Несмотря на то, что календарь уже показывал конец марта, температура снаружи упрямо держалась на отметке около нуля. Зимний сезон закончился для их команды и, непосредственно, Гарри, вполне успешно. Его дебют в прошлом году ознаменовался большим количеством забитых голов, что автоматически принесло ему какую-никакую известность в футбольных кругах и за их пределами. Было очень непривычно слышать упоминания о себе в спортивных обзорах или же мельком видеть свое имя в газетах. Гарри не мог толком сказать, какие именно чувства вызывали в нем статьи, восхваляющие его врожденный талант и молниеносный успех.
И, конечно же, был еще Риддл.
Нет, он больше не пытался связаться с ним после их разговора в саду. Не то, чтобы Гарри на это надеялся. Последний раз он видел Риддла зимой, на Рождественском вечере, но, несмотря на это, он постоянно ощущал его незримое присутствие рядом. Иногда Гарри казалось, он сходит с ума. Он точно знал, что тот больше не следит за ним, потому что у него уже был опыт обратного. Тем не менее, упоминания его имени, казалось, раздавались с каждого угла – от родителей и друзей, до газет и новостей. Гарри никогда не признается, что однажды в порыве слабости вырезал его фотографию из статьи в журнале, которую до сих пор зачем-то хранил у себя на дне чемодана. Он доставал ее оттуда всего несколько раз.
Справляться с этим было… сложно.
***
— Я убью эту суку, — убийственным тоном прошипела Гермиона, что заставило Гарри с Роном едва не подавиться своими напитками.
Они находились в одной из кафешек Эдинбурга, друзья приехали к нему в гости на выходные. Гермиона сидела зарывшись в утреннюю газету, не обращая внимания ни на что вокруг. Слышать от нее подобные выражения было редкостью, поэтому такая реакция сразу привлекла внимание их обоих. Рон аккуратно протянул руку, чтобы успокаивающе погладить ее по спине, на что она лишь фыркнула и раздраженно откинула за плечо густую каштановую косу.
Она разложила газету на столе так, что теперь ее содержимое было хорошо видно и Гарри, и Рону. Мельком кинув взгляд на текст, Гарри устало выдохнул, понимая, что именно ее так разозлило. Гермиона, очевидно, добралась до спортивной странички, статья которой была целиком и полностью посвящена ему.
Ежедневный Пророк был довольно неплохой газетой, чего Гарри не мог сказать об отдельных его журналистах. По злой иронии судьбы одна из них, по только ей известной причине, поставила себе за цель мешать его с грязью с завидной регулярностью. По началу это было даже смешно, читать о его несуществующих сомнительных достижениях на личном фронте или же спекуляции о том, сколько денег ему пришлось отдать, чтобы попасть в престижный клуб из ‘самых низов’. Это, однако, перестало его веселить, когда та стала писать о его родителях, младших братьях и крестном. Отец пытался прижать ее через свои связи в полиции, но и это оказалось бесполезным – после этой попытки нападки на его семью только ужесточились.
Теперь же она писала о том, что, как сообщал надежный источник, Гарри был замечен за приемом допинга, за чем следовала длинная пространная статья с ‘фактами’ и ‘свидетельствами очевидцев’, а также его фотография, где он запивает какие-то таблетки водой. Конечно, это были обыкновенные витамины, которые они все принимали ежедневно по предписанию спортивного врача, но кого и когда это волновало. Он понятия не имел, как Скитер умудрилась сфотографировать его на территории их клуба. Это было нехорошо. Тренер будет очень зол.
Скрипя зубами, он повернул статью к себе, на этот раз сосредоточенно вчитываясь в печатные строки. Он был прав – это было плохо. Во рту появился кислый привкус, он скривился. Настроение было окончательно испорчено.
Рон повернул голову в сторону, задумчиво помешивая свой кофе, после чего неуверенно встретился глазами с Гарри.
— Ты это… не расстраивайся, дружище. Ей все равно никто не поверит, вот увидишь.
Гарри медленно потер виски. Дюйм за дюймом, головная боль начинала распространяться по всей поверхности его черепа. Не было разницы, что им всем делают тесты на допинг перед соревнованиями, само наличие подобного скандала еще никогда не сказывалось хорошо на репутации спортсмена.
— Да… да, ты прав.
***
— Да вы, что, совсем тут охренели?! — взревел тренер так, что Гарри показалось, в комнате точно затряслись окна. Он поморщился. Головная боль в последнее время стала его самой верной спутницей.
Их всех созвали для внепланового собрания и, как они уже успели убедиться, ничего хорошего здесь сегодня им не скажут. Тем временем, тренер бешено оглядывал каждого из них так, словно выбирал, кто станет его первой жертвой. Его глаза были налиты кровью.
— Сначала Поттер, — на этих словах Гарри растерянно вскинул голову, бас же тренера в следующий момент стал еще громче, хотя, казалось, это было уже невозможно, — теперь Кайн с Дэвисом!
Он в сердцах схватил со стола свежий выпуск утренней газеты и швырнул ею в вышеупомянутых игроков, что по случайности сидели рядом друг с другом.
— Какого черта я должен разгребать ваше говно?!
В кабинете воцарилась мертвая тишина, никто не рисковал даже приподнять голову. Их товарищи по команде, Дэвис и Кайн, выглядели слишком виноватыми для того, чтобы то, о чем писалось в газете, можно было списать на очередную клевету.
Тренер схватил с пола газету, которую до этого швырнул в игроков, вырвал страницу и повернул ее лицевой стороной так, что теперь ее могли видеть все. На ней во весь разворот была фотография двоих юношей в ночном клубе, склонившихся над столом и, судя по всему, употребляющих запрещенные вещества. В них несложно было узнать Кайна и Дэвиса.
— Вы хотя бы своими тупыми бошками понимаете, чем нам теперь это грозит? — он обвел безумным взглядом всех собравшихся. — Начнется расследование! Уже сейчас сюда направляется комиссия для взятия анализов!
На этих словах оба парня подорвались со своих мест, ошалелыми взглядами быстро осматривая комнату в поисках возможных выходов.
— Сидеть! — заорал тренер, — все, кроме Кайна, Дэвиса и Поттера, свободны. И только попробуйте мне выкинуть что-нибудь подобное.
Остальная часть команды поспешила побыстрее покинуть кабинет, в то время как Гарри нахмурился.
— Мой тест уже показал, что я не принимал допинг. Я не понимаю, что я еще могу сделать, тренер.
— Составишь этим двоим веселую компанию, — огрызнулся тот. Он явно не был настроен вести диалог.
Еще больше нахмурившись, Гарри уселся обратно и принялся ждать.
***
Тучи сгущались над ним с неумолимой скоростью, грозясь поглотить его репутацию, а с ней и будущую спортивную карьеру. С первых полос на него, как и на весь клуб в целом, лилась тонна грязи, вот-вот угрожая переполниться и выплеснуться через край, и в какой-то момент… резко прекратилась.
Он несколько раз моргнул, после чего для убедительности протер глаза, но черно-белый текст оставался неизменным. Через две недели после скандала с допингом, специальным выпуском была напечатана сенсационная статья, разоблачающая все предыдущие обвинения в его адрес. Трясущимися руками, Гарри поднес газету ближе к лицу, вчитываясь в бесконечные абзацы. Он все читал и читал, не переставая ждать подвоха, что все это окажется очередной уткой, привлекающей внимание доверчивого читателя, после чего последует что-то особенно грязное, опровергающее название статьи и погребая еще так и не начавшуюся карьеру на долгие годы вперед. Этого не происходило.
Гарри дочитал всю статью до конца, описывающую его несчастной жертвой чудовищной ошибки, а также приносящую громкие извинения за распространение Пророком непроверенной информации. Медленно, он перевернул страницу, все еще ожидая увидеть какое-нибудь гадкое продолжение там, но следующей новостью шли сводки о женской сборной Британии на чемпионате по плаванию. Он аккуратно перевернул ее обратно, невидящим взглядом уставившись на свою несчастную фотографию. Что, черт возьми, это значило?
Скитер, а автором статьи являлась именно она, не могла внезапно изменить свою линию, раскаяться и ни с того ни с сего воспылать к нему нежными чувствами. Она всегда напоминала Гарри бульдогов тетушки Мардж, которые, если вцепились в свою жертву, ни за что ее не отпустят. Он, конечно, не имел ничего против бульдогов, чего не мог сказать о Скитер. Так что же на нее так повлияло?
— Так что скажешь, Поттер? — спросил непривычно довольный тренер. Его лицо, что за последние недели носило тяжелый отпечаток озлобленной гримасы, расслабилось. Он выглядел так, будто сегодня для него наступило персональное Рождество. Именно он вызвал Гарри в кабинет в 7 утра, чтобы ткнуть его носом в разворот Ежедневного Пророка.
Оцепеневший, так как уже планировал собирать чемоданы, предвкушая новый ‘шедевр’ журналистки, что позволит ей похоронить его окончательно, Гарри не мог выдавить из себя ни слова.
Тренер хмыкнул. Пребывая в прекрасном расположении духа, он откинулся на спинку высокого кожаного кресла, задумчиво поглаживая седую бородку.
— Есть мысли, кто записался в твои ангелы-хранители?
Гарри заторможено покачал головой из стороны в сторону. Сейчас у него вообще не было никаких мыслей.
— Жаль, очень жаль. Это, должно быть, кто-то очень влиятельный, раз умудрился заткнуть такую сволочь, как Скитер. Ее не могла закрыть даже верхушка, — он подался вперед, его глаза блестели как сотни вечерних огней. — Думай, Поттер, думай. Когда у тебя в друзьях успела появиться важная шишка?
Гарри отвел глаза, лихорадочно соображая. На ум приходило только одно имя, но он не мог представить, что это мог быть он. В груди вспыхнул маленький огонек надежды, который он усилием воли тут же подавил. Это могло быть все, что угодно. Связи отца могли, наконец, сыграть им на пользу; причина могла быть совершенно любой, а он сам мог и не быть основным для этого предлогом. Гарри не мог позволить себе, как глупая барышня, надеяться на протянутую руку прекрасного джентльмена. Тем более, что его сказка не закончилась счастливым концом.
В голове тут же вспыхнул слабый отголосок протеста, услужливо подсовывая воспоминания, как на Рождественском приеме Том Риддл пытался начать все с чистого листа. Он безжалостно растоптал зарождающиеся сомнения, не давая шанса своим мыслям увести его на опасную территорию.
— Я спрошу у отца, сэр. Я думаю, это был он.
Лицо тренера вспыхнуло ярче новогодней елки.
— Очень на это надеюсь. Чтобы отмыться, нам одной статьи будет мало.
Гарри согласно промычал.
***
Проблема была в том, что это не был его отец. Это также не был его крестный или любой другой известный им человек. Прошло несколько недель, а Гарри ни на дюйм не приблизился к разгадке, кто именно мог за этим стоять.
Почему перед глазами стояло только одно единственное лицо? Он крепко зажмурился - так, что обратная сторона век окрасилась разноцветными пятнами, прогоняя расплывчатый образ.
Соберись, Гарри.
Статьи о нем почти полностью сошли на ‘нет’, а те, что изредка о нем упоминали, изображали его в исключительно положительном свете. В какой-то момент ему даже удалось расслабиться и принять как данное, что удачная полоса в его медийной жизни внезапно не сменится черным цветом. Теперь он наконец-то мог дышать полной грудью. Это было главное.
Несмотря на реабилитацию его собственного имени, дела их клуба нельзя было назвать радужными. Скандал с участием Кайна и Дэвиса, а после и его подтверждение комиссией с помощью специальной экспертизы, крайне негативно сказался на инвестициях. Финансирование было урезано, спонсоры не спешили вкладывать деньги в продвижение их клуба невзирая на тот факт, что оба игрока более не являлись его членами. На фоне этого они потеряли еще и Виктора Крама, которого, воспользовавшись ситуацией, быстро выкупил Кристал Пэлас. Это едва ли способствовало улучшению их рейтингов.
Казалось, хуже быть уже не может. Тогда почему сегодня их тренер пребывал в таком приподнятом расположении духа?
Заметив его озадаченный взгляд, направленный на техническую зону, где сейчас находился персонал и тренерский состав клуба, Оливер знающе ухмыльнулся.
— Дай угадаю, ты сейчас ломаешь себе голову, что же такого случилось с нашим разлюбезным тренером? — он выдержал драматическую паузу, после чего уже громче самодовольно изрек так, чтобы их услышало как можно больше людей, стоящих неподалеку. — Нас ждут очень интересные новости.
Скорость, с которой к ним повернулись головы присутствующих, заставила Гарри между делом мысленно озаботиться состоянием их шейных позвонков. Под несколькими выжидательными взглядами, обращенными в его сторону, терпения Оливера хватило всего на минуту.
— Вчера стало известно, что к нам поступило достаточно щедрое пожертвование от некоего Томаса Гонта. Никто не знает этого добряка, но зато теперь это позволит нам без труда выполнить запланированную программу по подготовке к следующему чемпионату, — гордо произнес он, обводя команду самодовольным взглядом и вместе с тем наслаждаясь произведенным эффектом.
Отовсюду начали раздаваться пораженные возгласы, Гарри же невидящим взглядом уставился в одну точку. От звуков произнесенного имени по его телу пробежали мурашки и он буквально физически почувствовал, как волосы на его руках встали дыбом. На заднем плане фоном раздавались голоса товарищей по команде, но он не различал ни одного произнесенного ими слова.
Томас Гонт. Ему было знакомо это имя. Точнее фамилия, но в комбинации они не оставляли ни малейшего сомнения в личности ее носителя.
Он помнил это так ярко, как будто это было только вчера. Это был один из тех дней, когда Гарри по большей части был предоставлен самому себе. Поставив себе за цель досконально изучить поместье, а вместе с тем найти хотя бы какую-то полезную информацию о его владельце, он забрел в дальнее восточное крыло, территория которого была полностью нежилой. Окна тут были наглухо завешаны плотными не пропускающими свет шторами, в воздухе ощущались маленькие частички пыли, а в самом коридоре царила мертвенная тишина. Звуки его дыхания и громкого биения его сердца, казалось, было слышно даже за плотно закрытыми дверьми. Восточное крыло поместья было отдалено от основной современной части здания, оно было небольшим и даже невзрачным, если сравнивать с остальным интерьером особняка. Атмосфера тут была даже немного устрашающей. Сюда не ступит нога ни одного случайного, отправившегося на прогулку, человека. Это было именно то, что искал Гарри.
Там, в громоздком шкафу одного из кабинетов, он обнаружил повернутый лицевой стороной к стене портрет какого-то бородатого мужчины, что был подписан фамилией Гонт. Картина выглядела старой, на ней не стояло даты, но Гарри подозревал ей было не меньше ста лет судя по внешнему виду грозного темноволосого мужчины. В остальном шкаф, как и остальная часть комнаты, оказались до обидного пустыми, лишенными какой-либо мало-мальски полезной информации о прошлом их владельца. Само имя ничего о себе не говорило и Гарри, в который раз разочаровавшись в попытках отыскать хоть что-то, вынужден был уйти ни с чем.
Теперь же…
Что ж, теперь у него был ответ, кто именно стоял за их внезапной удачей. У него также не оставалось сомнений по поводу личности своего ‘спасителя’ из острых когтей Скитер. Только вот… почему псевдоним? Гарри не мог понять, что такого могло помешать Риддлу воспользоваться своей настоящей фамилией, ведь именно так, он был уверен, и поступил бы Том Риддл, с которым был знаком Гарри. Он не мог знать, что Гарри была известна его связь с Гонтами, упоминание об этой фамилии он больше не встречал ни в одном уголке поместья или где-либо еще. Их как будто бы вообще никогда не существовало. Более того Риддл никак не показывал, что вообще каким-либо боком причастен к истории с Пророком, а у него было время. Если его целью не было использовать этот факт, чтобы каким-то образом на него повлиять или же заставить быть ему должным, какие еще мотивы могли скрываться за его поступками?
Гарри прикрыл глаза и прикоснулся пальцами к вискам, устало их потирая. Вот уж действительно, когда человек полностью оправдывал значение своего имени. Том Риддл был загадкой, которую Гарри, как бы он не пытался, так и не мог разгадать.
***
Он хотел написать ему. Гарри никогда никому в этом не признается, но за прошедший месяц с момента, как он узнал, кто стоит за решением всех его недавних проблем с репортерами и в клубе, его рука тянулась к телефону больше раз, чем он мог сосчитать. Конечно же он давно удалил его номер, но какой в этом был толк, если он помнил его наизусть? Он не собирался писать ему ничего криминального. Он всего лишь хотел поблагодарить его. За все прошедшее время Риддл никак не обозначил своего вмешательства ни в одно из событий и ничего от него не требовал. Он вообще, казалось, исчез из его жизни и иногда Гарри очень сильно сомневался, что это вообще изначально был он, а не какой-нибудь однофамилец по злой иронии судьбы.
Наверное, это было единственной причиной, почему он так и не написал ему, потому что… Несмотря на все, что между ними произошло, то, что он для него сделал сейчас, было бесконечно важно для самого Гарри. Сам факт того, насколько ему легче стало засыпать по ночам, не вздрагивать каждый раз, когда на горизонте замаячил новый выпуск газеты, а также иметь возможность тренироваться, заставлял его чувствовать себя счастливым. Если же он был обязан Риддлу, который при этом ничего не требовал взамен и даже не собирался хоть как-то об этом упоминать, невольно, возможно совсем чуть-чуть, вынуждал в его груди разливаться чему-то теплому, чему-то, что он очень сильно не хотел называть.
Он так ему и не написал.
***
Гостиную заливало солнечным светом, из кухни раздавался звон посуды, а вместе с тем и высокие женские голоса, в которых без труда можно было различить Гермиону c Джинни, и звонкий смех Лили Поттер. Судя по всему, Джинни рассказывала им очередную смешную историю, подхваченную ею от близнецов. Они с Роном, воспользовавшись всеобщей шумихой, забились в дальний угол гостинной, чтобы сыграть в партию шахмат, и сейчас с сосредоточенным видом заканчивали уже вторую по счету. Не сказать, чтобы она выглядела в пользу Гарри. Рядом с ними вились два мелких брата, не переставая под руку старшему делать неправильные подсказки. Кажется, они болели совсем не за него.
На другой стороне гостиной, образовалась другая компания, состоящая из трех Мародеров. Гарри кинул быстрый взгляд в их сторону, когда Сириус зашелся лающим смехом на что-то, сказанное Ремусом. Его голова была сильно откинута назад, а из глаз едва не текли слезы, в то время как отец с Ремусом тихо посмеивались, оживленно жестикулируя. У всех троих в руках были бокалы вина, которые, по личному суждению Гарри, чудом не проливались на пол. У Рона и Гарри рядом с доской тоже стояли полупустые бокалы, которые неведомым образом пополнялись время от времени.
Было уже около семи вечера, с минуты на минуту должны были прибыть близнецы, а праздничный стол был уже почти накрыт. Сегодня был особенный день, хотя он едва ли ощущался особенным. Гарри любил дни рождения, правда всегда считал, что их важность немного преувеличена. Несмотря на это, его семья постаралась устроить из этого целое событие. Этот день рождения был не таким, как все, хотя бы потому, что он означал его официальное вступление во взрослую жизнь. Сегодня был день его совершеннолетия.
Гостиная была завалена подарками: под потолком клубились яркие шары на разноцветных лентах, что больше наталкивало на мысли о дне рождении кого-то из младших братьев, чем взрослого парня, но Гарри считал эти праздничные украшения довольно милыми. Фоном играла расслабляющая музыка, которая, впрочем, никому не мешала прекрасно слышать друг друга.
— За именинника! — проревел на всю гостиную крестный, которого тут же поддержал дружный бас отца и Ремуса.
Сириус ловко подхватил полный бокал шампанского со стола, чтобы тут же вручить его вошедшей Гермионе, в одной руке которой располагалось большое блюдо с закусками. Девушка закатила глаза, но без колебаний приняла его и присоединилась к тостующим.
Под громкий гул голосов, Гарри усмехнулся и, окончательно забросив последние попытки выиграть партию, подхватил свой бокал и сделал большой глоток. Кто сказал, что праздновать день рождение со стариками страшная скука? Он был уверен, у этих троих было припасено для него множество сюрпризов на сегодняшний вечер и это еще не учитывая близнецов.
Он громко рассмеялся, когда Сириус принялся пересказывать историю о том, как он впервые учил Гарри кататься на велосипеде и как эта недолгая поездка закончилась для Гарри колючим кустом шиповника. Он тут же с пеной у рта принялся доказывать остальным, что это была именно та причина, по которой Гарри, будучи уже совершеннолетним, все еще сопротивлялся порывам Сириуса научить его водить мотоцикл. На что из кресла в противоположном углу гостиной ему вторил глубокий голос Северуса Снейпа, что это было только потому, что из него вышел хреновый учитель.
Следующая четверть часа прошла под спором этих двоих о том, из кого учитель получился лучше. У Гарри было свое мнение на этот счет, но он бы ни за что не озвучил его вслух.
Стоило им всем расположиться за накрытым столом, а Джеймсу Поттеру встать для напутственной речи своему старшему сыну, как в дверь раздался короткий звонок.
— Самое время, — сверившись с часами, саркастично протянул Рон. — Подумаешь, опоздали всего-то на час.
Сириус хмыкнул, а Рон продолжил недовольно бурчать себе под нос что-то нехорошее в адрес Фреда и Джорджа. Это был первый раз, когда Гарри видел такое гармоничное единодушие на лицах Рона Уизли и Северуса Снейпа. Он бы вдоволь насладился этим моментом, если бы ему, как имениннику, не нужно было идти встречать припознившихся гостей.
— Ладно тебе, Рон, — бросил он, вставая. — Это ведь близнецы. Я быстро.
На выходе из комнаты он успел уловить обрывки раскатистого баса крестного с предложениями о том, как можно будет наказать братьев за опоздание. Судя по всему, многим его идеи пришлись по вкусу.
Покачав головой, Гарри натянул на лицо широкую улыбку и потянул на себя ручку двери.
На пороге вместо близнецов, с большим букетом цветов в одной руке и кремовым тортом в другой, стоял Том Риддл.
Их взгляды встретились, так же, как и в последний раз, когда Гарри видел его в своем доме.
Риддл выглядел так, будто они еще вчера договаривались с ним об этой встрече.
Это была шутка такая, верно?
Дверь за спиной бесшумно закрылась. Время, казалось, замедлило свой ход.
***
— С днем рождения, Гарри.
Такие простые слова.
Секунда, вторая. Мысли, словно ураган, проносятся перед глазами с дикой скоростью и одновременно с этим в голове как будто поселилась звенящая пустота. Он испытывает все и вместе с тем абсолютно ничего. Мгновение проходит, а видение все еще и не исчезает.
Это… не видение?
Единственная связная мысль пробивается из задворок сознания и в этот момент все, о чем он может думать – это Том Риддл – единственный человек, которого он так долго пытался с корнями вырвать из своего прошлого и настоящего, и в то же время, задача, с которой он так грандиозно провалился.
И все же он тут. Стоит на пороге его дома, его лицо – собранное и серьезное, в то время в глазах проблеск …надежды?
‘С днем рождения, Гарри’
Такие простые слова. Он уже слышал их сегодня бесчисленное количество раз. Знает ли он, что они с ним делают?
‘С днем рождения, Гарри’
В голове все громче и громче разносится оглушительное эхо. Обиды, дом, гости – важно ли это, когда все, чего он так сильно желал и одновременно с тем так искренне ненавидел, стоит здесь сейчас перед ним?
Кончики пальцев покалывают, словно от разряда приближающейся молнии. На поверхность сознания с отчетливой ясностью проступает еще одна мысль, и она до смешного простая.
Решение только за ним.
Как сильно он скучал по нему?
Секунда, вторая.
Уголки губ невольно ползут вверх. Он делает шаг вперед.
Fin
