— Мы сможем быть вместе? — Не сомневаюсь. — Правда? — Обещаю. И оковы в виде браслетов дружбы спадают с их рук, отпуская вперёд.
Их взгляды пересекаются и на губах расцветают улыбки. Бомгю кокетливо подмигивает и отворачивается обратно к Ёнджуну, что-то тихо нашёптывая на ухо. В аудитории светло и пахнет акацией, растущей по всей территории университета, заставляя набрать в лёгкие больше манящего запаха. Кан проходит к парте, где сидят Чхве, и по-собственнически опускает руку на ладонь самого младшего из них, потирается носом о его шею, пока Бомгю на это только хихикает. Руки Тэхёна обвивают чужую талию, пока парень удобнее устраивается на нём, голову укладывает на плечо так, чтобы можно было не переживать, что она затечёт. Ёнджун лишь фыркает, отворачиваясь от них. Задаётся вопросом: почему парни до сих пор не в отношениях, когда даже в десяти метрах друг от друга у них чувствуется вся эта любовь. Нет, это не та любовь, ванильная до жути, когда юные сердца только познают всю прелесть влюблённости. Их любовь куда глубже и шире, словно прошли вместе через всю жизнь, узнали каждый кусочек души и тела, прикоснулись к чему-то очень важному и скрытому. Ёнджун искренне восхищался их чувствами, наблюдал за каждым взглядом и действием, за каждым нежным словом, пропитанным чувствами. — Вы невыносимы, — шепчет Чхве, отворачиваясь к окну.***
Никто из них не помнит, как крепкая школьная дружба переросла в игривые взгляды, неоднозначные фразы и терпкие поцелуи под пеленой алкоголя. Не помнят, кто первый начал ухаживания и перестал скрывать обожание в глазах. Однако они помнят каждый момент, что несёт в себе всю смесь их любви и счастья. Помнят первый поцелуй. Как Тэхён был раздражён тем, что не в силах больше держаться, лишь бы не растерзать губы, которые ему не принадлежат. Как потом те самые губы накрывал своими, когда один из многочисленных коктейлей ударил в голову. И как отчаянно ему отвечал Бомгю, прижимался ближе, а потом рыдал в голос, потому что наконец-то этот болван его поцеловал. Они не скрывали своих чувств, мучили друг друга пустой ревностью ради забавы, прекрасно понимая, что никто другой, собственно, и не нужен. Тэхён руки переломает за Чхве, одним взглядом убьёт за одно неверное действие в сторону его солнца. А Бомгю лишь хихикает глупо каждый раз на это, целует аккуратно линию челюсти и шепчет в самые губы, что никуда не денется. Только ни один из них не готов к отношениям и обязательствам. У каждого свои страхи и мысли. И пока всё это где-то на подкорке мозга неприятно давит, на их запястьях висят браслетики дружбы, небольшое напоминание самим себе, что ещё слишком рано.***
Бомгю любил как в последний раз — чисто, открыто, отдавая себя без остатка. Его телефон был полон совместных фотографий, а на быстром наборе всегда был его номер. Глаза всегда сияли при виде Тэхёна, словно солнечные лучи освещали янтарь. Он ловил каждое действие возлюбленного, каждый взгляд и каждое слово, полностью погружаясь в море своей любви. Только мягкие объятья Кана успокаивали в самые тяжёлые моменты. Только его ладонь грела холодной зимой. Говорить о нём часами не составляло труда. Вся эта сказка перечёркивалась в один миг мыслями, что перекрывали кислород и втаптывали в землю похуже любых оскорблений. Тягучий страх и неуверенность останавливали Чхве, не давая наконец сделать тот самый выбор и вступить на новую ступень их отношений. Казалось, дальше дружбы с влюблённостью никуда не уйдёт, а если кто-то из них решится вступить в отношения, утягивая за собой другого, то момент расставания наступит слишком скоро. Взгляд парня уже десять минут не сходит с счастливой парочки, весело смеющейся за соседним столиком. Коктейль не лез в горло и солнечные лучи неприятно били в глаза, отчего Чхве проклинал этот столик у окна, что был единственным свободным. Субин как-то сочувственно смотрел на лицо напротив, подмечая огромные круги под глазами, которые ещё утром пытались замазать консилером. Он аккуратно отодвигает от себя тарелку с лазаньей и тянет руку к Бомгю: — Нельзя держать всё в себе, пока пузырь эмоций не лопнет внутри тебя. Тихий выдох служит ответом, а потерянный взгляд говорит о том, как старший близок к правде. Насколько бы их отношения не были бы тёплыми, парни довольно редко встречаются один на один; все их встречи проходят в компании или являются случайными столкновениями в университете. Это ни в коем случаем не мешало им чувствовать себя комфортно друг с другом и потихоньку открывать свои души во время таких посиделок. Каждый из них ценит все моменты, проведённые вот так вот, только они, их мысли и чувства. Бомгю сжимает чужую ладонь в своей и переводит взгляд прямо на чужие кофейные глаза: — Может, мне стоит попробовать пойти дальше и предложить Тэхёну встречаться? Но я боюсь, что его чувства не настолько сильны, как мои. Что, если вступив в отношения, он поймёт, что я не тот, кто ему нужен? — Это глупости, Гю. Я ещё никогда не видел такой любви, как у вас, — Субин смеётся в свой кулак, отводя взгляд. — Возможно, я скажу глупость. Вы будто из раза в раз находите друг друга в следующей жизни. А может, вы самые настоящие соулмейты, на мизинцах которых обвязана красная нить судьбы. Герои волшебных легенд, о которых мечтает каждая маленькая девочка, убегая от нашей реальности. Щёки Чхве вспыхивают алым цветом и ужасно горят, что ему ненароком кажется, будто давление непозволительно сильно подскочило; он уже не смотрит на Субина, кончики губ которого чуть дёргаются, чтобы не рассмеяться ещё громче, чем до этого. — Просто поговори с ним и не забудь разобраться в самом себе. Рука нервно теребит браслет на запястье, но Бомгю обещает прислушаться к сказанным словам. И уже солнце не такое бесящее, да и коктейль аппетитно выглядит. Ещё не все слова были высказаны и не все переживания ушли, только пока и этого хватит; груз с плеч потихоньку начал сходить, лишние мысли покидать гудящую от всего этого голову и, возможно, парень наконец сможет сказать: всё не так плохо, как ему кажется. Чхве лохматит чужие волосы и аккуратно поглаживает ухо, отчего младший глаза прикрывает, совсем как котёнок сейчас. Предложение прогуляться остаётся неозвученным, оба понимают, что просто так не разойдутся, не сейчас уж точно. Тёплый ветер обдувает со всех сторон, заставляя одежду плавно колыхаться, шелест листьев ласкает уши и откуда-то доносятся детские голоса. Запах цветущих кустов сирени и цветов окутывают всю территорию, приятно ударяя прямо в нос. Хохот Бомгю раздаётся по всему парку, пока он виснет на спине Субина, не желая слезать с неё. Его руки крепко цепляются за широкие плечи, а ноги обхватывают торс. Чхве страдальчески кряхтит от такого натиска, пытается скинуть с себя тяжёлое тело, раскачиваясь из стороны в сторону, с губ слетает недовольное «Бомгю». Идти так очень неудобно, ноги так и подкашиваются, цепляют каждый камень на дороге, норовящий попасть под подошву, и в одно мгновение оба оказываются на траве. Младший визжит в ухо, требует слезть с него, лепечет что-то о скорой смерти, получая подзатыльник. Но их всё равно распирает от смеха, лежа ещё на не особо прогретой земле, глаза закрываются от солнца. Бомгю хорошо, он готов отбросить всё и ступить вперёд, а пока несильно бьёт Субина по плечу: — Мне домой пора, не думаю, что Ёнджун хорошая компания для Тото. Чхве глаза закатывает, прогоняя уже несносного подальше.***
В их с Джуном небольшой квартирке, увешанной повсюду гирляндами и различным самодельным декором, всегда играет различная музыка из колонок, что стоят в зале: не слишком тихо, чтобы было слышно во всей квартире, не слишком громко, не мешая соседям. Каждый плейлист подобран очень тщательно старшим Чхве, он сидит до глубокой ночи в поисках того самого, ведь отличная музыка — залог успешного дня. Бомгю скидывает кроссовки, слегка пританцовывая под какую-то песню, проходит на кухню, откуда слышны пререкания. Посреди комнаты стоит Ёнджун, отчитывая попугая, который хотел стащить печенье, и его взгляд метнулся к вошедшему: — Ты и Тото моя головная боль! Как можно не убрать пачку с печеньем в шкафчик, когда у тебя живёт попугай? — Я слишком спешил, мой будильник не сработал утром, а Тэхённи не смог бы забрать меня на машине, — он лишь пожал плечами, подзывая птицу к себе. — Но в любом случае хён прав, тебе не стоило хватать это. Голос становился мягче при обращение к Тото, воркующего на ухо хозяина от нежных поглаживаний. Чхве махнул рукой на парочку, отвернувшись, лишь бы не выдать своей улыбки. — Почему ты не отвечал на звонки? Мне пришлось звонить Субину. — О, это. Мой телефон разрядился по пути домой… Всё же он действительно был самой сильной головной болью Ёнджуна. Парень убирает ту самую пачку печенья в шкафчик и лезет в холодильник. Бомгю отпускает Тото, чтобы нарезать ему яблоко. Тишину на кухне нарушает музыка, доносящаяся из гостиной, и тихий стук ножа по разделочной доске. Без слов оба готовятся к ночи кино, к уютным посиделкам на полу, укутавшись в плед и комментируя какой-то фильм. Ёнджун достаёт огромную тарелку для закусок, кусочком яблока манит попугая на подоконник, лишь бы тот опять ничего не своровал, а младший с этого хихикает. Хочется рассказать другу о своём решение, только страшно будто бы, словно оставит его одного, один на один с безответной любовью к Субину. Как если бы сейчас они были собратьями по несчастью, даже если это далеко не так. — Как думаешь, подружился ли бы Тото с Хобаком? — старший смотрит с непониманием, ожидая объяснений. — Что, если бы мы с Тэхёном… — Мелкий, бросить меня удумал? Чхве отрицательно мотает головой, улыбается как-то совсем через силу. Джун откладывает нож, руки быстро прижимают парнишку к себе, так сильно, насколько может, утыкает в своё плечо: — Если вы наконец сойдётесь и я не увижу больше такой мины на твоём лице, то скатертью дорожка, — и совсем тихо добавляет, шепча в макушку: — Лишь бы ты счастлив был, Гю. Чувствует, как футболку на спине сжали, гладит напряжённые плечи. Чхве Ёнджун не изверг какой, он отпустит его хоть на край света, если тот пообещает быть самым счастливым и здоровым человеком и, может быть, навещать иногда, а со своими невзаимными чувствами он сам как-нибудь справиться — до этого же жил с этим.***
Комнату еле освещает настольная лампа, повернутая к стене, потому что в глаза так не бьёт. Из окна, открытого на распашку, дует прохладный вечерний ветер, играясь с тонкими занавесками. Слишком тихо, только звуки машин с улицы не дают полностью уйти в свои мысли, а ещё бубнёж Кая по ту сторону телефонного звонка. Тэхён крепко прижимает смартфон к уху плечом, кивает на каждое предложение, не понимая, что его не видят, и смотрит на своё запястье с браслетом с цветастыми бусинами, на которых выведены кривые буквы их с Бомгю имён. Взгляд задумчивый, словно смотрит мимо, куда-то в пустоту, куда-то дальше, чем может. — Ты абсолютно меня не слушаешь, — раздосадованный голос вырывает из пелены. — Ничего подобного. Если я молчу, это ещё не значит, что я не слушаю. Хюнин лишь фырчит в трубку, по ту сторону слышится шуршание и выдох: — На все сто уверен, что в твоей голове только Бомгю-хён. Не хочу обижать, но вы как дети малые, хотя и те смышлёнее, — копошения всё ещё продолжаются, парень тщетно пытался улечься в горе игрушек. — Ты так долго идёшь к принятию того, что без него не видишь своего будущего, только всё сводится к глупым влюблённым взглядам и рту на замке. Кан устало трёт переносицу, закатывая глаза: уже не в первый раз он слышит от друга эти слова, только в очередной раз объяснить своё поведение он не может не то что ему, самому себе. Перевести тему оказывается сложнее обычного, но всё же из этого разговора ему удается выйти почти без огромной потери нервных клеток, коих и так немного. Он понимает, что действительно пора взять всё в свои руки, понимает, что его сердце не выдержит, если Бомгю полюбит кого-то другого, но ничего не мог сделать. Тэхён устало рассматривает потолок, гора мыслей слишком душит и выдавливает последние силы, как если бы он часами проводил в зале, оставив на сон всего час. Так хочется подойти со спины, сжать Чхве в объятьях, уткнуться в его плечо и остаться так навсегда. Фантомное тепло распространяется в области груди, и Кан вновь смотрит на украшения на своём запястье. Внутри было пусто и казалось, что выход из ситуации прост, только дотянуться до этого выхода он не может, словно перед ним стояла дверь, а в один миг она оказалась дальше. Кан пальцами зачесывает волосы назад. Раздумья уводят всё дальше в глубь сознания, открывая на пути множество воспоминаний. Понимание резко бьёт под дых: той самой дверью, что так много раз ускользала от него, были браслеты. Вся его неуверенность в своей возможности сделать Бомгю счастливым, цепью прикована к их маленькой клятве. Клятве, что они дали друг другу ещё будучи школьниками. И становится так смешно от собственных сомнений и страхов; парень срывает побрякушку с руки, закидывая её в ящик комода. Сообщение для Кая печатается довольно быстро, короткое «Я еду к нему». Кан на скорую руку накидывает джинсовку, обуваясь, и берёт ключи, вылетая из квартиры.***
Тихий звук сериала с ноутбука прерывается настойчивой трелью дверного звонка, Ёнджун тихо цокает, закатывая глаза, и аккуратно перекладывает уснувшего друга на диван, чтобы открыть дверь. На пороге квартиры, тяжело дыша, стоит Тэхён и опирается об косяк, его взгляд взволнованный, сияющий, будто ребёнок, увидевший Деда Мороза. Старший моргает медленно, сонно и пытается понять причину такого позднего визита, пропуская внутрь. Кан залетает быстро и что-то щебечет про то, что ему надо срочно поговорить с Бомгю. — Он уже спит, Ромео, — пара тапочек летит под ноги гостя. — Уснул под сериал, как обычно. Можешь пройти на кухню, я заварю нам чай. — Наверное, не стоит, не хочу его будить и тебе мешать. Чхве лишь отмахивается, подталкивает вперёд на кухню, зажигая свет, набирает воду в чайник и ставит закипать на плиту. Тэхён почти лежит на столе, его голова спокойно устроилась на согнутой руке, пальцы отстукивают понятный только ему ритм. — Ты знаешь, Гю сегодня пришёл весь такой тихий. Думал над тем, подружатся ваши животные или нет, — Ёнджун смеётся тихо, пока смотрит на закипающий чайник. — Весь вечер лепетал про тебя, хотя ничего удивительного. Я не давлю, нет, просто волнуюсь очень. Бомгю же такой влюблённый дурак, ничего не видит вокруг, когда ты рядом. А ещё думает, что проблемы только в нём. Чайник уже назойливо свистит, но никто так и не торопится его снять с огня, оба молчат и даже не смотрят в стороны друг друга. Свист становиться всё сильнее, бьёт сильно по ушным перепонкам, что голова начинает гудеть. — Хён, я как раз… Договорить не даёт шорох тапочек из коридора и сонное «Тэхённи». Бомгю появляется в дверном проёме, потирая глаз, его взгляд всё ещё слегка мутный после сна, а волосы взъерошены и некоторые локоны стоят в разные стороны. Чхве смеётся тихо с вида младшего, конфорку всё же выключает и ласково подзывает друга к себе ближе, а Тэхён своего взгляда оторвать не может, пытается сохранить в памяти каждую деталь в таком заспанном Бомгю, что сейчас к хёну прижимается. Ёнджун шепчет что-то ему на ухо, нежно по плечам проводит, и затем вовсе уходит к себе в спальню. Чхве ждёт, когда дверь соседа хлопнет, и подходит к Тэхёну — он садится на его колени, прижимая чужую голову к своей груди, пропускает волосы между пальцев, а Кан лужей готов расплыться у его ног, расцеловать каждый сантиметр его тела. Бомгю аккуратно массирует шею возлюбленного, опускается медленно от плеча к локтю. — Почему ты не дома? Что-то случилось? Тэхён слабо кивает, перехватывает руку Чхве и подносит запястье к своим губам, оставляя поцелуй под браслетом. Парень смотрит внимательно и ждёт объяснений, но получает лишь ещё несколько поцелуев-бабочек. Они сталкиваются взглядами, словно впервые встретились, и Бомгю неторопливо проводит кончиками пальцев по щеке напротив, чувствуя лёгкое покалывание от нарастающей щетины, касается мягких губ, чуть надавливая. Кан оставляет на его пальцах лёгкий чмок и смотрит в глаза с медовым отливом так до одури влюблённо. — Я люблю тебя, Чхве Бомгю, — слова тают в воздухе, выбивая всё дыхание из старшего. — Хочу никогда тебя не отпускать, — каждая пауза остаётся поцелуем на шее, очерчивая кадык, отчего Чхве всего дрожь пробивает. — Я устал от нашей дружбы, что давно не является ей. — Так ты, — юноша нервно сглатывает. — Ты правда хочешь чего-то большего? Уверен ли ты, что я именно тот, кто тебе нужен? Руки Бомгю покрываются мурашками, давящий ком встаёт посреди горла, словно подступающая тошнота. Страшно. Безумно страшно, что после его слов Тэхён задумается и поймёт, что Чхве ему будет мало для счастья. Зрачки сужаются и тонут в насыщенном цвете радужки, когда всего минуту назад было с точностью наоборот, а дыхание напрочь сбивается. Кан обхватывает ладонями лицо напротив, касания обжигают, но в то же время приносят невероятное успокоение. — Гю, пожалуйста, — короткий поцелуй приходится на губы, сложенные тонкой полосой, — никогда в своей жизни я не был уверен так, как сейчас. Ты всё, что мне нужно. До этого вечера все мои мысли были о том, что я никогда не смогу стать тебе кем-то большим, чем друг с некой привилегией. Словно твоя любовь совсем скоро пройдёт. Даже если это и случится, мне хватит и того факта, что хоть и не долго, но ты был моим, — он поднимает руку Бомгю, смотря на браслет. — Клятва, что так долго сдерживала меня. Это так глупо. Не правда ли? Нежный взгляд поднимается к лицу старшего, по которому дорожкам льются слёзы. Они заключают друг друга в тёплые объятья, утопая в своих чувствах.***
Ёнджун мягко улыбается, стоит ему зайти в спальню. Ему может совсем немного грустно, но нет никаких сомнений, что этой ночью его дурашливый Гю, что уже давно как младший брат, стал самым счастливым, а вместе с ним и сам Чхве.***
Когда-то давно, ещё будучи школьниками, они с неподдельной детской радостью делали браслетики дружбы, поклявшись, что на всю жизнь останутся друзьями. Сейчас те самые браслеты лежат где-то в углу на полке, как напоминание о тех днях, пока сами перешли ту грань дружбы, окунаясь в море собственной любви.