Любовь без имён.

В высоких стенах грандиозного дворца уже собралось собрание мудрых и сильных. Здесь, в некоем мире президентов, каждый глава государства представляет свою страну, принося с собой гордость и надежду своего народа. Это был ежегодный саммит, где лидеры собирались, чтобы обсудить важные вопросы и найти общие пути к процветанию. Почти все участники саммита прибыли величественными колоннами автомобилей, сопровождаемых секретариатами и охраной. Дорогие костюмы, яркие улыбки, поднесенное настроение… Их встречи проходили в зале, освещенном ярким светом истории. Стены были увенчаны портретами прошлых президентов, напоминая каждому участнику о наследии и ответственности, лежащей на его плечах. Переговоры же начинались с приветственных слов и выражения пожеланий мира и согласия. Хотя между странами существовали различия и противоречия, но здесь все были на одной волне — искренне стремились найти общие решения, которые помогли бы всем народам мира. Каждый лидер представлял свои взгляды и интересы своей страны, искренне выступая за то, что считал наилучшим для своих граждан. Время от времени возникали оживленные дебаты, но в общем духе взаимопонимания они всегда находили компромиссы. Президенты делились своими идеями, опытом и планами, взвешивая каждое слово, понимая, что их решения имеют далеко идущие последствия для всего мира. Время на саммите проходило незаметно, поэтому из-за сумбурной деятельности политиков, а это напоминало большой улий, замечать всё что происходит вокруг — нереально. По инерции французский президент быстро пробегал глазами по тексту на понятном ему языке, на подсознании понимая, что именно его команда урегулировала данные вопросы, пока его не отвлекло нечто необычное: Макрон обнаружил возле себя небольшую, тщательно сложенную записку. Белоснежная бумажка казалась его взгляду излишне интимной для такого места, отчего президент ощутил легкую волну неловкости. Возможно, это была просто какая-то шутка или ошибка, но Макрон не мог удержаться от того, чтобы не развернуть записку и прочитать её содержание. «—Cher collègue, je vous écris cette lettre dans le plus grand secret afin de vous révéler mes sentiments sincères, qui existent depuis longtemps dans mon cœur et que je ne saurais dire personnellement. A chaque regard vers toi, à chaque instant passé à tes côtés, je ressens à quel point mon amour ne fait que se renforcer. Votre dévouement passionné, votre confiance et votre détermination m'inspirent chaque jour. Vous êtes un homme avec des convictions et des principes profonds. C'est une fonctionnalité que je trouve extrêmement attrayante. Votre capacité à surmonter les obstacles et à réaliser vos ambitions me rend fier de pouvoir parfois être là. Comme maintenant, dans cette pièce. Soyez assuré que même maintenant, alors que vous lisez ma confession, je vous surveille attentivement. Je comprends, ma chère, que cette lettre va vous étourdir avec une probabilité de 99%, mais je ne peux plus cacher mes sentiments.» Avec amour et espoir tranquille, fan anonyme.» Шок, недопонимание и куча других смешных эмоций закипали внутри. «Qu'est ce qui se passe ici? Ça ne peut pas être… Политик никогда не давал себе вольность эмоциям на данных встречах. Он всегда был спокоен, сосредоточен, быстро анализируя ту или иную ситуацию. Сейчас так же, француз хладнокровно сложил бумажку в маленький квадратик и спрятал во внутренний карман пиджака, не поднимая заинтересованный взор за огромным круглым столом, поскольку автор данного сочинения сейчас как и писалось наблюдает за ним, ждёт отдачи в виде мимики, но Эммануэль показывать этого точно не станет. — Puis-je vous avoir une minute? Сначала он полагал, что это шутка со стороны его ближайшего друга и коллеги по саммиту, Джастина Трюдо. Было что-то в словах, что напоминало имидж его канадского коллеги. Не мог ли это быть он? Но пока это были только догадки. Президент и его хороший приятель вышли на небольшую террасу и остановились возле перил. — Quelque chose de sérieux? Заинтересованно спросил Джастин, располагая ладонь на спине коллеги. — Oui, c'est-à-dire non… je ne peux pas le dire avec certitude. Путался Эммануэль. — Alors, ne me fais pas peur, dis-le moi. Je suis au garde-à-vous. Трюдо сделал обеспокоенный вид, нахмурившись. — Écoutez, nous sommes amis depuis longtemps… et… Французский президент был прекрасным оратором, всегда имел возможность найти нужные слова, но сейчас эта ситуация не наводила на подходящие предложения. А вдруг именно он написал это письмо? Что теперь? Конец дружбы? Он может задеть его чувства своими резкими допросами и обвинениями. — ET? Подгонял его иностранец, пока тот обдумывал, как правильно подойти к вопросу. — Justin, tu as une belle écriture. Вдруг выпалил француз, наблюдательно прищурив глаза. Джастин же растерянно посмотрел вниз. — Êtes-vous d'accord? Наконец-то последовал вопрос к Макрону. — Tout à fait, mais es-tu inquiet? И опять этот взгляд. Да, казалось, это очень странным, но все же спрашивать в лоб мужчина не стал. — C'est tout? Вопрос француза остался риторическим, но на смену ему последовал уже от собеседника, который был крайне удивлён данным разговором. Мужчина несколько минут молчал, а Трюдо ждал ответ, точно замечая, что друга явно тревожит какое-то событие. Вдруг француз всё-таки достал из внутреннего кармана листок. — Ton? Soyez juste honnête Не выпуская из рук, спросил Макрон, в глубине души надеясь, что ответ будет положительным, а в добавок оправдание, что это был розыгрыш, шутка, но в ответ лишь утвердительное: — Non. От моментального разочарования в своей же фантазии мужчина на несколько секунд зажмурил глаза, нехотя открывая их снова, но уже пустым взглядом в никуда, где-то за пределы террасы. — Ce que c'est? Поинтересовался друг и забрал лист, разворачивая его, чтобы прочитать содержимое. В Канаде, как многие знают, французский — один из частных языков, поэтому Трюдо владел родным Макрону французским на бумажке. Минута молчания, две. Странные эмоции или их вообще нет? Тихое: — Tu penses que c'est une blague? — Je ne connais pas Justin, je ne sais pas… Тяжело вздохнул. — Ça y ressemble? — Plutôt non que oui. — Vous pouvez remonter le moral. Утвердил француз и забрал своё горе-письмо обратно. — Arrêtez… vous pensiez que c'était moi? Тот начал сразу заливаться смехом, а Макрон лишь недовольно цокнул. — Écoutez, il y a beaucoup de gens ici, l'un d'eux a certainement vu qui a laissé ça. Allez demander autour de vous. — Et si je monte vers celui qui a laissé ce bout de papier? Et s'ils commencent à se demander quel genre de feuille, son contenu. Vous n'aurez pas honte. — Ne vous approchez pas des filles. — C'est juste le point, c'est écrit du point de vue d'un homme, Justin, regarde. «Je vous écris cette lettre dans le plus grand secret pour vous révéler mes sentiments sincères, qui existent depuis longtemps dans mon cœur et que je ne pouvais pas dire personnellement.» — Voir? — Eh bien… tu es, semble-t-il, sans scrupules, ai-je tort? — Ce n'est pas le propos. Toutes mes relations passées sont secrètement classées, et ici il n'y a aucun collègue de nulle part… aussi un politicien, mais si c'est un coup monté, hein? Peut-être que quelqu'un veut me dénigrer? —Étape 1: Déni, n'est-ce pas? — Justin, que dois-je faire? Искренне просил помощи сбитый с толку француз. Только Джастин мог видеть его в таком состоянии. — C'est écrit «cher collègue». Qu'est-ce qui vous fait penser que cette lettre est pour vous? Soudain, quelqu'un a simplement mélangé les lieux ou a demandé à mettre une lettre, et il l'a mélangé. Tout est possible, ne paniquez pas. Et si c'est vrai, alors laissez-le parler directement, et ne mâchez pas de caoutchouc. Это единственное, что из себя выдал товарищ. Он отнёсся к этому с иронией, мол если это не несёт опасности — нечего переживать. В данном случае плохо может быть только морально, да и тому, кто эти безответственные письма пишет. Сошлись друзья на том, чтобы забыть это и жить дальше. Политика жестокая штука, и никаких других эмоций тут быть не должно. С тех пор прошло достаточно времени, но в привычных коридорах Элисея, французского президентского дворца, витало ощущение необычного. Макрон, известный своей стойкостью и решительностью, начал ощущать что-то незнакомое — беспокойство. Нельзя объяснить это состояние. Он продолжал выполнять свои обязанности, но внутри его возникли сомнения и тревога. Каждое письмо, каждый разговор, каждое выступление вызывало у него некий дискомфорт. Француз постоянно думал о том, кто мог написать это письмо, какие могут быть его последствия и как он должен отреагировать. Такая неопределенность искалечила его обычную уверенность и самообладание. Макрон стал замкнутым и задумчивым, иногда даже отстраненным от окружающих. Его резкие допросы и обвинения стали реже, заменяясь молчаливой контемпляцией. Президент начал избегать открытых конфликтов и старался поддерживать дипломатический тон в общении. Однако в его глазах отражалась некая неуверенность и опасение. Он был насторожен и всегда ожидал новых неприятностей. В один прекрасный день он, как всегда находился в своем кабинете, сражаясь с бумагами и документами. Внезапно, его взгляд упал на стол, где обнаружилась очередная записка, аккуратно сложенная и прикрытая печатью президента. Что это, догадаться было несложно. «Your Excellency, I hope this note finds you in good spirits. Let it be a gentle reminder that there is more to the world than politics. Your secret admirer.» В конце концов, это окончательно выбило из колеи. Секретарь лишь пожал плечами, не понимая, о чем идет речь, и почему президент расспрашивает в точности до человека, кто входил в его кабинет за его отсутствие. Никаких зацепок нет, никто и ничего не видел, поэтому мужчина решается разгадать эту загадку сам. Он любой ценой должен узнать, кто является автором таких признаний. Макрон начал свою аналитическую работу с изучения содержания своих двух писем. Он обращал внимание на мельчайшие детали, на стиль и слова, используемые в каждом послании. Шли дни, недели, а писем стало больше. Объяснение анонима в третьем письме было таким же шокирующим, как и первое. Француз получил его на всеобщей встрече лидеров Европейского Союза. Официант, принесший письмо и бокал шампанского, ничего не сказал, а на вопрос «Qui a donné cette note? лишь пожал плечами, объясняя, что нашел ее у барной стойки с отсылкой на президента Франции. «Emmanuel, je veux m'excuser de t'avoir fait peur. Vous êtes devenu une personne spéciale dans ma vie et je comprends que notre environnement politique peut créer des limites et des difficultés. Nous vivons dans un monde où la politique peut créer des différences et provoquer des divisions. je J'ai peur que si je te disais qui je suis, cela puisse avoir des conséquences négatives pour toi et moi, tu comprends? Mon amour pour vous, bien que secret, n'en est pas moins sincère et profond. J'espère que vous pourrez comprendre la complexité de ma situation et accepter cette lettre comme l'expression des sentiments sincères et profonds que j'ai pour vous.» Опять ступор. Все таки не ошибка. Письмо с указанным именем, персональное, поэтому считать, что это чья-то путаница — глупо. Расследование не прекращалось ни на минуту за пределами рабочей смены. Четвертое письмо было оставлено на тумбочке в собственной комнате президента, что заставило его переживать еще больше. Сдержанное и краткое: «Yours Forever» — стало последней каплей. С каждой запиской Макрон все больше и больше запутывался. Каждая была написана с любовью и страстью, но не было никаких указаний на отправителя. Он начал обращать внимание на свое окружение, пытаясь уловить намеки и знаки внимания от своих коллег. Список подозреваемых был довольно обширным. Среди них были члены его кабинета, высокопоставленные политики, а также именитые гости, которые посещали его во время встреч и конференций. Все они, чисто теоретически, могли быть отправителями этих таинственных писем. И вот, однажды пришло последнее письмо. На чистом листе был написан ряд цифр, как можно догадаться, это был номер. Номер того самого поклонника, который хотел поговорить… (?) Эммануэль смог бы задать ему вопросы, услышать, в конце концов, его голос, но трубку никто не снял. Лишь поздно ночью его iPhone завибрировал от уведомления WhatsApp. «Bonjour chéri. Je vois à quel point tu me cherches. S'il vous plaît, ne vous concentrez pas sur ma personne, mais abandonnez-vous simplement aux sentiments. C'est le tien.» Макрон, казалось, даже не успел дочитать сообщение, как сразу начал печатать ответ. «Qui es-tu?» «On se retrouve?» « Pourquoi tout cela?» «Répondre!», но по ту сторону тишина. Он никогда не отвечал, лишь периодически писал в мессенджере свои любовные стихи, но Эммануэль не сдавался. Полгода пролетели в напряженном поиске, не только среди окружающих, но и в попытках вычислить его по всем возможным IP-адресам, но увы, безрезультатно. Сегодня снова встречаются политики Европы, опять куча людей, гул, шум, непонятные разговоры. Все это раздражало француза, так как он знал, что где-то тут, рядом, есть тот самый «коллега», с которым он будет говорить, не подозревая об этом… не понимая, что общается с человеком, который игнорирует его сообщения. 10 вечера, тот же огромный стол, шуршание бумаг, переводчики, беседы между друг другом, но президент Франции пытался показать видимость заинтересованности в работе, хотя беседы с коллегами и так были не по его вкусу. Это было непохоже на него, ведь он всегда был в центре каждого обсуждения той или иной темы. Мужчина размышлял, как вывести на чистую воду своего анонимного поклонника, вскоре схватил в руки телефон и отправил таинственному контакту банальный смайлик, аккуратно наблюдая за людьми возле себя, но ни у одного телефон не завибрировал. Макрон пробежался взглядом по каждому и остановился на одном из всех. Украинец. Зеленский зацепился с ним взглядом, а в последующие секунды улыбнулся, одобрительно моргнув. Эммануэль от удивления приподнял брови, но быстро совладал с собой и опять натянул на себя маску сосредоточенного политика, в ответ лишь поджав губы. Француз опустил глаза на бумаги, делая вид, что полностью увлечен работой, но на самом деле в его голове бушевал ураган разных мыслей. Опять вибрация. Опять сообщение. Он. «Bien essayé chérie, j'aime ton ingéniosité :)» Взор вновь поднят в сторону украинского коллеги, но тот непоколебимо сидел и смотрел куда-то на других политиков, наблюдая за чем-то непонятным. « Éviter les soupçons?» Полчаса шли невероятно долго, но как только работа прервалась, француз рванул, обминая толпу в сторону, туда, где сидел президент Зеленский. Застал Эммануэль его еще за столом, но как только лидеры пересеклись взглядами, Владимир поднялся со своего места с той же улыбкой и протянутой рукой. — There was no opportunity to say hello, Mr. President. Начал Макрон, крепко пожимая руку коллеге напротив, параллельно положив вторую руку на его плечо. Владимир лишь смущенно пожал плечами, будто говоря «бывает». — I'm glad to welcome you too. — Recently, it is difficult to navigate among so many people, tell me, did you attend the last meeting? Эммануэль и вправду не помнил всех, кто был тогда за столом, ведь таинственное письмо затмило собой весь интерес к происходящему. — Yes, you know, I'm a little late, but still joined you. — That’s why we didn’t cross paths last time, right? — Exactly. Согласился Зеленский, не переставая улыбаться, будто видит старого друга и рад его видеть. — Mr. President… Эммануэль немного задумался, но потом добавил: — Perhaps you will visit France one of these days? По мимике было видно, как гарант напротив удивился. — We have not had time to discuss our relations between the countries. Then, at the Normandy meeting, you quickly left the palace, and then not a single meeting after. Рискованно? Однозначно. Эммануэль не может исключить даже малейшую зацепку, не считая предыдущую. В последние дни мужчина внимательно анализировал бумаги и заметил особенность в текстах, которая могла указывать на автора. Все письма были написаны на листах с печатной гравировкой сверху. Небольшой рисунок, одинаковый на всех таинственных бумагах, как будто автор использовал единственный дневник для своих признаний. — Sure, with pleasure. Согласился Зеленский. — Write down the address, please. Еще одна уловка от француза, и вот настал момент… Зеленский взял со стола свой дневник, а в нем идентичные листы. Пазл сложился.