Зависимость

Красного Сына мутит. От искусственно яркого света диско-шара над потолком, от запаха человеческих тел в алкоголе, мускусе одеколонов и от электронной музыки. И от Мэй, которая активно вьётся перед глазами, а затем исчезает, оставляя его в неведении. Да она сама его сюда притащила. И всё-таки Красному Сыну хуёво. И да, причина определённо во всём этом и никак не в МК на месте диджея. Красный Сын делает глоток пива, проигрывая в выдержке с собственным телом. Третья банка пуста и он вытирает пальцами губы, замечая, как мутнеет взгляд. Потолок расходится грязными пятнами — розовыми, жёлтыми, чёрными. Красный Сын моргает и возвращает глаза на МК. Он смотрит дольше, чем стоило бы и ненормально. Определённо — он уже давно ненормален. Интересно, что сломается быстрее — он или его пьяное тело. Затем Красный Сын выходит на улицу. Его тошнит — в горле першит желчью, горчит, и в нос ударяет мерзкий запах облёванных стен. Кто-то валяется прямо на земле — Красный Сын думает, что смертные — психи и развлекаются подобающе. И сейчас он от них почти не отличается. Он закуривает, надеясь заглушить сознание, тело и просто вырубиться прямо здесь, как другие. Но в дыму рисуется до отвращения знакомый образ. — Можно? МК стоит рядом. Красный Сын мог бы задаться вопросом, как давно, зачем, почему, но в голове туманно, как от дыма спизженных у Мэй сигарет. Пелена. А на МК блядские розовые очки и какая-то леопардовая накидка на плечах. Он выглядит, как ебучий соблазн — хочется большего. Красный Сын сгорает снаружи и внутри. Он протягивает сигарету, но МК перехватывает запястье. Красный Сын думает а, знаешь, к чёрту, когда губы МК касаются его. Кислый привкус наполняется мятным, приторным энергетиков и жвачки. У МК горячие губы и пиздецки острые клыки. Он целует с языком. После — Красный Сын помнит только дешёвый, сырой запах мотеля. И пальцы МК под обтягивающей, чёрной — его — водолазкой с языком на открытой шее. Блядский бог, у МК пирсинг. — Хочешь попробовать? МК перекатывает алую бусину на языке и целует — пошло, горячо, грязно. Отрывается — клыками впиться в грудь и пометить, обвести сосок — лижет-дразнит и цепляет пряжку тугого ремня. Красный Сын сипло хрипит, откидывая голову на стенку. МК перед ним на коленях и он слышит, как расстёгивается ремень. Красный Сын думает — шестая банка пива была его потолком и, ох, блядь, да. В эту ночь сломается и его разум, и тело. И рот МК так плотно обхватывает член, режуще причмокивая. Клыки дразнят вены, язык обводит длину — Красный Сын старается думать. Пока шарик штанги так дразняще скользит по головке и становится абсолютно плевать. Ноги не держат — он цепляется за бандану и клоки чёрных волос. Кровь пульсирует искрами под висками — как же блядски хорошо. Голову кружит, удовольствием стягивается низ — Красный Сын не разбирает ничего. Он стонет утробно и прикладывает ладонь к горячему, вспотевшему лбу, прикрывая глаза. МК хорош. Как же он, сука, хорош. Красный Сын почти сползает на пол, неприкрыто хныча. У него обзор перед глазами — белый, узкий и пустой собирается на лице МК в семени — отвратительно горячо. Живот скручивает — душно. Волосы тлеют пламенем и МК тянет за них, когда вбивает Красного Сына носом в дряхлый матрас. Пошлый звук их тел давит на уши — скрип, всхлипы и жадное хлюпанье. Красный Сын закатывает болезненно глаза и скулит. Внутри — горячо и липко до сумасшедшей нужды. МК что-то шепчет на ухо и пальцами гладит кадык, стянув шею. Он давит — Красный Сын задыхается в страсти, в тошноте, в удовольствии. Он не может дышать, отвечая на развратный поцелуй с мерзким послевкусием выпитого — хочется голодно, несдержанно и ещё, ебучий МК. И он содрогается — слизывает собственное семя с пальцев МК, когда те проникают глубже в рот, давя на язык. Его тело и разум расходятся, как разорванные по телу одежды. Красный Сын стонет, молит и принимает всё сверхчувствительно-обессиленно, пожалуйста, МК, помедленней, хватит и рыдает на грязных простынях. В голове пусто — он кончил неисчислимо количество раз. Тело — всё — под властью МК, не способное шевельнуться. И Красный Сын всхлипывает в наслаждении, когда изранено жаркое нутро наконец наполняют. МК загоняет особенно глубоко, в ту самую точку и выходит. Красный Сын задыхается, кашляя охрипшим от стонов голосом. И слышит щелчок на фоне сознания, когда мир сменяется белым. Он дрожит, и всё становится чёрным и неважным. — Спасибо за вечеринку. МК гладит его влажные волосы и ставит фото на главный экран.