Позвольте вмешаться / Meddle about

— Апчхи! — Громкий чих вырвался из гибкого тела Элейн. Болезнь вернула ее к чувствам на уровне человека, что было совершенно ужасно. По крайней мере, этот особенно сильный чих немного прочистил ей нос. Элейн шмыгнула носом, попутно вытирая его носовым платком. Два дня назад, когда они с сестрами посетили надгробие отца, с Элейн все было в полном порядке. Теперь же она чувствовала себя так, словно была на пороге смерти. Она не чувствовала никаких запахов. У нее заложило уши. Она чихала каждые две минуты и свернулась калачиком под толстыми одеялами в надежде снова почувствовать тепло. Боги, она несла Никса на руках большую часть прогулки. Элейн была почти в слезах, когда сообщила Фейре и Рису о своей болезни, так боялась она передать болезнь своему новорожденному племяннику. — Не волнуйся, Элейн. С Никсом все будет хорошо, — неоднократно повторяла ей Фейра. — Дети фейри гораздо выносливее человеческих младенцев. — После того как заверения Фейры успокоили ее, Элейн надеялась, что успеет поправиться к брачной церемонии Несты и Кассиана на следующей неделе. Помимо болезни, еще одной причиной, по которой Элейн заперлась в своей комнате, было то, что Люсьен Вансерра приезжал с новыми отчетами. Зимнее солнцестояние было последним разом, когда ее пара посещала Веларис. Чем занимался Люсьен помимо обязанностей посланника? Элейн вряд ли могла сказать. Если ее пара и спрашивала о ней, Элейн тоже не знала об этом. Каждый день она гадала, не было ли причиной столь долгого отсутствия Люсьена то, что он знал о том, что произошло между ней и Азриэлем во время Солнцестояния. Не то чтобы это имело значение. В последующие месяцы она почти не вспоминала о Певце теней, обида от того, что ее назвали "ошибкой", все еще жила в ее сердце. Грейсен предложил ей руку, а затем отверг ее. Азриэль подарил ей красивое ожерелье, а потом отказался от поцелуя. Два отказа подряд. Мужчины - мужчины - действительно отстой. Элейн не очень верила в то, что "третий раз будет очаровательным" с Люсьеном... неважно, сколько раз за последние несколько месяцев ее мысли задерживались на красивом очертании его челюсти, поразительном разрезе его шрама и блеске его длинных волос. Она напомнила себе, что едва знает Люсьена, и, похоже, он был доволен таким положением дел, учитывая то, в каком отдалении он держался. Элейн задрожала еще сильнее, ее тело сотрясал озноб. В этот момент ее взгляд привлек недавно построенная березовая баня в расцветающем саду Речного дома. Деревянная конструкция манила ее, обещая горячий воздух, который в мгновение избавит ее от заложенности носа и согреет. Озноб был способом борьбы организма с лихорадкой, но мышцы и суставы Элейн болели так, так мучительно. Она снова посмотрела в окно. Короткая передышка от страданий ей не повредит, верно? Элейн поднялась с постели, закутываясь в шаль. Конечно, Люсьен уже должен был отбыть – прошло уже два часа. Когда она открыла дверь спальни, в Речном доме царила полная тишина. Она пошла по коридору на цыпочках, избегая маршрута, который вел бы ее мимо кабинета Риса и Фейры. Элейн с облегчением выдохнула, когда добралась до сада, не увидев этой предательской вспышки рыжих волос. С его причудливыми размерами, толстыми деревянными панелями и паром, поднимающимся из маленькой трубы в соломенной крыше, баня была самой привлекательной вещью, которую она когда-либо видела. Элейн переступила порог и удовлетворенно вздохнула: теплые объятия воздуха уже творили волшебство с ее ознобом. Внутри было тускло, так как единственный свет проникал через маленькие застекленные окна на крыше. Она почти ничего не могла разглядеть перед собой. Элейн никогда раньше не бывала в бане, но смутно припоминала их слова о том, что для получения оптимального ощущения необходимо быть обнаженной. Поэтому она сняла туфли, положила шерстяную шаль на скамью и при слабом свете стала возиться с пуговицами своего льняного платья. Элейн украдкой повернула голову - обычное действие, ставшее ее второй натурой, прежде чем снять нижнее белье, – и застыла. Ее резкий вздох раздался полсекунды спустя. Люсьен Вансерра был в бане, совершенно голый, если не считать полотенца, наброшенного на колени. Элейн резко обернулась, ее глаза достаточно хорошо приспособились, чтобы рассмотреть взъерошенные волосы Люсьена. Как она могла не заметить этого раньше? Пряди длиной до плеч свободно свисали, светясь оранжевым, как раскаленные угли. Люсьен сидел на каменной скамье у противоположной стены, элегантно расправив широкие плечи и опершись на одну руку. Еще один возглас удивления вырвался из уст Элейн, когда она увидела во всей красе скульптурные линии груди Люсьена. Уголок полного рта Люсьена медленно изогнулся вверх, его разномастные глаза бесстыдно впивались в то, что было перед ним. — Пожалуйста, не останавливайся из-за меня, — негромко рассмеялась ее пара. — Т-ты! — прошипела Элейн, отступая назад, пока колени не уперлись в скамейку. Ее сердце бешено колотилось. — Как долго ты здесь находишься? Люсьен непочтительно пожал плечами, его лисья улыбка стала только шире. — Всего пару минут. Как мило с твоей стороны присоединиться ко мне сегодня. — Он всегда говорил с ней сдержанным тоном, но сегодня его голос приобрел саркастические нотки. Была ли это истинная сущность Люсьена? — Тебе нужно уйти. — Элейн скрестила руки на груди. На ней все еще были простые белые трусики и майка на бретельках поверх сиреневого бюстгальтера, но она, стаким же успехом, могла бы быть и голой. Люсьен действительно был голым. Она почувствовала, что теряет сознание, словно не может перевести дух от того, насколько была обнажена его соблазнительно смуглая кожа. — Что-то я не припомню, чтобы это был твой дом, — поднял бровь Люсьен. Его высокомерное выражение лица с каждой секундой становилось все более раздражающе прекрасным. — Кроме того, я пришел первым. — Я болею, — ответила Элейн, — и мне нужно некоторое время в бане, чтобы восстановиться. Мимолетное выражение озабоченности промелькнуло на красивом лице ее пары, а затем его сменила сияющая улыбка. Это были одни зубы, никакого дружелюбия. Было трудно поддерживать зрительный контакт с мужчиной, особенно когда его фигура привлекала внимание в другом месте. — Что ж, может быть, тебе нужно научиться делиться, — парировал Люсьен, жестикулируя свободной рукой. — Здесь много места. Устраивайся поудобнее. Элейн уставилась на него со всем пылом, на который только была способна в таком болезненном состоянии. Одеться и уйти – значит признать поражение. Ей нужна была баня, и ее не заставят уйти! Кроме того, часть ее была заинтригована дерзким поведением, которое казалось таким далеким от сдержанного, вежливого придворного, которого она знала. Поэтому Элейн упрямо села. Глаза Люсьена сверкнули с немалым удовлетворением. — Ты извращенец, — обвинила Элейн, — наблюдаешь за раздеванием дамы из тени. Ты бы ничего не сказал, пока я тебя не поймала. Люсьен фыркнул. — Когда ты вошла, ты посмотрела прямо на меня и начала раздеваться, нет? Ты также должна была учуять мой запах еще до того, как вошла в баню. Все признаки указывали на твой энтузиазм... — Не вешай это на меня, — огрызнулась Элейн. — Здесь темно, и ты это знаешь. И нужно ли мне снова напоминать тебе, что я болею? Мои чувства притуплены... кроме прочего. Ты напрасно полагаешь, что я знаю твой запах - потому что я его не знаю. Это была ложь. Она знала запах Люсьена как свои пять пальцев: нотки хрустящего яблока и нагретой солнцем кожи еще долго оставались в ее памяти после того, как они исчезли с куртки, которую он ей дал. Люсьен ухмыльнулся: — Если ты не знакома с ним, можешь подойти поближе и узнать. Сердце Элейн пропустило удар. Еще ни один мужчина так откровенно не флиртовал с ней. Возможно, Люсьен и сам заболел, раз так себя ведет. — Мне совершенно хорошо там, где я есть, — пробормотала она, прислонившись спиной к теплым панелям. — Как хочешь. — Люсьен медленно вытянул руки вверх, глубоко вдыхая. Широкие карие глаза Элейн следили за каждым его движением, завороженные плавностью мышц и смуглой кожи. Люсьен сместился в сторону и поставил ногу на скамью, обнажив точеную икру и мускулистое бедро. Элейн затаила дыхание, когда полотенце на его коленях сдвинулось соответствующим образом. Полотенце было опасно маленьким. Край его слегка сполз, обнажив тонкую дорожку волос, тянущуюся от пупка вниз. Если бы она только пересела на один фут правее, то смогла бы увидеть... увидеть... кровь Элейн стучала у нее в ушах. Через долю секунды она поняла, что затаила дыхание в предвкушении. Люсьен тихонько засмеялся, и Элейн подняла глаза от его коленей, чтобы встретиться с его веселым взглядом. Рёв в ее голове стал ещё громче, когда она поняла, что он специально изменил положение. Котел вскипяти и поджарь ее. — Распутник. — Похоже, ты наслаждаешься. — Ее пара склонил голову, красновато-коричневый и золотые глаза блестели от веселья. Элейн встретила его взгляд с вызовом и негодованием. К сожалению, это стало прекрасной возможностью заметить, что шрамы, проходящие по левой стороне его лица, были на оттенок бледнее его смуглой кожи. Эти шрамы были так жестоко красивы, что у Элейн слегка перехватило дыхание. Только сейчас Элейн осознала, что ее озноб прошел, благодаря сочетанию температуры бани и растущего напряжения между ней и Люсьеном. Ее пара восседала в слишком маленькой бане с непринужденной грацией бога, с четкими линиями и властной неподвижностью. Никогда прежде не видевшая Люсьена без рубашки, Элейн рассеянно прикусила нижнюю губу, любуясь округлыми бицепсами, напряженными предплечьями и точеным животом. Подумать только, эти мускулы все это время скрывались под тонкой одеждой! Интересно, задумывался ли Люсьен о том, чтобы летом расстегивать три верхние пуговицы своих рубашек. Такой фасон обнажил бы красивую часть его груди, чтобы она оценила его по достоинству. И он должен был регулярно тренироваться, чтобы поддерживать такую форму... у нее пересохло во рту при мысли о его мощных бедрах, которые он сгибает и накачивает во время тренировок. Внимание Элейн привлекло то, что грудь Люсьена поднималась и опускалась все сильнее, его ноздри раздувались. Ее возбуждение. Он мог чувствовать ее запах. Блядь. Ее щеки запылали. — Может хватит? — он снова ухмыльнулся, сверкнув острыми зубами. — И кто теперь извращенец? — Я думаю, тебе нужно проверить нос, — огрызнулась Элейн, изображая беспечность, хотя все, что ей хотелось сделать, так это провести руками по его обнаженной груди. — Потому что я ничего к тебе не чувствую. С того момента, как она переступила порог бани, Люсьен стремился вывести ее из себя. В эту игру могли играть двое: Элейн была полна решимости одержать верх. Ее пальцы слегка дрожали, на этот раз от нервов, когда она стягивала с себя нижнюю майку на бретельках. Понравится ли Люсьену то, что он увидит? Ее бледный живот, маленькие груди? Судя по тому, как потемнел его красновато-коричневый глаз, определенно понравилось. — Неужели? — пробормотал Люсьен, его взгляд скользил по ее телу с неприкрытым голодом. — Снятие одежды обычно предшествует... другим... действиям. — Не говори глупостей. Мне просто с-стало немного... немного ж-жарко, — заикаясь произнесла Элейн, когда Люсьен раздвинул бедра чуть шире. Боги, когда же это полотенце спадет? Это было полуправдой. Маленькие бисеринки пота начали образовываться на ее висках, покрывая ее открытую кожу. Воздух тоже заметно поблескивал от жары. Возможно, длительное пребывание в бане повредило ее здравый рассудок. Элейн откинулась назад, спокойно наблюдая за своей парой. Он тоже наблюдал за ней, медленно моргая и с удовлетворением поджимая губы. Пламя желания в его глазах покалывало ее кожу мурашками предвкушения, когда его взгляд прошелся по ее телу. Незаметно шмыгнув, носовые ходы Элейн наконец прочистились. Возбуждение Люсьена обрушилось на нее как приливная волна. Ох, блять. Мускусный запах, смешанный с его характерным теплом, вызвал ряд непристойных порывов. Какого черта Люсьен сидел там, совершенно невозмутимо, даже учуяв ее возбуждение? Элейн была готова броситься ему на шею от одного его запаха. Хотела слизать блестящие капельки пота на его горле, обхватить ногами его скульптурную талию и прикусить заостренный кончик его уха. Сама Мать покраснела бы от нечестивых мыслей Элейн. Ей нужно было увидеть, что Люсьен более заметно взволнован. Возможно, чтобы вызвать у него более сильную реакцию, нужны более радикальные меры. Элейн никогда не была особенно сведуща в искусстве соблазнения, полагаясь на правильное поведение при ухаживании с Грейсеном и другими смертными мужчинами. Но она должна была попробовать. Молясь, чтобы не выглядеть дурой, Элейн спустила с плеча бретельку бюстгальтера. Люсьен быстро заморгал, выпрямившись с удвоенной настороженностью.   Элейн медленно опустила вторую бретельку вниз, затрепетав ресницами для пущей убедительности. Она задержала пальцы, прежде чем расстегнуть крючок. Люсьен почти беззвучно зарычал. Элейн расстегнула лифчик, но пока не стала его снимать. — Не дразнись. — Его голос был почти гортанным. — Ты думаешь, я дразнюсь? — Настала очередь Элейн улыбнуться, когда она сбросила одежду. Громкий стон Люсьена при виде ее обнаженной груди взволновал ее своей наглостью. — Просто подожди. Она позаимствовала эти строки прямо из непристойной книги, но если Люсьен и нашел их слащавыми, то не показал этого. Элейн провела рукой вверх по животу, по ложбинке грудей, по их изгибам. Она сжала мягкие холмики и вздохнула, как всегда делала, уединяясь в своей комнате. За исключением того, что сейчас она устраивала шоу для Люсьена. Мужчина, которого она едва знала. И все же явное благоговение в его глазах и чувственно приоткрытые губы создавали впечатление, что они были близки много раз прежде. Элейн не испытывала никакого маслянистого стыда, выражая себя подобным образом — на самом деле, его пылающее выражение лица только подстегивало ее показать все то, что она прятала раньше. — Да. — Голос Люсьена был не более чем низким рокотом. — Прикоснись к себе для меня. Элейн откинула голову назад, слегка обнажив гладкое горло, и издала стон. Золотой глаз Люсьена будто расплавился при этом звуке. Он провел языком по губам. — Блядь, — прорычал Люсьен. — Как грубо с моей стороны, только смотреть и ничего не предлагать взамен. — Он потянулся к полотенцу на коленях, достаточно медленно, чтобы Элейн могла отказать ему, если захочет. Сердце Элейн слегка сжалось от того, как Люсьен сдерживал себя. Как будто он делал это из-за всех тех случаев, когда она отвергала его раньше. Поэтому она потянулась вглубь себя, туда, где золотая нить вилась вокруг нее, и послала маленький импульс поощрения. Сигнал желания своей паре. Теперь полотенце было полностью снято. Глаза Элейн расширились, превратившись в блюдца. V-образные впадины на бедрах Люсьена сужались, превращаясь в подстриженную копну рыжих волос, а затем в полностью эрегированный член. Ее пара откинулся назад и провел большим пальцем по округлой головке члена, смахнув блестящий преэякулят. Ее рот слегка приоткрылся, когда она поняла, что его и без того большая рука не покрывает всю длину его ствола, пока он двигал кулаком вверх и вниз. Боги... он был поистине прекрасен. Трудно было поверить, что это не сон. Ее пара, сидящий всего в нескольких футах от нее, поглаживал свой член, наблюдая за ней. Медленно, с наслаждением, как будто у него было для этого все время в мире. И она была причиной его возбуждения. Внутри Элейн скапливалась влага, пропитывая ее нижнее белье. Она заставила Люсьена стонать и ругаться. Она видела его полностью обнаженным. Заставила его ублажать себя перед ней. Но Элейн по-прежнему эгоистично хотела одного: услышать свое имя из его уст. Элейн отбросила гордость и встала, быстро преодолев расстояние между ними, прежде чем она успела передумать. Брови Люсьена удивленно поднялись, когда она остановилась в полушаге от него, каштановые локоны каскадом рассыпались по ее груди, на щеках появился красивый румянец. Элейн опустила взгляд на член и нервно сглотнула. Позже. Она может прикоснуться к нему позже. Сейчас она хотела, чтобы Люсьен произнес ее имя. — Иди сюда, — пробормотал Люсьен мягким голосом. Элейн не двигалась, и он протянул руки, обхватив ее талию. Она задрожала от твердого прикосновения своей пары, а от маленьких кругов, что он растирал большими пальцами, у нее нестерпимо кружилась голова. — Это может быть частью моего грандиозного плана, чтобы ты заболел, — сказала она с придыханием, чувствуя слабость в коленях. — Мммм, ну разве ты не жестока? — Пальцы Люсьена зацепили ее трусики у бедра и мягко подтянули ее ближе. — Не думаю, что я буду возражать. — Его палец провел по ее складкам через ткань нижнего белья. — Ты такая мокрая для меня. — Люсьен звучал немного ошеломленно, как будто он не мог поверить, что прикасается к ней. Элейн покраснела. — Иди сюда, Элейн, — повторил Люсьен. Это стало последней каплей. Элейн услужливо опустилась, раздвинув ноги, чтобы оседлать мускулистые бедра Люсьена. Его возбужденный член упирался в ее обнаженный живот, сперма размазывалась по ее коже. Но она не возражала, вместо этого обвила руками его шею, притягивая ближе. Элейн поймала себя на том, что вынуждена смотреть на точеные черты Люсьена, на напряженную смесь эмоций в его красновато-коричневом глазу. — Я хочу поцеловать тебя, — выдохнула она, ее губы, похожие на бутон розы, были всего в нескольких дюймах от его губ. — Я хочу поцеловать тебя, Люсьен. Ее пара вздрогнул под Элейн, когда она произнесла его имя. — Кто я такой, чтобы отказывать вам, моя леди? Их поцелуй, наполненный многолетним томлением и нарастающим напряжением, стал освобождением, в котором Элейн до сих пор и не подозревала, что нуждается. Это было все равно что наконец вернуться домой. Она издала тихий звук — нечто среднее между всхлипом и стоном — и прижалась к нему еще раз. — Черт, Элейн, — простонал Люсьен. — Твой рот... Боги помогите мне. — Он притянул ее ближе, обхватив одной рукой, пальцы коснулись нижней части ее груди. Другой рукой он поддерживал ее затылок, наклоняя, чтобы целовать лучше. Элейн лишь провела пальцами по его шелковистым локонам, ритмично двигая бедрами, чтобы прижаться к его бедру в ответ. Шум, который издал Люсьен, был непростительно непристойным. Ей казалось, что она вся горит, пар от бани и вздохи, которыми они делились, размывали течение времени. Сколько раз она целовала его, сколько раз его руки ласкали ее тело? Элейн не могла вспомнить. Она выгнула спину, задевая пиками сосков его широкую грудь. Они оба застонали. Ее сердцевина восхитительно напряглась, как резинка, готовая вот-вот лопнуть. — Элейн, — прошептал Люсьен, отстраняясь. Элейн проигнорировала его, пытаясь прильнуть к теплу его тела. — Я хочу тебя, Люсьен, — пробормотала она, прижимаясь к нему бедрами. — Пожалуйста... я так близко. — Элейн вытянула шею и издала разочарованный звук, когда ее губы не нашли его. — Элейн, Элейн, — повторил Люсьен, его руки сжались вокруг ее талии с некоторой настойчивостью. То, что он больше не целовал ее, было как плеск холодной воды на ее лицо. — Мне жаль. — Элейн остановилась, убирая руки от его шеи. Она снова приготовилась к отказу. — Нет, не надо. — На лице Люсьена отразилась боль, его дыхание все еще было неровным. Румянец окрасил его высокие скулы, рот припух от ее поцелуев. Он все еще держал ее у себя на коленях, немного по-собственнически, и Элейн это немного утешало. — Поверь мне... я хочу продолжить. Но наш первый раз не должен быть в бане. Сердце Элейн забилось быстрее, осознавая реальность их положения. Боги, что она делала? Она разделась почти догола и оседлала бедро Люсьена в бане Речного дома, из всех возможных мест. Его член, касающийся ее пупка, был значительно больше, чем у Грейсена, но... Люсьен, казалось, был полностью уверен, что он поместится. Ее сердцевина снова сжалась от мысли о том, что он намеревался с ней сделать. — Я была так близко, — все, что смогла с сожалением сказать Элейн, все еще глядя вниз на член своей пары. Люсьен поднял ее подбородок вверх. — Я знаю, Элейн, — ответил он голосом, пронизанным раскаянием. — Но... скоро. — Его длинные пальцы рассеянно проводили по ее талии, посылая мурашки по позвоночнику Элейн. — Ты не помогаешь, — слабым голосом произнесла она. Руки Люсьена с сожалением перестали двигаться. — Прости, милая горошинка. — Милая горошинка. Ее сердце забилось, когда Люсьен назвал ее ласкательным именем. — Ты... ты будешь на церемонии бракосочетания Несты и Кассиана? — спросила Элейн после минутного колебания. — Что... что если потом? — Моя леди приглашает меня в свою постель?— Люсьен поддразнил с плутовской ухмылкой. — Или ты хочешь, чтобы я отвел тебя в более необычное место? — Не будь таким скандальным. — Элейн наморщила нос, глядя на него. — А скакать на мне в бане - нет? Боже, Боже, я с нетерпением жду, когда увижу, что ты считаешь скандальным. — Элейн раздраженно зарычала и попыталась толкнуть его плечом, но Люсьен быстро поймал ее руку и запечатлел целомудренный поцелуй на внутренней стороне ее запястья. Его мягкая улыбка была подобна солнцу, пробивающемуся сквозь дождевые тучи. — Я гибкий мужчина. Мы продолжим наше веселье на следующей неделе.