Свет во мраке

Быть незаметным на виду — искусство камуфляжа в этом и заключается. ©️Sherlock (BBC)

Призрачный Кингс-Кросс встречает их привычной пустотой и тишайшим белым шумом. Хель сидит прямо на рельсах. — Надоели. Оба, — произносит она со всей мрачностью, на какую только может быть способна смерть (звучит достаточно угрожающе, на самом деле). — Ни жизнь, ни смерть — вечное перепутье. Я устаааала, — протягивает она так многозначительно, чтобы никаких сомнений в её усталости больше не осталось ни у кого. — Я отцу жаловаться буду, вот. — Хель, нет, — первым осознает смысл произнесенного Риддл. — Хель да, — до жути широко улыбаясь не возражает — ликующе утверждает — она. — Хель, ты… — Миленькая вечеринка у вас здесь организовалась. Знакомьтесь, это Локи. Локи Фарбаутисон. Главный антагонист несомненного протагониста Одина, сына Бора и Бестлы. Сам — бес его знает, чей сын. Зато очень даже ясно, чей отец. Волчонок Фенрир может откусить вам руку (а, пожалуй и голову), змей Ёрмунганд, обойдясь без лишних сцен, просто проглотит вас. Хель… ну вы знаете, этот её знаменитый взгляд я-знаю-что-вы-знаете-что-я-знаю-и-что-вы-мне-теперь-сделаете. Что же до Локи… А что до Локи? Разве не достаточно вам уже того, что он Локи? В зелёных глазах Бога Коварства смешливые искорки недоброго веселья, когда он переводит взгляд с одного присутствующего на другого. — И почему вы прекратили? — деланно огорчается трикстер. — Так же мило препирались! Прямо, сладость для ушей моих!.. Кривляния, самолюбование, Лофт столь карикатурен, что ничего уже и не преувеличить в описании (разве что уменьшишь, недоскажешь). Его искренне забавляет происходящее. Это как спектакль, который он имеет счастье наблюдать прямо со сцены (а оттуда можно столько интересного увидеть!) и развязки которого он с нетерпением ожидает. — Ну же, мои дорогие, не стесняйтесь! — подначивает Бог Огня. — Продолжайте в том же духе! — Я подаю на развод, — неожиданно произносит Поттер, отчего всё действо неминуемо замирает. — Что? — оторопело переспрашивает Том. — С кем, кхм? — закашлявшись, уточняет Хель. — Во взглядах не сошлись? — всё тем же непринуждённом тоном спрашивает Локи, которого единственного из троих собеседников Гарри нисколько не смущает абсурдность происходящего. — Задолбали болтать, вы, — произносит Гарри, и голос его звенит ледяной яростью, пронзительной, как белый шум, никак не утихающий на периферии. — Претензии к Хель, — хмуро бросает Риддл почти разочарованным тоном. — Вот так всегда, подстилка повелителя! И все бочки на смерть катят! — закатывает глаза девушка, в последний момент взлетая на перрон, пропуская поезд, кроваво-алый, как глаза Тёмного Лорда. — Тебе снова скучно, Гааарри? — уточняет Локи с пониманием в голосе. — Не наигрался в последних реинкарнациях? — А тебе бы всё веселиться! — выкрикивает Поттер, и две пары изумрудных омутов сталкиваются немом поединке взглядов. — Может, просто кто-то так и не смирился со своей вечностью? — почти смеётся трикстер, и этот смех становится последней каплей в чаше терпения Гарри, которого теперь не сдерживает ничто в выражении его злости, когда он посылает в Лофта первое атакующее заклинание, с первого же раза поражая иллюзию, вместо оригинала. — Ну, если тебе уж совсем больше ничего не придумать, — пожимает плечами Бог Огня, принимая вызов зеленоглазого волшебника, не заставляя того ожидать слишком долго ответного проклятия, от которого Поттер уворачивается со всей присущей ему небрежностью. — Я. Не вижу. Здесь. Повода. Для Веселья! — кричит Гарри, совершенно ослеплённый собственной яростью, посылая заклинания куда-то наугад, теряя остатки контроля. Если потребуется, он готов драться до изнеможения. Когда очередное заклинание почти поражает Поттера между ним и Лофтом неожиданно возникает стена защитного заклинания, достаточно мощная, чтобы Гарри, скрытого за ней, не задело никоим образом. Прохладная ладонь сжимает запястье Поттера. — Хватит, — произносит повелительно голос того, кто не на пустом месте назвался Тёмным Лордом. — Гарри, мы уходим. — Я. Закончу. Эту. Дуэль, — зло выплевывает Поттер, вырывая кисть из неслабого захвата сильных пальцев. — Ты дурак, — возражает Риддл, чей образ плавно перетекает в образ Лофта. — Я, конечно, не против развлекать тебя до бесконечности, но драться с моей иллюзией, чтобы я защищал тебя от себя же… Гарри, я и не предполагал, что ты отупел до такой степени! — Ты… — в глазах Поттера появляется что-то, отдаленно напоминающее адекватность, словно он только сейчас начинает осознавать суть происходящего, прежде чем начать смеяться. — Один Вседержитель, я ведь и правда идиот, — начинает смеяться он. — Я… я и правда сумел обхитрить самого себя? Нет, ну, это просто… я даже… боги, ты ведь и в следующий раз будешь мне до последнего позволять творить бред подобного рода, не так ли, любовь моя? — А ты ждал чего-то другого? — поднимает бровь трикстер, глядя на него не отрываясь. В двух парах зелёных глаз смеётся безудержное озорство с легким флёром безумия. Хель остается лишь закатить глаза в ответ на очередной спектакль, разыгранный этими двумя сумасшедшими, принимая тот факт, что это представление вряд ли будет последним. Фигура смерти скрывается за дверью вагона машиниста поезда, прежде чем экспресс уносится неизвестность, растворяясь в клубах собственного дыма. Солнце жёлтым пятном блестит в небе, освещая зелень весенне-майской травы, из шелковистости которой ещё нескоро соизволят подняться две столь похожие и столь разные фигуры зеленоглазых безумцев и таких себе сценаристов.