Единым огнëм

Время мучительно тянулось изнуряющими душу минутами. Он не имел малейшей возможности воспользоваться тем, что по праву дано ему от момента создания. В мире, где никому не стоит доверять — подвело даже собственное тело. Оно никогда не принадлежало ему, но так сладко льстила мысль называть его своим, свободно распоряжаться и ощущать поток родимого огня, щекочащего кончики пальцев. Страх окунуться в сознание, полное боли и пустоты, воплотился в кошмаре реальности. И величайший из величайших, прошедший все круги Ада, чтобы вырваться на свободу — пал перед прародительницами и раздавлен судьбой. За спиной послышался еле слышный трепет и звон полупрозрачных крыльев. Легкие наполнились воздухом, нутро болезненно заныло в предвкушении. Шанс, его единственный шанс на спасение, располагался буквально за ним. — Спасибо, Блум, — она явилась, потешив самолюбие вниманием и жалкими попытками свергнуть его влияние. — Мне было жарко. Его распирало от внутреннего огня, запертого в плену беспомощности. Но фею Валтор встретил достойно, в излюбленном самодовольстве. Став гостьей его разума, Блум огляделась по сторонам. Их окружало космическое пространство, миниатюрная вселенная со скоплениями созвездий внутри… Человека. Фея, узрев его истинный облик, не ожидала найти в сознании Валтора что-то, отличное от гневливого чудовища. И Валтор по-иному взглянул на неё, возможно, отчаяние раскрывало завесу над утаенными чувствами. Или у него нашлись секунды, чтобы пробежаться жадным взглядом по мерцающим во тьме крыльям, украшенным каплями чистого изумруда и блистательного сапфира. Свет от пламени, окружившего Валтора, пересекался с сиянием камней, образовывая крохотные радужные лучи. Он отметил и нежное голубое платье, раскрывавшееся на теле бутоном из нескольких ярусов полупрозрачной ткани, переливающейся в лазурный океан. Не иначе, чем хрупкий цветок. Непослушные огненные волосы улеглись длинными, мягкими завитыми локонами. Так контрастировало с её решимостью, но Валтор улавливал исходившую от неё мимолетную неуверенность. Багровый темный дым поднимался выше, сливаясь с половинкой энергетического пространства, переходящего из сине-фиолетового в облако индиго. Мужчина нахмурился, заметив влияние Блум в сонме своих сокровенных грёз, иначе бы воздух был полон лишь тьмой пролитого вина. Дракон, державший путь вместе с ней от рождения белым духом затаился рядом с ней, собрав хвост кольцом в ожидании исхода диалога. Искра пламени Валтора так же приняла приглашение: алый собрат хранительницы устроился поодаль впереди, и подобно хозяину, выжидающе прислушался. Валтор устало прикрыл глаза. Противиться очевидному — изнурительно. Драконы составляли нераздельное, нерушимое целое — основу мироздания, существовавшую еще до их появления на свет. Инь-Янь. В то время, как их подопечные боролись друг с другом в бессмысленной схватке, исходом которой послужило бы уничтожение. Не пора ли им остановиться? — …Но чего ты хотела этим добиться, милая? — насмешливым тоном поинтересовался маг. Их праздные сражения утомляли. А вместе они бы достигли высот, Валтор вернул бы себе бывалое величие с лихвой. Но увы, Блум упрямо верила в святость справедливых убеждений и наивно в свою исключительность. Стереть с лица земли могущественного колдуна способны лишь те, кем он был связан по рукам и ногам. — Ты всё ещё можешь отомстить. Увидеть вновь дорогих родителей. Не об этом ли ты мечтала, Блум? Они живы, — демон желал вторгнуться в её сердце и добиться утраченного доверия. — Древние ведьмы заключили их в небытие. И они падут перед нами, стоит только объединиться. Ведь мы — одно и то же. Частицы первородного пламени. Чёрное и белое. Жизнь и гибель. Счастье и страданье. Всё, что он когда-либо разрушил — ей удалось воссоздать, исцелить божественным огнём. Валтор не лгал, а Блум насытилась его речами вдоволь, чтобы принимать близко к сердцу любой исторгнутый лепет. Ложные надежды причиняли боль, и как бы ей не хотелось поддаться искушению, всё, о чем он говорил — расплывалось двуличием. — Мы — не одно и то же, — она уверенно разбила целостность, непреложный закон вдребезги. Основы основ для нее не имели значения. — И твоему пламени суждено сегодня истлеть. — Я предоставил тебе шанс, заносчивая девчонка! Тебе, окруженной толпой подхалимов, действительно не понять, что значит пойти против ЦЕЛОГО мира. Зубами выгрызать за собственную жизнь. Но ничего. Больше ей не придется размышлять об этом. Ненависть закипала в крови, подняв над ним ауру свирепого огня. Глаза покраснели от ярости. Последнее, к чему он питал надежды — разрушено. Блум не подозревая того совершила предательство, и нож, брошенный ею в спину — оказался последним в череде клинков. За время существования ни один человек не был ему предан до конца. Они лишь искали наживы, места под солнцем в его тени. И он совершил ошибку, полагая, что фея пламени дракона не посмеет отступиться от него. Их души связаны единым огнем, она не могла его предать. Пламя в её руке потухло. Блум приоткрыла губы в удивлении. Впервые он открыл кому-то душу, и казалось, внутри него есть что-то большее, чем демоническая сущность. Единственная фраза задела за живое. Возможно, жалость погубила бы её, ведь пламя Валтора жарко танцевало вблизи, обжигало лицо. — …Тебе…больно? — хрупкая ладонь легла на сильную мужскую грудь. Сердце пропустило громкий удар. Брови ожесточённо сомкнулись на его переносице и рука сдавила её руку. Он замер, когда фея подняла на него взгляд, наполненный состраданием и… теплом? — Даже сейчас, когда ты лишен сил и контроля над своими действиями… Ты стремишься разрушать… — Избавь меня от своей жалости. — его ледяной взгляд упал на неё. Огонь продолжал укрывать их. Зачем она проникает глубже и вскрывает зажившие раны? —… Почему, Валтор? — Верши свою месть, — Валтор оскалил зубы в ухмылке и скользнул ладонью к подбородку девушки, сжал пальцами милое личико.— И не лезь туда, откуда не сможешь выбраться. Ему хватило бы одного взмаха руки, чтобы покончить с ней. И он медлил. Забавляло как она открыто озвучила намерения и дала слабину. Но Блум не отстранялась, продолжив хранить прикосновение, и глубже проникала в его тьму пронизывающей печалью, отражённой в глазах. Хватка мага ослабла. Её близость неожиданно успокаивающе действовала на него. Фее следовало погасить искру тёмного пламени навсегда. Однако, Валтор верно подметил: окружение ничего не превносило в её жизнь. Кроме лжи. А добиваться целей ей приходилось самой, сквозь неверие и насмешки со стороны. Люди тянулись к ней, ведь дружба с хранительницей пламени дракона означала престиж. А что до Блум?.. Девушки, не способной показать истинных чувств… Отказавшейся от убийства потерянной, родственной души. — Держишься за меня… Как за спасение, — злобная улыбка перетекла в усталую надменность. Блум теснее прижалась в ответ. Маг озадаченно приподнял бровь, но позже плотнее притянул её к себе. Единственный, кто говорил с ней откровенно. — … И ты, — тихое, беззлобное замечание проникло в хмурую душу. — Знаешь… Твои руки больше не холодные. По телу демона ощутимо ударила дрожь. Неужели какая-то девчонка может иметь над ним власть? Преувеличенно-слащаво для дерзкой воительницы. — … И без меня ты отсюда не выберешься. — Умная девочка, — он слабо улыбнулся, ни капли ни удивлённый её переменчивой, огненной натуре. От нежного ангела до расчетливой дьяволицы — один шаг. Как и до ключа к его свободе. — Назови мне цену. И увидишь, как всё изменится. — … Я не хочу, чтобы ты исчезал. — … Это твоя цена? — демон надменно поднял голову в непонимании. — Лишь желание. Ты принесешь мне клятву, — она словно оросила неукротимый огонь водой. Маг не ожидал, что из двух капканов придется выбирать лучший вариант. Он попытался её вразумить. — И когда ты преисполнилась в познании чёрной магии? — Валтор растянул губы в довольной улыбке. — Пойдешь на это ради меня, Блум? Много чести. Вызвало бы в ней отвращение. — Нет, Валтор. Это другая клятва. Маг залился смехом, потешившись над её словами и решительным видом. — Клятва двух драконов. Сознание наполнилось тишиной. Блум опасна. И далеко не глупа. То, во что она собиралась их ввязать — древняя магия, ознаменованная гибелью для нарушителя обета. — Милая, какой бы клятва не была — она остаётся не самым добрым оружием в руках маленькой феи. А ты выбрала…наиболее тяжкую из них. — Ты либо согласишься, либо свет для тебя померкнет. Валтор тяжело выдохнул сквозь зубы. Его разум был истощён под натиском поражений, а силы исчерпались. Из подобной битвы ему не выйти победителем. — … В чем я должен тебе поклясться? — спустя томительное ожидание он подал голос. — Ты оставишь попытки захвата всего Волшебного Измерения и того, что находится за его пределами. Никаких посягательств на редкие артефакты, города, планеты, покой мирных жителей и власть правителей, — иного он и не ждал от праведной героини. Раз ей пришлась по нраву идея загубить смысл его существования — Валтор подготовил равноценный ответ. — Да, Блум. Я согласен, — особое удовольствие доставило разглядеть её удивление в тесной близости. Блум застыла, обратив внимание на довольный оскал. — Но ты взамен никогда не познаешь радостей материнства и священных уз, соединяющих мужское и женское начала. Любое проявление привязанности и любви для тебя окончится смертью. Пальцы пропустили ток сквозь бархатную одежду. Девушка отшатнулась назад, словно сердце пропустило сквозь себя слишком много льда, но ещё теплилось живое, в муках молившее о помощи. Чтобы вовек покончить с угрозой для целой вселенной… Она должна была заключить душераздирающую сделку. — Великий дракон, коему подвластно настоящее, прошлое и будущее… Я призываю твоих сыновей, и да закрепят они слово, данное в клятве, — ей тяжело давалась решимость. Не каждому дано самолично ставить крест на глубоких чувствах, составлявших часть личности и ярко намекавших на наличие души. Блум и Валтор напряжённо проследили за танцем двух драконов, покровителей их жизненных путей, впоследствии слившихся воедино. Ослепляющий белый свет разделился на два потока, проникнув в их тела и отпечатавшись в области груди серебристым, переливающимся силуэтом. Клятвы даны для того, чтобы их нарушать. Валтор в подобных утверждениях не сомневался. А Блум никогда бы не подумала, что рьяно захочет оступиться с праведной дороги собственных принципов.