И больше никогда

      Пенелопа вновь прикладывается к бокалу крепкого красного вина и морщится от жара, который обжигает горло. Сидя на этом душном банкете она не могла найти ничего лучше этого занятия. Взгляды всех этих напыщенных аристократов впивались в неё, заставляя пить с удвоенной силой. Уже неважно достанется ли ей от Деррика за такое поведение или нет. Это день рождения Каллисто, хуже уже быть не может. Она его не видела, но была почти уверена, что если он уже в зале, то точно ищет её и в любом случае рано или поздно найдёт.        Тёмно-фиолетовое вечернее платье будто душит её, корсет сдавливает, тяжёлые серьги и колье из бриллиантов и аметистов тянут вниз. Ноги болят из-за высоких каблуков, так что ей даже убежать не удастся.        — Вы видите..?.       — Ужас.! Мало того, что девушка, так ещё и герцогиня…!.       — Как можно..!       Она закрывает глаза и залпом опустошает бокал, стараясь заглушить перешёптывания за спиной. Злит. Как же её это злит. Почему именно её угораздило попасть в эту дурацкую игру? Все вокруг ненавидят, хотят убить или унизить. Почему ей не дают жить спокойно? У неё же только-только получилось наладить свою жизнь, поступить в университет мечты. И вот… Всё это так легко у неё отняли.       От подступающей горечи она хватается за новый бокал и снова затапливает свои обиды.        — Эй!       На стол с силой приземлилась мужская рука в тёмной перчатке, правда намного короче чем у неё, а также с золотым и кожаным браслетами. От этого бокалы подпрыгнули и зазвенели.        — М-мх… Чего тебе..?        — Ха! А ты как думаешь? — Рейнольд в своей привычно дерзкой манере наклоняется к ней ближе. Его брови сдвигаются к переносице. — Да от тебя несёт не хуже чем от пьяниц из баров!       — Ничего… Хик..!. Подобного…       — Ага, как же. — он усмехнулся. — Сколько ты вообще выпила?       Пока Пенелопа пытается вспомнить примерное число, парень взглядом разгоняет всех аристократов мужского пола подальше. А глядя на открытые плечи и ключицы сводной сестры у него начинает дёргаться глаз. За счёт причёски даже её длинные и густые локоны не спасали.        — Ой, да не волнуйся… Ик… Совсем чуть-чуть… —  она укладывает голову на свои сложенные на столе руки.       — Чуть-чуть? Здесь одних пустых бокалов штук семь!        Герцогиня что-то невнятно пробормотала и попыталась выпить ещё недопитое вино, однако бокал одним быстрым движением вырвали у неё из рук. Рейнольд тяжело вздохнул, оставляя его на другой стороне стола.         — Хик..! Эээхххх… Ну почему ты такой зло-ой…       Серьёзно. Он с ней с ума сойдёт. То на фестивале потеряется, то под трибунал попадёт, а теперь и вовсе решила напиться в императорском дворце. Ещё и в таком открытом платье.        В это время Пенелопа вновь разлепила глаза и ощутила жуткое чувство дежавю. Взгляд зацепился за блеск золота, пробивающийся сквозь толпу столь блёклых гиен. По спине пробежал холодок. Это он. Нужно уходить. Сейчас же спрятаться за колонну или выйти в сад. Если он увидит её, то будет только хуже. Но ноги не слушаются, а голова почти что ватная.        — Сиди здесь, я прикажу кучеру подготовить карету. Не хватало чтобы ты тут устроила пьяные разборки. — Рейнольд уже собирается уходить.        В затуманеном рассудке Пенелопы что-то щёлкает и она хватает его за рукав.        — Хик…!. Подожди…       — Чего тебе? И не хватай меня так! — он залился краской. — Ты практически в хлам!       — Раз уж ты помешал, то помоги мне..! — шипит она на него, при этом взглядом следя за Каллисто. К несчастью они встретились глазами. — Спасай меня..! Хик.! Немедленно.!!        — Ладно-ладно! Не исте- — он пытается выдрать у неё из рук свой рукав, но теперь и сам замечает причину. — Так… Без паники. Притворись, что спишь.        Рейнольд снимает с себя роскошный пиджак, накрывает им её плечи и помогает встать со стула. Она чувствует, как кронпринц прожигает её спину взглядом, пробираясь сквозь толпу. Герцогиня закрывает глаза, надеясь, что вся эта нервотрёпка закончится. Ноги отрываются от пола и она ощущает себя прижатой к другому человеку, такому тёплому. Видимо алкоголь с течением времени ударяет по мозгам ещё сильнее. Через мгновение начинается тряска, её сейчас реально будет подташнивать, но она терпит. Ибо сделать что-то такое сейчас, значит точно вырыть себе могилу.        — Принцесса, неужели ты даже не поздороваешься со мной? — голос Каллисто заставляет её поёжиться и молиться, чтобы Рейнольд не выпустил её из рук.        — Нам некогда, ваше высочество. Моя сестра плохо себя чувствует.        Когда она думает обо всём этом, то кажется будто намного легче просто сдаться и быть убитой. И всё равно инстинкт самосохранения не давал ей сделать это так легко, ведь в отличии от Пенелопы, Сиён та ещё трусиха.        — Всё. Можешь открывать глаза.        Пенелопа повинуется.        Они кажется где-то в подсобке, ну или просто в помещении для слуг. Рейнольд усаживает её на большой ящик, а сам опирается спиной на стену напротив. Он тяжело вздыхает и лохматит свои волосы.        — Что это за место..?.       — Закрытая подсобка. Нашёл это место ещё в детстве, когда заскучал на банкете. Сюда почти никто не заходит.        Наконец можно выдохнуть с облегчением, здесь никто не будет следить за тем, совершишь ты ошибку или нет.        Девушка размяла шею и потянулась ниже. На пол со стуком упали туфли и по помещению разнёсся вздох облегчения. Ощущения лёгкости и свободы захлестнули её с головой, а вместе с этим и новые пары алкоголя.        — Чёртов бастард… — она начинает бормотать что-то себе под нос, болтая ногами. — Что он себе позволяет..?. Хик.!       Рейнольд продолжал сверлить её взглядом. Не смотря на все грубости и колкости он не мог не признать, что… Как бы это сказать… Пенелопа была в его вкусе. Она всегда была красива. А сейчас… С его пиджаком на плечах, босиком и с ярким румянцем от алкоголя, она была ещё очаровательнее. Сердце бьётся чаще, а дышать становится тяжелее. Что ему делать? Она ведь его сводная сестра и это всё так неправильно, но… Она уже в хлам и скорее всего ничего не вспомнит. Ни этот момент, ни его слабость. Никто не увидит, если он рискнёт.        — А ты то чего такой кислый..? Неужели спину из-за меня надорвал?       Он сглатывает и подходит ближе. Пенелопа замирает, их лбы почти соприкасаются, она чувствует горячее дыхание на лице.        От неё пахнет дорогим алкоголем и цветочными духами, а от него крепким одеколоном с мускатными орехами. Пенелопа непонимающе смотрит на него, чувствуя как нечто странное закручивается внутри.        Эккарт сокращает и без того малое количество сантиметров между ними. Они совсем близко, но при этом ему кажется, что безумно далеко. Он с заминкой касается её губ своими. Кажется в этот момент время замирает, а парочка забывает как дышать. Они такие мягкие и сладкие, что ему лишь захотелось больше. Но он прикусил себе щёку изнутри и отстранился, руками опираясь руками на ящик. У девушки перекрыты все пути к отступлению.        Лицо Пенелопы казалось полностью непроницаемым, она с небольшим опозданием касается губ кончиками пальцев и краснеет ещё сильнее. Её глаза цвета бирюзы поблескивают при свете редких свечей и в них юноша видит себя и своё красное то ли от смущения, то ли от осознания лицо.        — Прости. Сейчас доведу тебя до кареты. — он старательно отводит взгляд.        — Что это было?       — Ничего, забудь. Не знаю, что на меня нашло, похоже я тоже перебрал.        — Но ты ведь не пил…       Эта ситуация ненадолго заставляет Сиён внутри протрезветь. Она смотрит на мигающий розовый круг над его головой, который по неизвестным причинам начал переходить в красный и обратно. Как же её всё это достало.        Наконец она замечает новое сообщение от системы, в текст вчитаться не получается, все буквы разбегаются в разные стороны. Она разбирает только что-то об эротических сценах и отсутствии претензий к создателям. Уже по привычке нажимает «да» и готовится к любому возможному исходу.        Руками обвивает шею Рейнольда.        — Пенелопа… Не надо.       — Что-что?        Она по-глупому улыбнулась, будто не понимая о чём он. От этого парня ещё сильнее сдавила совесть, она явно уже перестаёт мыслить более менее здраво.        — Ты пьяна. И если я не сдержусь, то пути назад не будет. — в его голосе проскальзывает горькая усмешка. — Но я… Не хочу, чтобы ты меня ненавидела, а даже если забудешь всё, я не смогу смотреть тебе в глаза.        — Ну и пусть. Не думаю, что буду тебя за это ненавидеть, по крайней мере не сильнее, чем за все эти шесть лет. — его пиджак падает с её плеч, полностью их оголяя. — А если забуду, то вообще ничего не поменяется. И вообще… Я стекла, как трезвышко.       От такого и без того находящаяся на пределе выдержка рассыпалась в дребезги.        — Хах, ты ведь даже не понимаешь на что идешь.        — А сам то?       Одна рука перемещается на низ спины, а другую он запускает ей в волосы и давит на затылок. Их губы вновь соприкасаются, но на этот раз сразу же углубляя поцелуй. Требовательно, даже немного грубо, он не даёт ответить и просто берёт весь контроль на себя. Пенелопа в ответ сильнее сжимает в кулаках ворот его рубашки и тянет его во все стороны. Он исследует её позвоночник одной рукой, проводя указательным пальцем по позвонкам, будто считая их. Она вздрагивает и сильнее жмётся к нему.        Он отстраняется и опускается ниже. Первый влажный поцелуй на шее заставляет мурашки пробежать по спине герцогини. Рейнольд делал это бережно, не желая причинять дискомфорт. Приятные покалывания разгоняют жар по телу. В подсобке в мгновение ока становится душно. Она жмурится и тихо постанывает. Юноша прокладывает дорожку из поцелуев до самых ключиц.        — М-мх! — первый действительно слышный стон срывается с губ девушки.        Понимая, что движется в правильном направлении, Эккарт решает ненадолго задержаться в этом месте, желая доставить той, кто заставляла всё внутри него бурлить, ещё больше удовольствия. За счёт алкогольного опьянения результат был даже выше ожидаемого, дыхание Пенелопы сбивается и она начинает ёрзать от нетерпения, стараясь либо унять, либо усилить нарастающие ощущения.        В бирюзовых глазах постепенно мутнело окружение, ведь все силы сосредотачивались на чужих прикосновениях. Неосознанно она начинает жаться бёдрами к его паху, вынуждая партнёра ускориться. Пенелопа томно выдохнула, когда горячие ладони брата ласковым движением провели по разведённым ногам. Поджимает колени, чувствуя, как внизу живота скапливается напряжение.        Рейнольд приспускает верх платья вместе с бюстгальтером, открывая вид на упругую грудь. Подобное смущает и завораживает. Сейчас ему даже нравится это открытое по обычным меркам платье.        — Прекрати глазеть..!. — Пенелопа краснеет ещё больше и пытается прикрыть себя руками.        — Почему? Очень красивое колье. — он убирает её руки и целует в правую грудь.        Поцелуй естественно перешёл в то, что он взял набухшую розовую бусину в рот, заставляя девушку сжать в кулаках его волосы.        — Хик..!. Засранец ты несчастный…!       Парень поднимает подол платья и проскальзывает глубже. Рука проникает под ткань нижнего белья и пальцы начинают тереть клитор, уже успевший набухнуть от прилива крови. Распределяет по нему тёплую смазку, наблюдая, как на её лице на мгновение появляется выражение стыда.       Так хорошо… Букет ощущений расцветает всё ярче и ярче. Она кажется забывает, как дышать. Градус наслаждения приближается к значению крепкого виски.        Пенелопа хватается за край ящика и упирается рукой в стену, когда внутрь туго стянутого пространства проникает средний палец. У неё перед глазами всё мутнеет.        Ему нравилось смотреть, как она льнёт к его руке, постанывая и скуля. От такого вида чувствуется боль из-за тесноты в штанах. Такое нельзя оставлять без внимания.        Рейнольд опускается ниже и с головой оказывается под подолом её платья.        — Э-э? Т-ты! Ты куда лезешь?! — от смущения она становится пунцовой и пытается оттолкнуть его ногами, ну или же просто запинать. В её состоянии конечная цель любого действия не была окончательно ясна. — Извращуга!!       Снизу слышится лишь его смешок и какой-то неразборчивый бубнёж. От вида её, такой открытой и живой, у него ещё больше кружится голова и отказывают последние крупицы здравого смысла.        После очередного пинка она резко откидывается назад, не спасает даже злосчастная стена. Пиджак конечно смягчил удар об ящик, но в данный момент это было не так важно. Руки беспорядочно ищут за что ухватиться.        — Ре-ейнольд!       Он целует её там как в губы, напористо и нагло. Прямо в комок нервных окончаний, от чего глаза закатываются назад. В это же мгновение добавляется ещё один палец и даже если бы девушка хотела обратить на неприятные ощущения внимание, его же действия не дали ей такой возможности. Внутри всё натягивается, словно струна. Пускай поступает как душе угодно, лишь бы не останавливался. Так жарко и… Так приятно… Инстинктивно упирается ногами ему в плечи, иногда сжимая его голову бёдрами. От стыда не осталось вообще ничего, удовольствие блокировало все моральные установки. Она бесстыдно получала просто невероятные ощущения от рук и языка сводного брата главной злодейки.        Она на уровне базового инстинкта чувствует, что пик удовольствия близко и ногтями царапает дерево в ожидании. Сиён внутри недоумевает от того, как парень, у которого даже девушки не было, может быть настолько хорош. Дрожь разбегается по телу.        Лицо светится неприкрытым удовольствием.        Чувствительный клитор получал даже слишком много внимания к своей персоне. Он лизал, кусал, посасывал, тянул и сохранял интенсивность своих ласк, в то время, как томящиеся внутренности уже изнывали подобно хозяйке, желая наконец разрядиться. В один момент связь с реальностью обрывается, Пенелопа выгибается и кричит. Кричит так, как никогда в жизни, сладко и возбуждающе. Её трясущиеся бёдра стискивают голову Рейнольда, в то время, как его волосы сжаты в её кулаках.        — Ах.! Боже!!       Парень отстраняется, попутно разглядывая плоды своих трудов. Пенелопа тяжело дышала, полностью откидываясь на ящик. Лицо было ещё более красным, а ноги подкашивались и дрожали. От такого вида возбуждение накатывает сильнее и он больше не может сдерживаться.        Щёлкает пряжка ремня, Эккарт приспускает брюки и заставляет её раздвинуть ноги шире. Далее расстёгивает уже прилипшую от пота рубашку, она засматривается на его рельефное тело. Он чертовски хорош, естественно, ведь это симулятор свиданий. Его розовые волосы прилипли ко лбу, также как и у неё, а голубые глаза потемнели от возбуждения.        Он подставляет член к её входу.        Пенелопа сглатывает.        — Сначала будет больно, — он протягивает ей руку, подставляя ладонь. — если слишком, то кусай.        Он медленно входит наполовину, осторожно проталкиваясь внутрь. С губ Пенелопы успевает сорваться болезненный стон, а буквально через секунду она впивается в его ладонь зубами. На языке появляется вкус металла. Глаза слезятся.        — Чшш… Тише. — он наклоняется к ней и мягко целует шею и лицо. — Скоро отпустит, не плачь.        Большим пальцем потирает опухший клитор, вынуждает отвлечься от неприятных ощущений.        Если бы Сиён сказали, что резкий и вспыльчивый молодой господин может быть таким покладистым и очень даже нежным, прямо как щенок, который укусил хозяина, она бы ни за что не поверила. Но прямо сейчас этот парень успокаивал её и будто бы извинялся за то, что сделал больно.        И всё таки какие чувства у него к Пенелопе?   Немного погодя Рейнольд начинает двигаться, медленно и аккуратно, держа себя в руках. Он следил за каждым её движением, за каждым подёргиванием мускулов на лице и даже за дыханием.        Герцогиня скрещивает ноги и закидывает ему на спину для своего удобства, а руками хватается за крепкие плечи. Постепенно она становилась всё более податливой, уже постанывая от медленных и глубоких толчков. Её горло напряжено, а глаза всё ещё слезятся. Боль никуда не уходит, просто стихает и становится фоном для основных ощущений.        Парень кажется дуреет от вида её, полностью принадлежащей ему сейчас. Он просовывает одну руку ей под спину, прижимая ближе к себе, а другой упирается в стену для опоры. Начинает набирать темп, Пенелопа пытается выгнуться, но его рука не даёт ей сбежать, в то время, как острые ногти впиваются в чужие плечи.        — Р-Рейно- Ах! Рей..!. — она беспорядочно царапает его, не в силах сдерживать голос.         В ответ он только набирает обороты, нарочно изводя девушку ещё сильнее. По подсобке громче и громче разносятся шлепки и хлюпанье в унисон с рваными стонами Пенелопы и хрипами Рейнольда. Внизу живота закручивается уже запомнившееся ноющее чувство, так сказать узел, что остро реагировал на любое движение партнёра. Парень чувствует тоже самое, от жара её нутра по телу то и дело пробегала дрожь. Именно такой он хотел видеть её больше всего — развратной и живой, той, которую полностью подмял под себя, и которой способен доставить удовольствие только он сам. От неё голова идёт кругом, она такая тесная, мокрая и мягкая, что кажется это просто его галлюцинация.        Пенелопа откидывает голову, подставляет свою шею для новых поцелуев и желаемое не заставляет долго ждать. Слегка обветренные губы ощущаются на коже как маленькие искорки, бьющие прямо по всем нервным окончаниям.        В глазах резко темнеет, вдоль живота герцогини проносится приятная волна. Тугой узел наконец развязался.        — Рей!! — её ногти оставляют самый глубокий красный след из всех.        От её крика пробивает и самого парня, он делает ещё несколько резких толчков и изливается в подрагивающее девичье тело.        Молодой господин выходит и усаживается на ящик, держа Пенелопу в своих объятьях. Он лениво накручивает один из её локонов, что остались от некогда элегантной причёски, на палец и смотрит в потолок. Девушка крепче прижимается к нему, всё ещё обнимая за шею. Даже его полностью оголённый пресс и то что ниже, к которым она прижималась, не смущали её.        Оба тяжело дышат. Они насквозь мокрые и уставшие, но при этом до безумия счастливые. По хорошему многое надо обсудить, но сил нет от слова совсем, да и сейчас им явно не до этого.         Тихо и спокойно. Сиён бы хотелось, чтобы это продолжалось вечность.        — Надо идти, брат наверняка уже что-то заподозрил. — Рейнольд обречённо посмеивается.        — М-мх… Хочу домой… — её уже дико клонит в сон.        — Ну что поделать. Домой, так домой.        Рейнольд встаёт на ноги, параллельно укладывая её на свой уже изрядно помятый пиджак, а сам принимается застегивать рубашку.        Когда он закончил, то чуть не упал от неожиданности. Герцогиня свернулась комочком и накрепко уснула по прошествии всего пары минут, что ему потребовались. Не имея другого выхода парень поднимает её на руки и открывает дверь. Она забавно сопит и жмётся к нему, а он целует её в лоб.        Сейчас ему тоже как никогда хочется домой, а завтра он без зазрения совести будет врать, что сестра укусила его по пьяни и вообще это он надоумил её столько выпить. Чтобы каждому досталось одинаково.        Всё-таки он уже бесповоротно влюблён в свою сводную сестру.