***
Как и обещал, Юнги подъехал к дому Паков вместе с приближающимся закатом, перед этим надев свои лучшие вещи и помыв голову, чтобы хоть как-то чувствовать себя увереннее, однако, как только у забора появился Чимин, все крупицы самоуверенности куда-то улетучились. Юнги невольно вскидывает брови при виде шлема на Паке, но ничего ему не говорит, не впервые он удивляется внешнему виду Чимина. Мин также подмечает, что у Пака новый горный велосипед, ну а у него, как ни крути, старый, когда-то ещё принадлежавший отцу. Юноши быстро поздоровались, после чего Юн уже по привычке направился в сторону выезда из деревни, к излюбленным полям и холмам, однако в спину послышалось недовольное: — Подожди, мы поедем по песчаной дороге? — А ты куда хотел? — Я думал, что мы поедем на асфальтированную дорогу, где ещё машины, а там, куда ты хочешь, сплошной песок да кусты. Скучно и тяжело ехать. На ответ Пака юноша тепло улыбнулся, понимая, что Чимин просто никогда там не был и не знает, что теряет. — Поверь, за деревней намного интереснее, я докажу. Чимин лишь недоверчиво нажимает на педаль, и Юнги выводит их на знакомую возвышенность, откуда открывается вид на холмы, скрывающие за собой леса, над которыми возвышается солнце, близящееся к закату. — Мы же не упадём, если… Но Чимина не дослушивают, Юнги срывается вниз, прибавляя скорости, не оставляя Паку выбора. Сначала Чимин слегка притормаживает, но, смотря на Мина, который несётся на бешеной скорости, решает отпустить тормоз и ни капли не жалеет о сделанном. Тёплый ветер мгновенно спутывает уложенные волосы, проникает под объёмную футболку, приятно лаская тело, в нос ударяет запах пшеницы, а разыгравшееся чувство азарта подталкивает нажать на педаль. После экстремального спуска юноши проезжают мимо новых и интересных для Чимина мест и таких родных для Юнги. По пути Мин рассказывает про речку, что заросла со временем, про ветхий колодец, который одиноко прячется на холме в высокой траве, отвечает на наивные вопросы от Пака, чувствуя себя в своей тарелке, — родные пейзажи помогают завладеть вниманием Чимина. Подростки останавливаются у стада коров, которые привели Пака в восторг — юноша тут же начинает их фотографировать. — Впервые вижу их вживую, ты посмотри, какие красивые! — с улыбкой до ушей, восторженно кричит Пак, пока Юнги забавляется таким поведением: он каждое утро отводит свою корову в поле, время, проведённое с этим животным было сродни встрече с приятелем. По пути юноши не раз останавливались, потому что Чимин хотел нарвать васильков, которые потом решил заплести себе в рыжие волосы и тем самым пленить сердце Мина ещё больше. Потом подростки остановились у очередной небольшой речушки, дабы Пак вновь смог запечатлеть природный водоём. Чимин сделал множество фотографий коз и лошадей, что паслись в поле, однако Юнги всё ещё был полон решительности показать юноше холм, откуда открывается отличный обзор на закат, оттуда также можно прокатиться с ветерком. — Юнги-ии, я уста-ал, — не выдержав, взвыл Пак, удивив тем самым Мина, ведь по его меркам они проехали совсем немного. — Я могу на багажнике прокатить, — тут же предлагает Юн, после чего закусывает губу, осознавая, кому он предложил столь нелепую затею. Однако Пак довольно соглашается, спрятав свой велосипед в траве и усевшись сзади Юнги. Мин трогается с места, начиная петлять из-за заднего груза, который начал нервно ёрзать. — Юнги, а мы не упадём?! — взволнованно вскрикнул Пак, нелепо махая ногами и хватаясь то за сиденье, то за сам багажник. — Если не будешь дёргаться! Держись за железную трубку под сиденьем и перестань ногами вилять! — крикнул в ответ Мин, на что Пак тут же последовал указаниям, и водитель наконец-то смог ехать ровно. — Тебе не тяже… — Всё в порядке! Мы почти наверху. Преодолев, на самом деле, тяжёлый путь, Юнги поднимает их на возвышенность, с которой открывается отличный вид на закат. Отчётливо видно, как солнце прощается с миром, как небо окрашивается с одной стороны в алые оттенки, а с противоположной — в голубые и фиолетовые. Чимин тут же начинает фотографировать и отпускать благодарности, от чего Мину становится ещё приятнее. — А теперь держись крепче, мы съезжаем! — Юнги, тут же крутая гора, может… Однако Пак успевает лишь прикусить язык и впиться до белых костяшек в железную трубку, ведь Мин трогается с места, и уже приятный, прохладный воздух приветствует их. Юнги от удовольствия прикрывает глаза, подставляя лицо любимому ветру, а Чимин начинает громко смеяться и что-то кричать, что придаёт моменту ещё больше адреналина. Юноши на огромной скорости съезжают по уже ровной дороге, и Чимин осмеливается отпустить одну руку, рассекая воздух, словно крылом птицы. Дорогу обрамляют поля, за горизонтом виднеется розовая полоса, над ней слегка сиреневый купол неба, а в душе щебечет чувство лёгкости и свободы. Юнги переполняет счастье, Чимин будто вновь заставляет влюбиться в столь знакомые места, однако в один момент Мин затаивает дыхание, почувствовав руки на своей талии и прижавшуюся к спине щеку. Пак попытался обнять Юнги — тут же последовал нервный голос Мина. — Чимин, убери руки, мне щекотно! Однако Пак лишь внаглую начинает щекотать его, отчего велосипед заносит в разные стороны и вечернюю идиллию тревожат два парня, один из которых нервно, неразборчиво, на повышенных тонах о чём-то предупреждает, а другой заливается звонким, мягким смехом. Свидетелями этой сцены были лишь прощающееся с миром солнце и его восходящая сестрица луна.***
Теперь каждый вечер для Юнги — новое приключение. Показывая Паку знакомые места, Мин словно рассматривает всё глазами Чимина, влюбляясь в родные места вновь и вновь. Юноши успели сходить в сосновый лес, где Пак пришёл в восторг при виде белок и незамедлительно достал телефон, а после Юн отвёл его полакомиться дикой черникой. Тогда Чимин ушёл с горой разных шишек, а на протяжении всей прогулки делился впечатлениями о том, насколько в сосновом лесу чистый, свежий воздух. Через жёлтое рапсовое поле Мин отвёз их к небольшой речушке с ветхим мостиком, где Пак поначалу кидал камни в журчащий поток воды, а после не удержался и, закатав джинсы, зашёл в воду, пока Юн украдкой любовался юношей, солнечная улыбка которого не сходила с лица. На обратном пути Чимин нарвал букет рапса, параллельно слушая заливистый смех и объяснения Мина о том, что это обычная зерновая культура. Однако, в конце Юн помог дорвать столь прочные растения. Юноши постоянно ездили на велосипедах, каждый день старались найти новую деревню, какой-нибудь красивый пейзаж, дабы вернуться сюда вновь. Как-то даже остановились у лошадиной фермы, потому что Пак никогда не видел лошадей так близко и норовился их погладить. Тогда Юнги нарвал диких яблок и, положив один плод на идеальную прямую ладонь Пака, поднёс руку с фруктом к коню. — Юнги, он же не откусит мне руку? — нервным шёпотом всё уточнял Пак, во все глаза наблюдая, как серая лошадь принюхивается к яблоку. — Ты вытянул ладонь, она просто съест яблоко, смотри, — с этими словами животное откусило половину плода, тем самым обслюнявив ладонь, однако это вызвало восторг у Чимина. — У неё такие мягкие губы и тёплое дыхание, — взяв второе яблоко у Юнги, юноша вновь поднёс вытянутую ладонь, свободной рукой осмелившись погладить шею коня. — Хорошая лошадка, красивая лошадка. Теперь Мину становилось стыдно от мысли, что до знакомства с Чимином он считал его зазнавшимся, боялся сказать лишнего перед ним, а в итоге Пак оказался искренним юношей с веснушками и теплой улыбкой. Вот только навязчивая мысль о лжи не даёт Юнги покоя. Из-за этого он боится проезжать мимо своего настоящего обычного деревянного домика, чтобы бабушка не спросила про Чимина. Из-за этого ему приходится придумывать разные отмазки, дабы видеться только по вечерам. Юнги тайком продолжает переодеваться в городскую одежду, только чтобы Чимин не узнал, что Юнги — лгун и представляет собой деревенского сына фермеров. Однако, иногда так хочется показать свою родную, домашнюю лошадь, позволить гладить её пока Паку не надоест, открыть свой настоящий мир полностью, а не в очередной раз на ходу придумывать причину, почему они не могут сходить к Юнги домой. — Ты будешь показывать, а я буду учиться тебе помогать в этих грядках, их там не так мало, если у тебя есть время только вечером, — в который раз Чимин вызывается помочь Мину, дабы у того стало больше свободного времени, да и самому интересно узнать что-то новое, однако Юнги лишь отводит глаза в сторону и виновато отвечает: — Не стоит, Чимин, бабушка не любит посторонних людей, я сам отлично справляюсь, — после неловкого отказа Юн не может смотреть на Чимина, ему достаточно услышать разочарованный вздох и этого в наказание хватает сполна. — А приходи тогда ко мне, я покажу свою комнату, можем посмотреть фильм на ноутбуке, может наконец-то до математики дойдём, — глаза Пака радостно загорелись, и Мин был не в силах отказать, когда внутри разгорелась паника. Юнги понимал, что его ждёт бессонная ночь в попытках понять столь сложный предмет.***
— Здравствуйте, миссис Пак! — вежливо поклонившись, Юнги пересёк порог дома Паков и сразу же встал как вкопанный. Мин не слышал, что спрашивала у него милая женщина, всем вниманием овладел Чимин, который решил надеть слишком короткие шорты. До этого Юнги смущённо спросил, почему Пак носит в столь жаркое лето джинсы, и вот сегодня юноша решил прислушаться к совету друга. Чимин лишь как-то странно улыбнулся — Мин не смог понять истинной эмоции, после чего Пак повлёк его за собой на второй этаж, где Юн также не смог отвести взгляд от округлой попы друга, которую минимально прикрывала ткань шорт. При входе в комнату Пака Юнги сразу подметил, что в отличие от комнатушки Мина, эта комната большая, с отделанным ремонтом и новой мебелью, а рабочий стол заклеен различными фото и картинками. Юн с интересом начал их рассматривать и тут же потерялся, ведь сразу нашёл на снимках Пака. У юноши подведённые блестками глаза, различные укладки и цвета волос, а фоном постоянно выступают яркие огни. — В городе обычно мы так проводим время с друзьями, — после Чимин указал на конкретные снимки, вспоминая различные ситуации, однако в голове Мина вновь появился туман после осознания, что его уютный Чимин — лишь временный образ, а яркий парень на фото и есть его настоящая личность Пака. Юнги слегка расстроился и, взглянув на Чимина, будто начал вновь его побаиваться. Ведь городской Пак Чимин даже не взглянул бы на деревенского Юнги, а здесь он общается с ним лишь из-за отсутствия выбора и скуки. Мин впервые благодарит себя, что соврал о своём происхождении в первую встречу. — Почему ты так всматриваешься в фото? Что-то не так со мной? — Ты на фото такой… — Юнги замедлился, увидев выжидающую реакцию Пака, из-за чего лишь смог выдавить, — другой. — Тебя смутил макияж? — выдвинул предположение Чимин, на что Мин решил вновь солгать Паку, смущённо кивая, в которой раз мысленно попросив прощение. — Ты не подумай, я не против, просто это… неожиданно? Эксцентрично? Но это крас… — Давай тебе сейчас сделаем макияж? — на губах Чимина проскользнула довольная ухмылка, заметив искренний, растерянный взгляд. — Будет эксцентрично и неожиданно, поэтому присаживайтесь на кровать! Юнги с натянутой улыбкой послушно плюхнулся на мягкую поверхность, а предовольный Чимин тут же достал небольшую коробку и уселся напротив, на что Мин невольно сглотнул при виде пухлых бёдер Пака. — С собой я взял косметику в надежде на то, что тут может оказаться что-то типа сельского клуба, — игривая полуулыбка сегодня не сходила с пухлых губ, что чертовски нравилось Юнги, а блеск в глазах напротив завораживал, гипнотизировал, словно перед ним Медуза-Горгона. — А теперь расслабь лицо и доверься мне! Дальше Чимин окунулся в свою стихию, начав ловкими движениями вбивать консилер, придавать форму бровям, наносить тёмные тени в уголки глаз, параллельно рассказывая о жизни в мегаполисе, насколько там обыденно встретить ухоженного парня. — Я могу тебя понять, в маленьком городке люди не привыкли к подобному, но поверь, что в моём городе это обыденность, — ни на секунду не умолкал Чимин, пока Мин не отводил глаз, рассматривая Пака вблизи, всё больше влюбляясь в его смеющиеся глазки и россыпь веснушек. — А теперь пододвинься поближе, хочу сделать небольшие стрелки. Последнее предложение на мгновение разбудило Мина: Чимин сегодня какой-то по-особенному другой: лёгкая улыбка и блеск в глазах не сходили с лица юноши, а открытые ноги смущали Юнги, при виде пухлых бёдер Мин начинал чувствовать себя странно, даже навязчивая мысль о том, что Чимин на самом деле другой покинула его сознание. Юн послушно приблизился, не осознавая последствий, ведь теперь их колени соприкасались, а лица настолько близки, что Юнги в состоянии сосчитать каждую веснушку и рассмотреть все крупинки янтаря в медовых глазах. — А тебе и румяна не нужны, то ли от природы, то ли от смущения у кого-то розовые щёчки, — довольно подметил Пак, начав настолько сосредоточенно выводить стрелку, что даже примолк. — Ты такой красивый… — будто погружённый в транс прошептал Юн, из-за чего Чимин сам растерялся и тут же отодвинулся, а Юнги в один момент обрёл голос и спешно продолжил, — твои глаза цвета пчелиного мёда, который я собирал как-то с отцом, сорок три веснушки, подаренные солнцем, а губы… И ты сам, как олицетворение солнца. Чимин поначалу растерялся, отметив, что Мин первый человек, которому удалось ввести его в краску. Сам Пак непривычно для своей особы опустил глаза, а пшеничное поле на щеках превратилось в маковое. Смущённо улыбнувшись, Чимин искренне ответил: — Спасибо… мне такого никогда не говорили… — однако, Чимину не очень понравилось, что его выбили из колеи, поэтому он тут же натянул хитрое выражение лица, — остался последний штрих. И после сказанных слов Чимин тут же начал тщательно намазывать губы Мина блеском и как только закончил, отстранился и с прищуренными глазками вынес вердикт: — Результатом доволен, но нужно кое-что поправить, — на мгновение Юнги забыл, что нужно дышать и моргать, когда Чимин резко приблизился и робко чмокнул накрашенные губы, тут же почувствовав сладковатый вкус блеска, от чего на губах проскользнула самодовольная улыбка, и Пак еле слышно спросил, приблизившись к ушку. — Ты когда-нибудь целовался? Ответом стал нервный отрицательный кивок, что ещё больше понравилось Чимину, ведь он вновь чувствовал себя в своей тарелке. — Ты столько раз пялился на мои губы, но думаю тебе не хватило бы смелости сделать первый шаг. Хочешь повторить? Застыв над ухом Мина, Пак отчетливо слышал неровное сердцебиение и глубокое дыхание, но стоило отстраниться, как затуманенные глаза хёна сами ответили на вопрос. Чимин вновь прислонился к чужим губам, стараясь на этот раз вводить Юнги в настоящий поцелуй, однако откуда-то взявшийся напор Мина на мгновение обескуражил, а после ещё больше завёл Пака. Юнги, несмотря на бешеное волнение, не хотел показаться настолько стеснительным, поэтому в порыве эмоций напористо начал отвечать на поцелуй, параллельно заводя одну руку в рыжие волосы, а другую устроив на талии, стараясь немного придвинуть Чимина ближе. Однако Паку по душе напористость и страсть, поэтому он одним движением усаживается на бёдра Мина, успев отстраниться и полюбоваться испуганными глазками. На этот раз неожиданно для обоих Юнги первый неумело вводит Чимина в поцелуй, растерянно исследуя тело Пака, поглаживая от шеи до поясницы. Игривому Паку нравится пусть ещё не опытный, но искренний Юн, поэтому Чимин пылко отвечает на поцелуй, зарываясь обеими руками в угольно-черные длинные волосы, почувствовав, как его пухлые губы прикусывают, что ещё больше сносит голову. Пак неосознанно выгибается в спине, а большие ладони Юнги уже без стыда исследуют округлые ягодицы, однако плотно натянутая ткань не позволяет полностью насладиться мягкостью и упругостью столь манящей части тела. Пак, будто прочитав мысли Юнги, вслепую приспускает с себя шорты, позволяя Юнги вдоволь наслаждаться его накаченной попой. Мин не рассчитывает силу и сразу до белых костяшек впивается в мягкую и тёплую плоть, благодаря чему получает сдавленный стон в смазанный поцелуй. Чимин не в силах контролировать себя, он начинает выгибаться в извилистых руках Юнги, иногда внаглую касаясь уже вставшим органом чужого, отчего по телу обоих пробегали мурашки. Юнги срывают крышу столь новые и необузданные эмоции, он не чувствует стыда и предела, поэтому хватает ткань нижнего белья Пака и стягивает, дабы свободной рукой почувствовать разгорячённую кожу. Для Чимина столь неожиданный жест становится пиком, подавив стон в искусанные чужие губы, он постыдно изливается, ткань белья промокает, и оба одновременно валятся на кровать, пытаясь привести дыхание в норму и осознать, что успело произойти буквально за пару минут. Тело Чимина распласталось прямо поверх Мина, не успев отойти от произошедшего, Пик рваным и ломаным голосом довольно спросил: — Как тебе первый поцелуй?***
После столь странного вечера практически ничего между юношами не изменилось, только Чимин мог иногда неожиданно прильнуть к губам Юнги, зная, что тот был не в силах отстранить его. Мин поражался спокойствию Чимина и всё время задавался вопросами: «Неужели тот вечер для Чимина ничего не значит? Как он может так легко продолжать общаться с ним, ещё и позволяя иногда сорвать поцелуй. Кто они друг для друга?». С каждым днём навязчивые мысли всё больше душили Юнги, он не понимал насколько поступает правильно, продолжая всё больше создавать вокруг себя лживый образ, вдобавок позволяя Чимину целовать себя, а потом как ни в чём не бывало продолжать общаться. Мин также не мог понять свои чувства к Чимину. Ему действительно нравится этот весёлый, загадочный городской парень? А что насчёт самого Пака? Почему они сначала целуются, а потом делают вид, что ничего не произошло? Юнги становилось мерзко от мысли, что Чимин может им пользоваться, а как только уедет в любимый город, не удосужится даже вспомнить имя человека, с которым проводил летние вечера. Дабы избавиться от роя вопросов, которые ежедневно пожирали Юнги изнутри, юноша решил напрямую поговорить с Паком. Он понимал, что это единственный выход, только при виде игривого взгляда и хитрой улыбки Мин терял решительный настрой и вновь становился неуверенным, тихим Юнги. Вскоре изменения в поведении Мина заметили родственники и Чимин: уж больно задумчивым и отстранённым казался Мин в последнее время. Но если с родителями срабатывали различные оправдания, то вот Пак всё никак не мог успокоиться. — Юнги, я же вижу, что у тебя что-то случилось, а если будешь продолжать держать всё в себе, то станет только хуже, — причитал во время очередной вечерней прогулки Пак, однако такое беспокойство со стороны Чимина только раздражало. Юнги так и хотелось колко ответить, убедиться, что Пака всё устраивает в их непонятных взаимоотношениях, а в конце раскрыть свою ложь, дабы подлить сверху яда. Но в итоге Чимин получил уже надоевшую, спокойную фразу: — Всё в порядке. Тебе кажется. Мин в какой-то момент начал ненавидеть себя за слабость и страх напрямую поговорить с Чимином, ведь своим раздражённым видом он доводил обоих. Юн наблюдал, как блеск в глазах Пака начал угасать, а улыбка трогала пухлые губы всё реже. Одним вечером Юнги непривычно для Чимина впервые сам поцеловал юношу, проявил инициативу, на что получил растерянный взгляд и испуганный, умоляющий голос. — Что с тобой, Юнги? Почему ты такой грустный? — однако, Мин был на удивление преспокойный, он лишь ласково завёл рыжую чёлку за ухо и, натянув слабую улыбку, спокойно соврал. — Бабушке последнее время нездоровится, я следующие дни не буду выходить из дома по вечерам, поэтому не жди меня. — Подожди, Юнги, давай я помогу с чем-нибудь, не будь хоть здесь таким упрямым! — Мин про себя удивился такой искренней реакции Чимина, было видно, что юноша нервничает, однако Юн лишь робко обнял Пака и ещё раз попросил, чтобы тот не вздумал приходить к ним. — А когда мне надеяться на встречу? — взволнованно подал голос Пак, на что получил безразличное: — Время покажет.***
На следующий день на удивление родителей Юнги действительно не помчался, как раньше, к велосипеду, а решил продолжить работать. Мама попыталась робко напомнить сыну, что тот может идти отдыхать, однако Юнги наотрез отказался и продолжил чистить свинарник. Пусть юноша вымотался за день, но стоило ему отвлечься и перевести дух, как перед глазами всплывало обеспокоенное лицо Чимина, а из головы не выходил его дрожащий голос, который не переставая твердил: «Что с тобой, Юнги? Почему ты такой грустный?». Чтобы хоть как-то отвлечься, Мин продолжал изнурять себя, пытаясь хотя бы таким способом наказать себя за столь низкий поступок. Вместо того, чтобы нормально поговорить, юноша решил спрятаться, от чего становилось ещё противнее и Юнги начинал напрягаться ещё сильнее. Юноша продолжал резко размахивать лопатой, пока в сарай не забежала обеспокоенная мать с удручающей новостью. — Юнги, к тебе пришёл какой-то рыжий мальчик. Кто он? Ты не говорил, что с кем-то начал проводить время. Мин неестественно замирает, чем на мгновение пугает женщину, однако после поднимает на неё сдержанный взгляд и с пассивной агрессией отвечает: — Я позже расскажу. Юнги понял, что это конец и он не может больше прятаться, Чимин его поймал. Мину уже всё равно на потрёпанный вид и взъерошенные волосы, он бесшумно ставит лопату и медленно идёт к своей участи, словно каторжник на виселицу. У калитки его ожидает Пак, вот только глаза его совсем не сияют, а источают обиду и злость. — Привет, Юнги, — неожиданно спокойно подаёт голос Чимин. — Или может это не твоё имя, я уже не знаю, можно ли тебе верить. Мин лишь шумно выдыхает, забыв уже о том, что он весь чумазый и неопрятный по сравнению с Паком. — Пошли подальше от деревни, поговорим. Юнги отвёл их в пшеничное поле, что простиралось за деревней, и, усевшись на ближайшем протоптанном колёсами аграрного оборудования участке, Мин хотел уже начать говорить, но его опередил Пак. — Я не собирался оставаться с тобой, а хотел просто передать пирог от нас с бабушкой, мы хотели поддержать тебя и твою бабулю, а в итоге в доме, в котором по твоим словам живёт твоя семья, мне сказали, что это дом Чонов, а вы живёте на другом конце деревни. Со мной даже успела поговорить твоя бабушка, кстати, полностью здоровая, Юнги, — когда Чимин горько обратился по имени, Юну стало стыдно пуще прежнего, он хотел отвернуться от юноши, однако понимал, что получает по заслугам. — Я только одного понять не могу. Зачем ты врал? Неужели ты считал, что я не… — Да, Чимин, мне хотелось выглядеть в твоих глазах лучше! — неожиданно раздражённо, на повышенных тонах начал объясняться Юнги. — Ты живёшь в мегаполисе, тебе светит лучшее образование, даже в деревенских условиях ты выглядишь отлично, а на тех фото я даже сразу тебя не узнал! А я что? Сельская челядь, даже сейчас весь грязный и в своей повседневной одежде, я даже переодевался в парадную одежду, чтобы ты не смеялся надо мной! — Смеялся? Ты серьёзно?! — начал заводиться Чимин. — Я бы ни за что не подумал о тебе плохо, если бы ты сказал правду! Мин Юнги, какой ты глупый! — Мин на секунду испугался разгневанного Пака, он не ожидал, что юноша принял бы Мина, однако Юн, не контролируя себя, начал изливать свою душу: — А что ты можешь сказать насчёт того вечера? Для тебя что-то значат наши поцелуи? Почему ты лезешь ко мне, а потом делаешь вид, что ничего не произошло! Я не хочу быть временной заменой! Не знаю, какие у вас отношения в городе, но мне неприятно считать себя временным развл… — Мин Юнги! Ты идиот! — вскипел Пак настолько, что резко налетел на Юна и начал колотить его кулаками по груди, от чего тот повалился на землю. Чимин взобрался на него и заломал руки вверх. — Как ты мог думать, что я тобой пользуюсь! Ты мне нравишься, разве это не было очевидно?! Я хотел понравиться тебе, но ты был непоколебим! — Ты думал, что если будешь целовать меня, то сможешь влюбить в себя? — Юнги начал подавлять смех, наблюдая за растерянной мордашкой Пака. — Ну… Ты в любом случае поступил хуже, поэтому видеть тебя больше не хочу! — с этими словами Чимин подорвался и, кинув в Мина пакет, едко добавил. — Приятного аппетита. Юнги смог опомниться лишь, когда Пак уже был удаляющейся точкой. Юноша заглянул внутрь и сразу же увидел записку, где было написано: «Сегодня я впервые под контролем бабушки испёк пирог! Пусть на вид не очень, но он правда вкусный! Желаю миссис Мин скорейшего выздоровления! Надеюсь, мы вскоре встретимся, я уже скучаю. Переверни листок. От Чимина». Мин тут же последовал указанию и увидел номер Пака. Юн виновато закусил нижнюю губу, осознавая, что он натворил. Однако на удивление юноша чувствовал лёгкость, ведь он наконец-то избавился от багажа лжи, что так давил с момента знакомства с Чимином. Он чувствовал вину перед Паком, сделав вывод о личности человека, исходя только из внешних данных. Несмотря на скопившиеся различные эмоции, преобладающим чувством было приятное, разгорающееся внутри тепло. Чимин выпалил, что ему нравится Юнги. А это означает, что Мин сделает всё возможное, лишь бы заслужить прощение Чимина.***
Пак резко подрывается из-за громкого рингтона на телефоне, который беспощадно прогоняет сонное состояние. Чимин раздражённо подскакивает и, не посмотрев на номер, тут же отвечает на звонок. — Алло? — Выгляни в окно, — Пак ничего не понимает, звонок скидывают, не давая никаких объяснений. Юноша потирает опухшее лицо, но когда видит время, отёкшие глаза округляются, как у совы, отчего Чимин в один миг начинает всё прекрасно видеть. Сейчас начало шестого утра, сквозь ветки яблонь видно рассвет, а через приоткрытое окно кричат соседские петухи. Пак в первую очередь предполагает, что его номер случайно набрали противные люди, чтобы посмеяться, но Чимин всё равно из наивного любопытства подходит к окну и видит Юнги с полевыми цветами в руках. Пак недовольно морщится, это уже не шутка, а издевательство. — Что ты тут делаешь в такую рань? — раздражённо выкрикивает Пак, однако неожиданно получает тёплую улыбку. — Собирайся! Я хочу тебе кое-что показать. Советую надеть вещи, которые не жалко испачкать! Если что могу свои дать! Чимин ничего не понимает, ему кажется, что это лишь сон, но стоит ущипнуть себя, и юноша осознаёт, что Юнги вполне реален и довольно серьёзно настроен. Пак забывает о вчерашней обиде, сейчас им движет интерес, поэтому он надевает чёрные джинсы с серой футболкой, быстро умывает лицо, пытается нормально уложить волосы, но в итоге психует и наспех делает свой излюбленный хвостик, наносит бальзам для губ и решает слегка пощипать щёчки, дабы придать лицу более оживлённый вид. Больше времени Чимин выкрасть не может и поэтому, натянув безразличное выражение лица, фривольно выходит из дома, стараясь всем видом показать, что он делает одолжение Мину, решив выйти в столь раннее время. — Ты ещё раньше не мог прийти? — юноша недовольно сводит брови и надувает губки, но вместо слов Юн протягивает ему букетов цветов, которые неимоверно вкусно пахли. — Это мне? Спасибо… — Пак на мгновение выходит из образа, ему даже становится неловко от своего наглого поведения, но после он решает, что Мин заслуживает подобного, и Пак вновь надевает маску безразличия. — Так зачем ты пришёл? — Нужно, чтобы ты пошёл со мной. Мы уже опаздываем. Ставь букет в воду и пойдём. И я думаю, что всё-таки одолжу тебе свои вещи, уж больно чистыми выглядят эти джинсы. — С чего ты взял, что я пойду с тобой? — скрестив руки на груди, съязвил Пак. — Доверься мне, пожалуйста, — с этими словами Мин протянул свою ладонь, от чего Чимин захотел сдаться и протянуть свою в ответ, но вовремя остановился. — Почему теперь я должен тебе доверять? — Дай последний шанс, хорошо? — Пак не сразу, но в итоге неуверенно ухватился за кончики больших пальцев Юна, на что тот обхватил миниатюрную по сравнению с широкой рукой Мина ладонь. Чимин старался не показывать эмоций, но ему жутко понравилась такая разница. Также юноша подметил, что у Юнги жёсткая, грубая ладонь, когда у него самого мягкая кожа. Пак предполагал, что Мин поведёт его встречать рассвет, но в итоге юноша привёл к себе домой, заставил переодеться в рабочую одежду, без предупреждений переплёл волосы Пака так, чтобы чёлка не лезла в глаза, после чего завёл в сарай, где стояла с одной стороны рыжая лошадь, а с другой корова с телёнком. — Мы сейчас их всех поведём на луг. А тебя я попрошу захватить вёдра с водой, чтобы нам лишний раз не возвращаться, — от таких указаний Чимин встал как вкопанный, а Мин начал уверенно открывать загон и выпускать корову, из-за чего Пак отскочил в угол сарая, испугавшись, что животное на него нападёт. — Не бойся, они ничего тебе не сделают, можешь даже спокойно погладить, — с широкой улыбкой успокоил Юнги, выпуская следом лошадь. — Ты хотел показать своих животных? — неуверенно задал вопрос Чимин. — Я хочу показать тебе свой день, погрузить в свой мир. Хватит с меня лжи, сегодня ты во всех деталях сможешь прочувствовать, как я жил с самого детства. Бери вёдра, пошли. Каждое событие для Чимина становилось открытием. Юноша позабыл о недосыпе и усталости, им овладел детский интерес. Ему очень хотелось прикоснуться к гриве лошади или погладить телёнка, рассмотреть кур вблизи, ведь до этого он видел их только на картинках, как и всех остальных обитателей небольшой фермы семьи Мин. — Юнги, ты уверен, что и эти чудики меня не клюнут? — Пак недоверчиво указал пальцем на индюков, у которых был совсем недоброжелательный взгляд. — Тут нужно бояться не их, а петуха. Он единственный, кто представляет угрозу. Поначалу всё было спокойно, Мин прибирал участок птиц снаружи, а Чимина отправил в курятник собрать яйца. Во дворе царило спокойствие, пока не раздался визг — Пак вылетел из сарая, разгоняя всех кур и поднимая в воздух перья, — его преследовал грозный петух. — Юнги, помоги! Он меня сейчас прикончит! — взвыл юноша, Мин тут же словил птицу и закинул обратно в помещение, закрыв вдобавок дверь. — Это… ужас… — переводя дыхание, испуганно поделился Чимин. — Наверное ему не понравилось, что чужой человек тревожит его кур. Яйца не побились? — последовало отрицательное мотание головы. — Лучше насыпь им еды, это менее травматично. После небольшой встряски Мин отвёл Пака в свинарник, но Чимин не смог там долго находиться и попросил другую работу, на что Юнги лишь понимающе улыбнулся и нашёл для Чимина занятие, пока чистил сарай. Потом привёл юношу на огород, и сначала Чимину нравилось спокойно выбирать помидоры, а не убегать от петуха, однако позже солнышко начало припекать, и работать в таких условиях становилось сложнее. Тогда Мин принёс юноше соломенную шляпу. Юнги понимал, что дело уже не в жаре, Чимин в принципе не привык к таким нагрузкам, поэтому отправил Пака отдыхать под дерево, а сам продолжил полоть заросшие грядки. Но и в тени Чимин не остался без дела — его нашла пожилая миссис Мин. Новый гость в их доме несказанно обрадовал женщину, вдобавок это был друг Юнги, от этого бабушка пустила слезу радости. — Понимаешь, милый Чимин-и, у моего мальчика никогда не было толком друзей, а тут ангел подарил нам тебя, какое счастье, — женщина начала вытирать платком глаза, а Пак успокаивающе гладил ранимую женщину по руке, пока Юнги вечно кричал из огорода, чтобы бабушка прекратила рассказывать подобное Чимину. Однако на такое женщина неожиданно насупилась и уверенным голосом ответила. — А вот и не перестану, дорогой мой! До этого его устраивало одиночество, а чтобы рассказать другу об этом, то нет, всё, мы уже хвосты поджали, на бабушку он кричит. Ты не подслушивай наши разговоры с Чимин-и! От такого замечания Пак залился смехом, а Мин обиженно надул губы, однако пожилую женщину это не растрогало и она продолжала заваливать Чимина вопросами о его жизни, родителях и огородике на их участке. — Ты не представляешь, какой был кошмар, когда Юнги было шесть лет, как сейчас это помню. Отец купил ему DVD и всякие диски с мультиками, но нет же, это маленькое мракобесие дотянулось до фильмов отца, и он тайком посмотрел страшилку про каких-то чертей, а после мочился каждую ночь в постель, представляешь?! А мы понять не могли, что это с Юнни… — Бабушка! — донёсся злобный голос из огорода, однако его заглушал звонкий смех Пака. — Хватит Чимину голову ненужными вещами забивать! Мы сейчас с ним пойдём отнесём воду в поле. — Ты хочешь моего бедного Чимин-и потащить на этот солнцепёк? Хочешь, чтобы твоя бабушка прямо тут зашлась?! — не унималась женщина, с которой Чимин не переставал смеяться до слёз, а Мин лишь продолжал выжидающим взглядом прожигать довольный дуэт, который так удобно устроился в тени дерева. — Обо мне бы так волновалась… — Миссис Мин, я очень ценю Вашу заботу, но всё-таки хочу помочь Юнги, — мягко ответил Пак, после чего встал и с улыбкой до ушей направился за Юнги, однако женщина успела крикнуть Паку в спину: — Чимин-и, солнце моё, называй меня просто бабушкой, ты мне уже как родной! — в ответ Пак лишь с очаровательной улыбкой кивнул и поравнялся с недовольным Мином. — Твоя бабушка прелесть, Юнни, — довольно сузив глазки, вновь засмеялся Пак, но Мин лишь с неподдельным восторгом любовался Чимином, у которого глазки стали двумя полумесяцами из-за искреннего смеха, а нос мило насупился, от чего появилось желание оставить поцелуй на его щеке, но Юн вовремя себя остановил, понимая, что лучше не торопиться. Чимин искренне смеётся, и этого сейчас достаточно. Когда юноши вернулись с поля, бабушка сразу же позвала их обедать с целью накормить «моего худого Чимин-и». За столом пожилая женщина пыталась угостить его всем, что их семья вырастила на ферме, параллельно восторженно отзываясь о новом друге Мина, из-за чего обычно игривый Пак засмущался и невольно покраснел. Мама Юнги попросила оставить подростков в покое, за что Юн мысленно поблагодарил мать. Но бабушка не собиралась отходить ни на шаг от «любимого Чимин-и», поэтому уверенно направилась с ним обратно под дерево, где Пак спустя много извинений смог вырваться из цепких рук миссис Мин и спрятаться в грядках, однако женщина не собиралась сдаваться и на повышенном тоне продолжала донимать Чимина, пока молодая миссис Мин не забрала свою маму домой, дабы та наконец-то отдохнула. Когда наступила долгожданная тишина, Юнги неловко извинился за свою бабушку, на что Пак слегка обиженным голосом ответил: — Не думай извиняться за миссис Мин, она очаровательная женщина! Думаю, она бы и раньше впустила меня к вам, — Чимин лишь хитро улыбнулся, увидев желаемую смущённую реакцию Мина, ведь Пак тонко намекнул на ложь Юнги. — Чимин, ты прости меня, пожалуйста. Я объяснял причину, мне уже тогда было стыдно перед тобой, а сейчас ещё более гадко стало от самого себя, — на извинения Чимин довольно хмыкнул, после чего перевёл взгляд с грядки на Юна и, прищурив глаза, ответил: — Ты можешь отвести нас на водоём искупаться? — Юнги успевает лишь кивнуть. — Отлично, сегодня же поедем. А ты повезёшь меня на багажнике. — Что?! — от неожиданности подскакивает Мин. — Туда далеко ехать, будет тяже… — Отказ не принимается, — отрезает Пак, на что Юн повержено выдыхает, понимая, что это станет наказанием за его ложь.***
Юнги подъезжает к последнему дому, где его уже ждёт довольный Пак. Юноша закидывает свои вещи в корзину на велосипеде и, постелив плед на багажник, поудобнее усаживается, напоследок радостно воскликнув: — Отправляемся в путь! Юнги нажимает на педаль и почти сразу же юноши съезжают с горы, где их встречают полюбившиеся просторы. По пути Мин уже не может разглядывать родные поля, он сосредоточен на поездке, чтобы оба не упали, а Чимин довольно прикрывает глаза, вслушиваясь в пение птиц вдалеке, вдыхая полной грудью летний тёплый воздух. Юнги чувствует, как руки Пака обвивают его талию, а щека прижимается к спине, однако он не находит сил отказать юноше — Чимин ещё крепче обнимает Юнги. Закат настигнет небо через два часа, сейчас солнце припекает, Мин включил на телефоне песни girl in red, но, несмотря на трудность для Юнги, оба были счастливы, зная, что уже скоро они смогут отдохнуть в прохладном месте. По пути открываются виды на зеленые луга с фиолетовыми цветами, леса, деревья с рыжей корой деревьев, деревни вдалеке, красивые дома, семьи, решившие устроить пикники. Растянутые футболки, старый велосипед с корзинкой, тёплый ветер ласкает кожу, проникая под объёмную майку. Чимин широко улыбается, когда луч солнца щекочет глаза, юноша отстраняется и расставляет руки словно крылья птицы, не слушая замечания Юнги о том, чтобы он не рисковал. Чувство свободы вызывает авантюризм, приправленный эйфорией. Про себя Пак подмечает, что наконец-то закончились бесконечные страдания в школе и он не раз в учебное время мечтал куда-нибудь спрятаться от всего мира. Сейчас Чимин понимает, что нашёл свой комфортный уголок, образ которого столько раз приходил во снах. А дальше взору представляется большое озеро, от чего Пак восторженно что-то кричит, а Юнги лишь прибавляет скорость, дабы побыстрее окунуться в прохладную гладь. Чимин мысленно подмечает, что отражение в озере даёт ощущение, будто ты плаваешь среди пушистых облаков. Мин останавливается около тихого, безлюдного места, где небольшой спуск в воду с обеих сторон обрамлён деревьями. Не успел Юн и оглянуться, как Пак спешно расстелил покрывало и начал стаскивать с себя одежду, отчего Мин невольно покраснел при виде обнажённого, эстетичного тела юноши. Юнги последовал примеру Чимина, когда тот уже окунулся в воду. — Вода очень тёплая, иди сюда скорей! Юн тут же присоединятся к другу, а Пак задорно смеётся и начинает создавать сильные брызги, на что Мин сполна отвечает и скрывается под толщей воды, выплывая в более глубокой точке озера, однако Чимин не предпринимает попыток догнать Мина. — Ты решил сразу сдаться? — с ухмылкой подал голос Юн, в ответ Пак обиженно взглянул на него. — Не все плавать умеют! Мин тут же подплывает к уязвимому в воде юноше и, сделав так, чтобы Пак обхватил ногами его талию, отплывает обратно, только уже придерживая Чимина. — Юнги, я боюсь, вернись ближе к берегу, — нервно попросил Пак, однако Мин лишь довольно улыбнулся уголком губ и продолжил двигаться в изначально запланированном направлении, на что Чимин начал говорить умоляющим голосом, — Юнги, пожалуйста, давай вернёмся обратно. Мин решил пожалеть юношу, поэтому послушно поплыл к берегу, встав на дно, когда вода лишь достигала ключиц, но когда Чимин попробовал встать на ноги, то сразу же с испугом запрыгнул на Юнги, обхватив ещё сильнее талию и прижавшись ближе к чужому телу. — Почему я не почувствовал дна? — Значит, там резкое углубление, — беззаботно пожав плечами, сказал Юн. Чимин заглянул в пару чёрных глаз и только сейчас осознал, насколько они сильно прижаты друг к другу. Пак чувствует тепло чужого тела, как большие ладони придерживают за бёдра, чёрные волосы Мина намокли, от чего капли с прядей стекают по лицу, а две тёмные бусины выжидающе уставилась на Чимина, также детально рассматривая. Пак заводит руки в мокрые чёрные волосы, убирая мешающие пряди назад, иногда вытирая стекающие капли, стараясь не утонуть во мраке глаз. Чимин от неожиданности дёргается, когда Мин накрывает его губы своими, поудобнее устраивая тело Пака на руках, от чего Чимин приближается максимально близко, начав одной рукой поглаживать скулу Юнги, а другой хвататься за широкие плечи Мина, дабы в один момент ватные ноги не подвели, и юношу не поглотила толща воды. Поцелуй становится всё более страстным, Юнги, как и в первый раз начал прикусывать пухлые губы, в ответ на что Пак начал неосознанно двигать бёдрами, прижимаясь всё плотнее, на что Мин сильнее сжал мягкую плоть, чувствуя, как юноша невзначай начал тереться об его возбужденный член. — Юнги… — выдыхает в чужие губы Пак, оставляя быстрый поцелуй, — я хочу… — Ты думаешь, это хорошая идея? — хриплым голосом уточняет Мин, прикрывая глаза от наслаждения, когда Пак приятно начинает оттягивать пряди волос на затылке. — У нас первый поцелуй произошёл далеко не как следует, поэтому… — отвлекается Чимин, начав оставлять лёгкие поцелуи на щеке, однако договорить не даёт Юн, который вновь уводит Пака в поцелуй, параллельно приспуская ткань плавок с юноши, от чего Чимин не сдерживается и томно выдыхает, когда чувствует, как Мин начинает медленно растягивать его внутри. Пак закусывает губу и морщится от неприятных ощущений, на что Юнги начинает вслепую оставлять поцелуи на лице, стараясь дотронуться губами до каждой веснушки. Оба совсем теряются, не в силах здраво оценивать свои действия, Чимин утыкается в чужую шею от сильного смущения, начинает медленно насаживаться на пальцы, подавляя тихие стоны. Пак ёрзал, однако Мин крепко придерживал ватное тело до тех пор, пока Чимин смущённо не прошептал, что уже готов. Юнги нервно сглотнул и, чуть не отпустив Пака, начал медленно входить, Чимин сильнее сморщился и резко выгнулся, пальцы его ног неконтролируемо растопырились. — Мне ос-становится? — сквозь неровное дыхание подал голос Юн, на что Чимин отрицательно помотал головой и, несмотря на сильную неловкость, со слабой улыбкой заглянул в прикрытые глаза напротив, произнеся: — Всё в порядке. Пак начал дрожащими губами пытаться ввести Мина в поцелуй, пока тот продолжил входить, от чего Чимин сбито дышал, стараясь держаться. Понемногу Пак начал привыкать, после чего Юнги начал двигаться, пытаясь нежными словами и россыпью поцелуев успокоить Чимина, когда сам был весь на нервах, однако, столь приятное и необузданное чувство притупляло сознание. Пак уже оставил несколько покрасневших меток на шее Мина и больше он не мог подавлять вырывающиеся стоны, чувствуя, как Юнги набрал темп, однако переизбыток эмоций разжёг пыл обоих еще сильнее, от чего вскоре они почти одновременно достигли пика, после чего Чимин, обессилев, повис на Юнги. Оба чувствовали себя неловко, когда сидели закутанные в полотенца и поедали клубнику. Мин заметил, как лицо Пака стало ярче его цвета волос, от чего юноше пуще прежнего стало стыдно, полезли разного рода мысли, что Чимину совершенно не понравилось и он больше видеть не хочет Юнги. У Пака был задумчивый взгляд, словно он находился мысленно в другом месте, Мин не выдержал такой тишины. — Всё нормально, Чимин? — юноша вздрогнул и, слегка улыбнувшись, кивнул, на что Мин нервно закусил губу и неожиданно выпалил. — Тебе совсем не понравилось, да? — Нет, нет, Юнги, даже не думай об этом, — резко обрёл голос Пак, приблизившись к чужому лицу ближе и заведя тёмную прядь за ухо, заглянул в выжидающие глаза, пояснив, — когда мы впервые поцеловались, я чувствовал себя уверенно, мне было не впервой, а здесь… мой первый раз… И я сильно переживал, но, несмотря на это, мне правда понравилось, просто это было волнительно… Мин оставил поцелуй на припухших от сегодняшних событий губах, тем самым поблагодарив юношу за искренность, в его голове проскочила мысль, что он не в силах больше расстаться с Чимином.***
Лето проносилось так же быстро, как и развивались отношения у Юнги с Чимином. Мин чувствовал себя самым счастливым человеком на Земле, ведь теперь не нужно больше врать и следить за своей речью, дабы не ляпнуть лишнего. Ему нравилось непринуждённо, тихо проводить дни с Чимином, находясь в их маленьком мире. Пак часто заглядывал днём, дабы помочь Юнги быстрее справиться с хозяйством и наконец-то побыть наедине, позволить насладиться обществом друг друга. Юноши не любили задерживаться в доме Минов, их всегда находил на участке кто-то из семьи Мин, из-за чего подростки были постоянно в напряжённом состоянии, поэтому они коротали вечера либо среди любимых полей, либо в доме Паков, там всё было по-другому. Большой двухэтажный дом, где живёт лишь пожилая миссис Пак со своим внуком — вся территория и второй этаж находились в распоряжении двух влюблённых. Юнги сам не заметил, насколько быстро полюбил Чимина, искренне и с трепетом, ему всегда было мало совместно проведённого времени с Паком, но это не более, чем первая стадия влюбленности. Юнги уже не мог представить свой день без улыбки и смеха Чимина, юноша не понимал, как раньше мог просто кататься по родным просторам и не наблюдать за забавным Паком, что так и норовил обогнать Мина. Чимин стал частью его жизни, особенной частью, и от представления о том, что всему может прийти конец, Юнги словно спускали с небес на землю, и юноша мог не спать вплоть до самого утра. Мин боялся поднимать эту тему, в его мыслях при слове «отъезд» у Чимина резко пропадаёт улыбка и он серьёзно заявляет, что в городе сразу же забудет имя Мин Юнги. Да, Юнги грызли многие страхи, но все это улетучивалось, стоило увидеть пару светящихся глаз на покрытом россыпью веснушек лице. Юн пообещал себе, что поднимет этот вопрос в августе, а сейчас он будет беззаботно проводить дни с любимым человеком, этого будет достаточно. Очередной тёплый вечер, слышно лишь пение птиц и шелест листвы, красное солнце так и норовит подсмотреть за подростками, которые лежат на заднем участке Паков, где оба непринуждённо о чём-то разговаривают. До тех пор, пока Чимин не решает разрушить спокойную атмосферу и резко навалиться на Мина, тем самым получив желаемую испуганную реакцию. — Чимин, лучше не стоит рисковать, — смущённо выдаёт Юн, отчего у Пака ещё сильнее заплясали звёзды в глазах. — Нас закрывают кусты — бабушка не увидит, — довольно мурлыкает Пак, после чего оставляет невесомый поцелуй на губах Мина. Юнги лишь искренне улыбается и притягивает юношу ближе, уводя в поцелуй. Чимин отвечает играючи, улыбаясь и в любой удобный момент переключаясь на щёки и нос Мина, невзначай оставляя быстрые поцелуи, на что получал полюбившуюся и такую искреннюю кошачью улыбку. Юнги уже успел завести руки в волосы Пака, начав их приятно оттягивать, как тут их прервал голос миссис Пак. — Мальчики, идите ужинать! — окрикивает милая женщина, от чего Чимин тут же испуганно спрыгивает, но понимает, что бабушка ничего не увидела, она была в доме. — Я же говорил, что лучше делать это в безлюдных местах, — тихо протягивает Юнги. — Однако сейчас было веселее, — с этими словами Чимин подмигивает и протягивает руку Мину, после чего оба направляются в дом Паков. За столом уже ждала милая бабушка Чимина, которая смотрела в окно и наблюдала за прекрасным летним закатом. Дом находился на окраине, поэтому оттуда открывался замечательный вид на леса и поля, зрелище было поистине красивым. Пожилая женщина встретила подростков с такой же прекрасной улыбкой, как у Чимина, и начала откармливать их домашней выпечкой. Миссис Пак была спокойной, лучезарной женщиной, в её глазах отражались тепло и богатый прожитый опыт, старушка любила рассказывать истории из своей молодости. Любуясь тем, как оранжевый свет пробирался сквозь незашторенные окна, Юнги не сразу осознал суть сказанного Паком, когда тот совершенно неожиданно спросил: — Бабушка, а какая была твоя первая влюблённость? Женщина лишь тихо посмеялась, в очередной раз посмотрела на закат, и в её глазах тут же пропал трепет, однако на губах всё ещё оставалась лёгкая улыбка. — Мы познакомились с ним, когда нам было по семнадцать лет. Столько времени прошло, а я до сих пор помню его пылкий взгляд, он был полон амбиций и жажды жизни. Наши отношения были самыми обычными: познакомились в университете, он часто звал на танцы, мы любили гулять по парку, и он всегда, несмотря на свое бедное положение, покупал мне цветы, — старушка вновь улыбнулась и вытерла одинокую слезу со щеки. — Когда он сделал мне предложение… Я была самой счастливой девушкой, но Господь решил нашу судьбу иначе, и он умер через год, несчастный случай, но он не мучился, скончался на месте, — миссис Пак вновь прервала рассказ, начав дрожащей рукой вытирать слёзы, Чимин взял её свободную руку и начал успокаивающе поглаживать, на что женщина лишь опять заулыбалась. — Что это на меня нашло, сама не пойму… Я исполнила тогда его мечту, он всё мечтал съездить на остров Чеджу, там я и развеяла его прах, пусть путешествует мой амбициозный мальчик по свету, как и хотел… — Прости, я не знал, — виновато подал голос Пак, но старушка вновь привычно заулыбалась, слез и след простыл. — Всё хорошо, Чимин-и, не извиняйся. Ты не подумай, я любила твоего деда всю жизнь, но первая влюблённость… Это что-то особенное, поэтому, пожалуйста, берегите друг друга, и ни за что не позволяйте кому-то разлучить вас. Юнги на такой ответ Миссис Пак дрогнул, растерянно посмотрел на Чимина, но тот лишь переплёл их пальцы под столом, а взгляд его был впервые таким серьёзным, в тот вечер Мин понял без слов, что Пак не бросит его, не забудет. Юнги пообещал себе, что сделает всё возможное, чтобы расстояние не было препятствием для их отношений.***
Время неумолимо летело, на календаре — август, Чимин и Юнги продолжали коротать вечера в компании пшеничных полей и соснового леса, только теперь Мин начал усердно учиться по ночам, поставив перед собой цель поступить в университет в городе Чимина. Юноша не хотел никому об этом говорить, семью боялся расстроить, а перед Чимином не оправдать ожиданий, поэтому Мин сократил свой режим сна во имя поставленной цели. Конечно, ночные занятия сказались на состоянии подростка, под глазами начали проявляться тёмные мешки, что вызвало беспокойство у всех. И если для родственников ещё можно было придумать отмазку, то с Паком было сложнее. — Что у тебя происходит, Юнги? — в который раз обеспокоенно спрашивал Чимин, на что получал однотипные отговорки, которые уже начинали раздражать. Юноши в этот раз сидели на старом мостике и наблюдали, как медленное течение уносит ромашки, которые Пак кидал в воду. — Почему ты не можешь сказать причину? — всё не унимался Чимин, на что Мин чмокнул юношу в губы. — Сейчас появилось больше работы, после наших встреч я ещё помогаю родителям, поэтому сплю чуть меньше, но всё в порядке. — Давай я буду помогать, бабушку предупрежу, а ты будешь быстрее заканчивать, я не могу смотреть на усталого тебя. — Всё хорошо, не стоит, — Чимин уже выучил эту отмазку, подростка раздражало, что Мин снова что-то не договаривает, это обижало и одновременно злило его. — Ты меня за дурака держишь? Ты обещал не врать мне, а в итоге всё повторяется, как я могу доверять тебе? — с этими словами Чимин встал на ноги и направился в сторону велосипеда. — Вот твои ромашки, забирай, я устал от твоих секретов. — Чимин, подожди! — Мин подрывается на ноги и чувствует сильную вину перед расстроенным Паком. — Я не могу пока что сказать… Пожалуйста, дай мне время. — Почему ты не доверяешь мне?! Опять боишься, что буду осуждать? А как мы будем общаться, когда я уеду, как я буду понимать, что из твоих слов правда? — Чимин умоляюще смотрел на Юнги, а тот съедал себя изнутри, ему было стыдно перед дорогим человеком, но юноше было искренне страшно сначала обрадовать Чимина, а потом сильно разочаровать, если у Мина не получится. Ещё больше Юнги убивал взгляд разочарованого Пака. — Или ты не планируешь продолжать общаться? Юношу будто окатили холодной водой, он хочет притянуть Чимина к себе, но тот уже садиться на велосипед, Юнги совсем теряется в своих мыслях. — Если я скажу, ты можешь разочароваться во мне потом, я не хочу расстраивать тебя… — Юнги, ты идиот, ты уже прекрасно справился с этим! Я не понимаю, что ты так от меня скрываешь, но я в любом случае поддержал бы тебя! — Чимин отворачивается и резко нажимает на педаль, но может это и к лучшему, если бы на его щеках появились слезы, Мин себе уже этого бы не простил. С того случая прошло несколько дней, юноши никак не пересекались, а Юнги чувствовал, как выгрыз в себе бездонную яму, из-за назойливых мыслей Мин не мог работать уже не только ночью, но и днём. Он вспоминал каждое сказанное Чимином слово, и всё больше юноша понимал, как эгоистично и глупо поступил. Юн хотел сделать лучше для обоих, но в итоге вновь обидел Пака и повёл себя как полный идиот. Юнги не мог больше терпеть, осталось две недели лета, неизвестно, как часто они смогут видеться с началом учебного года, поэтому Мин провёл около часа в поле в поисках васильков, поехал к Чимину, но при виде машины возле дома Паков у Юнги провалилось сердце в вырытую яму. Чимин говорил, что когда приедут родители, они в тот же день уедут. Но юноша уверял, что они приедут в самом конце августа. Мин тут же направился к двери, нервно постучался и в голове успел прокрутить весь сценарий, где Пак не принимает извинения и они действительно перестают общаться. Дверь открывает молодая красивая женщина, которая с недоразумением смотрит на подростка. — Здравствуйте, я друг Чимина, пожалуйста, можно с ним быстро увидеться?! — нервно выдаёт юноша, на что получает растерянное: — Он в своей комнате, можешь пройти, если так спешишь… Мин благодарит маму Пака и перепрыгивает через несколько ступенек на лестнице, приближаясь к заветной комнате. Сердце пропускает удар, юноша вдыхает полной грудью и осторожно стучится, после чего входит в светлое помещение, где застаёт сидящего у окна Чимина. При виде Юнги Пак растерянно подрывается, оба слегка испуганно смотрят друг на друга, после чего Мин не выдерживает, кидает букет на кровать и тут же подлетает к Чимину, заключая того в крепкие объятия. Пак прижимается сильнее, а Юнги чувствует, как солёная влага щиплет глаза, всё-таки эмоции взяли верх. — Чимин, прости меня, я такое натворил, я не могу представить ни единого дня без твоего присутствия, а ты ещё и уезжаешь, я украл наши дни, не ценя время, прошу, Чимин, я… Пак тут же отстраняется и в недоумении смотрит на взъерошенного Юнги, у которого по щекам катятся слезы. Пак спокойно вытирает их подушечкой большого пальца. — Я никуда сегодня не уезжаю, родители решили отдохнуть последние две недели лета здесь. После сказанного тремор рук у Мина прекращается, испуг в глазах сменяется спокойствием и он вновь крепко обнимает юношу, оставляя несколько поцелуев от уха до плеч. — Как я рад, ты не представляешь… Пока Чимин пребывал в лёгкой растерянности, Юнги наконец-то смог выдохнуть, прижимая Чимина всё с большим трепетом, будто боясь, что он может исчезнуть, если выпустить из цепких рук. Но весь покой в один момент прогоняет стук в дверь, юноши тут же отпрыгивают друг от друга, и в дверном проёме неуверенно появляется мама Чимина. — Извините за внезапное беспокойство, но уже пора ужинать, пойдёмте к столу. Мин сам того не ожидал, когда оказался на семейном ужине Паков. По-началу Юнги хотел вежливо отказаться и уйти, явно чувствуя себя лишним, но все члены семьи яро настаивали на том, чтобы юноша остался. Однако, вскоре Юнги расслабился, слушая смешные истории отца Чимина, находя милые сходства между Чимином и его родителями, параллельно поедая самую вкусную еду от бабушки Пак. Находясь в столь дружелюбной и тёплой атмосфере, у Мина на мгновение задумался, как было бы хорошо сидеть с двумя семьями, где все с улыбками общаются, а они с Чимином вместе, не нужно скрываться и делать вид, что они просто близкие друзья. Юнги задумчиво перевёл взгляд на окно, после чего осознал, что уже явно за десять часов вечера, пора возвращаться домой. Поблагодарив семейство Пак за столь тёплый приём, Мин вместе с Чимином направился к выходу. Было тихо, где-то отдалённо пели сверчки в траве и лаяли в соседней деревне собаки, звёзды светили ярче некуда, над ночным фонарем летали мотыльки, а воздух был свеж и прохладен, сразу почувствовался контраст с душным помещением столовой. — Спасибо, что остался с нами на ужин, — первым подал голос Пак, который сейчас неловко жался у велосипеда Мина, а тот в свою очередь не понимал такого смущения у Чимина. — Это вам спасибо за такой радушный приём… — смущённо протянул Юн, после чего юноша уже хотел сесть на сиденье, но ему не позволил Чимин, который всё-таки не выдержал и резко сократил расстояние между ними, поцеловав Мина напоследок. Юнги теряется, буквально за калиткой в окнах видно семью Чимина, однако Пака это не волнует, он закидывает руки на плечи Мина и лишь сильнее прижимается, на что Юн в один момент забывает про всё и ещё с большим трепетом отвечает на поцелуй. — Это было не безопасно, — оторвавшись от пухлых губ, прошептал Мин. — Мы за калиткой, к тому же нас прячут туйки, и им сейчас явно не до на нас, поверь, — Чимин оставляет короткий поцелуй на щеке и нехотя вырывается из теплых объятий, Юнги садится на велосипед и уже трогается с места, но успевает услышать, — Юнги, я люблю тебя! Мин тут же поворачивает голову и с искренней улыбкой кричит в ответ: — И я тебя, до завтра!***
Проснулся Юнги от стука в окно. Сонный юноша смотрит на часы, которые показывают пять часов утра, а стук не стихает, Мин подходит вплотную к форточке и видит взъерошенного Чимина. Юнги ещё не очень осознает происходящее, открывает окно, помогает Паку залезть, он скидывает портфель и кидается в объятия, начиная тихонечко всхлипывать. Чимин весь холодный, Мин закрывает окно и садится с вытянутыми ногами на кровать, размещая Пака на себе, укрывая его плечи одеялом. Чимин нервничает, что-то бормочет под нос, закрывает руками лицо. Юнги начинает испуганно мелкими движениями поглаживать плечи, макушку Чимина, в итоге прижимая того к себе, чувствуя, как юноша утыкается красным носом в шею. — Ч-что случилось? — неровным голосом шепчет Мин. — Они… Он-ни всё з-знают, Юнги. После этой фразы Юнги пробивает током, он пока что не в силах принять новую реальность, где впоследствии и его родители могут узнать об их отношениях, после этого может произойти всё что угодно, но сейчас главное успокоить Чимина, поэтому Мин старательно собирает себя по кусочкам и аккуратно берёт заплаканное лицо юноши в руки, чтобы вытереть слёзы. У Чимина опухла щека, юноша постыдно отворачивается и еле слышно произносит: — Это отец дал пощёчину, — Пак снова прижимается к Мину, по щекам горячими дорожками текут слёзы, — Юнги, прости меня, я не должен был целовать тебя, отец тогда вышел покурить, а когда ты уехал, он ударил меня, кричал, столько шума было в доме… Он поклялся, что мы сегодня же уедем и никогда не вернёмся сюда, что со мной в городе будет ходить нанятый человек, дабы мы не смогли встретиться, Юнги, что я натворил… — тело Чимина дрожит, у самого Мина начали трястись руки, он не знал, что сказать, хватало сил лишь обнимать юношу крепче и нервно поглаживать его по спине. — Они уснули, я в это время собрал вещи, уже светло, мы должны бежать, Юнги, пока есть время. — Куда? — растерявшись, Юн вновь взял лицо Чимина в ладогни, установив зрительный контакт. — Подальше отсюда, чтобы мои родители не нашли нас. Несмотря на сложившуюся ситуацию он понимал, что побег не спасёт их, даже усугубит всё, родители Пака тогда точно приедут в их дом, всё расскажут… — Мы спрячемся в нашем месте, — твёрдо решил Юн. Юнги не брал своих вещей, он лишь вырвал в календаре несколько листов и оставил записку, где впопыхах написал: «Мам, мы с Чимином на весь день уехали кататься, а вы съездите в город, в календаре написано, что сегодня работать нельзя, а вы всё говорили, что вам нужно по делам в город, поэтому советую не откладывать на потом и решить всё сегодня!» — Ты думаешь, они послушают тебя? — уточнил Пак, когда они уже выехали из деревни. — За календарь отвечаю я, поэтому пару вырванных листов не должны заметить. А если бабушка увидит, что сегодня какой-то особый праздник, то она запретит родителям работать. — Ну ты и придумал, — впервые за их встречу Чимин слегка улыбнулся, отчегоу Мина будто камень с души упал. — Всё будет хорошо, они никогда не найдут нас.***
Пусть Юнги и старался изо всех сил делать уверенный вид, но в душе он был потерян и напуган, юноша не понимал, что им делать дальше. Подростки приехали на «своё озеро», спрятались в излюбленном месте, где никогда не было людей, Чимин полез купаться, дабы как-то отвлечься, а Мин быстро съездил в сельский магазин за завтраком. Сидя на кофтах Пака и поедая сэндвичи, Юнги мысленно прокручивал очередной сценарий, где у бабушки случился инсульт из-за новости о нетрадиционной ориентации внука, мама в слезах набирала скорую, а отец в это время избивал его самого. — Эй, Юнги, — выводит из мыслей мягкий голос, — ты выглядишь нездоровым, может быть солнце напекло? Уж лучше солнечный удар, чем всё это. Мин устало выдыхает и кладёт голову на плечо юноши. — Прости, Чимин, сейчас у меня не получится быть сильным. Слишком много мыслей в голове из-за всего этого. Я не знаю, как решить проблему, но и избегать её вечно у нас тоже не получится… — Не говори так, — с этими словами Чимин обнимает Мина, поглаживая тёмные волосы, — это не твоя, а наша проблема, ты не обязан сейчас держаться, мне тоже страшно, но вместе мы что-нибудь придумаем, слышишь? Вместе мы справимся. Юнги отстраняется и смотрит в сияющие глаза напротив, он столько в них уже повидал: в этих медовых глазах плясали искры задора, они расплывались в тонкие полумесяцы при искреннем смехе, из них текли горькие слёзы, и именно в этой паре родных глаз Юнги смог найти утешение. Мин не может позволить, чтобы кто-то отнял у него глаза любимого человека, он не может допустить, чтобы кто-то запретил ему слышать искренний смех, Юн уже не может представить свою жизнь без касаний мягких, небольших ладошек Пака. Юнги прильнул к пухлым губам, в этот момент Мин понял, что просто не смог бы жить в реальности, где никогда больше не сможет почувствовать мягкость этих губ, не сможет почувствовать тёплое дыхание на шее, не услышит родной успокаивающий голос, не увидит сорок три веснушки на его щеках, слегка выступающий передний зуб или перевёрнутую от смущения улыбку. По щеке Мина пробежала слеза, он слегка отстранился от Пака. — В моей голове сейчас много тревожных мыслей, но я готов принять всё, кроме того, что больше никогда не увижу тебя. Юнги вновь чувствует пухлые губы на своих, в этот раз Чимин первый завлекает его в поцелуй и обнимает за шею, на что Юн аккуратно укладывает Чимина на его кофту и нависает сверху, начав вслепую оставлять поцелуи на линии челюсти Пака, спускаясь к шее. До этого на плечах юноши была накинута кофта, сейчас же Чимин лежит под Мином в одном нижнем белье. Пак прикрывает глаза и слегка трясущимися руками вцепляется в плечи Юна, сминая ткань футболки, пока тот поглаживает оголённое тело, прижимаясь ближе. Чимин глубоко дышит, тёплое дыхание обжигает, отчего Мин забывается и начинает оставлять засосы на шее, ключицах, спускаясь всё ниже. От новых ощущений Пак прогибается в спине, нервно втягивает живот, смущённо закрывает лицо рукой, сквозь пальцы на одном дыхании прося о большем. Юнги тут же возвращается к Чимину, тот слабыми пальцами начинает стягивать футболку с Мина, юноша одним рывком оголяет своё тело, руки Чимина вслепую ползут по оголённой спине, пока Мин смачивает пальцы слюной и пробирается под влажную ткань белья Пака, начиная растягивать его. Юноша поначалу морщится, подавляет голос, ёрзает под Мином, пока тот шепчет успокаивающие слова и иногда целует его в щёку. Когда Юнги понимает, что Чимин уже готов, он аккуратно снимает с него нижнее бельё, несколько раз проводит рукой по вставшему органу, от неожиданности Пак впервые стонет, после чего чувствует, как Мин начинает медленно входить. Чимин всё сильнее обнимает Юнги, тяжело дышит, откидывает голову и закрывает глаза, пока в один момент не слышит просьбу. — Чимин, посмотри на меня. Паку сейчас неловко, он неуверенно приоткрывает глаза, видя покрасневшее от смущения лицо и любимые тёмные глаза, спасательный круг. — Мне тоже сейчас неловко, но нам важно не закрываться в этот момент, понимаешь? — в ответ Чимин кивает и просит, чтобы Мин его поцеловал. Юнги тут же накрывает чужие губы своими и начинает медленно двигаться, чувствуя, как Пак расслабился, однако, Чимин не может сдерживаться из-за непривычных ощущений и стонет сквозь поцелуй. Мин набирает темп, первые шлепки, поцелуй становится смазанным, Пак всё крепче прижимает Юнги к себе, от чего тот чувствует вставший член. Мин утыкается в шею, он тяжело дышит, Чимин прикрывает рукой рот, дабы не было так слышно стоны и неразборчивое «Юнги», юноша делает последние глубокие толчки, после чего выходит из Пака, помогает себе рукой и подростки практически одновременно изливаются на тело Чимина. Мин повержено кладет голову на грудь Пака, оба приводят в порядок дыхание, после чего Чимин обнимает юношу, заводит пальцы в темнее волосы, приятно их оттягивает, параллельно произнося шёпотом слова благодарности, на что Мин лишь успевает произнести тёплое признание в любви, прежде чем провалиться в сон. — Я слишком сильно тебя люблю, чтобы кому-то отдавать.***
Когда Юнги открыл глаза, он лежал один. Парень нашёл взглядом Чимина на озере, юноша умывался. Вернувшись с водоёма, Чимин вновь вытерся кофтой и улёгся в объятия Юнги, дабы он согрел после прохладного душа. — Я бы так и жил тут с тобой, — довольно промурлыкал Пак. — Если можно было бы жить вечно во временной петле, я бы согласился, — вытирая стекающие с волос Чимина капли, с усмешкой ответил Мин, — а так, боюсь, что мы и ночи тут не протянем… — Я ни в каком случае не поеду в город, — неожиданно выдал Пак, от чего Юнги отстранился от него и в поисках подтверждения сказанного заглянул в глаза напротив — в них отражалась абсолютная уверенность. — А как же учёба? Друзья, все удобства, что есть в городе? Чимин, в этой глуши нет будущего, мы бы нашли подработки, начали снимать квартиру в городе, потом… — Юнги, — Мин резко замолкает при виде нахмуренных бровей и серьезного взгляда, — мы вместе доучимся этот год здесь и потом поступим в моём городе. Можешь не пытаться отговорить, я всё ещё месяц назад решил, бабушка собиралась поговорить с родителями, но вчерашним поступком я всё испортил. На минуту Юнги замолчал, переваривая новую информацию. С одной стороны он был рад, что юноша будет рядом, но с другой волновался о возможностях самореализации, необходимых для Чимина. Мин всё взвесил и в конечном итоге осознал, что доучиться последний год здесь и потом пробовать поступать в город более реальный вариант, чем непонятно за какие деньги оплачивать квартиру для Пака. — Я последний месяц не спал, учился по ночам, думал поступать в старший класс к тебе… А теперь даже рад, что не надо мучиться с математикой. — Юнги! — Пак слегка пихнул Мина, и юноши тихо засмеялись, — Это не стоило месяца недосыпа, теперь будем вместе к ней готовиться, ты же в начале знакомства обещал, что поможешь с её изучением, разве не так? Юноши засмеялись заливисто и искренне, после чего Юнги сквозь смех пояснил: — Я хотел выглядеть в твоих глазах лучше. — Да я уже тогда понял, что это ложь, у тебя были такие испуганные глаза, когда я попросил помочь с математикой, — подростки ещё какое-то время тихо смеялись, в этот момент они смогли забыть о нынешней проблеме, однако, стоило им успокоиться, Юнги начал серьёзный разговор. — Чимин, мы поедем к твоим родителям и скажем, что ты останешься здесь, твоя бабушка за нас заступится, я в это верю, — Пак сжался и опустил взгляд, его ужасно пугала предстоящая встреча с отцом, но тут он почувствовал тёплую ладонь на своей щеке. — Я никому не дам тебя в обиду, мы справимся вместе, ты же сам мне об этом говорил. Пак на это уверенно кивнул, и юноши начали собираться, как бы не было страшно обоим, мальчики понимали, что на этот раз они будут рядом и сделают всё, чтобы остаться вместе.***
Напряжённые Юнги и Чимин подъехали к дому Паков, единственное, что их успокаивало, — солнце, которое ласково поглаживало своими лучами, подбадривая перед скорой встречей. Чимин подметил, что их машина забита вещами, родители подготовились к внезапному отъезду, после чего оба набрали в грудь побольше воздуха и зашли в дом, где на кухне сидела заплаканная мать Пака, принимающая успокоительные капли, её успокаивала пожилая миссис Пак, а недалеко молча стоял рассерженный отец. При виде явившейся пропажи мама подскочила и начала душить сына в объятиях, целовать в макушку и неразборчиво тараторить слова радости о том, что Чимин вернулся целый, невредимый. — Мама, прости за побег, но я не хочу отсюда уезжать, я хочу здесь доучиться, — смог выговорить сквозь крепкие объятия матери Чимин. — А как же твоя школа, друзья? — от стресса женщина забыла ситуацию прошлого вечера, сейчас миссис Пак обескуражена неожиданной новостью от сына. — Мне здесь больше нравится, потом я поступлю в нашем городе, а после мне хотелось бы остаться жить здесь… — Исключено, — грозно подал голос отец, — мы сейчас же садимся в машину и все забываем это место как страшный сон. Позже продадим этот дом, и я сделаю вид, что вчерашнего случая не было, — мужчина на секунду останавливается, с отвращением посмотрев на Юнги. — Мне обсуждать это мерзко, зачем он пришёл… — Нет! — твёрдо перебил Чимин. — Я не уеду отсюда! И не смей говорить так про Юнги! — Дом останется за мной, я остаюсь тут жить, у Чимин-и экзамены в этом году, поэтому будет лучше, если он поживёт в этом спокойном месте, — заступилась пожилая миссис Пак, чем ещё сильнее разозлила отца. Мужчина на этот раз ничего не ответил, но выглядел он, как разъярённый бык на корриде, мистер Пак молча вцепился в сына и потащил его к выходу, а растерянная мама убирала подступающие слезы и молча шла за ними. — Отпустите его! — в мёртвую хватку мужчины вцепился Юнги, но отец Пака силой оттолкнул юношу, отчего того упал на газон. — Ты должен быть благодарен, что я не стал искать твоих родителей, мерзкий… — мужчина не договорил и потащил сына к машине, пока тот пытался вырваться изо всех сил и проклинал отца, по его щекам стекали слёзы. — Что ты творишь! Отпусти внука! — старушка попыталась догнать отца Чимина, но тот уже успел запихнуть сына в салон, и машина тут же тронулась с места. Мин не может допустить, чтобы Пака увёз этот монстр, он садится на велосипед и на максимальной скорости догоняет машину, но успевает лишь на мгновение встретиться взглядом с заплаканным Чимином, после чего автомобиль разгоняется ещё больше и пропадает из виду. Мин попытался прибавить скорость, но было уже поздно, машина скрылась из поля зрения. Всё произошло слишком быстро, Юнги остановился на краю деревни, понимая, что он уже не догонит машину. Юноша ещё не осознал всё произошедшее из-за шока, он с затуманенным взглядом и пустой головой направился в золотистое поле, нашёл подальше от дороги вмятину и улёгся туда. По небу медленно плыли облака, в голове всплыли воспоминания, как они лежали вместе на похожем поле, во дворе Пака, даже сегодня утром в его объятиях всё ещё был Чимин, а сейчас Пак останется не более, чем миражом в его голове. Он никогда не услышит смех юноши, не увидит его искреннюю улыбку, не почувствует касания мягких ладошек, Чимин был лучшим летним воспоминанием в его жизни, а сейчас он может только надеяться, что сможет найти среди толпы именно своего Пак Чимина. По щекам потекли слёзы, Мин закрыл рот рукой и начал горько плакать. Он не знает, что сейчас будет с Чимином, но больше всего стыдно за то, что он не смог сдержать обещание, позволил отобрать у него Пака, и теперь он действительно не знает, как будет жить без него.***
Когда Юнги проснулся, солнце склонялось к горизонту, перебирало оранжевыми лучами пряди его волос, будя перед тем, как взойдёт луна. С внутренним безразличием юноша направился на дорогу, но перед тем, как нажать на педаль, бросил взгляд на выездную дорогу, где ещё остались следы от машины Паков, однако Юнги не поспешил уехать. Вдали виднелось яркое приближающееся пятно. Скорее всего это бродячая собака, Мин не решает нажать на педаль, какое-то непонятное чувство внутри держит его на одном месте. Пятнышко стремительно увеличивается, и сердце в упавшей бездне начинает биться, когда он узнает человеческий силуэт с рыжей макушкой. Юнги протирает глаза, но ему не мерещится, Мин всё ещё не может поверить, что это не галлюцинация, он срывается на бег, заходящее солнце подсвечивает одежду рыжего парня, его волосы горят огненным цветом, это он и никто другой. По щекам Юнги текут надоевшие слёзы, он резко останавливается, Чимин кидает портфель и налетает на Мина, тот удерживает его навесу, крепко сжимает в объятиях, боясь поставить плачущего Пака на землю. Чимин крепко держится за плечи Юна, утыкается в смолистые волосы, пока Мин не верит, что сейчас он слышит его сбитое дыхание и дико бьющееся сердце, у обоих текут слёзы счастья. — Прости, прости меня, — суматошно шепчет Юнги, опустив Пака на землю, начиная вытирать слёзы юноши и трясущимися от волнения руками гладить его по волосам, плечам, — я не смог удержать тебя, но сейчас мы уедем хоть на другой конец страны, они не получат тебя никогда. — Всё в порядке, Юнги, они не вернутся за мной, — сквозь слёзы и одновременно подступающий от эмоций смех произносит юноша. — Мы заехали на ближайшую заправку, отец пошел на кассу, а я начал умолять маму отпустить меня, она открыла дверь, и я со всех ног побежал к остановке, там словил автобус, они уже не приедут сюда, будь спокоен. Юнги не может поверить в услышанное, вместо слов он пылко целует Пака, вновь заключает в объятия, мысленно благодаря за то, что ему вернули его Чимина, его родного человека. Когда Юнги привёз Пака домой, бабушка тоже расплакалась от счастья, заобнимала и зацеловала обоих, после продолжительной церемонии приветствия заварила чай. — Пока вы вместе, вы справитесь с любыми препятствиями, поэтому берегите друг друга, уважайте и помните, что нет ничего сильнее любви, пока вы есть друг у друга, жизнь будет прекраснее и всё вам будет нипочём!