Твой любимый голос

      Хенджин никогда бы не подумал, что будет дрочить на чей-то голос. Но вот он здесь, с зажмуренными до белых точек под веками глазами, пережимает свой член у основания, чтобы не кончить раньше, чем нужно, пока в наушниках женский и мужской голоса сливаются воедино, окутывая с ног до головы приятной глубокой мелодией. Как он к этому пришел? Он и сам не понимает, да и сам факт этого признавать до сих пор не хочет.       Все началось примерно месяц назад, когда парень возвращался после долгого расписания, полный надежд, что сегодня он ляжет пораньше и проспит как минимум до завтрашнего обеда. В эирподсах Трой Сиван пел уже заученную наизусть «Fools», а Хенджин вторил ему почти шепотом, качая головой в такт. В общежитии еще никого не было, ребята из 3рачи остались в студии дозаписывать партию Минхо для их новой песни, так что ванная в ближайший час-полтора была полностью его.       Парень скидывает небрежно сумку у порога свой комнаты и, не прибегая к помощи рук, чтобы не наклоняться лишний раз, стягивает с ног кроссовки. Свет он принципиально нигде не включает, чтобы не раздражать уставшие за весь этот день глаза, так что по коридору до ванной комнаты пробираться приходится на ощупь, пока глаза еще полностью не привыкли к темноте. Внутри Хенджин включает цветную подсветку, настраивая ее на фиолетовый цвет, кран выкручивает на горячую воду и оставляет ванну набираться, пока сам неторопливо стягивает с себя одежду и аккуратно складывает ее на стиральной машинке.       Та песня давно уже сменилась на «DKLA», заставляя тело парня непроизвольно начать двигаться под свой медленный, сексуальный бит. Он полуприкрытыми глазами разглядывает себя в зеркало, проводя широкими ладонями от живота, вверх по груди, шее и захватывая некрепко в кулаки отросшие, выцветшие волосы. Хенджин смотрит долго, внимательно, рассматривая каждый сантиметр своего торса, пока песня подходит к концу, как и весь плейлист, в общем-то. Шум текущей воды, приглушенно доносящийся до ушей сквозь шумоподавление наушников, на мгновение отрезвляет его.       Он моргает быстро-быстро и отпускает свои волосы, спохватываясь и переключая краник в холодную сторону. С верхнего ящичка достается любимая сухая пена для ванны с запахом лаванды, парень подставляет оставшийся небольшой кусочек под сильный напор с крана и крошит его в пальцах, второй рукой взбалтывая воду, чтобы получилось больше пены. В нос тут же забивается приятный, мягкий, сладковатый аромат, заставляя Хенджина в блаженстве прикрыть глаза.       Он отключает воду, наконец позволяя себе на пробу засунуть в ванну правую ногу. Немного обжигает, но ему не больно и даже в какой-то степени приятно. Спустя несколько секунд парень добавляет вторую ногу, а после медленно, погружаясь сантиметр за сантиметром, садится на дно ванны, протяжно выдыхая. Палец щелкает по правому наушнику, и плейлист начинается сначала. Хенджин впервые за этот день полностью расслабляется. Он позволяет себе раствориться в воде минут на десять, выкидывая из головы ненужные мысли, отгоняя от себя подальше самокопание и не позволяя своей самооценке снова опуститься на самое дно. Теперь Хенджин может отчетливее слышать голос певца, поющего о своей ностальгии, тоскливо-нежно, пробираясь словами в самое сердце.       Парень успевает даже забыться в тексте, пока не приходит конец песне. А в следующую секунду по его спине бегут мурашки от глубокого, пробирающего до самых внутренностей голоса Троя в «Too good», успев забыть, как он на самом деле может звучать. Хенджин удивляется своей реакции, даже глаза открывая и выпрямляясь в ванне. Он делает глубокий вдох, прикрывая веки обратно и содрогаясь внутри от каждого бита песни.       Внезапно в голове всплывает образ певца, с чуть прикрытыми глазами, смотрящего сквозь ресницы и улыбающегося самыми уголками губ так мягко, немного дерзко, и эта улыбка будто предназначена одному Хенджину. Дыхание непроизвольно задерживается, а внизу живота уже зарождается приятное теплое чувство, плавно перетекающее к пояснице и бегущее вверх по позвоночнику. Парень пугается и весь напрягается, еще ни разу у него не было такой реакции на голос Троя Сивана, но вот он уже чувствует, как член заинтересованно дергается пару раз, когда песня набирает свои обороты на втором припеве. Глаза зажмуриваются так сильно, что в какой-то момент становится даже больно. Он, блять, не понимает, что с ним происходит и почему именно сейчас он решил возбудиться. От песни и голоса артиста, которого слушает уже почти восемь лет.       – Сука… – выдыхает полушепотом Хван, когда член начинает становиться все тверже, а соски напрягаются, и откидывает голову на бортик ванны, чуть проскользив задницей по дну.       Он закусывает нижнюю губу и колеблется с секунду, прежде чем раздвинуть ноги настолько, насколько позволяет ширина ванны. Блять, блять, блять… Как же… хочется. Его лицо и шея краснеют, когда Хенджин позволяет себе робко дотронуться пальцами до головки и провести вниз по всей длине, чуть крепче сжав у основания, а после как ошпаренный одергивает руку, зажимая ее в кулак, ногтями больно впиваясь в кожу ладони.       – Да бля-я-я, – выстанывает он почти в полный голос, зажимая и разжимая веки. Песня уже давно сменилась на другую, больше не давая той сексуальной и томной атмосферы, и Хенджину становится в разы стыднее, потому что, как он, блять, может дрочить, пока в наушниках мягкий и мелодичный, такой любимый голос Троя поет о любовном послании своей второй половинке?       Нет-нет, это просто безумие. Он – безумен, потому что все-таки принимает свое положение. Хенджин ведет правой рукой по шее, чуть сжимая ладонь под кадыком, огибает плоскую грудь, успевая большим и указательным пальцами поиграться с соском, выбивая из себя тихий, едва сдерживаемый стон. Затем он спускается по животу, совсем не на долго задерживаясь у паха, и ныряет в самый низ, наконец останавливая свои пальцы у крепко сжатого колечка мышц, не решаясь притронуться. Вторая рука зажимает волосы у самых корней, и парень носом тыкается в центр предплечья, сглатывая тугой ком в горле. Черт, деваться ведь больше некуда, он уже возбужден до предела, и просто так эта проблема теперь не уйдет. Парень делает вдох поглубже и все-таки обводит, едва касаясь пальцами, ободок ануса, затем проникает средним пальцем внутрь всего на фалангу, шумно выдыхая и весь зажимаясь.       «Как же стыдно, блять. Хван Хенджин, до чего ты докатился?» – думает он с упреком во внутреннем голосе, пытаясь расслабиться. Вода не добавляет легкости проникновению, и все-таки пальцу удается проскользнуть дальше внутрь. Движение это выходит настолько неаккуратным и в какой-то степени резким, что кончик попадает сразу по простате, заставляя Хенджина громко, протяжно застонать и выгнуться в спине до хруста. – Б-блять.       Он тихо хнычет, жмуря глаза и не решаясь больше пошевелить пальцем, чтобы ненароком опять не задеть чувствительную точку внутри. По крайней мере – не сейчас. Рука, что была все это время в волосах, наконец, разжимается, в пальцах чувствуется напряжение от того, насколько сильно они были зажаты в кулак. Хенджин считает про себя до трех, делает глубокий вдох и долгий выдох, а после медленно вытаскивает палец из себя только для того, чтобы быстрее и резче войти им обратно. Он мычит сквозь плотно сжатые губы и делает еще одно поступательное движение, а затем еще, и еще, прежде чем снова струсит продолжать. Через несколько секунд он ускоряется, погружаясь в себя так глубоко, как может, а еще через несколько – добавляет второй палец, на этот раз уже смелее простанывая вслух.       Музыка уже отошла на второй план. Все, что слышал Хван – это чуть хрипловатый голос Троя и периодически перебивающие его собственные стоны. Он входил в себя уже тремя пальцами, каждое второе движение попадая по простате и иногда сбиваясь с установленного темпа – не очень быстрого, но и не то, чтобы медленного. Достаточного для того, чтобы его рука не устала слишком быстро.       Через какое-то время Хенджин убирает левую руку из своих волос и обхватывает ей свой член, который за неимением должной стимуляции уже болезненно ныл, упруго чуть покачиваясь между его ног. Из горла вырывается еще более бесстыдный и громкий стон, когда пальцы сжимают под головкой, а большой оглаживает ее по кругу. Парень раз за разом выгибается в пояснице, периодически соскальзывая по дну ниже, так что вода уже доходила ему до подбородка. Глаза слезятся от такой двойной стимуляции, ему хорошо и плохо одновременно, а голоса уже не хватает, чтобы полноценно стонать, так что выходит только хрипеть и жалобно хныкать, закатывая глаза на каждом правильном попадании пальцев внутри.       Конец настигает его слишком неожиданно, мощно, без возможности даже вдохнуть нормально. Он стонет высоко и долго на одной ноте, замирая пальцами внутри себя, а левой рукой рваными движениями доводя себя до разрядки, кончая бурно и много – впервые так на своей памяти. Трой допевает последний припев, мелодия сходит на нет, и песня вновь переключается. Хенджин жадно глотает горячий, влажный воздух, чувствуя, что вот-вот, и он задохнется от переизбытка ощущений и душности комнаты.       Вода в ванне успела немного остыть за это время. Дыхание спустя несколько минут понемногу пришло в норму, глаза медленно открылись, и парень наконец вытащил из себя пальцы, чувствуя в теле максимальную расслабленность и неготовность к каким-либо дальнейшим действиям. Но из ванны нужно вылезать, нормально помыться и добраться до кровати, где к нему медленным темпом дойдет осознание того, что только что произошло.       Хенджин нехотя поднимается на вялые и еле держащие его ноги, открывает слив на дне ванны, позволяя грязной воде уйти, а сам откладывает эирподсы на полочку рядом и перекручивает кран на душ, включает едва прохладную воду и быстро ополаскивается, не заморачиваясь с гелем и мочалкой. Большое и мягкое махровое полотенце на собственных плечах после ощущается настоящим блаженством. Он натягивает на чуть влажную задницу новые чистые трусы и заматывается поплотнее, чувствуя себя сейчас таким защищенным от внешнего мира. Будто не с ним только что произошло все это бесстыдство, будто не он только что дрочил на голос любимого артиста, будто не он ощущает в теле сейчас приятную истому. За дверью слышатся приглушенные голоса ребят, и Хенджин понимает, насколько же вовремя он совсем закончил. А еще то, что дверь все это время была не закрыта, и к нему только чудом еще не зашел Джисон. Кстати, о нем.       – Есть будешь? Чан-хен заказал доставку, прости, что так поздно, – виновато говорит он, когда заглядывает в ванную помыть наконец руки и обнаруживает там еще не успевшего уйти Хвана. Тот кивает заторможенно, расплываясь в мягкой расслабленной улыбке. Джисон не понимает, что с ним такое, но и выведать не успевает, потому что парень уже заходил к себе в комнату. И стоит только голове Хенджина коснуться прохладной поверхности подушки и почувствовать на себе тяжесть одеяла, как он тут же проваливается в глубокий сон.