Мы ещё встретимся, капитан

Нил знал, что может рассыпаться в любой миг: ноги еле держали, пока он бежал через всю боль и усталость, а грудь вздымалась в такт подрагивающему дыханию, мешая справиться с душащим волнением в сердце. Ему нельзя здесь находиться, нельзя показываться никому из своей настоящей команды, которую он защитил своим предательством в начале зимних каникул. Не стоило выглядывать их последний час и спрашивать у Жана в миллионный раз «В какой комнате они будут?». Тот бросил на него жалостливый, почти сочувствующий взгляд, заставляющий сжаться от чувства несправедливости, потому что не Нила должны были жалеть. Моро тогда поджал губы, осмотрелся и с глубоким, очень крепким вздохом назвал ему нужное помещение. Но Нил не мог сопротивляться тоске, приходящей к нему по ночам. Каждый раз, когда они с Жаном не были подвержены общему кроваво-насильственному горю как напарники по боли, Джостен только и делал, что смотрел на тёмный потолок и корил себя за сожаление. Он позволил себе привязаться, дал людям проникнуть под его кожу, пока сам, вцепившись в край кровати, сдерживал жалкие всхлипы. Жан никогда не осуждал его за это, только и называя Нила глупым ребёнком. Ведь мученичество, осуждаемое Мэри, привело Нила только к одному — к бесконечному страданию, стихающему только при мысли, что Эндрю и остальные Лисы в п-о-р-я-д-к-е. Потому что теперь они не стоят под огнём; Джостен больше не подставляет их своим существованием рядом, всей душою желая отвертеться от маминых правил и позволить себе дышать полной грудью на поле для экси. Всё было хорошо, даже ссоры и разборки. Каждый вечер фильмов, каждое неловкое постукивание по плечу тревожного Нила, каждый вопрос и предложение помощи — он так хотел окунуться в это тепло из родного подначивания и любви. Джостен скучал. Скучал до болезненного дрожания, до стискивания твёрдой раковины, пока он выплёвывал кровь и остатки мешающей злобы. Никому в Эверморе не нравился его искрящийся пыл — все пытались выбить неугодный протест любым способом, но Нилу не было дела ни до кого, кроме Жана, который ни разу за несколько месяцев не назвал его проклятым именем. Для своего напарника он всегда был Нилом. Поэтому ему было жаль Моро. Если бы не их система парного существования, Нил бы давно бесследно погиб или убил бы кого-нибудь ложкой для супа. Если бы на его плечах не висела жизнь Жана, а обещание отправить Эндрю к Прусту не горело бы в его сознании, как маяк среди буйного моря, Нил бы убил Рико во сне. Сейчас же Нил устал. Он не мог улыбаться, не мог кричать и злиться в полной мере — только паника в силах пробраться через бесконечно тяжёлый вес смирения, что, наверное, не было чем-то новым для игроков этой команды. Каждый из Воронов чего-то да боялся: насилия, криков по ночам, проигрыша, последствий своих эгоистичных желаний, Рико и тренера Тетсуи. Джостен же боялся не вытащить Жана из этого отвратительного места. Но Нил знал одного-единственного человека, способного помочь ему в последнем скачке непослушания и бунта. Только Рене, влюбившая в себя Жана, смогла бы спасти его до того, как третьему и четвёртому номеру пришлось бы бесследно исчезнуть во мраке Гнезда. Поэтому, ворвавшись в крохотную двухместную комнату, надеясь увидеть только будущую спасительницу в наборе с Элисон или Даниэль, Нил совсем не ожидает встретить там всю компанию, разложившуюся на полу и двух кроватях. Джостен застывает, ненароком привлекая внимание преданных друзей. Его душа начинает разрываться на две неровные части. Это много, несопоставимо с изначальным планом избегать их большую часть времени, вылавливая по одному или двум, трусливо боясь оказаться в центре желаемого буйства. Мелкая дрожь выходит с робким вздохом. — Нил, — зовёт кто-то таким славным, ожидающим тоном, словно он заслуживал этого. Его звали, может быть, даже ждали, но похож ли он на Нила? Похож ли он на того Нила Джостена, документы которого он спрятал в квартире Ваймака? Есть ли в нём намёк на кареглазого тёмноволосого шатена с лисьей формой и сверкающим желанием покорить корт вместе с Кевином Дэем? Он так не думает. Единственная вещь, которая осталась с ним, — это желание бежать, что Нил и собирается сделать, попятившись назад с невероятной долей паники. Его позвали ещё раз, и ещё, а он расплылся в своём страхе перед таким количеством людей. Невозможно было даже сосредоточиться на ком-то одном — Нил и не пытался, уже прикидывая, каким же глупым его назовёт Моро за предстоящий побег. Но его хватают за запястье, тащат вперёд, вглубь комнаты, и он сопротивляется лишь секунду, а потом его закоротило: под кожу ушла вся воля и отчаянное желание грызться за свою жизнь, оставив только знакомую маску безвольности. Это всё равно не имело смысла. Натренированный регулярными приездами отца, Нил стал понимать, что иногда лучше оставаться тихим бесформенным куском безучастности, принимающим боль с пустотой на лице. Даже если он и не ожидал ударов от них, выработанная и доведённая до предела реакция потащила его на самое дно. Хотя было бы честно, если бы ему вмазали. Кевин, Элисон, Эндрю — не важно кто, потому что он предал всех. Ему дали дом, пообещали защиту и игру, а он погибнул в жестоких руках отца и словах угрозы Лисам, словно он не должен был быть неубиваемым Нилом, каким его наверняка хоть раз увидел Ваймак. Он стал маленькой версией себя — тихой, терпящей, ожидающей окончания. Натан повлиял на него гораздо серьёзнее, чем Нил думал. Мама бы разочаровалась. И Нил сдерживает шиканье, когда его усаживают поперёк освободившейся кровати. Грудь горит от синяков и порезов, может, по пути разошлось несколько швов, но он не смеет жаловаться сейчас — они не в тех отношениях. Перед ним вырастает фигура девушки, но он не может найти слов. — Нил, — снова зовёт она надломленным голосом, рассматривая и боясь прикоснуться по-нормальному. — Это правда ты? Это правда он? Нил отворачивается, прячет свои ледяные глаза и зарывается в самого себя поглубже, понимая, что Дэн уже возненавидела всю ту истинную рыжину на его голове. Уайлдс прикасается к его волосам, и мир внутри него трескается от такой осторожности. Парень не заслуживал этого. Не заслуживал и нежного прикосновения к арабской «четыре» на левой скуле: большой палец прошёлся от носа и остановился на краю зажившей татуировки, вызывая ноющую боль в груди. Джостен не подаёт виду, но холодная неожиданная волна накрыла его с головой при виде Кевина. Тот стоял и бездумно пялился на Нила, в прострации притрагиваясь к пластырю на лице. Неужели он смог пересилить самого себя? Крупицы гордости пробрались под его кожу от мысли, что Дэй избавился от второго номера и наконец осознал своё место на вершине игры. Нил бы посмотрел на реакцию Рико. — Что же они с тобой сделали? Почему ты… Уайлдс убирает руки, и Нил поворачивается к ней с мёртвым лицом, вид которого стал бы самим жалким на свете, если бы Джостен дал выход всему тоскливому дерьму в его голове. Он рассматривает Даниэль, замечает синяки под глазами и впалые от переутомления щёки и выдаёт совсем тихое, но честное: — Ты похудела, — ведь Нил помнит, какой яркой звездой она была, как она вела их на игры и шутливо прикрикивала на него во время подначек. Даже сейчас Дэн выглядела сильной, просто такой вымотанной от вечной борьбы. Он понимал её. Джостен хлопает глазами на её уставший разочарованный вздох и ругательства одними губами. Она точно злилась. — Сложно не стрессовать, когда мой игрок находится у соперников, — сквозь зубы выдаёт та, смотря на него с огнём вместо взгляда. Уайлдс ждёт, собрав всю обиду и недосказанность в одном стойком теле. Но нет ни одного объяснения, которое могло бы вылиться из его рта без риска, что он не рассыплется на этой же кровати. Нил снова замолкает, поджав искусанные от нервов губы. Её глаза бегают по лицу Нила, а тот, совсем не стесняясь, запечатывает образ Дэн в своей памяти. Даже если Джостен не знает, что ответить, он не собирается упускать возможность запомнить девушку напоследок, ведь ни у кого из «Лисов» не будет причин возвращаться в проклятый Эвермор. После игры они оставят его. Он и не надеется на обратное. Нил отметает свои желания и, вспомнив изначальную причину прибытия, выдыхает со скрежетом в груди. — Вы можете забрать Жана? Мир затих, выделяя отчётливый удивленный вздох Уайлдс. Нил даже не будет смотреть на других — те перестали дышать, словно он выдал несусветную чушь, а не обычную просьбу. Джостен заёрзал на месте. — Ты шутишь? — обвиняет она еле слышно. — Нет, — лепечет Нил, не понимая, в чём дело. — Мне нужно, чтобы его вывезли после… Заметив, что её руки сжались в кулаки, он замолкает. — Нил, малыш, а как же ты, — вступается Бойд или Ники, парень не может разобрать из-за гулкого шума в ушах. Действительно ли Дэн собиралась ударить его? Нил знает, что предал их, но был ли у него выбор изначально? В итоге бы всё пришло к одному исходу: отец добирается до него, а игра в семью заканчивается в миг, когда Нил оказывается в одной комнате с Натаном, что и случилось по вине ублюдского Рико. Джостен изначально был трусом, ему говорили это, мама учила его этому. И, к сожалению, всё пошло крахом при попытке возразить монстру из его детских кошмаров. — Тебе действительно плевать? — Уайлдс вгрызается в него глазами, почти что шипя из-за злобы. Плевать ли ему на Жана? Конечно же нет. На самого себя? Он не хочет думать об этом, потому что отчаянное желание жить заковало его в цепи Эвермора. — На что? — Джостен даже не собирался реагировать на её ярость, потому что он и так жалеет о своём выборе в пользу мученического существования — глупого, бесполезного, болезненного и ироничного в какой-то степени. В итоге он оказался на своём жалком месте, разбитый и униженный. — На нашу команду, — скрипит голос. О, вот оно в чём дело. Нил глубоко вздыхает от мысли, что команда «Лисов» могла бы позволить носить ему десятый номер вместо отвратительного четвёртого, но Джостен также знает, что его могут заменить — Ваймак уже нашёл нового игрока, чтобы не вылететь с чемпионата. Должно быть, Нил слишком сильно подвёл их. Грудь Даниэль часто вздымается: девушка похожа на фитиль, присоединённый к динамиту — даже так Нил не собирался уходить с места скорого поражения. И всё же он пытается найти хоть какие-то слова. — Вы всё равно можете играть, — пробует пустым голосом, не сдвигаясь с места. — Вас достаточно, чтобы принять участие в финале, ты же знаешь это. Вас уже допустили. Я видел, что новенький хорош, может, и не годится для игры против Воронов, но к следующему чемпионату… — Тебя нет в нашей команде, — это был всхлип? Дэн выделила два слова, но даже так Нил не улавливал суть. Он пялился на неё, одновременно с этим сталкивая в пропасть любую гудящую в панике эмоцию. Ему стоит закричать? Начать просить прощение? Может, ему подорваться прямо сейчас и убежать прямо так, как его учили? Что именно Даниэль хочет от него услышать, Нил не понимал. У него не осталось никаких вариантов, кроме как сидеть и ждать, когда его снесёт ударной волной. А Даниэль продолжала рассыпаться на месте, не зная, куда себя деть. Она словно сдерживалась, продолжая оставаться на месте и нависая над парнем. — Разве это стоило твоего ухода? — повышает голос, хмуря брови. — Тебе нравится тут, Нил? Что тебе пообещали? Деньги? Я отдам тебе все свои деньги, а потом, блять, возьму и займу у Элисон столько, что ты сможешь ими подтирать свою задницу. Сколько угодно. Я серьёзно, Нил, просто скажи. Ну а если ты считаешь, что наша команда хуже, то я врежу тебе, а потом покажу, на что мы способны, потому что сегодня мы победим, и ты пожалеешь о том, что ушёл, а я позволю тебе вернуться, просто, блять, скажи, что ты хочешь этого. Прошу. Её слова начали походить на истерику, и всё внутри парня сжалось. — Ваймак собирался сделать тебя вице-капитаном, ты знал? Он ждёт тебя. Мы все тебя ждём. Я просто не понимаю, какого хуя ты выбрал Рико, если втаптывал его в грязь каждый раз, когда видел этого ублюдка. Неужели это всё было представлением? Я не поверю в это. Никогда. Просто ни за что на свете не поверю в то, что ты захотел бы играть за этих ебучих птиц, — здесь было столько же надежды, сколько и желания уничтожить мир. Руки девушки дрожали, а голос надрывался на отдельных фразах, пока Нил не мог дышать. — Они угрожали тебе? Только сейчас Уайлдс панически осматривает его руки в ссадинах и маленьких порезах — не так много, как на груди и спине, но достаточно, чтобы её пыл стал походить на вулкан. — Сука, ну конечно же, — девушка яростно улыбнулась, расширив глаза на секунду, а Нил отодвинул руки за спину. — Хочешь сказать, что ты боишься их? Ты? Мой десятый номер, мой самый буйный и охуевший игрок боится Воронов? Даже если это и так, я пойду и вмажу каждому, просто попроси. Это отчаянный порыв помочь обречённому. Его сила просто не могла не задеть часть Нила, трепещущую от желания быть защищённым и объятым друзьями. Джостен правда хотел бы, чтобы Дэн заступилась за него, но последствия слишком ужасны — команда просто не справилась бы с ними. Нельзя, чтобы кто-то из них вставал между Нилом и его обидчиками. Он бы не простил себя, если бы компания пострадала из-за него. Снова. Джостен бросил быстрый взгляд на Элисон, стоящую чуть поодаль, вспоминая Сета и тяжесть вины за то время, когда Рейнольдс не походила на саму себя. Отвратительная смесь из сожаления и стыда забралась ему в самое горло, держась на волоске от того, чтобы не выйти вместе с просьбой отпустить его. — Что произошло, Нил? — повторяет девушка, и это похоже на уговор в той же степени, как и на срывающегося взрослого. Дэн знает ответ, поэтому Нил выдаёт очевидное: — Я подписал контракт, — это правда. Это то, что он может ей дать, не подставив её жизнь под угрозу. Плевать на то, что всё не так просто, — истина всё равно остаётся истиной, как восход или смерть. И всё же ответ не нравится никому, хотя все, Нил уверен, должны были знать о письменной сделке. Ваймак не мог не посвятить своих детей в обстоящие дела. Но это не успокоило капитаншу — наоборот, она вспыхнула ещё сильнее, продвинулась дальше в своих эмоциях, уже срываясь на крик. — Да, блять, я не спрашиваю, что ты сделал, — глаза заблестели от влаги. — Я спрашиваю, какого чёрта тебе это показалось хорошей идеей? Чем они угрожали тебе? Вся буря, собравшаяся в громких словах, могла бы сбить его в самые низы самоконтроля — если бы было другое место и другое время, Нил бы непременно закричал от отчаяния, он бы уткнулся в плечо Дэн и попросил бы о помощи, но сейчас у него не имелось права даже на лишний писк. Ответы на вопросы не смели вылетать из его рта, а любые подсказки привели бы к неминуемой гибели. Джостен не верил в свои шансы на выживание, а потому продолжал молчать, слишком сильно ощущая раскол в своей груди. Ведь все руки, державшие его и Жана по ночам в попытке удержать их в узде, напоминали, что нет ни одного дня в безопасности. Нет веры в хороший исход — нет веры в продолжение жизни без сопутствующей боли. И сожаление, грёбанное сожаление, случайно вырвавшееся вместе с поджатыми губами и небольшим прищуром глаз, довело ситуацию до пика. Совсем потухший, он не сопротивляется, когда Дэн даёт ему звонкую пощёчину под чужие возгласы. Нил не отступает, когда она притягивает его за воротник к себе и заставляет смотреть на неё. — Где ты, Нил? — почти плачет она. Ткань трескается, обнажает часть выглядывающих ран. Джостен даже не знает, вспотел ли он, или швы всё-таки подвели в самый неудобный момент, — это не так важно, хотя Дэн теряет часть напора, когда замечает их. — Я перед тобой. Нил обращает её внимание на своё пустое от эмоций лицо — последняя попытка показать себя не жалким мальчишкой. — Тогда почему не уворачиваешься, почему ты не врежешь мне в ответ? Где наш бойкий Нил? Что с тобой случилось? Потому что в этом всём попросту не было смысла. В этом разнообразии, в этом месте, в его решениях и попытках сбежать, — ни в чём. Сегодня или завтра, вчера или через неделю, — всё приходило к насилию, а бесконечные издевательства делали борьбу бесполезной. А Нил, который больше не мог бороться за самого себя, — всего лишь разочарование своих родителей, несбывшиеся надежды тренера «Лисов» и глупая оболочка для очередного приступа паники. Но Дэн? Дэн должна идти вперёд. Уайлдс подаёт пример стойкости и упорства, которые Нил растерял в течение последних месяцев, в конце концов утратив все свои силы. И в какой-то момент к искреннему восхищению как капитаном или сокомандником прибавилась нерушимая связь. Джостен даже не может распознать, где лежит начало, а где простирается конец, чувствуя лишь родное тепло где-то внутри — там, где вместо привязанности должен был быть обломок холодного камня. Поэтому он не может вынести вида чужих слёз и бесконечно ожидающего выражения лица. Единственное, что он может отдать, — это маленькую частичку себя. Маленькое право владеть его уважением. Нил поднимает свою руку и, смотря прямо в глаза девушки, стирает влагу с её щёк. — Извини, капитан, — даже если он больше не принадлежал лисьей команде, он не смел назвать капитаном никого, кроме Дэн. — Я не справляюсь. И это честность, не подверженная сомнениями. Самая ясная за эти минуты, носящая в себе больше смысла, чем всё пребывание Нила в «Гнезде». Он даже попытался неловко улыбнуться, но, наверное, вышло ужасно — это видно по ошеломлённому лицу Дэн и затихшему миру. Его футболку аккуратно отпускают, и Нил непроизвольно выпускает облегчённый выдох, только сейчас осознавая, что чувствует привкус металла и лёгкое головокружение. Он прикрывает глаза, ощутив всю тяжесть своих травм, а потом еле сдерживает желание заплакать, потому что Дэн, агрессивная и напористая, ведущая себя как старшая сестра, со всей имеющейся нежностью наклоняется, чтобы стиснуть Нила в самых крепких объятиях. На самом деле Джостен даже не хочет открывать глаза — так славно ощущалась рука на затылке, по-успокаивающему тянущая и утыкающая в плечо девушки. Тихий всхлип над ухом разбил Нила вдребезги. — Мы заберём тебя после игры, — обещает Дэн, пока Джостен цепляется за её форму и дрожит. Он не хочет ей верить, он не хочет надеяться на кого-то. — Тебя и Жана. Мы найдём выход. Ему нельзя рассыпаться, нельзя позволить стенам упасть крахом, даже если он и чувствует, что тело начинает набиваться ватой. Нил не хочет двигаться с помощью пустой надежды. Ему не нужны защитники. — Я обещаю, — уже мягче произносит Уайлдс, еле-еле держа свой голос ровным. И ему не нужны обещания, потому что никто в Эверморе их не выполнял. Но Нил не может не поверить ей, когда через мгновение она берёт его лицо в руки и наблюдает за расколом своего игрока. — Мы встретимся после игры, Нил. Дождись нас. И в конечном итоге Нил дождался, потому что за последние месяцы в «Гнезде» свои обещания выполнили только Жан Моро и Даниэль Ли Уайлдс.