После молнии следует гром

Страна Огня — самая процветающая страна на северо-западном побережье. Всё благодаря умеренному климату: обильные лесные массивы, пещеры, богатые залежами полезных ископаемых, и просторные плодородные поля. Конохагакуре издавна поставляла древесину и уголь другим странам и имела большое влияние в мировой экономике. Из-за открытого выхода в море корабли Страны огня властвовали заливом и морями Соконаси и Сиигару. Уже как семьдесят лет Огонь распространял своё влияние на западе и забирал себе все торговые пути, тем самым монополизировав сбыт древесины, обрекая себя на постоянные военные конфликты. Честолюбие страны Огня не нравилось её близким соседям, которым по климату и расположению границ повезло меньше. Такими были Ветер, страна под покровителями, держалась на внешней экономике, а в ответ могла лишь подписывать драконовские союзы, какие обязывали их армию помогать союзникам. Камень, чья экономическая система также более направлена на импорт, чем на экспорт, однако часто соревновалась с Конохой по сбыту горных минералов и угля, порой вынуждая Огонь сурово на это реагировать. И Кума — напряжённые отношения с которой тянутся ещё с правления Тобирамы Сенджу. Именно долгая война с ними заставила государя Сенджу действовать чрезвычайно радикально, ускоряя развитие промышленности и военной силы в несколько раз, взамен на многочисленные жертвы. По демографии Кума проигрывает Огню, их армия уступает по численности, однако они часто побеждали из-за подлых приёмов. Их экономика держалась на диверсиях, выкупах и грабежах. Соседи Конохи, пускай, имели выход к морю, но из-за монополизации древесины на мировом рынке обладали весьма ничтожным морским флотом, чье количество было непозволительным даже для торговли. Огонь относился к врагам радикально, отрезая соседей от значительной части мирового рынка. С этим весьма категоричным правлением пришли проблемы. Подконтрольные государству Огня — республики Та и Юи — снова пошли диверсией против Конохи. Взрыв прогремел в самом центре, на главной улице. Террористы захватили торговый рынок, оцепив пространство взрывными печатями. То не первый раз, когда террористы требовали независимости. Та и Юи подобными методами. В прошлом году захватчикам удалось взять в плен несколько отрядов джонинов, путешествующих по политическим миссиям. Они требовали аудиенции с Хокаге, чтобы обсудить открытый вопрос независимости, но отдел по внутренней безопасности «Корень» среагировал раньше Хокаге. Не всех пленников удалось спасти, однако террористов убили и запытали ради информации. Военный советник, глава государственной службы безопасности, господин Шимура Данзо, отрезал любые возможности переговоров с Хокаге. Хирузен узнавал о желании переговоров уже после того, как от самих переговорщиков ничего не оставалось. В этот раз террористы нанесли упреждающий удар, открыто призывая Хокаге принять их условия, и генерал-прокурору не удалось обезопасить деревню от столь деликатной информации. Слухи о стремлении Та и Юи к независимости пролетели по всему городу. Это создавало ряд проблем. Хоть и правление Тобирамы считалось одним из самых плодовитых в истории Огня, последствия его порой категоричных и жестоких решений нынешнему мягкому и пассивному правителю приходится разрешать до сих пор. Хирузен настаивал на их независимости, но Данзо был категорически против. Совет в подвешенном состоянии. Споры не утихали с утра до ночи. Хирузен поджёг горстку хрустящего табака в трубке и вдохнул полные лёгкие горького дыма, оглядывая комнату. Членов государственного совета было немного, тайного совета ещё меньше, ведь он составлял тот немногий круг дворян, которым Хирузен мог довериться: пожилая женщина с вычурным пучком на голове по имени Утатане Кохару, её бывший товарищ по оружию, ныне муж, бородатый мужчина в очках Митокадо Хомура; сам достопочтенный хокаге, лидер страны, и его правая рука, генерал-прокурор и глава Корня, Данзо Шимура. Все здесь были альфами: они носили пояса благородных цветов, затягивая ими кафтаны из дорогих тканей с длинными, почти до колен, рукавами — то принадлежность к высшему дворянству, и все они дослужились до этого чина. В кабинете всегда пахло смесью молочного чая улун, табачного дыма и букетом феромонов советников. Хирузен открывал окна каждое утро, но их запах не выветривался, и мужчине порой казалось, они делали это специально, чтобы он думал о них даже в их отсутствие. Митокадо и Кохару, будучи парой, носили общий феромон — амбра, ветивер, корица, кориандр и мускатный орех, то была древесная группа ароматов, часто встречающаяся в стране Огня. Сам Хирузен источал феромон куда слаще и теплее, но использовал его против советников редко и надеялся в душе на подобную учтивость, однако советники намеков будто не понимали, либо не хотели понимать, с гордостью альф предъявляя всем вокруг себя как пару. Единственный, кто не выказывал своим коллегам феромон, был Данзо, и, как бы Хирузен ни дивился такому нарушению феромонового этикета, был благодарен. В кабинете всегда стоял удушливый запах, если к нему добавится ещё один феромон, Хирузен повесится. Хокаге всё бросал взгляд на окно, не могши поверить в случившееся. Прямо сейчас на главной площади страдают люди, а он тут собачится со своими советниками. Всё как всегда. — Они выдвигают условия, — манера голоса у Хирузена была спокойная, но слегка крикливая, он звучал надрывными, благородными басами, часто завершая свой тон каким-то озорливым журчанием. И это его мурлыканье, какое часто воспринималось военным советником за снисходительный тон, приобрелось из-за частого ухода за детьми. — Если мы их не выслушаем, пострадают невинные люди и будут страдать дальше, пока мы не обсудим их независимость. — Никаких переговоров с террористами, — супротив голосу Хирузена, подобного журчащей реке, голос Данзо звучал сухо и сдавленно, он будто выдавливал из себя слова, поэтому тон у него слышался грозным, как звучная шипящая гроза. Этот тон подобает его радикальным мыслям, ведь слова, сказанные с подобной твёрдостью и живостью, имеют больший вес — его голос пугал детей и малодушных, а сильных духом призывал к соперничеству. С Данзо часто соглашалась бывшая товарка по оружию, Кохару, плохо сохранившаяся из-за частых волнений альфа с мягкой наружностью, но грозным нравом. Она курила табак, настоявшийся на коньяке, вытягивая дым тонкими иссушенными губами из загубника костяного мундштука — аромат у табака был глубокий и пикантный, иного она не курила, — и сидела подле мужа, который предпочитал большую часть времени сохранять молчание, пока не нужно было укрощать нрав жены и Данзо. — Согласна. У нас нет времени на переговоры, — кивнула сигма; её муж, Митокадо, заметив заинтересованную реакцию двух альф напротив, слегка потрепал её рукав. Хирузен сощурился на её слова. — Пострадают люди, — твёрдо отметил он, переводя свой взгляд с Кохары на Шимуру. — Сто пятнадцать человек могут погибнуть, я не могу пойти на это. — Трус! — вспыхнул военный советник и резко поднялся с кресла. Сегодня он эмоциональнее обычного, либо желает вывести Хокаге на иррациональную стычку, Хирузен редко понимал его мотивы, он непредсказуем. — Успокойся, Данзо, — вмешался Митокадо, но Данзо ответил ему хмурыми глазами. Хокаге скрестил руки и скривил губы, выжидая очередной ругани. — Я не позволю вести переговоры с террористами, Хирузен, — снова повысил голос Шимура. — Подави восстание, усиль армию на их границах! На их поступок мы ответим десятикратно! — Я думал над тем, чтобы дать им полную независимость, — мягко, но не без демонстрации внутренней силы, ответил Хирузен и отвернулся к окну. — Это повторяется не первый год, нам нужно дружить с этими странами. Заметив тон беседы, какой Хирузен ему предложил, Данзо опускается обратно в кресло и с какой-то нелюдимой лёгкостью смиряет пыл, укладывая руки на колени. — Ты не вправе раздавать эти земли, — ловко цапнул он. — Дашь им независимость, и уже завтра Кума там поставит военные базы. Ты думаешь Та и Юи сами додумались до диверсии? Откуда, по-твоему, у них оружие? — он нахмурился с глубоким подозрением. — Им помогали наши соседи. — Ещё рано делать такие выводы, — холодно произнёс Сарутоби. — Ты можешь делать какие угодно выводы, Хирузен, — едко парировал военный советник. — Если Кума признает их независимость, нам не избежать войны. Мы должны действовать радикально и прямо сейчас, — он немного помолчал, но вскоре выдал с каким-то самодовольством. — Мои люди проведут операцию. — То, что предлагаешь ты, итак приведёт к войне! — не выдержав давления, воскликнул Хокаге, обернувшись. Но вскоре глубоко вздохнул и потёр переносицу. Он высыпал подпаленный табак в табакерку из чёрной древесины и остановил взгляд на своей руке, задумавшись. Вопрос о независимости Та и Юи стоял давно, их агрессивные требования обсудить это были очевидны — люди устали находиться в подвешенном состоянии. Хирузену ничего не стоило дать им желаемое, это малые земли, Огонь ничего не потеряет, но он также не мог не согласиться с советником — Кума воспользуется этим. Та и Юи располагались прямо на границах двух враждующих стран. Хирузен рассчитывал, что договор о мире, подписанный ещё при Тобираме, сдержит Молнию от провокационных действий, если же нет, он готов обсуждать это до посинения, лишь бы не пострадало ещё больше людей. Ему не нравилось, насколько безответственно относился Данзо к человеческим жизням, в конце концов, люди — не только ресурс государства, но также живые существа, и Сарутоби не понимал, какого чёрта он вообще должен объяснять такие простые вещи. Митокадо был с ним в этом согласен, но Кохару и Данзо будто нарочно не желали понять действия Хирузена. — В этот раз они захватили куда более оживлённое место, чем предыдущее, — сострадательно пробормотал он, а потом поднял голову и посмотрел в лица советников, нахмурившись. — Сколько это будет продолжаться? Нам нужно поговорить с ними, чтобы избежать жертв. Вы не можете просто взять и подставить под удар жизни сотни жителей, ради устранения нескольких террористов. Кохару напряжённо поджимает губы, слова Хирузена категоричны и задают обвинительный тон, неуместный для их беседы. Это очевидная нападка, будто не соглашаться с ними значило сражаться за мораль, однако ей в этой беседе мораль претила. В данной ситуации ими должно руководить хладнокровие и расчётливость, а не мягкосердечность. Она переглядывается с Шимурой, будто уверяя себя в своей наблюдательности, и, заметив в коллеге такой же приступ раздражения, откидывается на кресле под неодобрительный взгляд мужа. Военный советник в ответ на дружеские любезности приоткрывает левый глаз. — Да? — Данзо повёл бровью. — Это моя прямая обязанность. Как главы государственной безопасности. Это моя работа. — Я не поддержу тебя в этом деле, — грозно отвечает Хокаге. — Значит, я найду тех, кто поддержит, — так же грозно рявкает Шимура. — Либо я сам снесу им головы и повешу их на границах Юи и Та, перед тем как наведу в них порядок. Тебе назло. Эта абсолютная наглость заставила Хирузена резко обернуться к советнику и грозно нахмуриться, Данзо принял это, не дрогнув, прямым и категоричным взглядом. — Только попробуй сделать это без моего разрешения, — бросил он угрозу, не сдерживая свой холодный гнев. — Вы, оба! — не выдержал Митокадо и сорвал голос. — Не превращайте совещание в балаган. Нам нужно немедленно решить, как поступить, а не выяснять отношения! В кабинете повисла неловкая тишина. Все переглянулись. — Корень займётся этим, — ловко вмешался Данзо. — Нет, — резко отрезал Хирузен. — Приведите ко мне их лидера. Дайте ему обещание, что диалог состоится. Не внимая очевидной злости от этого решения, военный советник остался хладнокровен, не проявляя протеста. Он демонстративно встал и молча вышел из комнаты, двое других советников остались на своих местах. Хирузен отвернулся к окну и вздохнул, нервно потирая глаза. То усердие, с каким Данзо отстаивал наследие их с Хирузеном учителя и прошедшего правителя — Тобирамы Сенджу, стоило всяких похвал, это неоспоримо. Подобное часто удивляло Хирузена, ведь именно из-за прошлого хокаге клан Шимур потерял былое величие, но Данзо никогда не выказывал сожалений по этому поводу. Преданность наследию Тобирамы достойна уважения, Хирузен не спорил с этим, но упрямство и отсутствие сострадания и гибкости, эта безжалостная категоричность — с этим невозможно было работать. Он всегда звучал так, будто во всём прав, никогда не ошибаясь, и эта манипулятивная упрямая сила убеждения не раз склоняла советников Хокаге против него самого. Кохару, может, и сама была выстругана из железа, все они росли в тяжёлые времена, но ранее она не проявляла такой симпатии к радикализму Данзо, будто за все эти годы он её науськал. Хирузен даже силой влияния своего статуса не смог бы это исправить, а статусом он пользоваться не привык. Как-то ему тоскливо от этого. Митокадо замечает напряжение в комнате и громко вздыхает, его жена вскидывает ладонью и встаёт с кресла: — Хорошо, не начинай. Я поговорю с ним. Как дети малые, право слово. — А кто тебя лезть просил? — хмурится муж. Прежде чем женщина рявкнула на него в ответ, их перебил смущённый кашель Хокаге, напомнивший этим двоим, что они здесь не одни. — Будет тебе, Митокадо, — бормочет Хирузен. — Вы все члены совета. Каждое ваше мнение важно и требует обсуждения. Опустим это. Позовите сюда джонинов, пожалуйста. Кохару поклонилась и вышла из кабинета. Она прошла коридор, выглядывая в тени советника, который стоял и с кем-то перешептывался. Завидев Кохару, неизвестный моментально исчез, а Данзо вышел ей навстречу, будто ничего не было. — Кохару, — окликнул он тихо. Женщина кивнула и подошла ближе. Вид у военного советника неважный, но Утанане проигнорирует это. — Как раз к тебе собиралась, — отозвалась она. — Что тебе, Данзо? Подойдя к мужчине, она снова закурила табаку, господин Шимура небрежно отмахнулся от дыма и отошел дальше. Советница знала о его непереносимости табачного дыма, но не могла отказать себе в удовольствии увидеть недовольное лицо коллеги. — Вероятно, я буду отсутствовать несколько дней, — прозрачно намекает он. — …я тебя поняла. Удивительно, как при его возрасте он всё ещё способен выдерживать гон. Кохару сама была альфой и всё понимала, но Данзо их одногодка и фертильности не утратил, как по обычаю бывает у альф среднего звена. Почему его фертильность не исчезала с годами — на этот вопрос, пожалуй, никто не способен ответить. Она и не слышала никогда его феромона, советник ничем не пах, поэтому рассуждать, могущественной ли альфой тот был, раз за столько лет не утратил гона, Кохару не могла. Не лезла в это. Для неё в первую очередь Данзо превосходный политик, а уже потом альфа, поэтому его нужно немного поддержать. Если он намекает на своё отсутствие, то это значило: «Пока меня нет, отпор Хокаге будешь давать ты», и подобные практики ожесточили её характер. Она согласно кивает, прежде чем буднично облокотиться о стену и вдохнуть немного сладкого дыма. — Ты сперва с Хирузеном помирись, прежде чем пропадать, — с таким же намекающим тоном, ответила сигма. Под повязкой и опущенным веком было не видно, но Кохару клянётся, что советник закатил глаза. — Пусть сам мирится, раз так хочет, а не тебя посылает. — Ты что, я от Митокады, — усмехнулась она. — Вестимо, — догадливо брюзжит мужчина. — Как я сам не догадался. Дед не с той ноги встал? Кохару взмахнула ладонью в сторону кабинета Хокаге и мрачно ухмыльнулась: — Ах, ну знаешь, как бывает портится, по утрам, настроение от террористических атак. Дело житейское. Как всегда остра на язык. Данзо слегка приподнял уголок губы, желая улыбнуться, но быстро пресек этот порыв. Он кивнул в ответ с добродушием, но, заметив, как Митокадо выходит из кабинета Хокаге, потянулся вглубь коридора. Ему пора идти, иначе он опоздает, куда только можно. — Я пошел, — взмахнув аккуратно ладонью на прощание, Данзо тихой поступью попятился назад. — Оставляю этих бесхребетных увальней на твои изящные женские плечи. — Льстец. Моё терпение не резиновое, Данзо! — восклицает она в след. — Я ещё не исчерпал твой допустимый предел. Отдохнёшь, когда помру, — парировал Шимура и скрылся в тенях коридора.

***

Здание, где располагался специальный отдел по защите государственной безопасности, скрыто от глаз и никому неведомо. Оно пряталось среди самых корней, под городом, имея множество извилистых путей, чтобы каждый нэповец мог быстро и незаметно добраться до нужной части города; для всех же остальных эти длинные коридоры могли оказаться смертельной ловушкой. Главное место встречи всех бойцов располагалось под вентиляционным городским стволом, но и найти вход в него — та ещё задача. Даже немногие сотрудники знали, как именно Данзо спускается из резиденции Хокаге вниз. Однако всё было достаточно просто: Данзо проложил вход через систему канализационных труб города. Пройти их было непросто, ещё когда Корень только зародился, Данзо позаботился о сложности проникновения через подобные проходы: поверхности труб и стен покрыты скользкой жидкостью. Эта техника принадлежала его давнему, уже давно погибшему сотруднику. Хоть он и умер, результат его трудов до сих пор сохраняет безопасность канализационных проходов. Чтобы их пройти, нужно наизусть знать, какой именно участок был не покрыт слизью, а этого никто не знал, кроме Данзо. Если даже враг будет следить за господином Шимурой, с первого раза он не догадается, почему тот так странно двигается, будто в танце, а любой неверный шаг — и враг сорвётся вниз, где его ожидает запечатывающая техника. Придётся сильно постараться, чтобы не попасть в неё, не могши зацепиться ни за стены, ни за выступы. В любом случае, члены Корня всегда начеку, и им всегда ведомо о чужаках. Врагу грозит страшная, долгая и мучительная смерть, ведь Корень — особенная организация с особенными методами переговоров. Господин Шимура редко пользовался входом через трубы, ведь с возрастом не мог уже так ловко и гибко двигаться, но в ситуации, подобной сегодняшней, когда нужно опередить Хокаге, это был быстрый способ спуститься в Корень. Входов было несколько, и один из них находился в сантехническом шкафу, в одной из туалетных кабинок резиденции. Шимура помнит, когда только создавал этот проход, хвалил своего сотрудника за эту оригинальную идею, но чем чаще ему приходилось пролезать через этот шкафчик, тем сильнее он жалел о своей похвале. Разумеется, вход находился в потрясающей позиции, в туалете для сотрудников-омег, куда никто и носа не сунет. Ведь, несмотря на то, что среди чиновников не было омег, Хокаге всё равно настоял на этой бессмысленной постройке. То и правда была хорошая идея, но как же Данзо было неприятно заходить в эту комнату. Пролезая через шкафчик, сзади можно было закрыть дверцу снаружи. Среди сливных труб находились фальшивые, они играли роль лестницы. Все трубы вели в систему канализации, от каждого дома и здания длинными протяжными путями тянулись к единому городскому коллектору. Данзо же нужно аккуратной прыгучей поступью добраться до гермозатвора вентиляционного ствола, под которым и был вход в здание Корня. Он цепляется тростью за выступ и в реверансе сворачивает в нужное направление. Чтобы запомнить все нужные трубы, он придумал для себя считалочку и бубнил её под нос, пока прыгал с одного выступа на другой. Весь путь занимал не более десяти минут. Спускаясь по тюбингам, он попадает в огромное помещение цилиндрической формы, всякий свет здесь терялся в густом мраке и не доходил до помостов, сооруженных над глубокой тьмой. На этих помостах своего главаря, склонив колено, уже ждали члены Корня. Господин Шимура аккуратно приземлился напротив них и выдохнул. Извилистый путь, но эффективный. Он осмотрел фарфоровые маски своих подчинённых и, выцепив нужную, слегка наклоняет к нему голову. — Хитрец. Докладывай. Омега из клана Яманака по имени Фуу, чей позывной был «Хитрец», моментально приблизился к Данзо и слегка касается ладонью его лба. В Корне этот юноша отвечал за связь и разведку, и его способности переноса сознания высоко ценились соратниками. Чтобы добыть расположение всех террористов, он вселился в городскую птицу и смог с воздуха наблюдать за их действиями. Его техника также позволяла перенести увиденное другим людям, что он сейчас и сделал. — Ужасное построение, — получив нужные сведения, Данзо отмахивается. — Дилетанты. Как им только удалось проникнуть в центр города? Они последовали в подземные коридоры к остальным нэповцам. В разговор вмешался альфа Торуне Абураме, его позывной был Карат, как и все члены своего клана, первоклассный властитель насекомых, обладавший непревзойденными навыками точечной нейтрализации врагов. Как и его друг Фуу, он также являлся высокопоставленным разведчиком в Корне. — Мы выясняем это, Гроза, — мерным тоном докладывает он. — Полиция и джонины не видели их до момента вторжения. Видимо, кто-то из них об этом позаботился. — Это дети, им и двадцати пяти нет, — хмурится Данзо. — Подобная сила им недоступна. Кто-то здесь помог. Разберёмся с этим позже. В его почтительный возраст все, кто младше тридцати лет, воспринимались им как дети. Они зашли в отдельное помещение, формой тетраэдра, со множеством тёмных проходов, ведущих в системы подземных лабиринтов, здесь их ждали другие члены Корня. Завидев лидера, один из них подбежал к нему. — Рупор, все давно на позициях, цели взяты под огонь. Какой следующий приказ? Корень реагировал на теракты моментально, даже без прямых приказов Данзо. Это была одна из главных задач спецотряда — предупреждение и ликвидация террористических атак, где бы Данзо ни был, в подобных ситуациях Корень действовал сам. Их натренированная дисциплина позволяла сохранять ситуацию в допустимых пределах до прямого приказа лидера. Поэтому сегодня, пока господин Шимура получал от Хокаге всю нужную информацию и подстраивал свой план под внешние обстоятельства, Корень уже оцепил территорию, вычислил количество и расположение врагов и взял их под прицел. Один приказ Данзо — и они моментально атакуют. При их обычной атаке жертв не избежать, но такова цена за твёрдость их позиции, которую Данзо отстаивал всю жизнь: никогда и ни за что Коноха не опустится до переговоров с террористами. Так было и будет, и Данзо не собирается это менять, даже вопреки приказу лидера страны. — Лазарь обещал, что диалог состоится, но не уточнял с кем именно, — хмурится господин Шимура, а после поворачивается к толпе, выцепляя нужного сотрудника. — Чародей. В иерархии Корня, сотрудник с позывным Чародей, был самого высокого ранга. Он отвечал не только за разведку и добычу информации из вражеских стран, но и за чистку целых вражеских отрядов. В Корне такие уникумы поштучны, большинство здесь работников обладали способностями для разведки, манипуляции или точечному устранению определённых лиц, и редко вступали в прямой бой с большой группой людей. Альфа Шисуи Учиха — названный собственным кланом, гением, был как раз из тех немногочисленных штурмовиков Корня, способным в одиночку очистить целое здание от врагов. Его шаринган знаменит среди соклановцев, это были уникальные глаза, обладающие уникальными способностями. Данзо высоко ценил его додзюцу, иллюзии Шисуи не могли развеять даже самые опытные Учихи, но использовал его дар в своих целях, он в крайних случаях. — Слушаю, Уэ-сама, — поклонился Чародей. — Нужно твоё додзюцу, — холодно ответил советник, не глядя на его лицо. — Заведем террористов в ловушку их же ногами. Используй северный пролёт коридоров и приведи их сюда. Звучало как вопиющий криминал. Если Данзо просил Шисуи использовать иллюзии внутри города, значит, хотел что-то скрыть от Хокаге. Выходит, господин Шимура снова действует в обход приказов государя, и у юноши от этого снова встаёт ком в горле. — Вы уверены? — удивился Шисуи и поднял голову. — Лазарь на Вас разозлится и может за такое лишить чина. — Не спорь, — отрезал Данзо. — Кума рассчитывает на мягкость Лазаря. Пусть он хоть от гнева подавится, но с террористами сотрудничать Коноха не будет. Ни когда я жив. Чародей кивнул и отошёл обратно в строй. Нэповцы выжидающе смотрели на своего лидера, пока он размышлял над услышанным. За всей этой суетой он совсем забыл об обидчивом нраве Хокаге. Господин нахмурился и спрятал губы за сжатым кулаком. — Гм, — он отходит к выходу в коридор, вглядываясь в непроглядную тьму, и ворчит. — Но ты прав. Вероятно, разозлится, если будут жертвы. В наших интересах этого не допускать. Это усложняет операцию, — Данзо снова повернулся к сотрудникам и слегка повысил голос. — Они точно не пошлют своего лидера, поэтому мы должны сами отрезать его от остальных. Хитрец, позаботься об этом. Карат, работаешь с ним в паре. Врагов немного, вас обоих хватит. Устраняйте точечно. У вас одна попытка. Чародей, ты в паре с Хмурым. Лазарь пошлёт за переговорщиком джонинов, что делать, вы знаете. Группа единовременно кивнула. Чародей и Хмурый двинулись в сторону резиденции Хокаге, вглубь одного из многочисленных коридоров, снимая на ходу чёрные накидки. Торуне и Фуу остались на месте. — Положитесь на нас, — почтительно поклонился Яманако. — Как только группа разделится — мы моментально среагируем. Постараемся без лишних убийств. — Если не получится избежать жертв, — Данзо обращается в сторону маски собаки и орла. — Спрячьте их. Подкиньте свинью, как делали на миссии в Суне. Прикройте Хитреца и Карата. Нельзя допускать, чтобы Лазарь сейчас узнал о возможных пострадавших. С его согласия все бойцы резко подорвались с мест и разбежались в разные стороны. У них немного времени, прежде чем выведать имена сопровождающих джонинов и занять нужные места для атаки. Данзо не сомневался, что они справятся. Какими бы молодыми и глупыми не были эти террористы, Корень никогда не относился к врагам снисходительно. Все операции проводились согласно единому стандарту: у них нет имени, нет чувств, нет прошлого, нет будущего — есть только миссия. Действуют они быстро и безжалостно, будучи всегда готовыми к силе врага.

***

Когда двое сопровождающих джонинов вышли из кабинета Хокаге, получив поручение, Чародей и Хмурый резко схватили их сзади и прижали к стене. Из каменной отделки вынырнули две пары рук, они обняли джонинов и будто впитали их внутрь себя — очередная неприятная техника Корня по маскировке. Шисуи успел вытащить свиток с посланием Хокаге из кармана одного из них. Он улыбнулся своему напарнику, и они побежали к месту встречи. Те же самые загадочные руки тем временем смогли незаметно перенести Торуне и Фуу за границу взрывных печатей, разложенных террористами. Двое нэповцев оделись в гражданское и, оказавшись на месте, смешались с толпой. Город поражался наплывами общественных переполохов. Народ толпился вокруг оцепленного пространства и желал увидеть всё воочию, но подоспевшие отряды полиции и чунинов отгоняли толпы зевак от места происшествия порой суровыми методами, как любила это делать Учиховская полиция. Корень воспользовался волнениями народа. Все четыре выхода охранялись террористами, но заложников взято куда больше, и каждый прятался либо за торговыми рядами, либо лавочками, стараясь не сидеть напротив вражеских шиноби. Центральный рынок занимал значительную площадь города, но самих террористов было немного, и поставлены они все были в пары. Поэтому Данзо и предположил их неопытность: при таком построении на рынке было много слепых мест, враги излишне доверяли печатям. Видимо, они радикально настроены, изначально не рассчитывая на диалог, поэтому не беспокоились о заложниках и количестве трупов. Увидев это построение, Данзо всё правильно понял. При неловком малейшем движении верхов Огня или при открытой атаке они бы без жалости взорвали здесь всё, и потому не были достаточно насторожены. Данзо признавать это не любил, но, вероятно, Хирузен сейчас спас всех заложников. Если бы не его нытьё, Данзо и не подумал бы действовать тихо, он всегда прямо показывал террористам, как Коноха отвечает на подобные способы получения желаемого. Яманака лежал в объятьях Торуне, изображая больного, и внимательно выжидал действий лидера террористов. Он знал, кто из них таким был. Когда к оцепленным границам подошли подставные джонины — Шисуи и Энсуи, Хитрец слегка ткнул товарища в бок. Торуне напряжённо наблюдал. — Стоять! — грозно воскликнул один из врагов. — Стой ровно за печатями и не двигайся. Любое подозрительное движение и мы ваш город в щепки разнесём! Хмурый демонстративно поднял ладони к верху, и его соратник повторил за ним с неловкой улыбкой. — У меня послание от Хокаге, — мягким тоном откликнулся Шисуи и протянул свиток. — Он согласился на переговоры, и мы прибыли сюда, чтобы вас сопроводить. Главарь грубо отбирает свиток из рук и разворачивает. От прочитанного, он удивился и повернулся к своим соратникам с широкой улыбкой: — Могут ведь когда хотят, а! Тупые ублюдки, — обратился он к джонинам. — Вам пока нож к горлу не приставишь, нихера не сделаете! Шисуи странно улыбнулся на эти слова, с какой-то скрываемой угрозой. Его глаза на мгновение сверкнули алым свечением, и он наклонил голову: — Хокаге ждёт Вас, — всё таким же мягким тоном отвечает он. — Можете сказать ему это лично в лицо. — Вот и скажу! — заупрямился террорист. — Мы получим независимость, чего бы нам этого не стоило, и вы коноховские ублюдки нам не помешаете, — он повернулся к своим людям и ткнул в двоих из них пальцем. — Ты и ты, пойдете со мной. Вдруг этот Хокаге ещё передумает. Прикроете мне спину. Шисуи и Энсуи аккуратно повернулись и пошли в сторону главной резиденции Конохи. Толпа людей, которую чунины отгоняли от места происшествия, расступалась вокруг них. Враги пойманы в иллюзию, теперь осталось скрыться от чужих глаз. Хмурый кивает в сторону «северного» хода в подземные коридоры, а потом резко кивает в другую сторону, будто качал головой под воображаемый ритм музыки, и Шисуи слегка приподнимает уголок губы на это в ответ. Глядя им в след, Яманако усмехается: — Ебать, они совсем тупые посылать лидера? — Гроза подозревал, что они неопытные бойцы, — шепчет в ответ Карат. — Не расслабляйся. Твой черёд. Тем временем одурманенных гипнозом Шисуи троих террористов вели по длинным подземным коридорам. У них было немного времени, поэтому Чародей и Хмурый с самого начала шли ускоренным шагом. Им нужно было вложиться во время, которое требуется для преодоления их изначального пути. Пока террористы не начали что-то подозревать. Шисуи внемлил им то, что мог представить сам, — тот путь, что он сам проходил неоднократно, однако, если хоть кто-то из них захочет дотронуться до воображаемого гражданского или городского украшения, иллюзия спадёт. Вотворить в мираж целый город требует огромной концентрации, поэтому спину ему прикрывал Энсуи, закрепляя состав эскорта сзади. Он следил, чтобы террористы не размахивали руками, и при опасности готовился использовать свою технику теней для парализации. Террористы же видели, как входят в здание резиденции. Так как настоящий кабинет Хокаге располагался на верхнем этаже, а в коридорах нет лестниц, Шисуи пытался грамотно представить, что он находился снизу, но ему нужно время. Они остановились, и Чародей зажмурился. — Что-то не так? — подозрительно щурится лидер. Террористы схватились за оружие, Чародей аккуратно поворачивается к ним, схватившись за живот. — Извините, — стряхивая воображаемый пот со лба, виновато улыбается Шисуи. — В течку тяжёло долго по жаре ходить. Энсуи настороженно ждал, когда товарищ подаст сигнал. Если он сейчас не сможет вообразить кабинет Хокаге, тогда Хмурый должен схватить врагов тенью и заставить войти в штаб Корня. Им осталось немного, чакры хватит, но нельзя допускать, чтобы лидер активировал взрывные печати. А он активирует, если поймёт ложь. — Ба, — надменно буркнул вражеский шиноби. — В других нормальных странах омег на пост не берут. Всё у вас не как у людей. Шисуи принял вид оскорбленный и надул губы, словно тронутая столь неизысканной колкостью омега. — Ну и берите свою независимость и катитесь от нас, со своими нормальными порядками. Больно нужны вы нам, — фыркает он и отворачивается. Всё. Иллюзия готова. — О-о, куколка, — насмехается лидер. — Нужны, раз вы нас отпускать не хотите. Уже сколько лет прошло, а ваш Хокаге не даёт нам независимости. Даже разговаривать с нами не желает, сколько наших послов уничтожил, сколько парней убил. Деспот. Шисуи небрежно отмахивается от его нытья и наконец идёт вперёд. Хокаге не причастен к уничтожению их «послов», но об этом им знать не обязательно. — Я лично за это не голосовал, — отвечает он всё таким же обиженным тоном. Актёрские таланты Корня — это что-то вроде сокрытого бриллианта. С самого детства, ещё на отборе, их обучают правильно выказывать и распознавать эмоции. Учат выявлять слабые места личности и манипулировать чувствами других людей. На миссиях их может ждать что угодно, люди самых разных нравов и принципов, и нэповцы обязаны подстроиться под каждого из них, тем не менее строго сдерживая при врагах свои собственные чувства. Они прошли множество лестниц, спускаясь вниз, и, дойдя до места, Шисуи открывает дверь и пропускает вперёд трёх шиноби. Перед ними предстал пустой кабинет Хокаге. Подставные джонины встали сзади и выжидали. Главарь совершает шаг вперёд, и иллюзия купающегося в солнечных лучах кабинета моментально сменяется на мрачную реальность — террористы удивлённо воскликнули, обнаружив себя в холодном и темном помещении, в полной противоположности их иллюзии. — Что? Где мы? Где Хокаге? — теряется глава, оглядываясь по сторонам. К горлу двух его сопровождающих моментально приставили острое лезвие. Шисуи наконец сбросил маску доброжелательности и нахмурился. Взглянув на него, главарь преисполнился гневом и хотел уже напасть, но его привлекает грозный, громкий голос, раздавшийся сзади. — Не думал, что вы и в правду пошлёте лидера, — этот голос будто заполнил собой пространство. Шиноби резко повернулся на него и увидел пожилого мужчину, стоявшего на перекрестке помостов, с прямой спиной, с прямым взглядом, рукой оперившись о трость. — …что… кто.? — не мог прийти в себя юноша. — Ум не ваша сильная сторона, — продолжает давить Данзо. — Оно и понятно, учитывая столь не изысканные методы. Ты самый старший среди них, но глуп, как и твои соратники. Это точно был не Хокаге, но, судя по одежде, кто-то из верхов. Как бы Данзо ни приуменьшал его умственные способности, враг частично понял, что произошло, и этого было достаточно, чтобы озлобленно оскалиться. Он хочет взорвать весь этот поганый город к чертям, но иллюзия не даёт ему это сделать. Остаётся обороняться. Эти конохские выскочки их обманули! — Чёрт возьми, ублюдки! Своевольничаете за спиной у государя? — не скрывая ярости, завопил он. — Не удивительно, почему ни одна страна с Огнём договориться не может! Раз у неё такие советники! — Считай Корень отдельным государством, — ядовито усмехнулся Шимура и после громко ударил концом трости о пол. С этим звуком из теней резко выпрыгнули члены Корня. Услышав стук, враг надул губы и выпустил столб бушующего пламени в сторону их лидера. Нэповцы моментально ответили на атаку, сложив руки, они встретили пламя призванной стеной воды. Из-за соприкосновения температур помещения охватил плотный туман. Главарь лихорадочно оглядывается по сторонам, сзади слышны вскрики и звон железа, но он не понимал, где находятся его соратники. Он пытался высмотреть хотя бы перила подмостков, чтобы примерно понять пространство, но увидел, как из мглы на него таращатся два красных глаза. Юноша испуганно дёргается, и обладатель этих глаз хищно скалится в ответ. Это был подставной джонин, явно желающий отомстить за грубость. Он пропал в тумане, но вскоре множество его копий окружили дезориентированного противника. Террорист бросился на одного из них, но при ранении образ не исчез — то был не клон, это была иллюзия. — Что такое? — насмехались множественные копии. — Не можешь отличить реальность от выдумки? Какая-то дьявольская сила. Враг слышал об Учиха, но никогда не видел их в действии. Разве ему не нужно было поймать его взгляд? Каким образом этот человек навязал ему иллюзии? Или он всё ещё в иллюзии? Враг прячет дрожь кулаков, крепче стискивая меч, но не может отделаться от мысли, будто всё ещё видит сон. Он надувает губы и снова выдыхает пламя, резко повернувшись на месте, пытается поразить все иллюзии разом. И пока он был ими занят, от страха совсем забыв о защите, сзади его резко скрутил другой нэповец. Террорист попытался вырваться, снова рассчитывая на выдыхаемый огонь, на что ему одним грубым движением вывернули руки назад, разъединив плечевые суставы. Тот, кто сделал это, обладал огромной силой. От этой невыносимой боли главарь истошно закричал и упал на колени, пытаясь удержать слёзы. Туман рассеялся. Перед ним возник грозный образ господина Шимуры в окружении подчинённых, презренно осматривающий пленника сверху вниз. Не отойдя от боли, террорист оглянулся назад, пытаясь найти своих товарищей, но их положение не уступало по безысходности. От осознания своей ситуации внутри него с хлестким чувством лопнуло что-то необычайно важное. Данзо не понравились его отвлечения. Открывая на обозрение гладкую голень из-под полов шелкового халата, господин поднял ногу и от души наступил на лицо юноши. — Выпытаем у этих ублюдков, кто их спонсировал, — с ядовитой и хищной улыбкой усмехнулся он. Дрожь спрятать не получилось, ситуация оказалась ещё хуже. Террорист не рассчитывал на пытки — они были запрещены во множестве государств, и Огонь был не исключением. Они бы не посмели так с ними поступить, соратники главаря только лишь хотели независимости, их не за что пытать! Но как только он попытался издать свой протест, Данзо тяжелее надавил на его лицо, как будто хотел раздавить его голову. Мало того, что это унизительно, так ещё и больно. В этом дедушке явно больше силы, чем он показывает. Такое у врага было ощущение, что эта худая, упругая нога весила как поезд, а это могло значить, что старик силен в тайдзюцу. Размышления прервал стук трости о пол. — Север! — обратился Данзо к одной из подчинённых. — Принимай пополнение. Из тени вышла маленькая, худая девушка, её лицо сокрыто маской, а из-под неё ниспадали длинные чёрные волосы. Голос её был холодным, как арктический ветер, а глаза белоснежны, как снег. Она подошла к пленникам, облив их взглядом презрения, и мерно произнесла: — Будет сделано, Буря.