Беременная в 16, версия Аддамс

В последнее время вместо своего обычного плохого состояния Уэнсдей чувствовала себя хреново. Ее раздражало буквально все, от неправильного, как ей казалось, дыхания Энид до слишком яркого солнца. Вчера она чуть не сломала пальцы Вещи, потому что тот заволновался о здоровье своей родственницы. Он заметил, что девушку часто тошнит. На что она ему ответила, что это из-за оформления половины ее соседки, которая добавила еще несколько единорогов в свою коллекцию. Хотя оба понимали — новое пополнение волчицы здесь ни при чем. Аддамс уже давно привыкла к этому, даже не обращала внимания. А вот проблемы с желудком ее понемногу начали волновать. Случалось это практически каждое утро, часто в столовой, когда подавали овсянку. Девушку и раньше тошнило от нее, но не выворачивало на изнанку. Даже подруга разволновалась и порекомендовала обратиться к врачу, а ее взволнованный парень Ксавье готов был подхватить любимую на руки и отвести к лучшим специалистам, даже созвать консилиум. За это гот с косичками поругалась с ним чуть ли не до хрипоты, ей была неприятно, когда юноша командовал, даже если он просто заботился о ней. Уже около нескольких месяцев они с Торпом встречаются. Как это случилось, она и сама не знает. Наверное, в тот период кто-то напоил девушку приворотным снадобьем или она просто подверглась влиянию гормонов. Даже точно сказать, когда их дружба переросла во что-то больше было трудно. Они время от времени гуляли вместе, он водил ее на местное кладбище, в заброшенный «дом с привидениями», как его называли, где они устраивали спиритический сеанс, в кино на фильм ужасов, в ближайшую выставку и в букинистический магазин, где нашли экземпляр книги в которой были написаны советы как лучше наводить порчу. При этом упрямая провидица называла их друзьями, хотя тайком от всех подростки целовались, а впоследствии и стали заниматься сексом. Уже весь Невермор знал об их «дружбе», Синклер просила соседку не издеваться над несчастным парнем и наконец признать правду, стоившую ей неделю бойкота. Разрешилась эта ситуация другим путем: однажды возле автобусной остановки художник откровенно флиртовал с какой-то девицей. На разъяренные слова Аддамс, он ответил, что официально не находится ни с кем в отношениях, поэтому может делать все, что пожелает. После этого писательница долго с ним не разговаривала, а потом пришла к нему в мастерскую, откуда они не выходили целый день и доносились приглушенные стоны. На следующий день Ксавье буквально светился от счастья, на его лице была широкая улыбка, хотя он морщился от боли во всем теле. Уэнсдей казалась задумчивой, но тогда они официально объявили, что являются парой. Волчица радостно пищала, предлагала отпраздновать и успокоилась только тогда, когда гот с косичками пообещала в этот же день провести торжественные похороны подруги. Тема была закрыта до того момента, когда об этом не узнали родители самой провидицы. Тогда едва не состоялись похороны уже Вещи, который, несмотря на все предосторожности, проговорился ее родителям. Старшие Аддамсы были счастливы за своего кошмарика, Гомес плакал не веря, что его малютка уже так выросла, Мортиша попыталась давать советы, а Пагсли хотел выманить у Торпа автограф его знаменитого отца. Ксавье им очень понравился, и это было взаимно. Гомес приглашал парня погостить у них, обещал взять с собой на охоту и устроить спарринг по фехтованию. На что писательница ехидно поинтересовалась, не желает ли отец «случайно» пристрелить ее кавалера вместо добычи или так же «случайно» зарезать его во время поединка. Мужчина загадочно улыбнулся и сказал, что это будет зависеть от поведения самого парня, от чего художник нервно сглотнул слюну, но согласился. Пагсли часто задавал вопрос о Винсенте Торпе, пока мать семейства его не остановила. Она отметила худощавость юноши и его бледность, сказав, что тот прекрасно выглядит и у ее дочери отличный вкус. Он смутился, после чего девушка объяснила, что Мортиша имела в виду его похожесть на труп. Ксавье обрадовался этому факту, так как это помогло ему привлечь любимую. Парень все же приехал в семейное имение Аддамс и прожил там практически все летние каникулы. Винсент Торп, который был в очередном турне, с легкостью отпустил сына. А, возможно, мужчина просто слышал о кровавой репутации семейства Аддамс и решил таким образом избавиться от балласта в виде сына. В любом случае, художник, к разочарованию некоторых лиц, выжил. Хотя ему пришлось и поплавать с крокодилами в канаве, и отбиваться от хищных растений в саду, а позже от животных в лесу, и быть подопытным кроликом, а также объектом пыток, и… еще многое другое… Позже он, как и сама провидица, был очень удивлен своей живучестью и терпеливостью, зато получил одобрение от семейства Аддамс, которые вынесли вердикт, что его кандидатура им подходит. Правда, перед этим юноше пришлось побегать от разъяренного Гомеса с ружьем, который хотел его пристрелить, так как в одно прекрасное угрюмое утро заметил молодого самоубийцу, который выходил из комнаты его дочери. При чем наглая физиономия у того была более чем довольная. Остановила мужа Мортиша, напомнившую мужу об их бурной молодости. Гот с косичками, которая с братом наблюдала в бинокль за погоней, была разочарована, так как, во-первых, проиграла брату пари, тот был уверен, что отец все же не сумеет добраться до живучего длинноного паразита, а во-вторых, хотела таким способом избавиться от навязчивого любовника и этого ужасного чувства, которое ее преследовало. Зато сам Торп думал, что с такими темпами можно смело выставлять свою кандидатуру на олимпийские соревнования, он их точно выигрывает с такими тренировками. В награду за подобную выносливость всякий раз, Уэнсдей отводила его в какое-то экзотическое место, где они подвергались грехопадению, не говоря уже о регулярном сексе в ее спальне (к нему она категорически отказывалась идти, говорила, что ей так удобнее). И в этот раз девушка не изменила себе, парочка занялась любовью прямо на могиле какой-то прабабушки писательницы, кажется, очень плодовитой ведьмы, которая мало того, что влюбляла в себя всех в подряд, так еще и рожала чуть ли не каждый год. Они так увлеклись, что и не заметили, как у них порвался презерватив. В Невермор Ксавье возвращался настолько счастлив, что трудно было поверить. Хотя, нет, одноклассникам трудно было поверить, что он просто выжил, а когда они увидели его настолько счастливым, то у них случился настоящий ступор, некоторые даже предлагали проверить психическое состояние парня, возможно, он все же сошел с ума. Но нет, три психолога и один психиатр, подтвердили, что Торп относительно нормален, возможно, немного неадекватен, но связь с реальностью он не потерял. Хотя психиатр предлагал сделать еще несколько тестов, его почему-то заинтересовал подобный случай. Вмешалась на этот раз самопровозглашенный детектив, которая пообещала привести своего кавалера позже, когда она все же завершит свое дело и сведет того с ума. Некоторое время все было хорошо, и вот здесь как гром среди ясного неба, неожиданные симптомы. Провидица подумала, что лучше бы это было признаком отравления или неизвестной болезни, только бы не то, что она заподозрила… Нет, этого просто не могло быть. Но отравиться или смертельно заболеть она не могла, не с ее счастьем, так как еще с малых лет была приучена к ядам, буквально пила их вместе с молоком, а иммунитет рода Аддамс сложно взять чем-то, разве что это какая-то очень мощная и редкая болезнь. Ходить к врачу было унизительно для нее, поэтому она отправилась в местную аптеку. Заказывая лекарство от расстройства желудка, взгляд девушки упал на тест для беременности и тут до Аддамс дошло, что у нее уже давно не было месячных. Аптекарь поинтересовался нужно ли ей еще что-нибудь, и она только хотела указать на тест, как позади послышались знакомые голоса, и гот с косичками заметила Бьянку вместе с компанией. Не желая унижаться перед бывшей своего парня, девушка взяла лекарства и заплатив за них, вышла из здания, чтобы не привлекать к себе внимание. Уже в школе она пыталась уверить себя в абсурдности такого предположения, хотя некоторые симптомы совпадали. Уэнсдей не хотелось снова идти в аптеку, чтобы купить тот злосчастный тест, не говоря уже о посещении врача. Кто-то из них ее точно сдаст. Можно было бы похитить тест, но для этого писательнице нужен будет Вещь, который сразу же обо всем догадается и безоговорочно расскажет все родителям. Нет, нужно действовать старыми методами, хоть и не такими надежными, как современные. Но ведь ее предки ими пользовались. Она собрала утреннюю мочу в емкость и разделила ее на две части. В одну добавила соду и смесь чуть не взорвалась, хорошо, что хоть не выпала в осадок, хотя некоторое количество все же осталось на дне. В другой моча была смешана с вином в пропорции 1:1 и жидкость, почему-то почернела. Разочарованная писательница плюнула на это, и сама себе вынесла вердикт, что не беременна. На вопрос Вещи, что это были за эксперименты, она только отмахнулась. Через некоторое время, когда Ксавье попытался ее обнять и намекал на интим, ее чуть не стошнило от запаха краски на его коже. Девушка гоняла парня туда-сюда в душ, говоря, что запах никак не смывается, пока он не плюнул и не сказал, что придет позже, когда возлюбленная успокоится. А на следующий день самопровозглашенный детектив, наоборот, не могла выйти из его мастерской, аргументируя это тем, что ей вдруг очень сильно понравился запах красок и она не может от него оторваться. Страшнее всего было не это, а преследовавшие ее сны. При чем это были какие-то психические кошмары в стиле Энид: радуга, которую она ела, Синклер и Торп в костюмах единорога и розового слоненка, обнимавших гота и певших о любви и дружбе, куча разноцветных пони, танцевавших позади, диснеевские принцессы, которые наряжали ее в розово-фиолетовое платье с блестками, одевали тиару и еще разные блестящие украшения. Просыпалась она чуть ли не с криками и ходила целый день с желанием убивать. Позже ей вдруг захотелось ощутить запах смерти, в буквальном смысле. Уэнсдей тайком прокралась на кладбище, вырыла из могилы какой-то труп и даже хотела спать с ним, пока совместными усилиями волчица, художник, Вещь силой не забрали его от нее и не зарыли назад. После этого она еще долго злилась. Чтобы успокоиться, провидица включила фильм ужасов, но не смогла сдержать слез, когда очередная жертва убегала от маньяка. Ей было жаль бедного убийцу, которого оскорбляет гадская жертва, не позволяя себя убить и не желая понять стремление маньяка убивать, его такую непростую душевную организацию. Когда тошнота все же прошла, проснулся аппетит. Сначала писательница тайком прокралась на кухню, чтобы украсть оттуда что-нибудь вкусненькое. Ей очень понравилось бисквитное пирожное с перцем чили, эклеры под васаби и мороженое с чесноком. Когда же желаемого не находилось, страдали местные магазины и супермаркеты. Впоследствии ей захотелось чего-нибудь солененького, а именно крови. Прихватив шокированных Ксавье с Вещью, она ограбила местную больницу, где поочередно попробовала все группы крови. Первая ей показалась слишком сладкой, вторая — немного пресной, от третьей ее чуть не тошнило, четвертой было мало, захотелось снова первой. После этого Аддамс вдруг пожелала на закуску пососать косточки скелета и снова отправилась на кладбище, ее едва остановили. Позже она напечатала целую стопку листов, в которых описывала кровавые убийства и расчленение предателей, которые не позволили девушке совершить задуманное. Когда Аякс, услышав о выходках Уэнсдей, заикнулся о возможной беременности девушки, она едва его не прибила, ее держал художник, а волчица закрывала любимого. Месячные все еще не наступали, но провидица благополучно о них забыла или хотела забыть. Некоторое время она засыпала на занятиях и была готова сломать руку каждому, кто попытается ее разбудить. Поэтому большинство не решалось даже приближаться к ней. Только Торп брал любимую на руки и переносил то в спальню, то на другой урок. Директор, учителя, даже друзья волновались, советовали обратиться к врачу, гот с косичками же повторяла, что все в порядке. Затем ее внимание привлекли пчелы Юджина. Бедный Оттингер не досчитался одного улья, из которого ловкая Аддамс съела не только весь мед, но и всех пчел. Раскаиваясь, она заказала редкий вид пчел через дядю Фестера, который провез их контрабандой и передал любимой племяннице, после чего девушка тайно разместила улей с ними на пасеке друга. Пчеловод был счастлив, хоть и горевал за своими пропавшими любимцами. Хорошо, что самопровозглашеный детектив действовала осторожно и Юджин не знал кого винить в своем горе. И все же даже несмотря на то, что гот с косичками не хотела признавать очевидное, даже она заметила, как ее живот округлился и увеличился, а грудь начала наливаться. Она пыталась утянуть живот и как-то маскировать перемену в своей фигуре. Школьная форма была давно и безнадежно мала, пришлось даже тайком перешивать, а потом, когда перешивать незаметно нельзя было, пришлось заказывать новую. В конце концов, директор все же не выдержал и отослал ее в лазарет, откуда девушку перенаправили в местную больницу, где и вынесли вердикт. Почти конец второго триместра, аборт делать поздно, скоро будет ощутимо движения ребенка и заметно невооруженным взглядом. Услышав приговор, директор связался со старшими Аддамс, а сама Уэнсдей бросилась убивать будущего горе-отца, который узнав об скором изменении своего статуса сначала был шокирован, впоследствии все же обрадовался и бросился обнимать любимую, но увидев ее разъяренное выражение лица, принялся бежать от ошалевшей писательницы, которая бегала за ним с топором и выкрикивала проклятие на его голову, обещая оборвать все то, до чего достанется, а его хозяйство, которым он умудрился сделать ей ребенка, в первую очередь. Так что о беременности Аддамс знал весь Невермор, не говоря уже о Джерико. А он в ответ кричал, что любит ее и возьмет на себя ответственность. Благодаря своей тренировке, особенно в имении Аддамс, Ксавье сумел убежать от девушки, потом некоторое время скрывался от нее и ее родителей, пока его не нашел дядя Фестер. Что там было между ними никто не знает, но после этого парень попал в больницу, все же сияя довольной улыбкой, после чего ему таки вызвали психиатра, который хотел залечить новоявленного пациента, но ему запретил это делать Винсент, прибывший, как только в прессу просочилась новость о будущем отцовстве его сына. Торп-старший был бы рад позволить Аддамсам прибить Ксавье, но, во-первых, их уже успокоила Мортиша, которая была уверена, что ребенку нужен отец (хотя Уэнсдей и утверждала, что даже трупа отца будет достаточно), а во-вторых, журналисты сделали буквально из этого сенсацию и даже выгнать сына из дома он не мог, как ни хотелось. Пришлось изображать скорбного отца, которому сын-подросток подсунул такую свинью, но который готов помочь молодой паре. Винсент даже хотел сделать на этом новый пиар и снять что-то похожее на шоу «Беременная в 16. Версия Невермор» (на тот момент ей было уже 17), однако мужчина с журналистами столкнулись с матерью его будущего внука, которая с помощью дяди Фестера, едва не взорвала всю съемочную группу, а с будущим тестем поговорила персонально, после чего тот чуть не заикался и был готов на все только бы будущая невестка его не трогала. Слабак, его сын и то лучше держался. Ее родные смирились и даже обещали помогать во всем, Мортиша сразу же принялась давать советы и связывалась с дочерью каждый день, чем буквально выносила дочери мозг. Реакция учащихся школы была разной. Энид то радовалась, то сочувствовала подруге. Юджин советовал какой мед будет полезнее для ребенка, все остальные боялись реакции гота с косичками, поэтому молчали, сочувствуя художнику, а Бьянка втайне ехидно заметила, что с ней у юноши таких проблем не было. Когда Ксавье вышел из больницы, то окружил любимую такой заботой, от которой ей хотелось плеваться и бежать. Она даже раздумывала попросить дядю Фестера помочь ей с бегством, но тот отказался, заботясь о здоровье своей протеже. Учителя были недовольны беременностью ученицы, но не могли ничего поделать, так как боялись как саму девушку, так и ее семью. Вскоре ребенок начал двигаться, производя кульбиты в животе матери. Торп с Синклер рвались послушать живот подруги, которая этому была не очень рада, но изредка им это позволяла, даже Вещь пощупал живот родственницы, который уже жил своей жизнью. Во время планового осмотра парень с девушкой сопровождали будущую мать, которая, чтобы успокоиться, смотрела видео с расчленёнкой. Они записывали и запоминали все рекомендации, указывали пальцами на экран монитора, во время УЗИ-исследования, закрывая экран, при чем Энид еще и снимала на телефон. Пришлось применить угрозы, чтобы увидеть хоть что-то. Врач говорил, что все в порядке, даже удивительно, поскольку отец ребенка Торп. На кого он там похож не было понятно, по результатам УЗИ было сказано, что у них должен быть мальчик. Счастливый художник начал вместе с самопровозглашенной будущей крестной матерью обсуждать что нужно купить для будущего ребенка. Когда волчица предложила купить голубую коляску и кроватку, Уэнсдей оборвала ее и сказала, что запихнет обоих туда и выбросит из окна, если ее сын окажется даже рядом с подобной гадостью. Позже они с Ксавье спорили по поводу имени малыша. Юноша предлагал имена Питер, Джордж или Ричард, провидица же задумалась об именах Мефистофеля, Атиллы и Гитлера. Несмотря большой срок Аддамс не хотела возвращаться домой, оставаясь в школе до родов. Схватки появились еще на занятиях, но упрямая писательница практически до конца сидела в школе, наслаждаясь болью, до того времени, когда близкие не заметили, что с ней что-то не так. Поэтому художник сгреб любимую на руки и отвез ее в ближайший роддом, хотя она пыталась упираться. С ними поехали Энид с Вещью, родственников также проинформировали, кроме Винсента, поскольку тот быстро привлек бы журналистов, поэтому его решили известить позже. Уэнсдей с удовлетворенным выражением лица самостоятельно зашла в больницу, кайфуя от боли. Тем временем испуганные Торп с Синклер сбивчиво объясняли, что же случилось. Когда сумели объяснить, медсестра попыталась помочь девушке пройти в предродовую, где ее нужно было осмотреть, но та от помощи отказалась. Будущий отец чуть не лез на потолок из отчаяния, волчица пыталась его успокоить, хотя сама волновалась за подругу, которая была спокойна. В зал для родов пустили только Ксавье с роженицей. Она так и сказала, что раз он ее в это втянул, им вместе и отстреливаться. Устало вздыхая, юноша побрел вслед за ней. Энид все же сумела как-то просочится и начала снимать процесс на камеру, чуть не залезая туда, откуда должен был появиться ребенок, чем раздражала писательницу, отвлекая от наслаждения. Акушер угрожал вытолкать Синклер, если она не успокоится и не перестанет мешать. За дверью уже собралась родня, ожидая рождения нового Аддамса. В конце концов после нескольких часов кайфа, Уэнсдей все же вытеснила со своего тела неожиданного паразита, завизжавшего на весь роддом своим первым недовольным криком. Когда отцу предложили перерезать пуповину, он потерял сознание, рухнув на пол, и пришлось врачу справляться самому. Волчица пищала от радости, документируя каждый миг новой жизни младенца. Глядя на весь этот сумасшедший дом и новорожденного сына, пищавшего на ее груди, гот с косичками выразила мысль, что Торп точно размножается почкованием, так как на нее большой светловолосый мальчик совсем не был похож. Она надеялась, что хотя бы малыш не будет таким идиотом, как его отец. Тем временем Ксавье пришел в себя, смотрел на сына, плакал от умиления, попытался обнять их оба. Писательница закатила глаза, хотя не оттолкнула его. Она не хотела показывать, что в ее темной душе шевельнулось что-то противное и теплое направленное на него с сыном. И почему девушка расклеилась, глядя на этого плаксу и красного паразита, которые испортили и будут портить ей жизнь? Прибить бы их, но рука больше не поднимается. Проклятие, если бы знала, то не сдала бы его в полицию, а отравила бы или придушила собственными руками. Хотя, нет, этот гад очень живучий, к ее несчастью. Позже их поздравили и если род Аддамс дарили все, что необходимо (например, ужасающую колыбель, к которой были прикреплены руки скелета, которые укачивали ребенка, поправляли одеяло и выполняли несложные задания, а также хватали чужих), то все остальные притащили всякий цветной хлам, в основном мерзкого голубого цвета. Их она выбросила без всякого сожаления. При выписке пришлось убегать от орды журналистов, их спас дядя Фестер, разбросавший прессу, как кегли, на угнанном автомобиле, забрав дорогую племянницу с будущим мужем и сыном. Поженилась пара уже на выпускном сына, так как Уэнсдей все не соглашалась заковывать себя в кандалы брака и упиралась до конца. Но это уже будет позже.