдохе так, будто не хочет быть услышанным. — О. Спасибо, — Хенджин откровенно смущен и отпивает из бокала, пытаясь контролировать слегка трясущуюся руку. — Ладно, знаешь что, подожди минуту, — Трой выбегает с балкона, оставляя младшего в растерянности. Он возвращается, посмеиваясь и слегка краснея, одна рука заведена назад. Прикрывает балкон и, с возгласом “та-дам” показывает спрятанную за спиной бутылку шампанского, а затем разливает пузырящееся веселье в опустошенные бокалы. — Давай сыграем в правду или действие? Ну и разопьем крайнюю на сегодня бутылочку, — Сиван пританцовывает и играет бровями, и Хенджин не может устоять перед предложением. Правда или действие, хорошо. Хенджин выбирает правду, ему есть в чем признаться. — Эм… Я… пел твою песню еще до дебюта, на эм… Ну что-то типа проверочном концерте. Забыл как называется на английском. И вот. Думаю, теперь понятно, почему я тебя так стеснялся на показе. Я был в… Шоке как бы. — О, круто. Понимаю, думаю, это ощущение. Это как я, например, смотрел клипы Бибера, еще до популярности, а теперь с ним тусуюсь на одних шоу. Есть такое, да. Немного нереальным ощущается поначалу, верно? — Точно, — брюнет расслабленно выдыхает. Какой же все-таки Трой простой и комфортный, — Теперь ты, правда или действие? — Действие! — блондин торжественно раскидывает руки в стороны, на что Хенджин не перестает посмеиваться. — Тогда пей шампанское прямо из горлышка! — Все, что ли? А тебе что останется? — Ладно, половину! Сиван смеется, но послушно поднимает бутылку с мраморного пола и пьет из горла. Хенджин не смотрит на то, как двигается его кадык, пока он пьет, вовсе нет. Следующие два раза младший выбирает правду и снова говорит милые факты, но Трой уже начинает возмущаться. — Перестань, ты безумно милый, но так нечестно. Я уже супер пьян, шатаюсь тут по балкону как бродяга, а ты умасливаешь меня своим нежненьким голоском. Пора выбирать действие! — Черт, прости, — хохочет, и в шутку кланяется, — Слушаюсь, выбираю действие! — Ладно, — Трой начинает подходить к нему кошачьей модельной походкой, правда с координацией непорядок, и в какой-то момент упирается рукой в стену, чтобы не упасть. Оба взрываются от смеха. Но старший не намерен свою игру заканчивать. Смотрит так серьезно, подходит почти вплотную, отчего Хван на мгновение паникует. — Расстегни рубашку, Джинни. Брюнет давится воздухом и откидывает голову в изумлении. Настрой вечера начинает играть совершенно другими красками. — Мы будем наравне, — Трой оборачивается вокруг себя на триста-шестьдесят, демонстрируя свой головокружительный аутфит с обнаженным торсом, — Ничего такого. Ничего такого. Ну да, за исключением того, что Хенджин в принципе никогда не оголялся ни по работе в клипах и на выступлениях, ни на мероприятиях и тем более на публике. Но шампанское, атмосфера Франции, Трой Сиван или все это вместе — кружит голову. И становится так легко и так все равно. У него есть только сегодня. Одна удивительная ночь на Лазурном берегу его любимой европейской страны. Рядом с тем, кто когда-то был его кумиром, а теперь просит его расстегнуть рубашку. Кто он такой, чтобы нарушить правила игры? — Хорошо, — приглушенным шепотом на мягких губах оседает согласие. Младший кидает клатч на пол и расстегивает пуговицы молочной льняной рубашки. Одна за одной. Взгляд робко опущен вниз, волнение и предвкушение чего-то опасного. Но смелость, пробужденная алкоголем, берет свое. Хенджин поднимает веки и сталкивается с изучающими голубыми глазами. Он замечает, как кадык Троя дергается, а рот приоткрывается, когда он осматривает наконец оголенный торс. — Прекрасное создание, — вновь внимательно сканирует Хенджина сверху вниз, и, поднося бутылку ко рту, хлещет как не в себя. — Эй! Оставь мне, — Хван не осознает, что делает, когда его руки уже впиваются в руки старшего, пытаясь отстранить бутылку. Трой ухмыляется, но все же передает шампанское парню. Тот делает несколько глотков, и бутылка наконец пустеет. — Правда или действие? — время младшего задавать вопрос. — Правда. — Расскажешь про свой парфюм? Что тебе в нем понравилось? — Хван напомнил о забытой ранее теме, расслабленно облокотившись на каменную стену спиной и откидывая голову. Рубашка развевается от легкого теплого ветра, и оголяет соски. Ему все равно. Он наконец чувствует себя свободным, воздушным, легким. — Хм, — Трой забирает из рук Хенджина приконченную бутылку и наклоняется, чтобы поставить ее на пол рядом. Зачем он потом поднимается вверх настолько близко к младшему, что тот чувствует тепло его тела. Зачем он остается стоять так, что полы его небесного пиджака касаются бедер Хенджина. Зачем он своими лазурными глазами смотрит так проникновенно. Одному богу известно. — Знаешь, я люблю особенные ароматы, которые могут описать характер человека, носящего их. Блондин ставит локоть на стену около головы Хенджина. — Этот аромат представляет контраст горячего и холодного. Свежие ноты цитруса, цветочные оттенки, и наравне с этим, позднее, раскрываются чувственные древесные аккорды. Не отрывая взгляд, другой рукой Сиван хватает краешек расстегнутой рубашки и начинает перебирать пальцами пуговицу. Младший уже не понимает, вникает ли он в суть разговора. — Нечто холодное позже всегда вспыхивает и сдается агонии. Также бывает и с людьми. Хенджин чувствует, как в этот момент вспыхивает что-то у него самого. В горле, в груди, в области диафрагмы, внизу живота. — Но самая изюминка этого парфюма нуждается в цитате из его прекрасного описания: аромат отображает уникальный момент, — Трой ведет пальцами по кромке ткани, вдоль всех пуговиц вверх, — Момент, когда мужчина проявляет инициативу. Момент, после которого все будет по-другому. Доходя до воротника рубашки, он опускает пальцы на обнаженную шею, едва касаясь. Кончики ведут вниз, задевая цепочки, касаясь грудных мышц, и дальше, вдоль линии по центру живота, стремятся к пупку. Хенджин ощущает себя приросшим к этой стене, похороненным в ней. Чувствует кипяток в своих легких. Выдыхает, даря сладко-алкогольный шлейф лицу напротив. Трой переводит пальцы с его живота на изящную талию и сжимает всей ладонью. Брюнет облизывает губы. Старший безудержно тянется к ним. Застывая в миллиметре от привлекательной пухлости, шепчет: — Правда или действие? — Действие, — выдыхает в губы Троя. Сиван проводит по шелковистым темным волосам парня и заправляет прядь за ухо: — Действие… — бездонный хищный взгляд блуждает от стеклянных глаз Хенджина, к его губам, — Тогда… Поцелуй меня. — К-куда? — брюнет задыхается и думает о необходимости купить кислородный баллон поутру. Старший лишь усмехается. Берет руку Хвана, загибает все пальцы, кроме указательного, и тычет им себе в губы. Хенджин теряет самообладание и наклоняется мгновенно. Губы обжигает мягкость и сладкий вкус. Губы обжигают ощущения и привкус временности. Воля случая или притяжение, которому поддались оба. Возможно, все вместе. Трой податливо открывает рот сразу же, управляя танцем языков. Впечатанный в стену младший оживает и заводит ладони под пиджак парня, кладет на обнаженную талию, играет с кожей между пальцами и затем робко сжимает. Прерывистое дыхание губы-в-губы опьяняет и без того одурманенные тела. — Ч-черт, — разрывая поцелуй, тихо прямо на ухо, шепчет Трой, — Хочешь? Отстраняется, заглядывая в глаза Хенджина. Младший наблюдателен: зрачки напротив теперь выглядят как планеты, взгляд темный и жаждущий. Его вопрос понятен без уточнений. Они слышат смех и шум внизу в саду, кто-то вышел покурить или посплетничать, и их могут заметить на балконе, хотя они стоят, облокотившись на стену у входа в полумгле. Хван дергается слишком резко, отпугивая парня. Поднимает с пола свой клатч и придерживает одной рукой расстегнутую рубашку. — Не волнуйся, они сюда даже головы не поднимут, слишком пьяные. Пойдем. Хенджин смотрит через стеклянные двери, чтобы в холле второго этажа никого не было и, выходя, глазами ищет, в какую из комнат лучше зайти. В момент растерянности чувствует, как Трой берет его за руку и ведет в одну из дальних прямо по коридору. Когда они запирают дверь и оглядываются, перед ними спальные покои в темных оттенках. Кровать выглядит так, будто принадлежит мрачному принцу: темно-синий балдахин над ней, такого же цвета ковер и шторы. Весь этот стиль так подходит бренду, на мероприятие которого они были приглашены. Хван стоит, облокотившись на дверь и пытается собраться с мыслями. Что дальше? — Хэй, — ласково окликает Трой, подходя к нему впритык, — Ты хочешь продолжить? Если нет, все в порядке, может, я неправильно понял… — Да, — волнительно на выдохе бормочет младший, голос слегка дрожит, — Хочу. Но… У меня ничего нет с собой. — Хорошо, — Сиван тянется, чтобы урвать еще один поцелуй с пухлых раскрасневшихся губ, — Подожди тут, я схожу к тачке. У меня все есть. Пока Хенджин ждет несколько минут, сомнения текут воском по внутренностям. Что, если Трой передумает и уедет? Это все точно не сон? У них что, будет секс сейчас? Он решает пройти на кровать и откинуться, уперевшись руками за спиной в мягкое покрывало. Рубашка свисает по бокам и он расслабляется, заставляя мозг перестать думать. Из-за штор, нависающих над кроватью, теперь не виден вход. Поэтому когда он слышит, как кто-то входит, немного напрягается. Но затем видит Троя. Он нежно улыбается и кидает на кровать свой клатч. А затем подходит и коленом раздвигает ноги младшего. Смотрит во все еще немного потерянные глаза и медленно снимает свой пиджак, кидая на пол. Нависает над ним, и когда тела оголенными животами все же касаются друг друга, оба приглушенно стонут в предвкушении. Трой незамедлительно примыкает к губам в страстном поцелуе и тут же толкается бедрами в пах младшего. — Ах, — Хенджин выдыхает и падает на спину, руки смыкая на пояснице Троя, поглаживая и надавливая. — Мм, черт, я хотел трахнуть тебя с той секунды, как увидел, — блондин тянется к уху и кусает, — Ты не против, красавчик? И снова толчок, во время которого ощущается, как тверды уже оба. — Я… Д-да, сделай это. — Мм, какой покладистый. Джинни, ты уверен? Ты же уже делал это с другими, надеюсь? — Конечно… — Хенджин приоткрывает тяжелые от возбуждения веки, — Я уже был под австралийцами, не переживай. Когда он успел стать таким самоуверенным и дерзким? Спишем все на алкоголь и пламя, клокочущее внутри. Трой довольно хмыкает и больше не теряет время. Помогает младшему сбросить льняную рубашку, расстегивает брюки и стягивает их вместе с бельем. Ласкает рукой несколько раз по всей длине, целует в бедро и затем встает с кровати, чтобы раздеться. Хенджин приподнимает голову и осматривает себя: остались лишь макияж, цепочка, и возбуждение. Наблюдает за старшим, черные версаче-боксеры спускаются с бедер и стояк ударяется о живот. Его сейчас выебет голливудская звезда, мать вашу. — Ляг на кровати вдоль, — Трой указывает, чтобы тот переместился к изголовью, и берет одну из подушек, укладывая ее под поясницу младшего, — Черт, ты такой красивый… — он обводит обеими руками талию, бедра и дразнит головку, — Везде. Брюнет слегка хнычет от приятных слов и нетерпения. Поэтому старший больше не медлит, ложится сверху и начинает целовать его, подтверждая свои слова: везде. Пухлые австралийские губы блуждают от висков, к челюсти и шее. Язык облизывает ямку между шеей и ключицей, ведет узоры в форме бесконечности к плечами и груди. Тонкая кожа позволяет виднеться небольшим мышцам. Их строение похоже. Возбуждающая неприкрытая сексуальность стройных и лишь в меру мышечных тел. Губы захватывают соски поочередно, переходят на ребра, вздымающиеся от активных вдохов. — Блять, Хенджин, ты такой сладкий, так хорошо пахнешь, — звук голоса вибрирует внизу живота и оседает там же с поцелуями. — Ах, ты тоже, — Хван руками за плечи тянет старшего вверх и целует в губы по-французски. Влажно, откровенно, без стеснения. Переходит на подбородок и прикусывает, щетина приятно покалывает язык. И то, что он хотел сделать последние несколько часов: носом утыкается в шею и проводит языком по ее мышцам, вновь прикусывая. Вдыхает те самые холодные и горячие ноты парфюма вместе с естественным запахом тела, и инстинктивно толкается бедрами вверх, члены трутся друг о друга. Стоны, нетерпеливые поиски смазки в клатче, и вот уже один, а затем два пальца в теплом нутре младшего. Трой сидит между его ног и наблюдает, как хорошо парень принимает их, втягивает до конца, от этого возбуждение пульсирует в висках, будто хочет выскочить из тела и разлиться теплым предзакатным океаном наружу. Он растягивает брюнета и наблюдает за раскрытыми губами, порхающими ресницами, вздымающимся животом и раскрасневшимся членом. Наклоняется и захватывает головку губами, продолжая двигать пальцами внутри. Хенджин растворяется в ласках. Он не просит прекратить и не боится кончить раньше. Ему так хорошо, как давно не было из-за суеты сумасшедших будней. Трой помогает себе рукой спиралевидными движениями у основания, в то время как впускает почти весь член и сжимает горло. Брюнет взвизгивает от остроты ощущений. Пальцы расширяют отверстие, пока голова поднимается и опускается все быстрее и быстрее. — Я готов, — бормочет Хван, улавливая пальцами светлые кудряшки на макушке старшего. Блондин отрывается и приподнимается, чтобы раскатать резинку. Смазывая себя и шипя от накаленности внизу, подставляет головку ко входу и плавно входит, ощущая, как тугая дырочка поддается и пускает его. — Ш-ш, черт, — хватает младшего за талию, сжимает и наблюдает, как его член исчезает внутри. — Ах, да, ты можешь… двигаться. И Трой двигается. Бедра ходят волнообразно, пока Хенджин стонет и принимает всю длину, сжимаясь вокруг и окрашивая ощущения старшего еще ярче. Блондин властно нависает, грудь периодически сталкивается с телом снизу, и вновь целует с напором. Комнату заполняют звуки стонов и толчков, запах секса и скрип перины старомодной кровати. Сиван берет пальцами щеки парня так, что и без того пухлые губы выпячиваются сильнее, и захватывает их ртом, оттягивая и прикусывая каждую. Хенджин тянется к корпусу старшего и облизывает сосок, оглаживает ребра и сходит с ума от того, как изящное, но крепкое тело содрогается над ним. — Я хочу это запомнить, — просит, и Трой замедляется, — Пойдем к окну. Брюнет облокачивается на подоконник и чувствует проникновение горячей плоти. Трой берет его сзади, пока Хенджин любуется видом французской ривьеры и утопает в собственных эмоциях. Его тело сегодня принадлежит нежным рукам, блуждающим по его спине и бедрам. Принадлежит обласкавшей его словами и действиями светлой душе. Принадлежит этому городу. Принадлежит этой ночи. Он кончает с рукой на возбуждении и членом внутри него. Трой входит еще несколько раз в чувствительное пульсирующее нутро и от сокращения достигает своего оргазма следом. Цветные пятна перед глазами как символ яркости их пика, мерцания впечатлений прошедшего дня. Эта ночь стала одной из лучших в жизни Хенджина. Такое клише, но по-другому не скажешь. До последнего совместного мгновения парень с лазурно-синим нежным взглядом трепетно помогал собраться и предложил подвезти до отеля на своем арендованном спорткаре. На парковке уже никого не было, когда они покидали особняк. Хван, окончательно отпустив все, прижал парня к машине и подарил еще один терпкий и тягучий французский поцелуй.

***

На душе легкость. Дорога вдоль Лазурного берега в аэропорт завораживает. Дома на вид как пряничные, яхты, пришвартованные вдоль всего побережья, солнце играет бликами на воде. Хенджин жмурит носик от удовольствия. Он обязательно напишет все эти виды на множестве холстов. На телефон приходит два сообщения. Он открывает первое, рабочее: оффер стать амбассадором Версаче от представителя бренда. Дрожь по всему телу. Признание, которого он хотел. Начало чего-то поистине масштабного. Второе с незнакомого номера, но он видит аватарку парня в голубом пиджаке: Мне нашептали, что кое кто великолепный станет скоро амбассадором Версаче в Корее. Поздравляю, красавчик. Увидимся через пару месяцев на показе осень-зима. T.