Цепная реакция (Chain Reaction)

Количество фотографий в диалоге Канаме и Химеру уменьшилось в течение следующей недели. Отчёты всё ещё были необходимы, так что сообщения Канаме в любом случае приходилось отправлять, и он всё так же отправлял фотографии своего окружения, но не себя. Его настроение ужасно ухудшилось, и он не видел смысла настаивать на них, особенно на самых провокационных. Он не хотел бы оказываться в ещё более неловком положении. Канаме пытался перенаправить все те старания, которыми он пытался обратить на себя внимание Химеру, на что-то другое. Он мог отвлечь себя, проводя больше времени с другими людьми – кроме того, что, ну, никого из особенных студентов, работающих на ХиМЕРУ, он не интересовал, как и они его. Их отношения были исключительно профессиональными, и обе стороны были в курсе этого. Что касается пары людей, которые искренне интересовали Канаме – Тацуми-сэнпай... Этот идиот постоянно перерабатывал до госпитализации, и когда он мог вернуться в Рэймей на пару дней, ему нужно было делить своё внимание между десятками людей, и перетруждаться ещё больше. У него было всё меньше времени на Канаме каждую неделю. Что ж, не то чтобы у него было много времени на него в любом случае. Тацуми всегда принадлежал всем, Канаме не знал, чего он ожидал. Это была тяжёлая, одинокая и изматывающая неделя. Даже несмотря, что они никогда не были так близки, Канаме чувствовал себя ещё более отдалённо от братика, и это ужасно тянуло его энергию и настроение вниз. Усталость нарастала быстрее обычного, и конечно это влияло на его работы, но Канаме ничего не мог сделать, кроме как подавлять это. Всё равно, ему всё ещё нужно было держать фасад во время звонков. Последнее, чего хотелось Канаме – так это расстроить братика ещё больше, до точки невозврата. Так что он обязан был быть сильным. — Интервью для телевидения прошло хорошо? — Идеально. — И фотосессия? — Также идеально. Они даже похвалили меня в конце! Разве я не потрясающий, братик~? — --Хм. Хорошая работа, Канаме. Ты справляешься отлично, как и ожидалось. — Голос его старшего брата звучал слегка гордо. Или это потребность Канаме в похвале заставила его так подумать? Но он цеплялся за это впечатление, словно пытаясь похлопать себя по спине словами своего брата, чтобы поддержать себя. — Пожалуйста, пришли мне сканы журнала, когда он выйдет, ладно? Теперь, по поводу завтрашнего лайва... Канаме обычно без конца бы хвастался о том, как он хорош во всём, но он был на удивление тихим. Он дал своему брату перейти сразу к делу, только слушая. Важно отметить, что всё, что говорил Канаме Химеру, было ложью. Он облажался на интервью и, несмотря, что его действительно похвалили на фотосессии, это всё было благодаря его от природы хорошей внешности, не именно за его умения как модели. Хотя бы финальный результат был достаточно правдоподобен, чтобы отослать это его брату позже и убедить его в этой лжи. Такой бесполезный айдол. Обманывает собственного брата, просто чтобы на миг почувствовать себя любимым в моменты редкой похвалы. В конце концов, Химеру был единственным, кто мог в теории гордиться тупым Канаме. Он не мог разочаровать единственного человека, что у него был. Но, если быть честным, это всё уж слишком изнуряло. Словно бы физической усталости от слишком большого количества работы не было достаточно, другие студенты насмехались над ним за его спиной – Канаме мог притвориться, что не видел этого, если хотел, но он знал, как люди высмеивают его, он просто знал это -, в конце дня ему приходилось сталкиваться с ещё большим давлением. Рассказывать ложь за ложью его любимому братику и соответствовать тому, что он говорил ранее, нагромождая друг на друга те выдумки, что он говорил Химеру. И, как бы тяжело это не было, Канаме просто не мог показать свою жалкую настоящую личность своему брату. Химеру был практичным человеком, Канаме знал, что ему не нравилась неэффективность. Так как он мог показать, насколько ужасающе неэффективен он был во всём? Как он лажал в каждой первой работе? Как много ему приходилось делать что-то раз за разом, чтобы добиться приемлемых результатов? Будет ли Химеру всё ещё любить и подбадривать его, если он узнает, что Канаме был просто полной противоположностью того, чего он хотел? Начнём с того, любил ли Химеру его вообще? Канаме не знал. И он не мог подвергать риску любовь своего брата: его единственной семьи и поддержки. Так что он притворялся. Он врал остальным и самому себе. Но, насколько бы он не привык, даже у Канаме были свои лимиты. — ...Твой танец был приемлемым на последнем лайве, но ты выдохся, и твоё пение сбилось. Будет надёжнее использовать фонограмму. Но ты мне сказал, что ты практиковался. Так что, попробуешь ли ты снова? Канаме? — Младшему Тоджо потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что Химеру в звонке задал ему вопрос. Он ответил быстро, положительно промычав. — Хорошо. В таком случае, тогда... Ох, верно... Завтрашний лайв... Канаме не был уверен, может ли он действительно хорошо петь. Должен ли он волноваться? Но он просто не мог думать. Он слышал голос Химеру, но не понимал ни слова. Какую песню ему нужно было петь снова? Практиковался ли он...? В его голове было пусто. Это всё было слишком. Он мог быть блистательным ХиМЕРУ днём, но прямо сейчас, один в своей комнате, после десяти вечера – он был просто маленьким мальчиком. Достаточно хрупким и бестолковым. Всё это время он чувствовал себя так одиноко. Даже когда Тацуми-сэнпай вернулся в Рэймэй, конечно, он мог уделить лишь часть своего времени Канаме. Сазанами... Иногда мысли Канаме возвращались к нему, как к спасательному кругу. Но ему нужно было держать дистанцию: особенные студенты не могли слишком близко контактировать с обычными. Никто никогда не говорил с ним ни о чём, помимо его работы. Его братик был единственным, что оставалось у него в конце дня. Лишь пара минут, проведённых с Химеру по телефону, были его недолгим утешением, когда он мог почувствовать, что у него кто-то был, даже если это был технический отчёт перед полным одиночеством снова. — ...И, конечно же, доложи мне позже. Понял? Химеру прекратил говорить. Канаме не мог понять, что он сказал, он лишь услышал, что его голос затих. В его груди было тяжело, а его голова кружилась. Нуждой Канаме было попытаться заставить его продолжать говорить. За исключением того, что он не осознал, что Химеру задал вопрос. — Ум, прости, братик~ Ты бы... Мог снова повторить, как я могу улучшить своё выступление? Канаме не знал, насколько было очевидно, что он не слушал. Не имело значения, что его брат скажет, он просто хотел услышать этот близкий голос снова, который был будто бы маяком в его громких, беспорядочных мыслях. Возможно, если братик продолжит говорить с ним, он сможет забыть это жжение в своей глотке. Возможно, он сможет притвориться, что он не был готов разрыдаться. Но Химеру, словно пытая его, вместо этого замолчал. Его лёгкие болели от того, что он сдерживал слёзы. — Братик- — Он почти что взмолился, не контролируя собственный голос. — --Что не так? Химеру прервал его своей прямолинейностью. Теперь был черёд Канаме замолчать. Что было не так, спросил он себя. Всё, что было в его голове, стёрлось. Голос Канаме осел в горле, и он не знал, как всё это выразить словами. И, к его отчаянию, желание плакать становилось сдерживать всё сложнее и сложнее. — Я- ...Нмм, мнгх- После того как со сдавленными звуками пролилась первая слеза, Канаме разрыдался. Он громко всхлипывал, издавал отвратительны плачущие звуки, прижимал телефон к своему мокрому лицу и неразборчиво стонал. Канаме потерял всякое самообладание и сорвался перед Химеру, как он никогда ранее не делал. Это было так стыдно, по-детски и тупо, но он не мог остановиться, он не мог хотя бы чуточку сдержаться. Он слишком долго держал это в себе. — Я- ... Хочу, чтобы ты был здесь- Словно бы это не могло стать ещё более постыдным, Канаме выразил единственную разборчивую мысль. Да, если бы его братик был здесь- Даже отвратительный плач перед ним был бы лучше. Хотя бы Канаме мог выплакаться в плечо, вместо того, чтобы жалобно всхлипывать в свои собственные колени.  — Я стараюсь изо всех сил, я так тяжело работаю каждый день, но- — Но всё это не имеет смысла, я всё ещё неудачник. Даже во время срыва ему нужно было следить за своим языком. Но теперь, когда до этого дошло, он не мог остановиться. — Это так одиноко... Я-я не могу справиться с этим один. Я не такой сильный как ты или Тацуми-сэнпай, ты знаешь... Я сам, я- Угх, почему ты не можешь быть со мной? Ты обещал, ты придёшь увидеть меня, так где же ты... Почему ты ещё не пришёл? Что там такое важное, что ты не можешь быть здесь? Ты мой братик, поэтому ты должен быть рядом со мной... Канаме знал, насколько эгоистично и по-детски он звучал, но это было тяжело надеть свои обычные фильтры (которых у него было немного, начнём с этого). Он знал, почему Химеру не мог прийти, он знал это, и всё же... Он не мог игнорировать эгоистичное желание того, чтобы он был здесь. Глубоко внутри себя он хотел, чтобы Химеру просто бросил всё и пришёл к нему прямо сейчас. Чтобы он хоть раз почувствовал себя приоритетом, а не проблемой. Он слишком многого просил? В то же время Канаме многое хотел сказать, но ему мешал его собственный плач. Чёрт, он давно так сильно не плакал. Возможно, это было даже хуже, чем в день, когда его отправили в комнату такобея*. Тогда вся толпа там смотрела на него в тот день, и это было унизительно, но в то же время этот раз по ощущениям был почему-то хуже. Словно бы он разрушал всё. Будто бы, показывая свою жалкую сторону своему брату, Канаме разрушал собственное изображение и то, как высоко Химеру думал о нём. Словно Химеру сейчас наконец осознает, какой же неудачник на самом деле Канаме и устанет от него. Он так старался, чтобы его любимый брат начал его признавать, только чтобы разрушить это своими собственными руками по своей прихоти. И, чтобы сделать всё хуже, на другом конце телефона была тишина. Канаме хотел, чтобы он мог извиниться за то, что был таким эгоистичным, и попытаться исправить что-то, прежде чем Химеру повесит трубку, но всё, что выходило из его рта, так это тупые неконтролируемые икания и всхлипы. Он мог только ждать, пока звонок неизбежно прервётся, в то время как он давился от собственного плача. ДРРРРРРР. ДРРРРРРР Неожиданная вибрация заставила Канаме выронить телефон от удивления. Он подпрыгнул в его руках пару раз, пока у Канаме не удалось схватить его и посмотреть на экран. Запрос... На видеозвонок?! — Эх? ...Эххх?? — Канаме. Пожалуйста, возьми. — Канаме едва ли слышал тихие слова из телефона и поторопился приложить его обратно к уху. — Почему- Почему сейчас?! Я не хочу, чтобы ты меня видел таким! — Нет, слушай, Канаме. Тебе не нужно включать свою камеру. Просто прими его, хорошо? Доверься мне. — Братик...?! Его сердце, уже достаточно быстро бившееся от срыва, теперь бьётся ещё быстрее от неожиданной просьбы. Он видел своего брата лишь пару раз. Химеру предпочитал исключительно голосовые звонки, и, конечно, Канаме радовался каждый раз, когда он мог увидеть его. Но всё же, какого чёрта за всё время именно сейчас?! Застыв на секунду с размытым зрением, Канаме повернулся к своей прикроватной тумбочке, чтобы найти свои наушники. Он неосторожно надел их и воткнул в телефон. Затем он сидел неподвижно, спиной к стене, смотря на экран. Канаме думал. Размышлял. И наконец, вытер слёзы тыльной стороной ладони. Неохотно, он принял вызов. Второпях он первым делом прикрыл фронтальную камеру, перед тем как она его бы записала. И только после, убедившись, что она была закрыта, Канаме обратил внимание на него. Его брат – лицо Химеру прямо здесь, смотрит на него через экран, пока пытается установить телефон ровно на столе. Канаме был слишком слаб к просто виду его брата. Его сердце тут же пропустило удар, и он задержал дыхание. Он не мог думать ни о чём другом, кроме как о том, даже в таких обстоятельствах, как красиво и собранно выглядит Химеру. — Ты меня видишь? —  Спросил Химеру и получил в ответ невнятное мычание и всхлипы в ответ. Канаме даже забыл, что он плакал, но его тело напомнило ему об этом. —  Хорошо. Пожалуйста, дыши. Вдохни глубоко пару раз, чтобы дать своему мозгу больше кислорода – так ты сможешь думать более ясно. Он выглядел так круто. У него была взрослая и серьёзная аура, и он знал, что именно он делал, как и всегда. И к слову, каким красивым он был. Даже в простой серой рубашке и с непричёсанными волосами – обычный образ, контрастирующий с его собранностью. Канаме почувствовал некоторое возмущение от того, что Химеру не реагировал на его срыв, но в то же время он не мог перестать молча любоваться ошеломительным лицом своего брата бог знает сколько. — Канаме. — Хм. — Ты совсем не дышишь... — Вздох. Канаме забыл, что Химеру всегда подмечал каждую деталь. — Пожалуйста, делай как я говорю. Я хочу, чтобы ты успокоился, чтобы я смог должным образом поговорить с тобой. Давай же, дыши. — Химеру указал себе на грудь и медленно и глубоко вдохнул, и Канаме сделал так, как он сказал. Вдох и выдох, снова и снова. Только когда Химеру почувствовал, что этого хватит, после пары повторов, он продолжил говорить: — Хорошо. ...Ты видимо больше предпочитаешь видеозвонки, так ведь, Канаме? Если это как-то тебя успокаивает, я думаю, я могу дать тебе видеть меня, пока мы говорим. Это помогает? Было ли это воображением Канаме или Химеру сдержал слабую улыбку, когда Канаме прошептал смущённое «да»? Младший Тоджо был так погружён в видео, что он не замечал, как мило звучал его собственный голос. Но плохие новости – Химеру впервые, кажется, не был уверен, как продолжить, потому что у него не было никакого опыта с такими сентиментальными делами. Он привык отодвигать свои и чужие чувства в сторону, отдавая приоритет практичности, но так было тяжелее сделать с Канаме. Он посмотрел вниз, пытаясь хорошенько подумать, прежде чем начать: — --Что ж, тогда. Я обещал, что приеду увидеть тебя, и я всё ещё так и планирую. Что касается сроков, я на это не могу повлиять и я извиняюсь, если это занимает слишком много времени. Я тоже хотел бы вернуться в Японию, чтобы хотя бы увидеть тебя лицом к лицу хоть раз. В любом случае мои нынешние обстоятельства не позволяют мне этого сейчас сделать, как я и сказал тебе. Да, ничего нового. Канаме всё это знал, но он всё ещё ничего не мог сделать с чувством своего одиночества. Ещё пара слёз стекла по его лицу от отчаяния. Химеру звучал так технично, будто бы его совсем не волновало то, что сказал Канаме. — Я и понятия не имел, что ты чувствовал себя так одиноко. Согласно твоим отчётам, ты много времени проводишь с другими айдолами, разве нет? Но, если этого недостаточно, я могу переделать твоё расписание, чтобы освободить немного времени на социализацию. Время, которое ты будешь проводить с твоими коллегами- Твоими друзьями, как захочешь. Это будет контрпродуктивно, но мне стоило предвидеть, что тебе понадобится свободное время... — Угх, это не то. — Как Химеру мог настолько неправильно понять его? Даже когда Канаме сказал это прямо ему в лицо. Он был таким умным и проницательным, и тем не менее, когда дело доходит до чувств-.. — Они не мои друзья. Мне совершенно плевать на тех людей! Расстройство Канаме было очевидно в его словах. Хуже всего, что он даже не мог рассказать Химеру, что никто никогда не хотел проводить время с ним. Быть одиноким не было выбором, просто так сложилось, и он ни за что не может дать Химеру знать об этом, чтобы не разрушить изображение, которое он аккуратно выстраивал. И словно машинное видение его брата тоже не помогало. — Мне не нужны они, мне нужен ты. Почему ты говоришь так, будто это чья-то другая проблема? — И вот, Канаме хнычет снова. — Что ж, это моя проблема, не твоя, но- Но они не сделают меня менее одиноким! Никто из них! Даже Тацуми-сэнпай: я просто один из многих людей, которым все равно приходится уделять внимание. Но я твой единственный брат... И только ты мой братик. Я... Я хочу твоё внимание, не их. Было ли это размытое зрение Канаме, или так играло его воображение, или же, настолько немного насколько возможно, можно было заметить удивление на лице его брата? У Канаме впервые вышло лишить его дара речи? Но новая эмоция на лице Химеру сбила Канаме с толку. Ненамеренно он лишил себя слов тоже — он чувствовал, как начинают гореть его щёки, когда он смотрел на красивое и теперь задумчивое лицо его брата. — ...Глупый братик, глупый братик, глупый братик. — Плакал он, будто в в истерике, не зная, из-за всей ситуации в целом или из-за того, что Химеру заставил его покраснеть ничего не делая. Спустя некоторое время, в которое Канаме случайно стонал от стыда, Химеру смог собраться со своими мыслями достаточно, чтобы попытаться сказать что-то. Он говорил медленно, всё ещё обдумывая свои слова: — ...Это было неожиданно. Не считая твоих отчётов, мы едва ли говорим. Я не думал, что ты будешь... Скучать по мне. Это так? — Угх, не заставляй меня произносить это снова... Химеру не понимал, серьёзно. Это было правдой: помимо ежедневного спама сообщениями от Канаме, они едва ли говорили, так почему из всех людей Канаме хотел именно его компании? Канаме даже едва ли знал, какой была его компания. Он привязался к нему лишь из-за звонков? Химеру, говоря по правде, тоже привязался к своему младшему брату, но не до такой степени, чтобы расстраиваться из-за того, что тот не мог проводить время с ним – он не знал, каково это вообще проводить с ним время. Разум Канаме работал совершенно другим образом, что всегда интриговало Химеру. Что ж, это был определённо один из тех не помогающих работе моментов, которые заставляли его повесить трубку, но после того как он услышал как его бедный младший братик плачет и так отчаянно цепляется за него, Химеру просто не мог сделать этого. Если он не поддержал Канаме десятки раз, когда он вешал трубку, то он должен утешить его сейчас. Но как он должен это сделать...    — Я... прошу прощения. — Сказать это было для него самым сложным, признавая свои ошибки, несмотря на его гордость. — За то, что не понимал твои потребности. Я здесь провалился как твой старший брат. — Мм... Канаме издал печальный звук, который не звучал так уж недовольно. Значит, это было направлением, в котором нужно двигаться? Это было так тяжело быть честным, а особенно показывать свою слабость его младшему брату, который смотрел на него с таким уважением. Но, если ранимость была именно тем, что Канаме хотел видеть... — Я также провалился, когда пытался понять, как помочь тебе. Я полагаю ты хочешь, чтобы я успокоил тебя сейчас, верно? И всё же я, кажется, не знаю как правильно. Это... — Бра-- Химеру тихо вдохнул. Его необычная неуверенная эмоция почти что загипнотизировала Канаме. Он смотрел вниз, говорил и думал не торопясь, обдумывая свои слова. Единственное, что помогло Канаме выйти из транса, так это вкрадчивая мысль сделать скриншот такой редкой картины. И он так и сделал. Несколько раз. — ... Это не в моей компетенции – иметь дело с человеческими эмоциями. Особенно с твоими. -  Химеру пробормотал последнюю часть и продолжил, прежде чем Канаме смог это слишком хорошо обдумать. — Тогда снова, я извиняюсь за то, что не понимал и не смог как следует помочь твоему одиночеству. Но всё же... я беспокоюсь о тебе. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя одиноким, особенно из-за меня. Так что я надеюсь, я смогу его утолить хотя бы сейчас. Химеру ещё немного подумал в тишине о том, насколько уязвимо он себя чувствовал, когда был настолько честен. Но он был готов немного перейти свои лимиты ради Канаме. После, медленно вдохнув, он закончил: — Если ты позволишь мне попросить тебя о помощи лишь на этот раз... Что я могу сделать, чтобы ты почувствовал себя лучше, Канаме? На этом моменте, Канаме пришлось сдержать слёзы, но в этот раз не такие слёзы, что были до этого. Это было так просто успокоить его: просто продолжить говорить эти милые слова, показывать свою уязвимость и искреннее беспокойство, вести себя так, будто Канаме был достаточно важен для Химеру, чтобы тот из кожи вон лез ради его чувств... В целом – заставить его чувствовать себя любимым. Это то, чего всегда хотел Канаме. Не какие-то претенциозные признания в любви, не полное посвящение времени ему, а просто любой малейший знак, что он что-то значил для своего братика – самого важного для него человека. И вдобавок, достаточно доверять Канаме, чтобы показать своё лицо, делая это. Он не мог просить ни о чём большем. С теплом на душе, Канаме слабо улыбнулся, смотря на телефон. Он так сильно любил своего брата. — Ты можешь... Рассказать мне о своём дне? — Хах? Было ли странно просить это? Но это помогло бы почувствовать Канаме себя лучше. Он всегда хотел болтать о повседневных вещах с Химеру. — Ты, ум... Гуляешь с друзьями? Смотришь что-то, или читаешь что-то, или... или ты работаешь? Как он должен был ответить на это? Жизнь Химеру была вероятно не такая интересная, как мог бы подумать Канаме. Идея «гулять с друзьями» для него вообще звучала смешно. Но, если это могло как-то помочь... — ...Я работал, как и обычно. Оставался дома и работал. — Он ответил почти машинально. — С чем ты работаешь? — Ух. —  Давать кому-то знать о своей работе не было хорошей идеей. Это могло быть опасно для обоих: для него и Канаме. Так что он попытался сказать попроще, не вдаваясь в детали. — Можно сказать, что я частный детектив. Пожалуйста, храни это втайне, хорошо? — Правда?! Братик, это так круто! Не волнуйся, конечно я сохраню это втайне! Ты носишь монокль с зумом, когда работаешь?! — --Это не то, как монокли работают... Технически, это не зум, но я думаю, что ты можешь это выразить и так. И нет, я не ношу. — Классическое изображение детективов с лупой и трубкой было далеко от того, чем занимался Химеру, но это была действительно не безопасная тема. Он попытался придумать что-то ещё, на что можно было переключить внимание Канаме. — Ещё я сегодня ходил за кофе. Я обычно не выхожу ради каких-то неважных вещей, так что я думаю можно это назвать особым случаем. — Так тебе нравится кофе? — Химеру подтвердил, и Канаме невольно начал мысленно вспоминать, где было ближайшее кафе. — А тебе нравятся эти изысканные кофе? Вроде мекко? — Мекко?... — Это кофе с шоколадом и молоком! — Химеру понадобилось некоторое время, чтобы понять, что Канаме говорил про мокко. — Я пробовал его лишь раз, когда меня фотографировали на постер той линейки кофеен, но мне так понравилось~ Это гораздо лучше, чем простой горький кофе. Я имею в виду- Не то чтобы я не мог пить горький кофе. Конечно я могу! Я больше не ребёнок. С шоколадом просто лучше. Химеру практически закатил глаза на эту очевидную ложь. Канаме пытался звучать круто, но по итогу звучал очаровательно глупо. — Несмотря, что чёрный кофе это мой обычный выбор, мне нравятся сладости, так что вероятно мокко мне бы тоже понравился. — Тебе нравятся сладости тоже? Мы можем тогда поесть торт с кофе! Я думаю здесь было место рядом с Рэймеем, которое... Ох. Так вот какими были намерения Канаме. Химеру не понимал его неожиданный интерес к кофе и как это связано с улучшением его настроения, но теперь это имело смысл. Так он думал о том, чтобы пойти куда-то вместе, хах. Его успокаивало представлять подобный сценарий? Лично для Химеру это не особо имело смысл, но он понимал, откуда это могло идти. Если Канаме чувствовал себя одиноко и он не мог встретиться с человеком, с которым он хотел проводить время, у него не было вариантов, кроме как планировать, как они могли бы провести время, когда бы встретились. И под «планированием» Химеру имел в виду фантазирование и идеализирование этого, как сделал бы любой подросток. Или, возможно, кто угодно любого возраста это бы делал, а Химеру просто был каким-то не таким. — ...Так когда ты придёшь увидеться со мной, мы можем пойти туда. Что ты думаешь, братик? Канаме говорил какое-то время, и когда он остановился, Химеру обратился к своим воспоминаниям перед ответом: — Если ты хочешь куда-то пойти, мы вместо этого можем взять колу. Она не твоя любимая? — Чт, откуда ты знаешь?! Ты телепат?! — Интуиция. — Или несколько фотографий с банками из-под колы каждую неделю. — Если горечь тебе не по вкусу, то не нужно выбирать её ради меня. Я могу пить колу тоже. — Я же сказал, я могу пить горький кофе! — Камера Канаме была выключена, но Химеру знал, что он дулся. — И я хочу попробовать любимые вещи братика тоже... Мы не можем взять оба? — Кофе с колой? — Он нахмурился — Не обязательно же одновременно. Мы можем пойти в кафе и куда-то ещё, чтобы мы больше времени провели вместе. Вроде, ах... Химеру призадумался, прежде чем предложить. Было ли хорошей идеей потакать фантазиям Канаме или...? Будет ли он чувствовать себя ещё более одиноким, когда он вспомнит, что это неправда? Или это не было чем-то таким глубоким? — ...Парк развлечений? — Ты бы меня туда сводил? — Идея открыла глаза Канаме буквально и фигурально. Это была идеальная идея для встречи. Как вышло, что он никогда не думал об этом? Его разум начал неожиданно воспроизводить десятки новых связанных сценариев, и его лицо начинало нагреваться. — Я никогда раньше не был в парке развлечений... — Как и я. Хотя, я не могу ничего обещать, я не знаю, сколько времени у меня будет в Японии. — Канаме слегка расстроился, и это видно было заметно даже в тишине, поэтому спустя недолгое время Химеру добавил, — Но, если у нас будет время, и если ты хочешь, конечно, мы можем туда пойти. — Вах, с радостью... Был момент, в который оба Тоджо улыбались в уютной тишине. Звучание такого милого голоса Канаме грело сердце Химеру, и вид сдержанной, но такой мягкой улыбки братика заставил Канаме таять изнутри – и, конечно же, сделать ещё пару скриншотов. Что он мог поделать? Смягчённое выражение братика было поразительно редким видом, Канаме нужно было это как-то сохранить. Чувство, будто это был почти что другой человек. Особенно после всех этих холодных, отстранённых дней. Что напомнило ему... Спокойное молчание Канаме переросло в тревогу. Он вспомнил, почему изначально он вообще чувствовал себя подавлено. Его брат так хорошо относился к нему и показывал такое искреннее беспокойство, словно бы он и не избегал Канаме неделями. Он мог забыть свои волнения и просто насладиться компанией братика сейчас. Но, если он так сделает, не вернётся ли всё снова к этой дискомфортной «норме», когда они отключатся? — Ухм, братик... — Нехотя начал Канаме. — Ты, ум... Ты злишься на меня? — ...? Почему я должен злиться на тебя? Это совершенно нормально чувствовать себя одиноким.   — Не в этом дело, угх, ты знаешь, о чём я говорю... — Да, он знал. И как раз таки потому что он знал, он попытался уклониться от вопроса. — Ты был так добр ко мне. Это делает меня счастливым. Вроде "Так вот каково общаться с братиком? Значит, он не настолько холодный?" Я бы хотел, чтобы мы разговаривали так каждый день, ты знаешь... Строили планы, или говорили о том, что нам нравится, или о нашем дне... Но, если мы сейчас повесим трубки, заговорим ли мы вообще завтра? Или ты продолжишь избегать меня? Я не хочу засыпать, потому что я не знаю, когда мы заговорим так снова. Я не хочу, чтобы это кончалось. Если бы Канаме не был так плох в чтении эмоций остальных, он бы вероятно заметил признаки напряжения в Химеру, такие как слегка сжатые губы, которые даже он не мог сдержать. Он действительно не хотел обсуждать этот вопрос. Им действительно не нужно.   — Я не избегаю тебя, Канаме. — Братик, я не слепой... — Расстроенно он пробубнил. Это было вдвойне оскорбительно, так нагло ему врать и так недооценивать его интеллект. Канаме почувствовал, как неконтролируемая волна эмоций накатывает снова и вот-вот выплеснется. — Я не злюсь на тебя, я злюсь на себя за то, что расстроил тебя, но я не знаю, что я сделал. Я пытался вспомнить всё, что я когда-либо говорил тебе, но я правда не могу понять, что не так. Я не настолько умный как ты, братик... Но я обещаю, я исправлю всё что угодно, если ты мне просто скажешь! Или, или я попытаюсь изо всех сил! — Его голос дрогнул. – Пожалуйста, я хочу говорить так с тобой каждый день. Просто скажи мне, что я должен сделать. Тишину, которая повисла после, было невозможно как-то расшифровать. Канаме задержал дыхание, и его губы начали дрожать; желание заплакать вернулось, и нечитаемое выражение лица Химеру вовсе не помогало. Он пусто смотрел в камеру, совсем неподвижно, от чего Канаме почти решил, что видео зависло. Он и предположить не мог, что было в этих золотых глазах. Было ли это плохим? Было ли это хорошим? В любом случае, этого определённо было много. Чем дольше Химеру молчал, тем большее опасение охватывало Канаме. Эта тишина точно не могла значить ничего хорошего. Не понадобилось много времени, чтобы он начал сожалеть о своих действиях. Они каким-то образом смогли перевести тяжёлую и напряжённую атмосферу в комфортную и согревающую сердце беседу только ради того, чтобы Канаме сделал её напряжённой снова. С его избегающим драмы братом. Ему стоило сдерживаться, ему просто стоило наслаждаться звонком. Это было так просто. — ...Прости...Я... — Ты должен прекратить извиняться за всё. Это не всегда твоя вина. Химеру тут же прервал его. Несмотря на переубеждающие слова, они звучали грубо.  Он не закончил думать (И не закончит в ближайшее время), но ему нужно было хоть что-то предпринять в данный момент.   — Я честен, когда говорю, что не злюсь на тебя, Канаме. Проблема не такая, как ты думаешь. — Так здесь всё-таки есть проблема. — Это не проблема, о которой тебе нужно волноваться. Или вернее, это не что-то, что ты можешь контролировать. Химеру мог предотвратить это. Соберись, мысленно он повторил. Он глубоко вздохнул и закрыл глаза, не в раздражении, а пытаясь рассортировать свои мысли. Ещё раз, Химеру должен быть честен, но самым мягким образом. Канаме не нужно знать всё. — Ты просто слишком многое, с чем мне когда-либо приходилось сталкиваться. — На этот раз Химеру предвидел «так я и есть проблема!» и добавил — Не воспринимай это пессимистично. — Ммн. — На месте, слова были сняты с губ Канаме. — Ты говоришь мне не быть пессимистичным, но я никак не могу понять, как это может быть позитивным... Если я слишком многое для тебя... — Это не позитивно или негативно. Это просто факт. — Смирившийся вздох. — Это будет немного трудно для меня привыкнуть к тебе. Не вини себя. Это и не моя вина тоже, мы просто разные, и, естественно, у нас будут несовместимости. — Ты думаешь, что мы несовм... несовмлемстимы? Но мы же так хорошо общались сегодня, я не понимаю. Ты биполярен, братик? Канаме звучал скорее наивно, чем обвинительно. Он также понятия не имел, что означало «биполярный», но Химеру находил эту бестолковость чарующе милой. Его смешок чуть рассеял его напряжение. — Проще говоря, я не привык к твоей привязанности, а ты не привык к моей отстранённости. Поправь меня, если я ошибаюсь, но если я не буду говорить с тобой, скажем так, неделю, то ты подумаешь, что я устал от тебя, так ведь? — Канаме тихо сглотнул. Неделю? Три дня без ответа будет более чем достаточно. —  Тебе нужен контакт, а его отсутствие для тебя равносильно незаинтересованности. Это заставляет тебя винить себя, но это уже совсем другое дело. Я хочу сказать, что здесь, в самом буквальном смысле, тебе не за что себя винить, потому что это никогда не было незаинтересованностью. Неделя просто незначительна для меня. Это то, где мы отличаемся. Когда я говорю, что у нас есть несовместимости, это то, что я имею в виду. Не то, что мы не можем найти общий язык. Мы устроены по-разному, вот и всё. Ты понимаешь? Канаме. Канаме понадобилось колоссальное усилие, чтобы сфокусироваться, на том, о чём говорит Химеру, вместо его внимательного лица и голоса. Ему понадобилось некоторое время, чтобы понять, и затем, он медленно кивнул. — Я... Я думаю, я понимаю. Это имеет смысл. Да, его брат всегда легко его убеждал. Всё, что он говорил, имело смысл, и он всегда мог разобраться во всём о Канаме с пугающей точностью, которой не мог добиться даже сам Канаме. Здесь не было никакой причины сомневаться в его словах Кроме... Чего-то недоставало. Химеру, кажется, не врал, но Канаме всё ещё чувствовал некую непоследовательность. Химеру забыл упомянуть кое-что. — Но ты говорил со мной раньше. — И снова Канаме не замечал неявные реакции Химеру, когда его внимание было полностью сосредоточено на том, чтобы собрать детали воедино. — Ты раньше отвечал мне практически каждый день. Помнишь фотосъёмку для журнала, когда ты мне дал советы по позированию? И в другие разы тоже, когда я присылал тебе фотографии, ты всегда отвечал на них! Конечно, я думал, что что-то случилось, когда ты так резко прекратил. Ещё один момент тишины. Чёрт, о чём Химеру надо было думать так много, что это снова затянулось так надолго?! Он что-то скрывал? Канаме начинало становиться слишком беспокойно. — Так это то, что тебя всё время беспокоило? — Ах? — Канаме был застан врасплох. — Тебе было тревожно, потому что я прекратил отвечать на твои фотографии? Так в этом проблема? — К-конечно нет! Я имею в-в виду, вроде того, но- Но это не всё! Ты не так понял!! — Ох нет, только не это. Он не мог дать Химеру подумать, что его беспокойство имеет настолько глупые корни – что ж, даже если так и было. Канаме отчаянно пытался отрицать, но это вызвало лишь противоположное впечатление. — Мне нужно, чтобы ты честно говорил о своих нуждах, Канаме, потому что если проблема в этом, это легко решить. Помогло бы это твоему одиночеству, мотивации или продуктивности, если я бы отвечал на твои фотографии? Это то, чего ты хочешь? — Аах... Канаме солгал бы, если сказал нет. Было невозможно отрицать, насколько замотивировано он себя чувствовал всякий раз, когда его брат хвалил его внешность ранее. Было ли это тем, что он хотел? Определённо. Но было ли это единственным? Не так легко сказать. Особенно, если Химеру делал это только из чувства долга. — Я был счастлив, когда ты хвалил меня... — Боже, произносить это было так стыдно. — Но это даже не обязательно должно быть комплиментом. Сказать, что сок был полезным выбором, уже делало меня счастливым. Или пожелание мне удачи перед работой. Я думаю... Гмн- — Продолжай. — Химеру чувствовал, насколько неловко было Канаме, и он пытался подбодрить его. — Я думаю... Мне просто нравилось знать, что ты был здесь. Так не обязательно должно быть постоянно, я просто правда, правда не хочу беспокоить тебя, я серьёзно! Но, если я говорил бы с тобой, и ты мне отвечал... Лишь пару раз... Глаза Канаме тяжелели от плача и от подкрадывающегося желания спать, но он настойчиво смотрел на экран. Он чувствовал себя таким грубым, беззащитным и нытиком. Он ненавидел это, но ещё он ненавидел то, каким вероятно жалким он выглядел для своего брата. Но, почему-то... Чувствовалось облегчение от возможности говорить честно. Даже с чувством, что братик считал каждое из тех слов тупым, он всё равно позволял Канаме говорить их, и всё равно принимал их во внимание. Канаме цеплялся за это, пытаясь справиться с дискомфортом от всего остального. Братик прислушивался к нему. — ...Хорошо. Ладно. Понял. — Химеру задумался и несколько раз механически кивнул, словно компьютер, закончивший очень долгое вычисление. — Я могу сделать это. Тогда всё решено.   — Но я не хочу принуждать тебя к чему-то... — Но Канаме всё ещё звучал неуверенно, ощущая, что он был помехой, отказываясь уходить. — Не подумай, что я заставляю себя. Я попросил, чтобы ты мне помог с тем, чтобы ты почувствовал себя лучше, и оказалось, что если я буду тебе писать, это поможет. Я хочу улучшить твоё настроение и это то, что я сделаю. Это просто. — Ты не обязан помогать мне, ты же знаешь. Я не хотел доставлять тебе трудности, просто- — Смело полагать, что у тебя есть выбор. — Ах?! — Ты всё правильно услышал. У тебя нет выбора. Ты точно проснёшься от нового сообщения, хочешь ты того или нет. — Братик- — И каждый раз, когда ты будешь извиняться, я буду присылать ещё три. — Бра- То, как Химеру сказал это всё с непоколебимо каменным лицом, заставило Канаме потерять самообладание. Воздух был наполнен самым приятным, растапливающим лёд звуком: хихиканье, которое переросло в живой смех, звучащий из уст Канаме. Лицо Химеру посветлело, словно дождевые тучи рассеялись в пасмурном небе. Звучание голоса его младшего брата: такой смех, которого он ранее никогда не слышал, но который быстро запечатался в его голове. Воздух неожиданно стал таким лёгким,  а в груди стало тепло. Он этого пока не знал, но ему нужно было слышать это ох как сильно. — Братик, ты такой глупый. — Сказал Канаме в перерыве между хихиканьем. — Так теперь ты смеёшься... — Химеру, сам не контролируя своё лицо, ненамеренно улыбался. Боже, его младший брат был таким очаровательным. Теперь был его черёд стыдиться за своё смягчённое выражение. Химеру даже не помнил, что он когда-то раньше чувствовал себя так же легко, до такой степени, что он не может сдерживаться. Он всегда сдерживал большую часть своих эмоций, поэтому для Канаме он выглядел холодно. Это также было новым для младшего Тоджо видеть братика таким, и лёгкость неизбежно распространилась и на него тоже. И так, атмосфера снова стала светлее. — Пожалуйста, информируй меня о своих потребностях с этого момента, хорошо? Прямая коммуникация возможно будет лучшим способом справиться с нашими отличиями. — Ммм-ладно... — Большой зевок свидетельствовал о сонливости Канаме. Витивеватая манера речи его брата начала путать мысли Канаме и он не всё уловил, но он был слишком уставшим, чтобы спорить. Возможно это была измотанность, а возможно комфортная атмосфера, но Канаме неожиданно почувствовал себя смелым (или безрассудным?) — Тогда мне нужно кое-что прямо сейчас... — Да. Что же это? — ... Канаме не ответил. Вместо этого он тихо поворочился в своей постели, сел спиной к стене и поставил телефон на колени, экраном к себе. Он не мыслил трезво, но он это использует как оправдание сейчас. Без объяснений он включает камеру с видом на его опухшее, сонное лицо. — Канаме... — Глаза Химеру немного расширились от удивления. Они быстро начали анализировать лицо и движения Канаме. Конечно, было очевидно, что он плакал, но сейчас он выглядел скорее уставше, чем грустно. Хороший знак.  К счастью, его проблемы, кажется, в основном решены. — Братик, я уже спать хочу... — Правда? Но, раз ты только что включил камеру, я полагаю, что это не всё, что ты хотел сказать. — Мм.  — Промычал Канаме, вытирая остатки слёз. — Я так хотел бы, чтобы мы могли поговорить подольше... Если бы только у меня не было работы завтра утром, угх... — Тебе стоит отдохнуть сейчас. Ты выглядишь достаточно измотано. Мы можем выделить в твоём расписании день для отдыха, когда рекламная акция твоего нового сингла закончится, но сейчас тебе лучше хорошо выспаться, чтобы оставаться в презентабельном состоянии. — Так и сделаю. — Только половина его слов дошла до Канаме. — Но я правда не хочу вешать трубку. Я хочу запланировать, куда мы пойдём, когда ты будешь здесь... Мммн, мы можем ещё раз созвониться позже...? — --Хм. У меня почти нет свободного времени на этой неделе. — Как только Химеру увидел разочарование на лице Канаме, он продолжил, — Я дам тебе знать, если всё будет лучше на следующей. — Тогда мы сможем поговорить по видео? — Если это то, чего ты хочешь. — Обещаешь? — ... — Тишина, глубокий вздох. — ...Обещаю. — Хорошо~...   Канаме слабо улыбнулся. Этого было достаточно сейчас. Его брат, кажется, хотел поддерживать близкий контакт, даже если это было не в его репертуаре, просто ради блага Канаме. Он чувствовал себя счастливым от этого. Больше не нужно было давить. Кроме того, что, ну...  Возможно, он может побыть чуть эгоистичнее в этот раз. — Тогда можешь поспать со мной сегодня? —? Под этим ты имеешь в виду...? — Эта просьба заметно сбила Химеру с толку. — Можешь поговорить со мной, пока я не усну, братик? Просил ли он о слишком многом? Химеру сказал ему, чтобы он сообщал о своих нуждах, но это заставляло Канаме чувствовать себя проблемой. У его брата вероятно были дела, так какое право имел Канаме отвлекать его? Но в то же время, он просто следовал инструкциям своего брата, так ведь? Ему нужно прекратить винить себя. Да, Канаме стоит просто наслаждаться присутствием братика и не думать слишком сильно. Думать – это всё равно не его. — Поспать с тобой... — Это был очень тихий шёпот, скорее похожий на мысли вслух. Химеру выглядел сомневающимся. Так что, возможно это было действительно слишком многим. Но он ещё раз глубоко вздохнул, словно набираясь смелости, и всё равно кивнул. — Ла...дно. Я попробую. — !! Правда?! — Но намерение – это спать. Не пытайся хитростью заставить меня проговорить с тобой всю ночь. — Хорошо, я обещаю! Канаме не спеша выключил свет в своей комнате и оставил включенной лишь прикроватную лампу. Он лёг в кровать и поудобнее накрылся одеялом, а затем поставил телефон на свободную подушку. Но, в процессе установки телефона лицом к себе, он заметил, как что-то происходит на конце трубки его брата. Химеру ушёл с места, где он сидел, и теперь, кажется, шёл с телефоном в руках. Канаме с вниманием смотрел на двигающийся фон.  Это выглядело как квартира: простая, но стильная и определённо не в японском стиле. Он смог заметить только край короткого коридора с книжными полками у стен, пока Химеру не прошёл через дверь. — Братик, что ты делаешь? — Спросил он с любопытством. — Разве ты не просил меня поспать с тобой? Канаме не мог сказать, было ли это его разыгравшееся воображение, или его брат звучал смущённо. Он смотрел на него с интересом, пока Химеру не дошёл в итоге до кровати, и только тогда Канаме понял. Ох. Так Химеру собирается лечь с ним. Его щёки быстро покраснели. Это было немного больше, чем он ожидал. — Вот, теперь ты можешь спать. — Сказал Химеру, после того как лёг на бок и поставил свой телефон так же, как Канаме. Его зажатость была очевидна, он определённо не знал, как себя вести, но Канаме всё равно не мог свести с него глаз. — Вах... Братик... — Он был очарован. Ему понадобилось некоторое время, чтобы убедить себя, что это было взаправду. — Это так волнительно... И ты... — Ты...? — Ты такой красивый. — Канаме пробубнил, но Химеру это всё равно услышал, и это его будто ударило. Как он должен отвечать на это?! — Что сейчас... У тебя так-то глаза даже не должны быть открыты... — Эй, не чувствуется ли это так, будто ты сейчас рядом со мной? — ... Канаме проигнорировал его жалобы, и Химеру просто не знал, что сказать. Вот сейчас был отличный пример того, как его брат был слишком многим. Химеру не не нравилось это, но это было просто слишком новым для него. Быть похваленным. Получать внимание. И особенно спать с кем-то по видеозвонку. У него никогда ранее не было такой ситуации, так что он понятия не имел как себя вести. Это и то, что Канаме был слишком сонный, чтобы иметь своё обычное суждение, что заставляло его говорить, что он думает, без каких-либо ограничений – рецепт катастрофы для самосохранения Химеру. — Мне бы хотелось, чтобы ты действительно мог быть здесь... — Канаме не был доволен, атаковав Химеру лишь раз. — Ты будешь спать рядом со мной, когда мы будем вместе, братик? Мы можем держаться за руки~ Мы можем спать, держась за руки, и... И мы можем пойти в кафе и в парк развлечений держась за руки тоже. Мне интересно, как ощущается твоя рука... — Канаме... — Химеру звучал так смущённо, он словно просил пощады. Канаме хихикнул. — Хахах. Это уже слишком? Прости, я просто так счастлив. — Он зевнул и комфортно растянулся на подушке, медленно моргая. — Я замолчу сейчас. Но, можешь ли ты тогда рассказать мне что-то? — Что ты хочешь знать? — Да, говорить было лучше. Как минимум Химеру мог контролировать свои собственные реакции. — Ум... Куда ты идёшь в своё свободное время? Как он должен был сказать Канаме, что он выходит из дома только ради работы. — Я не из тех людей, что любят выходить на улицу. Возможно, иногда иду захватить кофе, но и всё. Я не против быть вне дома, просто не вижу в этом смысла. — Правда? Тебе не нравится куда-то идти с друзьями? — И снова, как он должен был сказать, что у него нет никаких друзей. У Канаме их тоже не было, но он видел Химеру как самого крутого человека на свете, так что конечно в его представлении Химеру был популярным. — Тогда, что тебе нравится делать? Канаме по всей видимости любил загонять Химеру в угол. Что ему нравилось делать? Ему нравилась его работа, но он полагал, что это не было тем, что Канаме хотел знать, и он не мог многого сказать в любом случае. Теперь подумав об этом, у Химеру не было много хобби, так ведь? — ....Мне нравится читать. — Вах, это так круто... — Его было так легко впечатлить. — Но... Ум... Мы не можем читать вместе, да ведь...? — Я думал, ты пытаешься спать, но ты всё ещё строишь планы на встречи? — Я-я не специально! Мне просто нравится думать об этом, ладно! Это сильнее меня. — Ладно. — Химеру вздохнул. — Нам действительно нужно, чтобы ты спал, Канаме. Уже за полночь. Если разговоры со мной мешают тебе спать, нам нужно закончить звонок. — Пожалуйста, не надо! Я буду спать, хорошо? Я обещаю. Ты можешь, ум... Рассказать мне про свои любимые книги тогда? — Так-то лучше. ...Мне нравятся саспенс-книги: мистика, психологические триллеры, новеллы о преступлениях и детективы.  — Канаме выжидающе смотрел на него, и в то же время у него были полуприкрытые сонные глаза. Так что Химеру попытался продолжить. — Недавно я приобрёл себе коллекцию Агаты Кристи. Её книги были одними из первых, которые я когда-либо читал, когда был гораздо юнее, и я недавно перечитывал эту коллекцию... Говорить о своих интересах также было новым для Химеру. Он не знал, что именно может заинтересовать его брата, но вероятно это не было важным, ему просто нужно было продолжить говорить. Он так и сделал: он попытался немного рассказать о своих любимых жанрах, авторах, книгах, которые он недавно читал, и что ему больше всего в них понравилось. Канаме иногда кивал, но в конце концов он начал всё чаще зевать, и его моргание становилось всё тяжелее и медленнее. Не понадобилось много времени, прежде чем Канаме полностью закрыл глаза, и его дыхание замедлилось. Химеру продолжил говорить какое-то время, но с меньшей громкостью,  пока не показалось, что его брат крепко уснул. — ...Канаме? — Спросил он практически шёпотом. — Мм... Химеру выдохнул. — Ты всё ещё не спишь. — Ты повесишь трубку, если я усну? —  Его глаза были закрыты всё время, и его голос звучал сонно и затянуто. Очевидно, что он заставлял себя оставаться в сознании. — Я прямо здесь. — Ухум... Не вешай трубку, хорошо? — Ладно. — Я люблю тебя, братик. Сердце Химеру упало в желудок, его живот будто бы похолодел, и в голове стало туманно на очень долгую секунду. Это было не впервые, когда Канаме говорил, что любил его, даже по телефонному звонку, и каждый  это словно било Химеру по его слабым местам. Но, конечно, он всегда вёл себя холодно. На этот раз он был особенно уязвим. Он чувствовал, будто бы в течение всей ночи Канаме лишал его защиты, одной за другой, пока ничего не осталось, и он мог поразить сердце Химеру в самом конце. И это сработало. Если Канаме хотел нанести братику критический удар в сердце, это сработало. Химеру был так рад, что Канаме закрыл свои глаза. Он хотел бы, чтобы он не видел собственного лица в углу экрана. — ... Спи, Канаме. Потребовалось немало концентрации для Химеру, чтобы собраться. Канаме пробубнил ему, чтобы тот поговорил чуть подольше, так что он очень старался звучать нормально, не давая своему голосу дрожать, и продолжил с того момента, где он остановился, говоря что-то о своих саспенс-новеллах. В конце концов, Канаме правда уснул – Химеру проверил спустя какое-то время. Но даже когда его брат спал, ему потребовалось много, много времени, чтобы оправиться от урона за этот последний час. Когда Канаме проснулся утром, Химеру здесь больше не было.  Его тело было уставшим, от того, что он лёг позже обычного, поэтому ему понадобилось некоторое время, чтобы полностью проснуться, но когда он это сделал, Канаме быстро заметил новое уведомление на телефоне. [Братик♡ – 5:40 PM] У меня появились некоторые неотложные дела, так что мне сейчас пришлось повесить трубку, но я оставался на связи так долго, как мог. Учитывая, что меня не будет здесь, когда ты проснёшься, считай это за доброе утро. Надеюсь, ты хорошо отдохнул. Напиши мне, если тебе что-то нужно. Когда он проверил журнал звонков, там было следующее: видеозвонок окончен в 5:38 утра. У Канаме были очень смутные воспоминания, как он просил своего брата не вешать трубку прошлой ночью, и как-то он действительно не повесил. Его утро уже давно не начиналось так хорошо. Если братик когда-нибудь был к нему холоден, Канаме не помнил. Было странно, что его брат был таким внимательным, но, честно говоря, Канаме мог бы привыкнуть к этому. Он на самом деле хотел бы привыкнуть к этому. Кажется, его дни наконец-то начнут становиться лучше.