огоньки

      Боря думает. Много и долго. А ещё бесится. Бесится на Ритку. Как ей вообще могла прийти в голову гениальнейшая идея, что организовать Тайного Санту в выпускном классе – это круто, когда единственное, что хочется в этот момент – это свалить наконец-таки из этого курортного городка и больше этих балбесов никогда не видеть? Ну, кроме Кисы. И Мела.       Возможно, он бы меньше злился, если бы ему не достался в этой «лотерее» Киса. Киса сложный. И отношения у них сложные. Иногда ему кажется, что они уже немного больше, чем «друзья». Не корефаны, не дружбаны, не «браза фром эназэ маза».       Первым звоночком были взгляды. Ваня стал смотреть по-другому. И эти взгляды у Хэнка в далёком кармашке в груди спрятаны. Каждый раз, когда Мел бегал за Анжелкой, а не тусил с пацанами, они курили вдвоём на качелях. И всегда весёлый Киса иногда становился подозрительно тихим. И смотрел. Своими глубокими карими глазами. Будто чего-то ждал. Обдумывал. Но молчал. Что для вечно болтающего Кислова совсем не свойственно.       Был и второй звоночек. Контрольный. Они тогда были вновь вдвоём. Весёлый Киса притащил несколько бутылок пива. Когда это дело решилось удвоить сигаретами, оказалось, что он забыл зажигалку. Боря, сидевший с уже подкуренной сигаретой, молча протянул зажигалку. Киса лишь ухмыльнулся, подошёл ближе, отпихнул зажигалку. А дальше… А дальше с котячей лыбой взял в свои ладони лицо Хэнка, посмотрел в голубые глаза своими карими с какой-то озорной искринкой, поджёг свою сигарету об Борину, но руки убрал не сразу.       После этого у Хэнка появилось много вопросов. А ещё странное чувство окрылённости, когда этот бешеный творил невозможную дичь со своей дурацкой улыбкой.       Боря долго думал, что можно подарить Ване. Даже к Оксанке одним вечером пристал. Та лишь усмехнулась.       – Я откуда могу знать, что твоему наркоше понравится?       – Он не наркоша. И не мой. – Закатив глаза.       – Ты как будто какой-то девчонке подарок собираешь. Подари ему носки, а внутрь них косяк положи. Ему точно понравится. – Со смехом говорит Оксанка. Боря на это лишь тяжело вздыхает.              Проблема решается с помощью Кисы. Тот одним школьным утром залетает с какими-то особо шальными глазами в класс, тыча прямо в лицо своим телефоном.       – Хенкалина, смотри чё я вчера нарыл! Скажи же, огонь? – На экране тот видит чёрную панаму с таким же огнём, как на любимом свитере Кисы.       – Ну, прикольно. – С невозмутимым видом отвечает Хэнк, пока в его голове начинают крутиться шестерёнки.       – Да ты орёшь что ли? Это не прикольно, это разъёб! – Последнее слово получается особенно громким, из-за чего на них оборачивается учитель, который зашёл в класс. – Только проблема в том, что я её найти нигде не могу. – На тон ниже шепчет ему на ухо Киса. Шестерёнки в голове перестают крутиться. Детали сложились.       Найти такую же панамку оказалось проблематично. Ещё одной проблемой стали сроки доставки этой самой панамки.       От Ритки приходят сообщения по типу «где тебя черти носят?», такие же летят от Кисы, только в более грубой форме, а Хэнк тем временем оббивает снег с кроссовок и порог пункта выдачи. Сколько же нервов ему съела эта ебучая панамка.       Когда Боря влетает в класс, там уже никого нет, кроме Кисы. Тот сидит со сложным лицом и скрещенными руками на груди. Настроен он явно не дружелюбно. Хэнк не успевает дойти до парты, как Кислов уже начинает повышать тон:       – Хенкалина, слышь, ты если настолько не хотел мне что-то дарить, то нахера вообще припёрся? – С максимально обиженным лицом плюется Ваня. Тот догадался, что его Тайный Санта – Хэнк, потому что подарка ему не досталось.       – Вот. – На большее его не хватает, и Боря просто протягивает панамку в целлофановом прозрачном пакете. Даже на обёртку времени не было.       – Борь… Ты чё?.. Это как?.. – Растерянными глазами Кислов смотрит сперва на панамку в своих руках, а затем – на Хэнка.       А рядом на парте Хенкин замечает прозрачный пакет с трэшером. Чёрным. От Кисы. Потому что с такими же красными огнями.  

***

      – Я в ней на подберёзовик похож, хуйня какая-то! – Кислов стоит около зеркала в своей комнате, примеряя ту самую панамку.       – Кис, так вот почему меня так прёт от тебя. – Ваня оборачивается, потому что не видит Борю.       – Чё ты там спизданул, ментёныш? – С изогнутой бровью, с тёмными глазами и вопросом в них.       – Гриб ты мой галлюциногенный, личный, Вань. – Он подходит, с нежной улыбкой обнимает Кислова, тянется к его губам своими. Тот в последний момент подставляет щёку.       – Ментёныш, погоди. Трэшер свой будешь давать мне носить? – С хитрым прищуром.       – Только если ты мне свою панаму отдашь, Вань. – В этот раз тянется Киса. А Боря и не сопротивляется.