Пустое

Июньское утро было для здешних мест необычно прохладным, но солнечным. Снаружи гулял ветер, пробиваясь сквозь раскрытое окно. Тяжелые шторы мерно колыхались под его силой. Эппл, в отличии от Квин, мерзла почти всегда, что порой приводило к их полуночным ссорам. Эппл не стала бы молчать о чем-то, что доставляет ей неудобства. Однако Уайт смирно сидела на мягкой постели, чуть покачиваясь вперед-назад. В комнате царил полумрак, а единственный луч света просачивался через неплотно сомкнутую ткань штор, и видно было, как кружилась в воздухе пыль. Эппл сидела на кровати Рейвен. Она все еще была в пижаме. Дурацко-милой пижаме с мишками. Рейвен сидела позади нее и, закатав рукава ночной рубашки, аккуратно расчесывала волосы Эппл, пока она сама уткнулась носом в колени, обняв себя руками. Рейвен будто и не замечая, продолжала методично расчесывать прядь за прядью. Свет мягко стелился по не заправленной кровати, по плечам, лицу и волосам Эппл и Рейвен на мгновение почудилось будто сквозь пальцы проскальзывает сам солнечный свет, обретший форму и едва колышущийся от задувавшего в комнату ветра. Казалось, что именно таким он и должен быть — шелковым, блестящим атласной лентой в ее руках. Рейвен осторожно собрала пряди с лица Эппл, обнажая маленькое острое, будто эльфийское, ушко и угловатые плечи. Каждое утро двадцать третьего июня было таким. Молчаливым, доверительно-тихим и полным невысказанных обид. Эппл никогда не начинала говорить первой. Она была уже достаточно взрослой, когда казалось, что все слезы уже выплаканы, но недостаточно взрослой для того, чтобы перестать держать обиду на всегда занятую мать, забывавшую о дне рождения собственной дочери. И тем не менее каждый этот день был пропитан этим чувством. Рейвен беззвучно вздохнула и осторожно склонилась к прикрывшей глаза Эппл. — Эльфик, вставай, — едва слышно прошептала Квин на самое ухо, мазнув по нежной коже губами. Эппл вздрогнула всем телом. — Я же просила, не называть меня так, — тихо проговорила она куда-то в локоть и все же обернулась, из-за плеча глядя на Квин. Огонь в ее бледных голубых глазах погасила волна сомнений и обид. Уайт неотрывно смотрела на Квин из-под полуопущенных светлых ресниц. Уголки тонких бледных губ Квин были едва приподняты, но по лучистым глазам она видела — Рейвен улыбалась ей так искренне. И как бы широко их не учили улыбаться на принцессоведении, подобное повторить она не сможет никогда. Квин выглядела совсем не как злобная волшебница, желающая отравить ее при первом удобном случае. Она просто не могла такой быть, особенно сейчас, когда ветер трепал длинные растрепанные волосы, когда широкий ворот рубашки сползал вниз, оголяя аккуратный изгиб ключиц. Длинные рукава все еще были закатаны и в тонких руках она держала расческу. Рейвен выглядела так уютно, по-родному, разве могли эти руки наложить на нее заклятье? Уайт выдавила ответную улыбку, потухшую сразу, как она отвернулась. Квин несильно дернула ее за прядь волос и глубоко вздохнула. Она села спиной к Эппл, укладывая голову ей на плечо. — Знаешь, что? Уайт вопросительно выгнула бровь, пока Рейвен, прикрыв глаза, продолжала. — Твою мать тоже можно понять. Все-таки, она королева. Настоящая королева. Рейвен потяжелевшим взглядом уперлась в потолок, сцепив руки в замок. — Не пойми меня неправильно… — с сомнением протянула она, — у тебя есть возможность видеться с ней, может и не каждый день, да, но ты все еще можешь ее обнять, почувствовать что-то родное и просто нормально поговорить. Она ненадолго замолчала, прислушиваясь. Эппл все так же сидела, будто обратившись каменным изваянием. Расфокусированный взгляд уперся в стену перед ней. Она все это и так знает. — Не стоит так дуться на нее, — усмехнулась Рейвен. Она наматывала золотую прядку на палец, возможно, и не замечая этого. — В конце концов, это твой день рождения, так почему именно у тебя должно быть понурое настроение? Рейвен наконец поднялась с кровати и закрыла окно, чувствуя, как сама продрогла до кончиков пальцев. Распахнула шторы и комнату залил яркий свет, заставляя Эппл поморщится. Она откинулась на спину, раскинув руки в стороны. Волосы и голова свисали с края кровати. Эппл хмуро рассматривала Рейвен. Она не видела ее лица, скрытое в тени. Зато Уайт прекрасно видела ее солнечный пылающий абрис, исходящий ярким потусторонним светом. Эппл не отрывала зачарованного взгляда от медленно плывущего к ней силуэта. Рейвен опустилась перед ней на колени и наваждение спало. Подол рубашки обнажил молочную кожу бедер. Уайт потянула к ней руку, почти касаясь лица. Ее кожа была темнее, чем у Рейвен. Ей очень нравился этот контраст. Эппл провела большим пальцем по мягкой щеке, потянувшись вперед к прохладным губам.