«1942» - MMs :D

Глава 1. Михаэль Кель. Молодой немец смотрел на штурмбаннфюрера. Штурмбаннфюрер был его на десяток лет старше, холенный, лощенный, стройный, напоминавший добротного добермана. И слушался руководства он так же, как собака, чего и от своих подчиненных требовал. Едва слышно из приемника раздавалась Heilige Krieg. - Наша дивизия должна проверить окружные леса – возможно, там есть партизаны. – Говорил штурмбаннфюрер грубо и лающе. – Надо очистить железнодорожные пути, обеспечить продвижение вглубь квадрата… Потому вам, оберштурмфюрер Кель, будет поручено крайне важное дело для Третьего Рейха задание – эта деревня, - Палец военного ткнулся в карту на столе, - там обитают русские, евреи, поляки и прочий сброд. Ваша задача – произвести зачистку и укрепиться на позиции до момента прибытия основных сил. Михаэль Кель безо всяких колебаний кивнул. Как долго он ждал этого момента, когда к нему начнут обращаться «оберштурмфюрер». Начальство всегда хвалило его, говоря, что он пойдет очень далеко. Возможно, в один прекрасный день, про Михаэля Келя будет знать даже сам великий фюрер... Эти тщеславно-великие мысли настолько громко раздавались в голове молодого арийца эхом, что раздумья о предстоящих заданиях уходили на дальний план. А уходили они еще и потому, что "проводить зачистку", даже будучи в новой должности, его совершенно не радовало. - И, раз уж вы теперь состоите в звании оберштурмфюрера, Кель, - продолжил штурмбаннфюрер , делая голос немного тише и более заговорщическим, - то еврейский вопрос теперь полностью ложится на ваши плечи. Не забывайте, что у нас есть план, который нужно выполнять. В деревне не менее семи десятков евреев, которых нужно немедленно отловить и, когда завтра прибудет наш поезд, их всех нужно отправить в Аушвиц. Отправите больше - поможете нашей великой державе. На радио-волне заиграл гимн Люфтва́ффе. -Участок полностью под вашим командованием, ресурсы в вашем распоряжении, однако, вам, безусловно, понадобится косвенная помощь человека, который специализируется на поимке партизан.– Офицер выжидающе уставился на Келя. - Я готов справиться со всем самостоятельно, штурмбаннфюрер. Гордость и тщеславие сказали свое слово, хотя головой Мелло был бы только рад союзнику, на которого можно половину обязанностей и грязной работы свалить. -К вам прибудет никто иной, как Дитрих Райхе. Вы же не могли о нем не слышать, Кель? – Улыбнулся офицер. – Он сам совсем недавно стал оберштурмфюрером, но вряд ли ваши интересы пересекутся – зато партизанское движение не будет вас отвлекать от еврейского вопроса. Что-то в голове Михаэля подсказывало, что он лучше бы сам занимался партизанами, а не евреями. Можно позже рискнуть и предложить этому Райхе поменяться... - Когда прибудет оберштурмфюрер? -Сегодня. – Офицер кивнул. – Ваша задача вам понятна? - Да, штурмбаннфюрер! Глава 2.Дитрих Райхе. Неровный клекот мотора тяжелого мотоцикла Цундапп затих, молодой мужчина в форме оберштурмфюрера неуклюже выбрался из люльки и, посмеиваясь, обернулся на молодого оберщутце, который вышел его встречать. - Славные германские войска… А вся жопа в глине… - Офицер похлопал рукой по шинели. –Как это называется, скажи мне? - Оберштурмфюрер! - Поприветствовал его молодой солдат, выпрямляясь как струнка. Что ответить на заданный вопрос он не знал, потому решил промолчать. -Да, успокойся. – Оберштурмфюрер расслабленно улыбнулся, доставая портсигар и поднимая голову, чтобы козырек фуражки не мешал рассматривать представшую перед ним панораму деревушки. – Ну, много тут партизанов? - Мне точно неизвестно, оберштурмфюрер! - Отрапортовал мальчишка. – Оберштурмфюрер Кель ждет вас в штабе! -Конечно, тебе это неизвестно. И Келю вашему неизвестно… - Вполголоса добавил он. Лицо его, на котором россыпью темнели веснушки, мгновенно ожесточилось. – Нехорошо заставлять офицера СС ждать. Проводите. Обершутце кивнул и бодрой походкой направился к дому, который был переорганизован в штаб фашистской армии. Михаэль услышал, как кто-то из солдат зашел в дом, доложив, что прибыл оберштурмфюрер Райхе. Кель глубоко вздохнул, приказывая себе успокоиться и быть сдержанным, в случае разногласий с новым военным. В комнату вошел молодой обершутце. - Зиг хайль, оберштурмфюрерт! Оберштурмфюрер Райхе прибыл... - Да знаю, знаю. - Оборвал его Кель. Странно - пожалуй, это был первый раз, когда он не сделал ответный жест рукой и не ответил "зиг хайль". Ничего, подумаешь, раз... Райхе кивнул обершутце и тот, отдав честь, развернулся на пятках и удалился. -День добрый, день добрый, герр оберштурмфюрер. – Новенький кивнул и снял фуражку, приближаясь к креслу возле стола, и Кель мог увидеть,что Райхе рыжеволосый и довольно обросший. – В первую очередь, не могу отказать себе в удовольствии поздравить вас с повышением в звании. Подобная фривольность, которую с первых минут их знакомства проявил Райхе, заставила Михаэля поморщиться, но он быстро взял себя в руки и, поднявшись с кресла, поприветствовал Дитриха рукопожатием. Снова без «зиг хайль». -Спасибо. Надо полагать, что вас повысили тоже не так давно. - Кивнул Михаэль, подразумевая, что должность оберштурмфюрера для человека такого возраста - а этот Дитрих едва ли был старше самого Михаэля - большая редкость. -Ну, разведка ведь тоже работает. – Улыбнулся Райхе, но, как показалось Келю, слишком наигранно и напряженно.-Как тут партизаны? Досаждают? - Я сам сегодня только прибыл на место. Это было правдой, Кель сюда был направлен прямиком из Берлина, добирался поездом и автотранспортом. Когда он приехал, деревня была уже оккупирована немцами, а хозяева дома, что являлся их штабом, были выселены уже неизвестно куда. Ужасы выселения прошли мимо него. Как и многие другие ужасы, что творились тут за пару дней до его прибытия. - Нам с вами поручено произвести зачистку и укрепление наших позиций до прибытия подкрепления.-Оберштурмфюрер Кель начал докладывать новоприбывшему Райхе их задачи, чтобы разделить обязанности и обсудить пути достижения цели. - В дальнейшем мы перейдем вместе с действующей армией в наступление. Но пока наша главная задача - это работа с населением. Все евреи должны быть вывезены в Аушвиц не позднее, чем завтра, когда прибудет поезд. Пойманные партизаны и сопротивляющиеся последуют вместе с ними. Мы должны выслать не менее 70 евреев. -Отлично! – Райхе хлопнул в ладоши. – Партизанами, как всегда, занимаюсь я - вы ведь не против? Судя по тому, что я о вас наслышан, вы обо мне тоже что-то знаете? - Не так много. - Честно ответил Кель. Манера Райхе разговаривать не по форме откровенно раздражала. - Я думаю что вы понимаете, что мы с вами должны содействовать выполнению задания другого. Соответственно, пойманных вами евреев, вы отдаете мне. Так же, как и я вам - партизанов. Кель на всякий случай решил уточнить этот момент, а то похоже, от этого рыжего военного можно ожидать того, что вернувшись в штаб он легко выдаст, что видел человек 10 евреев и всех распустил, это же не его круг обязанностей. Райхе внезапно расхохотался, всхлипывая. - Оберштурмфюрер...! Что вы себе позволяете?! Кель был абсолютно обескуражен подобным поведением. Кто вообще доверил этому идиоту такой важный пост!? -Простите-простите! – Едва совладав со смехом, выпрямился Райхе и лицо его снова стало странным – холодные серо-синие глаза и широкая, почти зловещая кровожадная улыбка. - Я просто задумался, что же делать, если нам попадется еврей-партизан?! Кель закатил глаза. - Наверное, мы с вами подеремся за него, мать вашу. - Нет, это было невозможно говорить с ним по форме, поэтому Михаэль позволил себе съязвить, усаживаясь обратно в кресло. - До завтрашнего дня осталось не так много времени. Приступать к заданию нужно сегодня. -Конечно, но я хочу переодеться и умыться. Что ж, сработаемся, Михаэль? – Рыжеволосый кивнул, протягивая руку для рукопожатия. Михаэль нехотя пожал ему руку. - Очень на это надеюсь.- "Но не рассчитываю" - добавил он про себя. – Караульный покажет вам выделенную вам комнату – благо, занятые нами под штаб дома принадлежал зажиточным людям и нам есть, где разместиться, не стесняя друг друга. Райхе кивнул и, надевая фуражку, направился на выход. Слыша за спиной звук хлопнувшей двери, Райхе, у которого резко изменилось лицо до напряженного и обеспокоенного, достал из шинели платок и с отвращением протер правую руку, которую минуту назад пожимал оберштурмфюрер Кель. Глава 3.Рейд. Оберштурмфюрер Михаэль Кель снова достал из кармана уже изрядно потрепавшуюся, наспех начерченную карту расположения домов деревеньки. Красными галочками, черными крестиками, цифрами и немецкими словами-сокращениями пестрил уже почти каждый квадратик, изображающий дом. Это было похоже не опись имущества, включая «человеческие ресурсы». Похоже, только опись это то, что делается по закону. Здесь же от закона оставалось мало. Все меньше и меньше с каждым днем. Если позволить говорить откровенно, Кель не понимал и не считал нужным ему, оберштурмфюреру , заниматься такими постыдными вещами, как записывать количество жителей, описывать кратко имущество и продукты. Что уж и говорить о ловле евреев… Но, так было нужно во имя фатерлянда и фюррера. Приказы не обсуждаются. Оберштурмфюрер и пара его подчиненных остановились напротив маленького дома, который выглядел даже еще более старым и дряхлым, чем все остальные. Похоже, часть крыши была снесена во время одной из бомбежек, половина окон была выбита и изнутри завешана одеялами и каким-то тряпьем. Зарос сорняками и высокой травой задний двор и огород, но от калитки до крыльца была протоптана хорошо заметная тропинка. С первого взгляда складывалось впечатление, что едва ли там кто-то жил, но тропинка выдавала, и потому проверить это место Кель был обязан. Коротко кивнув своим солдатам, оберштурмфюрер поправил черную фуражку и двинулся к крыльцу. От дома пахло сыростью и … едой. Значит, все же кто-то там прятался. Грубо ударив по двери кулаком, он прислушался. Тихо. Кель подергал дверь – заперто. - Немедленно открывай дверь. – Русский язык оберштурмфюрер не знал, поэтому, стараясь интонационно донести свое требование до жильцов, он низко крикнул слова на немецком. Послышались шаги. – Быстро! – Еще громче рявкнул он. Глухо прогремел затвор. Резко рванув на себя, едва ли не отрывая ручку, оберштурмфюрер Кель широко распахнул дверь, оценивая обстановку. В метре от порога стояла девушка в грязной старой телогрейке. Ее волосы были коротко и неровно, будто наспех, сострижены, а лицо выглядело несколько нелепым, очень хмурым и худым, таким, что не сразу было понятно, какого пола его обладатель. И, если бы не тонкие женские руки и не едва заметный женский силуэт, то Михаэль мог бы решить, что это грязный мальчишка. - Ты здесь одна? – Михаэль жестом велел своим подчиненным остаться на пороге, а сам сделал несколько шагов внутрь дома. Девушка сверлила его презрительным взглядом. Когда оберштурмфюрер заглядывал ей в лицо, он видел только изогнутые злобой брови и налитые ненавистью глаза. Тонкие бледные губы, которые были скривлены в той же по настроению гримасе, что и глаза, не так ярко выделялись. - Одна. – Как ни удивительно, но по-немецки ответила девушка низким и хрипловатым голосом. - Ты говоришь по-немецки?! – Оберштурмфюрер был приятно удивлен этому факту, это значительно облегчало его задачу относительно этого дома. – Прекрасно. Осталось узнать, не врешь ли ты мне… Как зовут? - Мария. – Процедила она сквозь зубы, стараясь не смотреть в лицо немцу. -Ма-ри-я… - Произнес по слогам, стараясь сказать похоже, немец, приближаясь к девушке. Он протянул руку, чтобы коснуться грязной щеки, но девушка резко дернула головой, будто ее ударили, отворачиваясь и закрывая подрагивающими веками глаза, оставаясь все в том же напряжении. «Может быть, - размышлял лениво и своевольно Михаэль, - если ее отмыть, одеть, подобающе накрасить и причесать, она была бы довольно симпатичной. Но сейчас она больше напоминала напуганного зверька, который, предчувствуя скорую смерть, в последние минуты жизни решил похрабриться». - Еврейка? – Куда более спокойно спросил Кель, глядя на нее, склонив набок голову. - Русская. Моя фамилия Борецкая. – Голос девушки звучал жестко, отдавая чем-то металлическим. Очевидно, этот оттенок ему придавали страх и волнение. - Какая некрасивая и длинная фамилия. - Поморщился Кель, отмечая, однако, что по-немецки она говорит довольно плохо, ограничиваясь краткими фразами. – Мы зайдем, если ты не против. Разумеется, это не вопрос был. Жестом отдав приказ своим подчиненным обыскать дом, Кель не спеша прошел в соседнюю комнату. Девушка же осталась стоять около двери неподвижно. Дом и, правда, был ужасно дряхлым. Стены были прогнившие, из разбитых окон сильно веяло осенним холодом. Единственный источник тепла - это подобие камина, которое из старых досок было сооружено, а рядом стояла керосиновая лампа. Михаэль прошелся вдоль комнаты, подходя к столу, заваленному всякими вещами. Среди них в глаза Келю бросился русско-немецкий словарик. Только он взял его в руку, как Мария из коридора мигом примчалась к столу. Не смея отобрать вещь, она продолжала прожигать оберштурмфюрера Келя глазами. - Твое? - Это моей мамы. - Запинаясь, сбивчиво, ответила она. Судя по дрогнувшему голосу, мамы в живых уже не было. - Она учила немецкий? - Спросил Кель. Странно, но сейчас он был бы очень рад просто забыть о своих обязанностях и поговорить с кем-угодно и о чем-угодно. Исключая, разве что, Райхе. Даже эта русская девчонка вызывала у него больше расположения... - Она его преподавала, когда мы жили в городе. -В городе? – Кель полистал словарик. – Со-дейст-вие… - Прочитал по-немецки по слогам блондин, будто для ребенка, сверкнув глазами и посмотрев на девушку. – Знаешь значение этого слова? Мария нахмурилась, опуская глаза в пол. - Нет. Не знаю. Я плохо знаю этот язык. -А «помогать» знаешь? – Михаэль все еще смотрел на девушку. - Это - знаю. - Нехотя кивнула девушка, так же не поднимая глаз от пола. -Ты…мне…помогать. Поняла? – Голос немца стал металлическим. Плечи Марии вздрогнули, она во все глаза уставилась на немецкого военного. Михаэлю показалось, что она проглотила язык в прямом смысле этого слова. Чтобы подбодрить девушку, он легонько взял ее за локоть. - Ты же поняла, что я сказал. - Это был не вопрос. - Да или нет? - Я русская. - Собравшись с силами, ответила она. Очевидно, в эту фразу она хотела вложить то, что она слишком гордая и слишком враждебно настроена к фашистам, что не боится дерзнуть и отказаться. Кель это понял. - Я дам тебе защиту и еду, если ты просто побудешь моим переводчиком. - Предпринял еще одну попытку Кель. Девушка выдернула руку. - Я не предатель. Кель прищурился. -Смотри, не пожалей об этом, девочка. Мое предложение дорогого стоит. – Немец выпрямился, разжимая пальцы, отпуская запястье Марии. – Ты знаешь, где прячутся евреи? - Здесь их больше нет. – Четко, почти по-военному, ответила Мария, выпрямляя спину. - Куда же они, по-твоему, делись, если их тут почти сотня была? - Михаэль хитро щурился, улыбаясь. Видно же, что девчонка врать не умеет. - Они умерли. Или их убили за ... - В словарном запасе Марии слово "сопротивление" не оказалось. - за... они пытались…побег. - И что, многих вот так на месте убили? - Хмыкнул Михаэль. Ему бы доложили об этом, а не трясли с него 70 голов. - Много. Это сделали немецкие...преступники. Не военные. Еще больше умерло неделю назад. Болезнь. Голод. Бомбежки. Все умирают. Удивительная разговорчивость. Но доля правды могла быть в ее словах. В каждой армии есть свои мародеры. И, насколько знал Кель, в немецкой армии их тоже хватало. А они вполне могли самосуд на месте устраивать, никому об этом не докладывая. -Хорошо, но не почти сотню же… - Пробормотал оберштурмфюрер. – Послушай, Мария, ты голодна? Есть? Есть хочешь? – Кель жестом показал, будто держит ложку и что-то хлебает. - Нет. - Дернула головой девушка. Как будто по заказу, в этот момент в ее животе, не видящем пищи уже давно, что-то булькнуло протестующе. - Предатель…фашист…. - Пробормотала она тихо по-русски, ударяя себя по животу рукой. На лице Келя появилось торжество. -Я все понимаю, вы неделю были в оккупации. Ты, разумеется, хочешь есть. Я дам тебе еду, если ты мне укажешь, где евреи. Мария заколебалась. Судорожно что-то перебирая в своей голове, советуясь со всем организмом, который сильнее всего хотел выжить сейчас и с голосом гордости, не позволяющем ей никаких сделок с немцами, даже выгодных... - Хорошо. Я покажу. Михаэль поправил фуражку, кивая. Девушка вышла перед ним и, конвоируемая двумя младшими по званию немцами, небыстро зашагала к ограде. -Мария, не вздумай меня обмануть. – Предупредил Кель, хмурясь. Как-то слишком легко согласилась девчонка.Как бы не оказалось это ловушкой. Глава 4.Партизан Молодой парень мог видеть только одним глазом, как немец перед ним прикурил. Слабый огонек озарил его лицо и край фуражки. -Ты скажешь нам, понимаешь? – Тихо проговорил он и выпустил столб дыма сквозь сжатые губы. – Скажешь или умрешь. В сарае, где проводился допрос, кроме офицера, находились еще двое обершутце в шлемах и с автоматами наперевес. - Значит - умру. - Отозвался допрашиваемый, цепким взглядом наблюдая за своими мучителями. -Меня поражает в славянах одно больше всего… - Немец в фуражке прошелся по сараю, затягиваясь и зажимая сигарету в зубах. – Вы не цените жизнь. – Немец поймал партизана за подбородок и поднял на себя лицо парня. Один глаз заплыл – последствия недавнего удара, но второй смотрел зло и яростно. – На что ты надеешься? Что за тобой придут твои друзья? - На то, что ты никогда не узнаешь того, о чем спрашиваешь! - Парень сказал это, набираясь храбрости с каждым словом все больше. - На то, что вам не удастся победить! Один из конвойных, стоявших у дверей, кинулся было, замахиваясь прикладом, чтобы ударить партизана, но его руку перехватил тот, что курил. -Ганс-Ганс! – Куривший поцокал языком. – Куда без приказа лезешь… - Простите, оберштурмфюрер! - Пробасил тот, нехотя отступая назад. - Правильно, правильно, урод, - Прокомментировал русский парень, горько ухмыляясь, - знай свое место. Тот, которого назвали оберштурмфюрером, хмуро посмотрел на партизана. -Как твое имя? - Леха. - Он исподлобья покосился на немца. -Хороший ты мужик, Лёха. – Немец говорил на русском довольно чисто, играя интонациями. – И я не буду тебе врать, что я не убью тебя. – Серо-синие глаза сверкнули ярко и зло. – Легкая смерть – твоя награда за информацию, которую ты можешь мне рассказать…. - Смерть вся одинаковая. Ничего я тебе не скажу, свинья фашистская. Немец вздохнул. -Что ж – твое право. – Немец выпрямился и со всей силы ударил в челюсть партизана. Пока Лёха пытался справиться с дезориентацией, принесенной ударом, оберштурмфюрер вытащил его из сарая, держа за руки, связанные между собой. -Оберштурмфюрер Райхе! Ведь это мы можем… - Начал было конвоир. -Нет, Ганс. Это мое дело. – Отозвался уже на немецком офицер, вытаскивая партизана во двор. - И не лень тебе, руки марать? - Продолжал бормотать русский, прекрасно понимающий, чем сейчас дело кончится. - Такой молодой, а уже командирчик. Сука, скольких людей ты ради этого звания убил, интересно... - А, сколько еще убью! – Прошипел офицер, толкая партизана перед собой. Впереди за оградой маячил овраг. – Ганс, я скоро. Не ходи за мной. - Да, давай по-быстрому уж, а то у меня жесткий график даже на том свете. – Фыркнул, издеваясь Леха. -Да, мне тоже с тобой возиться некогда… - Процедил свозь зубы офицер, подставляя подножку и толкая парня вниз по склону. Парнишка потерял равновесие и упал лицом в грязь. Быстро поднимаясь и будучи подбадриваемым еще одним пинком, он быстро спустился. -Так. А теперь слушай меня внимательно. – Оберштурмфюрер говорил шепотом, почти без акцента, присаживаясь перед партизаном на корточки. – Идти сможешь? - Можешь меня и тут пристрелить. Мне пейзаж безразличен. - Рот закрой. – Шикнул офицер. – С тобой говорит уроженец Белграда, а ныне - майор Советской Армии Дживас. Сейчас ты получишь задание и будешь его выполнять. - Майоры советской армии обычно другую форму носят. – Разумеется, русский ему просто на слово не поверил. -Код эвакуации 9-19. - Крепко сжал губы рыжеволосый. Русский широко распахнул здоровый глаз, глядя на солдата в немецкой форме. Отсутствие акцента действительно подкупало, но...откуда он мог знать шифр, не будучи советским солдатом? Едва ли их разведка продвинулась настолько. -Все-все, быстро бери себя в руки! – Поторопил партизана офицер. – Нельзя мне тут с тобой рассиживаться… Держи. – Рыжеволосый сунул в руку растерянному Лёхе квадратную сложенную бумагу. – Тут данные о нескольких линиях продвижения, пояснения, по каким железнодорожным путям немцы собираются везти провизию и оружие. Передать надо полковнику Рощеву, лично. - Я с ним по рации могу связаться. - Кивнул Леха. Рация была, разумеется, краденная, но работала. - Сделайте так, чтобы наш дом не обыскивали. Это на Мостовой 4. -Попробуем. – Нахмурился офицер, вставая и протягивая партизану Маузер. – На Набережной в доме два со стороны дровника я сделал тайник – там четыре винтовки. Не попадитесь. - Будь ты проклят, если врешь. - Все еще недоверчиво покосился на Дживасса Леха, вставая на ноги и направляясь вдоль склона к домам на отшибе. -И тебе удачи, солдатик. – Горько усмехнулся Дживас, доставая второй пистолет и стреляя в землю. Да, он уже давно стал проклят. В тот самый час, когда понял, что вокруг – одни враги, и за весь день он не сказал ни одного слова по-русски. Разведчик посмотрел на высокое серое небо, украшенное черным узором сухих веток, выдыхая и косясь на свежую земляную насыпь. Хочешь делать хорошо – делай все сам и заранее. Надо торопиться! Он, вытирая рукавом шинели лицо, быстро взбежал по склону. -Все в порядке? – Обеспокоенно вытянул шею Ганс. Второй обершутце подобрался, выпрямляясь. -Ага… Я там засыпал маленько… - Разведчик поймал на себе удивленный взгляд Ганса. – Уважай мертвых, если хочешь быть человеком чести – так учил меня отец. Ганс потупил взгляд. Он хотел что-то возразить, но передумал. Он уже и забыл о значении слова "честь". Глава 5.Овраг - Не подходи близко. - Коротко потребовала Мария, выходя в компании Михаэля и еще двух солдат на улицу. - Я не хочу, чтобы меня убили мои же за то, что я с немцами хожу. Кель ухмыльнулся, пообещав, что за оказанную помощь он сделает так, что к Марии никто не сможет и прикоснуться. Но, тем не менее, сбавил шаг, позволяя девушки идти в паре метрах от него. - Долго идти? - Да. Мелло прикинул размеры деревни. Она была небольшая, если идти поперек, минут за 40 можно было легко пересечь всю. Насколько ему было известно, в роще неподалеку стояла еще пара домов, куда он не успел еще заглянуть. Возможно, туда они и шли сейчас, потому что с улицы Мария быстро свернула к лесу. Михаэль постоянно озирался по сторонам, пытаясь заметить облаву или какую-то другую русскую подлость. Но пока было все тихо. Может быть, эта голодная девчонка и, правда, решила им помочь. Солнце начинало садиться. За минувший день, Михаэлю и его подчиненным удалось взять около 40 евреев. При поимке 18 из них он присутствовал лично. Двенадцать из них были стариками и старухами, которые последовали за солдатами безо всякого сопротивления. Оставшиеся шестеро были мужчины и женщины, живущие в одном подвале, у которых была запущенная чахотка и свой предсмертный час они сами уже почуяли, потому сопротивления тоже не оказали. Хотя женщины выглядели очень взволнованно и постоянно переговаривались между собой шепотом, замолкая всякий раз, когда к ним подходили немцы. Но все равно счет ровным не был – где-то еще прятались евреи. Спустя еще минут пятнадцать, девушка вывела военных к какому-то грязному оврагу, обрывом уходящему к реке. Остановилась, торжествующе гладя только на Келя своими огромными нездорово горящими карими глазами. -Почему ты встала? – Нахмурился Михаэль. - Потому что мы пришли. - Маша указала рукой на свежевыкопанную огромную яму. - Все евреи уже там. Больше никого нет. Михаэль замер, соображая. Они прошли через всю деревню только чтобы посмотреть на яму, куда сбросили трупы!? Абсурд. И зачем он только послушал эту девчонку. Разворачиваясь, немец со злостью наотмашь ударил девушку по лицу. - Русская дура. - Он обернулся на солдат. - Столько времени потеряли зря. – Немец покосился на девушку. - Толку от тебя – ноль! Убирайся! Идем. – Скомандовал своим подчиненным оберштурмфюрер, уходя обратно в сторону деревни. Мария же от удара только отступила на шаг, но не упала. Понаблюдав, как уходят немцы, девушка развернулась и пошла в другую сторону. Она позволила себе улыбнуться, ускоряя шаг. Глава 6. Воин В дверь постучали. Скорее, для вежливости, чем ожидая ответа, ибо сразу же в комнату вошел оберштурмфюрер Райхе. -Гутен абэнд,герр Кель. – Кивнул приветливо рыжеволосый. - Какие результаты? - Не здороваясь, спросил Кель. Скорее даже потребовал. -Один партизан. Не признался, но кое-что намеками я, вроде, понял с его слов… Казнен. – Не смущаясь, проговорил рыжеволосый, пересекая комнату и падая в кресло. В следующую секунду его ноги в хромовых сапогах уже нагло лежали на скамейке возле. Кель решил не комментировать, что вообще-то на этой скамейке сидят. - Евреев не находил? - С надеждой спросил Мелло. Сказать, что его план был не выполнен - ничего не сказать. -Нет. Ушли они куда-то… - Райхе помрачнел. – Прошляпили мы чего-то – поздно прибыли. - Я слышал, что многие были убиты нашими мародерами. - Михаэль не стал уточнять, от кого он это слышал. Тем более, что русская дура не могла быть надежным источником информации,даже если и говорила по-немецки. -Потому что у нас шваль всякая в рядовых… - Поморщился Райхе, покачав головой. – Прошел день – ничего не добились. Как бы мы тут в ловушке не оказались… -Мы должны, тем не менее, исполнить свой долг и выполнить свои задания. – Твердо проговорил Кель. -Да… Должны. – Райхе внимательно и будто испытующе посмотрел на блондина. -Что-то не так? – Напрягся Кель. -Нет, все так. – Отвел взгляд Райхе. – Просто, насколько я знаю, вы, герр Кель, никогда не руководили подобными зачистками. Это я в ваших глазах вижу. Вам тяжело убивать или отправлять на верную смерть безоружного человека. Вы воин – но не палач. Михаэль не нашелся сразу, что ответить. - Но я позабочусь о вопросах партизан. – Улыбнулся Райхе.- А вы ловите и давите евреев. – Оберуштурмоофицер встал, кивнул. Михаэль наклонил голову вбок, хмурясь и глядя вслед Райхе. Ему бы самообладание этого Дитриха! Самое страшное, что слова этого ублюдка задели блондина! Кель привык воевать, он мог найти себе оправдание и идти вперед, но… Кто знал, что, поднявшись в звании, его врагами станут…дети, старики и женщины? Нет тридцати евреев. Допустим, ладно, человек двадцать он запишет, как убитых… А, что делать с теми десятью? И, как быть с теми, что уже пойманы? Может, он найдет основания оставить хотя бы детей – ведь дети не виноваты, что они родились от евреек! Ведь дети всегда остаются детьми! Оберштурмфюрер поймал себя на том,что его руки затряслись – он скорее вжал их в стол кулаками, стараясь унять дрожь. -Что с тобой? – Спросил сам у себя немец шепотом. Он, что, оправдывает евреев и старается найти лазейку, чтобы спасти их?! Признаться, его радует и то, что какой-то десяток людей успел сбежать. Неожиданно он ощутил острое желание поговорить с Марией – чтобы снова появилась жгучая ненависть, чтобы снова разозлиться! «Вы воин – но не палач» - Эхом проносилось в его голове. Глава 7. Майор Дживас Майор Советской Армии Дживас, уже привязавшийся к имени Дитрих Райхе, вышел из дома, ставшего штабом для фашистских войск, и грустно осмотрелся. Сумерки тягучим дегтем легли на деревушку, но даже они не могли скрыть той тревоги, что буквально электризовала воздух. Как и везде в оккупации, здесь действовал комендантский час, потому слабые аккуратные боязливые шаги из-за ограды привлекли внимание разведчика. Он бегло глянул на переговаривающихся часовых, которые настолько были заняты беседой, что шум не слышали, и быстро оказался у ворот, вглядываясь в сумерки. По обочине, опасливо прижимая к груди какой-то сверток, шла тоненькая невысокая светловолосая женщина. Подняв голову, она вздрогнула и застыла, вытаращив свои огромные глаза на мужчину в немецкой форме. -Почему на улице? – Негромко на немецком спросил Райхе. Его лицо сейчас не выражало ровным счетом ничего. Женщина боязливо пустила глаза и зашагала дальше. Райхе же ускорил шаг, догоняя русскую, и решил спросить еще раз, решив, что она не расслышала его. - Как будто я твой проклятый немецкий знаю... - Пробормотала на русском девушка себе под нос, хмурясь и стараясь спрятать лицо шарфом. Рыкнув, Райхе поймал девушку за плечо, разворачивая к себе. -Отвечай! – Оберштурмфюрер гаркнул, прищурился, замирая: девушка была совсем юной. Сумерки не позволяли понять ее точный возраст, но огромные светлые глаза смотрели на разведчика отчаянно-обреченно. - Да все равно… Не понимаю я тебя. - Также тихо отозвалась особа, втягивая голову в плечи. Райхе плотно сжал губы, обернувшись коротко на штаб. Выделенный ему дом был как раз соседним. Недолго думая и не говоря ни слова, Райхе зашагал к домику, сжимая пальцы на запястье блондинки и увлекая ее следом. Девушка боязливо заозиралась по сторонам. Бежать не было смысла, ясное дело, что за оказание сопротивления она сразу получит пулю промеж глаз. А так... может, хоть живой останется. Сейчас главное - выжить. Фашист, не подстраиваясь под спотыкающуюся в темноте девушку, оказался возле домика, толкнул дверь и силой завел блондинку внутрь. Сжимаясь в комок от каждого резкого движения немца или звука, девушка замерла около двери, глядя на Райхе не то волком, не то, напротив - беззащитной овцой. Немец зажег быстро керосиновую лампу, пламя колыхнулось и грубые тени легли на его лицо. -Что там у тебя? – Грубо спросил Райхе, кивнув на сверток, что все еще прижимала к себе блондинка. Поняв его жест, она интуитивно прижала его к себе сильнее, все также, не моргая, глядя оберштурмфюреру прямо в глаза. -Покажи быстро! – Зло потребовал Райхе, хватая сверток. Он сам не мог понять, почему в его душе так разгорается ярость – он, советский разведчик, сейчас вынужденный всецело быть в образе немецкого офицера, не мог позволить себе эмоции! Девушка ахнула, стараясь поймать сверток, но не успела – по полу прокатилась засохшая краюшка булки хлеба. Офицер, смутившись, отпрянул назад. Девушка, едва не рыдая, присела на корточки, ловя тонкими длинными пальцами черствый хлеб и снова заворачивая его в тряпицы. -Нет, ну, что ты хочешь?! - Голосок ее был слаб и дрожал. Ей было откровенно страшно. – Что ты хочешь, фашист? Райхе отвернулся, пряча лицо. -Сядь. – Оберштурмфюрер кивнул на скамейку, стоящую возле стола. Блондинка не двигалась с места, лишь обреченно глядя на офицера.- Сядь! – Гневно приказал он. Блондинка, потупившись, покорно села на скамейку. Оберштурмфюрер Райхе вполоборота встал к шкафу, звякнул тарелкой и ножом, выставил на стол ломоть буженины, луковицу и нож и слабо, но грустно улыбнулся девушке. - Издеваешься еще, да?.. - Сдавленно и глухо прошипела она, исподлобья глядя на немца. Ей хотелось перестать дышать, чтобы не захотеть есть, учуяв аромат вкусной и свежей еды. На лице немца отразилась гримаса жалости и раздражения. -Ты… - Он указал пальцем на блондинку. – Ешь. – Райхе показал на буженину. – Ешь, ты – голод. – Он старался говорить на немецком короткими словами, надеясь, что девушка знает его, не имея возможности рассекретиться и сказать то, что он хотел, на русском. Начиная понимать, девушка завертела головой, отрицая предложенное. Кто знал, что за это с нее потребуют... -Ешь!- Грубо приказал немец, снимая фуражку и кидая ее на стол. У него оказались каштаново-рыжие волосы и выразительные брови. Робко потянувшись к еде, она замерла, ожидая реакции. Фашист кивнул одобрительно. Взяв со стола буженину, она притянула ее к себе, снова замирая. Видимо, ужинать в компании Дитриха Райхе русской девушке не хотелось. Потому что, не услышав криков протестов и ругани, она завернула еду в тряпки вместе со своим засохшим хлебом. -Тебе на улицу нельзя – там патрули. – Выдохнул офицер, вставая и всматриваясь в темное окно, отодвинув занавеску. – Спать – здесь. – Тоном, не терпящим возражений, сообщил Райхе. Она отрицательно замотала головой. Шарф с ее головы спал, рассыпая по плечам светлые кудри. -Ты не подумай ничего… - Офицер горько усмехнулся, доставая портсигар и с прищуром глядя на блондинку. Немецкий язык придавал низкому голосу мужчины враждебность. – Просто… У меня жена на тебя похожая…Была. - Ни слова не понимаю... - Снова забормотала девушка, которую раздражало каждое неясное ей слово. Но чувствуя интуитивно, что сейчас случится что-то плохое, она встала и попятилась спиной к стене. -Была, да нет ее больше. – Проговорил Райхе, прикуривая и медленно выдыхая дым, но так и не спуская глаз с блондинки. - Война ее забрала, понимаешь? Слово «фирштейн» девушке знакомо было. Она отрицательно замотала головой снова. Не фирштейн. - Вот… Вот! – Райхе достал из кармана шинели потрепанный конвертик, вытряхнул дрогнувшими руками на стол пожелтевший квадратик фотографии. – Посмотри! Посмотри! – Офицер выбежал из-за стола, показывая фото девушке. Боязливо она взяла фотографию и взглянула. На ней бы очевидно немка... светловолосая и кудрявая молодая женщина с красивыми скулами и большими глазами. Девушка была очень похожа на нее, будто бы они были сестрами. - Я не знаю и не хочу знать, кто это... - Бормотала сама с собой девушка. - Ее звали Анна. - Заговорил, будто назло, немец, выпуская в сторону сигаретный дым, замолкая ненадолго. - Она погибла в бомбежке. Я очень ее любил. -Я не понимаю! – Почти плача, прошептала девушка, тут же замирая – рука немца – шершавая рука военного офицера вражеской армии – гладила ее по щеке. В этот момент она задрожала, будто в лихорадке и поняла почти все. Райхе взял в руки фотографию, любовно посмотрев в глаза умершей жене. - Это Анна - он сунул фотографию под нос девушке снова. А затем, убирая, тыкнул пальцем в грудь русской. - А ты? - Таня. - После небольшой паузы сказала громче обычного девушка, понимая, что хотел узнать немец. -Таня... - Тихо прошептал оберштурмфюрер, настойчиво забирая у девушки сверток с едой. - Таня... - Задумчиво повторил снова он. Татьяне сейчас больше всего хотелось верить в то, что этот немец - просто добрый молодой человек, которой решил дать ей немного еды лишь потому, что она похожа на его умершую жену или сестру - она так и не поняла. Но судя по проскальзывающему в серых глазах сальному взгляду, едва ли она напоминала ему сестру... Руки офицера властно сняли с девушки потрепанную бесформенную ватную куртку. Куртка грузно упала на дощатый пол. Блондинка была худой - белая майка только подчеркивала ее болезненность и истощенность, а через тонкую ткань прорисовывались соски. Татьяна в животном страхе закрыла себя, скрестив руки на груди. Оберштурмфюрер взял девушку за запястья - миг - и руки Татьяны безвольными плетьми упали вниз. Глава 8.Сопротивление - Откуда? - Скрестив на груди руки, Мария скептично смотрела на буженину, которую вывалила на стол Татьяна. -Достала. – Пряча взгляд, ответила кудрявая. - Еще скажи, с охоты принесла. - Фыркнула девушка. Хоть она и была голодная, но на еду не кидалась. Помнится, сегодня у нее на тему еды уже выдалось одно приключение. И это приключение обернулось крупным синяком на щеке.- Откуда, говори немедленно. -Маша, ну какая тебе разница – «откуда»? Чего ты меня мучаешь! – Девушка подняла свои небесно-голубые глаза на Марию. – Что ты хочешь?! - Правды. И, да, я не голодная. - Отвернувшись от стола, девушка зашагала к противоположной стене. - Ты украла это у немцев? -Да! – Горячо закивала Татьяна под пристальным взглядом Алексея, который тут же, рядом, сидел за столом и чистил ружье. – Да, украла! – Блондинка слишком явно обрадовалась предположению Марии. - Ага, а пуговицы от юбки оторвала, наверное, когда убегала. И чулок потеряла где-то в пути. - Повисло молчание.- Подстилка немецкая. - Будто забив в гроб последний гвоздь, Мария покинула комнату, прячась в подполье-тайнике. Татьяна осталась стоять возле стола, опустив лицо. -Машка, ну чего ты так на нее? - Алексей нахмурился, спеша следом и спускаясь в подполье. - Ничего! - Рыкнула девушка, скидывая с дряхлой лавочки какой-то мусор. - Немцы убили всех наших родных и близких, а она позволяет им ... Отвратительное отсутствие чести и гордости! -Она еду нам принесла! Чтобы партизаны с голоду не дохли! Чтобы фашиста били! - Лёха говорил с жаром, глаза его горели. Он наслаждался тем, что говорит при Марии. Мария села на скамейку, сильно прижимая к животу руки. - Вот сами и ешьте. А я сыта немцами по горло. -Маша! – Леха сделал несколько шагов к девушке, присел на корточки, посмотрел снизу вверх преданными глазами.– Тот разведчик Рощева знает. Рощев придет, немца выкурим отсюда… - Ой, а тебя они уже тоже к стенке прижать успели, да?! - Рявкнула Мария. - Я смотрю, вы все так в людей стали верить, что все вокруг добрые такие, а злыми фашистами только притворяются! Вот такая веселая шутка у них! Вспомни, как твою мать пару дней назад они запинали до смерти, только потому, что она пыталась подругу-еврейку спрятать! А потом сбросили в яму около леса, как собаку! Лицо Лехи исказила судорога. -Мы победим, Маш. Мы все положим для победы...Фашисты кровью умоются! - Ага, Таньку вон уже положили. Вернее, сама легла. - Маша поднялась со скамейки, проходя мимо Алексея. - Не надо со мной больше разговаривать. Только если по делу и не раньше утра. С этими словами она поднялась из подполья и вышла из дома на улицу. Глава 9. Накануне Оберштурмфюрер Михаэль Кель был мрачен. Перед ним на столе лежали списки тех евреев, кого его отряд смог задержать. Их было мало… Ничтожно мало. Завтра Центр потребует результатов. Завтра подтянется танковая дивизия. Завтра придет состав, чтобы отправить евреев в Аушвиц. Офицера раздражала самодовольная рожа оберштурмфюрера Дитриха Райхе. Тот не был в его подчинении, и потому не отчитывался по успехам, но даже своим присутствием – показушным дружелюбием, вечным курением и шуточками – выводил блондина из себя. Кель посмотрел на часы. Почти три часа ночи. Поезд приедет вечером в 6. У него еще есть время. И видимо, выбора нет, придется делать вторую вылазку. Завтра. Рано утром. А пока оберштурмфюрер решил позволить себе несколько часов сна. *** - Леш, ты наладил связь с нашими? Вернувшаяся Мария, проигнорировав всякие правила этикета, шумно хлопнула дверью, занося на сапогах грязь в избу. Парень немного вздрогнул от ее низковатого голоса, но не отвернулся от краденной рации, которую прятали в подполе, среди мусора и тряпья. - Да. Наш позывной – «Синица». Мария подошла к рации и селя рядом с Алексеем на корточки. - Глупый позывной. Это ты придумал? - Нет, это полковника идея. - Тряхнул головой парень, переводя глаза на девушку. - Тогда нормально. - Она встала, выпрямляясь. - Что ты на меня так смотришь? - Маш, зачем ты волосы обстригла? - Чуть повеселев, снова задал тот же вопрос, что задавал уже два дня, Алексей. - Красиво же было. - Задрал ты меня со своим "красиво". - Фыркнула девушка, отворачиваясь и незаметно начиная теребить рукой короткую челку. - Чтобы тебя, дурака, от работы не отвлекать. Сколько времени? - Три доходит. - Снова став серьезным, отозвался Леха, возвращаясь к рации. - Поспишь может? - Может, и посплю, - уклончиво отозвалась Мария. - А ты через часок-другой вместе с Танькой идите за детьми. Завтра наверняка снова шмонать будут всех, ублюдки. Глава 10. Амбар -Какая ты красивая… Красивая… Татьяна лежала, чуть прикрывшись немецкой шинелью, и разглядывала дощатые стены амбара, вдыхая запах моторного масла и окисленного металла от сломанных токарных станков, который витал в помещении. Голова ее покоилась на груди немецкого офицера, а он шептал ей что-то по-немецки. Слов этих Татьяна не понимала, но интонации напрочь заставляли забыть, кто именно рядом с ней. - Райхе, вы тут? Около двери раздался мужской немецкий говор, заставивший оберштурмфюрера Райхе соскочить с облюбованной им лежаки, и судорожно начать застегивать пуговицы на рубашке. Татьяна же быстро запахнула шинель на груди, во все глаза глядя на дверь. - Я...немного занят! - Ответил Дитрих, понимая, что застегнулся криво на две пуговицы. - О каком "занят" может идти речь?! Какого черта вы забыли в амбаре в 4 часа утра?! - Светловолосый молодой немец вошел в амбар, замирая от увиденной картины. - Что здесь... Извольте объясниться, оберштурмфюрер! -Война – войной, но ведь все мы люди… - Улыбнулся Райхе. – У меня свои методы допроса. – Ляпнул рыжеволосый. - Война войной, а понятие о чести и национальной гордости никто не отменял. - Сурово возразил Кель. - Мой долг сообщить о вашем поведении командованию. - Он с отвращением перевел глаза на дрожащую девушку. - Может быть, я и понимаю вас, как мужчина. Но как офицер - нет. Застрять в амбаре с русской шлюхой… Райхе подобрался, застегиваясь ровнее, хмурея и понижая голос. -Эта «шлюха» важна для моих тактических комбинаций по поимке партизан. Если я буду вас учить ловить евреев – вам это вряд ли понравится…. – Дитрих усмехнулся. – Во-первых, потому, что я в этом ни черта не смыслю, а, во-вторых – потому,что это не мое дело. - А в-третьих, я ни с русскими, ни с еврейками не сплю. - Он смерил строгим взглядом обоих и развернулся на выход. - Я все сказал. Не имею больше желания вас лицезреть. -Знали бы вы, как это взаимно. – Громко произнес вдогонку Райхе. - На вашем месте я бы уже начал писать своим родственникам прощальные письма. Наш Фюрер не терпит кровосмешения. - Крикнул уже с той стороны двери оберштурмфюрер Кель, удаляясь прочь. Гава 11.Свой -Все…Теперь меня к стенке поставят – а свои, или твои –уже все заодно. – Проговорила Татьяна, глядя перед собой невидящим взглядом голубых глаз. – Ох,дура я, дура… Под чужого легла… Райхе обернулся. -Свой я. – Выдохнул офицер почти без акцента. Татьяна испуганно закрыла рот ладошкой, прижимая к себе шинель. Мужчина сел к блондинке, тревожно улыбнувшись. -А Дитрих… - Она старалась уместить в голове услышанное и расценить риски. -Нет Дитриха. – Хмыкнул офицер. – Да и не было никогда… Таня, послушай, некогда все объяснять. Отряд полковника Рощева должен уничтожить фашистов в этом квадрате, но я должен успеть уйти, чтобы и дальше работать в тылу врага… Идем со мной, Таня! -Да! – Татьяна закивала так быстро, что ее золотые кудри запрыгали пружинками. – Да-да-да! Я с тобой – куда-угодно! -Жди инструкций. – Рыжеволосый кивнул. Глава 12. Дети Приближался полдень. Список пойманных евреев был мало того, что неполным, так за ночь еще двое от чахотки скончались, а четверо повесились. Михаэль уже устроил разнос охраняющим солдатам, которые допустили подобное. Сказать по правде, трупы гражданского населения заставляли ледяное сердце оберштурмфюрера сжиматься и разбиваться на мелкие куски. Видеть, как солдаты выносят замотанное в тряпье тела молодых женщин, мужчин, пожилых дам и стариков... Разве они виноваты в том, что родились не немцами? Когда Кель с ужасом для себя открыл, как обращаются с телами умерших его подчиненные, он начал очень громко и долго на них кричать. Кричать при выживших евреях, готовящихся к вывозу в лагеря смерти. Михаэль разошелся настолько, что позволил себе отпинать и избить парочку особо невежественных арийских свиней, прямо на глазах у пленных. Тяжело дыша, понимая, что выдохся орать, он повернулся к ним. Краем тщеславной души, он подумал, что сейчас увидит в их глазах одобрение. Но вместо этого на него смотрели три десятка душ с животным страхом, так, как смотрит травоядное на сильнейшего хищника. Ничего не изменилось – они боялись его. Нет. Он же...не животное! Он не такой, как эти все...те, кто не уважают даже смерть... Он же бравый военный, отдавший свое сердце и душу своей родине, который борется за восстановление порядка и совершенствование мира. Он вовсе не немецкая невежественная свинья. Тряхнув головой, отгоняя от себя мысли, оберштурмфюрер Кель взял с собой двух наиболее приятных ему солдат и ушел продолжать утренний рейд. Деревня выглядела вымершей, но, присмотревшись, Кель начал ловить на себе боязливые взгляды из-за занавесок, мельком замечать лица, прятавшиеся, только стоило немцу чуть повернуть лицо в их направлении. -Оберштурмфюрер? – Вопросительно донеслось из-за плеча. Михаэль понял, что он замер на месте, задумчиво подняв лицо к серому безрадостному небу. -Женщины, дети и старики… - Прошептал немец, прикрывая глаза. – Это та наша война? Это та война, которую мы развязали? - Как вы можете такое говорить?! – Голос рядового был напуган и ошарашен. - Тебе послышалось. - Рыкнул Кель, ругая себя за высказанную вслух мысль. - Иди молча, я с тобой не разговаривал. Солдаты за его спиной переглянулись, но замолчали. Не проверенных на второй раз домов становилось все меньше и меньше. как и шансов найти потерянный десяток-другой евреев... - Открывай, это снова я! - Громыхнул перед дверью старого дома Михаэль. Послышалась возня. Никаких разговоров. Видимо, Мария снова была одна, как и вчера. Еще бы, кому захочется проводить время в гниющем домишке с глупой замарашкой?.. -Ждать тут. – Гаркнул оберштурмфюрер своим солдатам, и снова постучал в дверь. - Иду я! - Раздалось из-за двери. - Одеться только дай... - Добавил женский голос уже на русском. Дверь открылась. Сегодня Мария встречала немца не в телогрейке, а в старом платье и шерстяной кофте поверх. Руки она сложила на груди, крепко прижимая локти к бокам. - Со вчерашнего дня никаких изменений. - Сказала она на немецком, глядя исподлобья на арийца. - Это уж я сам решу. - Отстраняя девушку с порога, Кель вошел в дом. -Да,что тебе надо-то? – Голос девушки был холодным, усталым. – Уходи уже… Немец прошелся по комнате, замирая перед сервантом с посудой и стеклянными дверцами. К стакану стояла прислоненной фотокарточка. На ней большеглазая девушка с толстой черной косой по пояс счастливо улыбалась фотографу. Подпись ниже «1939 г» почти выгорела. Позволяя себе отвлечься, Кель открыл сервант, взял фотографию в руки, приглядываясь. Не было никаких сомнений в том. что на фотографии была Мария, только...до стрижки. - У тебя такие волосы были длинные. - Пробормотал он, поглядывая на наблюдающую за ним девушку. - Зачем обстригла? - Немцам чтобы не нравиться. - Опустила голову Мария, завешивая лицо кривой челкой. - Уж лучше обоюдная и честная ненависть. Михаэль не нашелся ,что ответить, как вдруг из подполья донесся громкий короткий шум. -Что это? – Лицо немца стало жёстким. - ... Крысы. - Замерла девушка, бегая глазами по комнате. Михаэль решил не подзывать своих подчиненных и разобраться с этими "крысами" сам. Он двинулся на звук, прислушиваясь в ожидании новой подсказки. - Что ты ищешь? Это всего лишь крысы! - Громче повторила Мария, следуя за Келем шаг за шагом. -Крысы? – Прищурился оберштурмфюрер, оборачиваясь и глядя на русскую. – Кого ты хочешь обмануть, девка? Шум повторился, лицо Марии исказилось в приступе отчаяния. Она закашлялась, стараясь хоть как-то скрыть шум, исходящий из подполья. Но было уже поздно - Кель, подобно собаке-ищейке, кинулся к нему. Мария не успела пискнуть, как он дернул на себя дверцу. Из мглы подпола на оберштурмфюрера Келя смотрело пятнадцать пар детских темных глаз. Даже в такой темноте было видно, что эти дети далеко не русские. Видны были и синячки под глазками, и впавшие щечки, и дрожащие губки, готовые закричать от ужаса. Они все были разными: кто-то кудрявый, кто-то почти лысенький; девочки и мальчики; самым старшеньким, пожалуй, было не больше 7 лет, а младшим не больше 3х. И хотя все они разительно отличались друг от друга, их роднило что-то общее. Национальность и... и то, что это самые обычные дети. Маленькие, беззащитные, до смерти напуганные и отчаянно желающие выжить. "Все пропало" - пронеслось в голове начинающей паниковать Марии. Девушка хотела в отчаянии уже броситься на немца, но... Грубо выдохнув, ариец резким движением руки захлопнул дверцу. Оберштурмфюрер был одним ребенком в расово верной, одобренной НСДАПом, семье. Его глаза были нужного оттенка, его волосы были цвета выгоревшей соломы – такие люди и красовались на агит-плакатах его родной страны. Он не был похож на тех детей, что прятались под полом. - Здесь все чисто. Уходим. - Опустошенно гаркнул он своим солдатам, направляясь к двери. - Идите проверять дом напротив! - Прикрикнул им Кель, немного замедляясь и останавливаясь около порога. Мария, не отставая от него ни на один шаг, молча замерла за его плечом. - Уведи их. Скоро здесь будет очень много немцев. - Очень тихо, тише, чем даже шепот, и сохраняя при этом суровое лицо, отозвался немец. - Как только вы уйдете. - Кивнула Мария. Она не верила ничьим словам, но верила поступкам. Пожалуй, из всех смотревших на него глаз за последние дни, с уважением и одобрением ему в спину посмотрела только Мария. Когда Михаэль вышел за дверь и открыл калитку, Мария тихо, но слышно, пробормотала по-русски. - Спасибо. Глава 13. Прошлое -Я еще до войны в Германию попал…- Выдохнул вполголоса Райхе вместе с сигаретным дымом, поглядывая на Татьяну. Щеки блондинки покраснели от волнения, она вела диверсанта окольными путями, но все равно боязливо озиралась. - А как твоя настоящая фамилия? - Простодушно поинтересовалась Татьяна. -Э-э-э, не, Танюш…. – Улыбнулся рыжеволосый. – Иначе мне придется тебя устранить… -Но тот фриц… Тот, белобрысый,что нас застукал… Он ведь донесет… - Голос Татьяны дрогнул. -Не успеет. Полковник Рощев прибудет со своим отрядом. – Уверенно проговорил Райхе. - Рощев... Рощев.. - Начала вспоминать девушка. - Лешка что-то про него говорил недавно с Машей. -Лешка? Пиздабол. – Ругнулся Райхе. – Вот так и отпускай людей – всем разболтают. А, что за Маша там у вас? Ты меня к ней ведешь? Татьяна потупила глаза. Знала она Машкин характер буйный и недоверчивый, не говоря уже об их вчерашнем разговоре. - В ее доме детей прячем. Придется вас познакомить, она тебе не рада будет, но нужно будет убедить ее... -А мне никто и нигде не рад. Война идет – фашисты подозревают, кончится – свои заподозрят. – Райхе очень обреченно улыбнулся. -А…Про…Анну? – Робко поинтересовалась Татьяна. – Правда? -Правда. – Как отрезал рыжеволосый. - А...у меня родителей немцы убили. Полгода назад. - Начала рассказывать Татьяна, стараясь сгладить свой вопрос про жену. - Мы тогда в городе жили. А потом, когда я одна осталась, переселили нас в деревню эту. Мы тут все и познакомились с Лешей, с Машкой... -Ты добрая. И привязываешься к людям. – Обершутрмфюрер Райхе обернулся, внимательно глядя на блондинку. – Отучайся, иначе не выживешь. -Но, как же… Как же? - Она улыбнулась мило и простодушно. – Если не держаться всем друг за друга – зачем тогда воевать? Ради чего? - Ради победы, видимо. - Пожал плечами одетый в немецкую форму русский разведчик. Татьяна затормозила у маленького домика, в котором майор Дживас еще не бывал. - Выглядит внушительно…. -Усмехнулся он, следуя за блондинкой. - Чем богаты, тем и рады... - Девушка немного повозилась, протискиваясь через лаз в заборе. Глава 14 .Недоверие Оберштурмфюрер Михаэль Кель нервничал. Реальность была сурова: в двадцати метрах от него русская девчонка прятала еврейских детей. Как она их выведет? Как она сможет? Ведь она может быть связана с партизанами, а, следовательно, уже быть под колпаком у Дитриха Райхе. Ведь не зря у него такая довольная рожа, ведь не зря он уложил под себя ту кудрявую русскую. Все это неспроста. Кель боковым зрением увидел какое – то движение среди деревьев на берегу реки и застыл: к тому самому ветхому домику, пересекая заброшенный сад, направлялся немецкий офицер в сопровождении светловолосой девушки. Лицо Михаэля побледнело - третьего оберштурмфюрера в квадрате просто нет - это был Райхе. - Продолжайте обыск, я на минуту. - Скомандовал он солдатам. Послышались облегченные вздохи жильцов. Без грозного оберштурмфюрера им было бы всяко легче. - Если закончите, а я не вернусь, продолжайте следующие дома. С этими словами под удивленные взгляды немецких солдат, Михаэль Кель покинул дом и быстро направился обратно к домику Марии. *** -Маша, я помощь привела… - Начала Татьяна,входя в дом. Мария обернулась, меняясь в лице – за спиной Татьяны в комнате появился одетый в форму оберштурмфюрера СС молодой мужчина. Мария замерла, глядя то на немца, то на Татьяну. - Шлюха. Мало того что честь предала, сейчас еще и родину предаешь. Она начала судорожно соображать, чем можно хорошенько шибануть этого фрица. Где-то в кладовке были виллы.... -Маша! Он наш! Наш, свой-свой! Разведчик он! Советский майор! – Срываясь на крик, затараторила Татьяна, закрывая собой оберштурмфюрера, с интересом наблюдавшего за Марией. - Наплел тебе, а ты и веришь. - Бормотала девушка, попятившись к кладовке. - Дура наивная. - Я говорил уже с Алексеем… - Подал голос, наконец, офицер, показывая Марии открытые пустые ладони в знак дружелюбия. - Вот видишь, он знает русский! - закивала Таня. - Я тоже немецкий знаю, однако под фрицев не ложусь! - Пробасила на немецком Мария, давая "майору" понять, что она ему не верит и не поверит. -Руки вверх. – Холодный воздух избы разрезали немецкие слова в тот момент, когда дуло пистолета уткнулось прямо между лопаток майора Дживаса. На лице Марии отразилась почти радость. Вечно серьезная девушка даже слабо улыбнулась. Чего нельзя было сказать о Татьяне. - На колени, Райхе, живо! - Прикрикнул блондин. - И шлюхе своей это объясни. -Маша! Маша! Что это?! – Татьяна паниковала, оглядываясь на брюнетку, мёртвой хваткой вцепившись в шинель Райхе. - Немецкий офицер, как видишь. Еще один. - Буркнула Мария, глядя в лицо оберштурмфюреру Келю, и пытаясь увидеть на чьей он все же стороне. Михаэль нахмурился – он не понимал того,что Мария сказала на русском языке, а Райхе не повиновался. -Я выстрелю, Дитрих. – Пообещал Михаэль. - На колени. Нехотя, Райхе все же опустился, притягивая Татьяну поближе. - Так-то лучше. - Одобрил Кель, переводя дуло с лопаток к затылку. - Я с первой минуты нашего знакомства знал, что звания офицера ты не достоин. -Ты ошибся, Кель. – Проговорил рыжеволосый, с трудом собираясь с мыслями под причитания Татьяны, которая начала целовать его руки и чуть не плакала, моля Марию о помощи. Мария же холодно наблюдала за происходящим. "Немецкую подстилку" ей было ничуть не жаль. Ну и что, что они подругами были...Война все изменила За спиной Келя раздался шорох. Дверь открылась, на пороге стоял так не вовремя пришедший за детьми Леша. Немец на миг обернулся, как тут же получил удар по коленной чашечке и Райхе, вставая, со всей силы двинул головой по носу оберштурмфюрера. Инстинктивно отшатнувшись, Михаэль потерял пару секунд, за которые Райхе, не растерявшись, выскочил из дома, увлекая за собой охнувшую Татьяну. - Твою ж мать, Леша! - Выругалась Мария. Кель выбежал из дома, быстро соображая, что лучше делать - пойти на поводу эмоций и кинуться вдогонку за этим чертовым Райхе у всех на виду, когда в соседнем доме стоят его же подчиненные, которые наверняка увидят и тогда его помощь русской девчонке раскроют за ближайшие 5 минут. И Райхе им в этом поможет. Но... если не устроить шоу "немецкие предательские салки", то можно выиграть время. Получаса будет достаточно, чтобы вывести детей из дома незаметно. "И, когда это я решил отдать свою жизнь за еврейских отпрысков, а не за свою родину?" - пронеслось эхом в голове Михаэля, когда он вернулся в дом. - Быстро выводите детей. - Как своим подчиненным отдал он приказ двум русским, смотрящим на него в полной готовности. - У нас есть время, пока он не привел с собой армию сюда. Быстро! - Забирай детей и уходи. - Перевела Алексею Маша, не мигая глядя на немца. - Но... - Леха, который едва понимал, что происходит и почему враждебно настроенная к немцам Мария слушается этого фрица, хотел было возразить, сказав, что убежавший офицер на самом деле русский партизан. - Делай, что велят! - прикрикнула на него Мария, которая, несомненно, была авторитетом, настолько авторитетом, что голос внутри головы Лехи замолк. В конце концов, вывести детей в чужую деревню - их главная задача, а кто там из немцев предатель, уже позже разберутся... -Маш, все плохо… - Рощев на связь не вышел. Скорее всего, его отряд уничтожен, понимаешь? – Глаза Алексея ярко блестели. - Что? - Лицо девушки олицетворяло полную опустошенность. Но, тем не менее, она быстро взяла себя в руки. - Так. ладно... Ладно. Подумаем об этом позже. Девушка направилась к подполью, откидывая крышку и выпуская оттуда маленьких евреев. Они вылазили очень неспешно, боязливо поглядывая на немца, и толпясь около Маши. -Маш…Мы не успеем уже, у нас максимум час. – Голос Алексея был потухшим. - Ты знаешь что-нибудь о том,что ваши идут в деревню? – Мария обернулась к Михаэлю, говоря по-немецки. - В отчетах говорят, что подкрепление пребудет в 6 вечера. - Старался говорить медленнее и четче, чтобы Маша все разобрала, ведь каждое слово важно. - Дальше немцы будут двигаться на восток, к Калуге. Деревню переоборудуют в военный пункт. Понимая, что "своим" он теперь предатель и что за считанные минуты сейчас лишился звания, будущего и цели, бывший оберштурмфюрер Кель решил поставить себе цель новую. Более справедливую и благородную, нежели давя слабых, пробивать себе путь наверх. В конце концов, в этой войне, в родном Берлине его тоже уже никто не ждал... -Леша, бери детей, уводи их к Южной дороге. – Мария обернулась к партизану. – Ты слышишь меня? Он отреагировал не сразу, но справляясь с оцепенением, кивнул, уводя детей из дома через заднюю дверь. -Маша…А..ты? Как ты? Ты с…С НИМ? – Голос партизана дрогнул, когда он кивнул на маячившего позади Марии немца. - Ничего со мной не станется. В конце концов, моя жизнь - не приоритет... Иди быстрее! Или ты хочешь, чтобы немцы пришли и тебя поторопили?! - снова прикрикнула Мария, выталкивая Лешу из дома. - Прощай, на всякий случай. -Маша! Я не брошу тебя! Я вернусь! – Алексей сдерживался, чтобы не кричать. – Маша! – Дети паниковали, становясь по двое и крепко держась за ручки. Те, что постарше, взяли на руки младших. -Я выберусь, Леш. – С грустной улыбкой пообещала Мария. Михаэль видел лицо девушки вполоборота и не понимал сказанных ей слов, но мог поручиться лишь за одно – она только что соврала. Глава 14. Развилка -Стой! Стой! – Наконец, прошипела Татьяна, замирая и дергая на себя разведчика. – Мы не можем убежать! Мы должны помочь в выполнении задания! -Мое задание – успеть эвакуироваться с группой германских войск. – Лицо разведчика было холодным. - Что?.. - Татьяна встала, хватка ее рук ослабла. - Я думала, ты будешь помогать нам! - Я занимаюсь диверсионной работой. – Ветер трепал его шинель. - Находясь среди врагов, я передаю информацию о расположении сил нашей разведке и ухожу в фашистский тыл. – Серо-синие глаза молодого мужчины будто ничего не отражали. Казалось, эту фразу он заучил давно и крепко. – В то время, как наша разведка уничтожает цель, на которую я указал, я уже работаю над новой. -Я не верю… - Татьяна вся дрожала, остро ощутив, как вокруг холодно. – Я не верю… Почему? -Кто, если не я? – Горько усмехнулся майор Дживас. – Мы сможем убежать. – Он протянул ладонь навстречу девушке. – Идем! Татьяна всхлипнула и подала руку. *** Кель давно уже не пребывал в такой растерянности. Подобного бардака его глаза не видели с начала войны, с того самого дня, когда он поступил на службу. Возможно, это потому, что все эти годы за него думали вышестоящие эшелоны. За все это время, Кель не принял ни одного самостоятельного решения, а только исполнял приказы сверху. Надо сказать, хорошо исполнял, раз таким молодым, а уже стал оберштурмфюрером. Это ли была цель Адольфа Гитлера - создать мировую державу людей, неспособных к самостоятельному мышлению, думать за которых будет он один, и, крича им, что они сильнейший и лучший из миров построили, свысока наблюдать за тем, как кто-то реализует его кровавые замыслы, не допуская никакого вольнодумия. В любом случае, не в таком государстве хотел бы жить Михаэль Кель. Почему-то все эти мысли ему в голову пришли только сейчас. Но лучше поздно, чем никогда. - Почему ты решил нам помочь? Кель вздрогнул, оборачиваясь на внезапно заговорившую Марию. Куда теперь ему идти? Что он будет делать при любом исходе войны? Своих он предал, русские его расстреляют без суда и следствия - насколько они были ополчены против немецкой нации... Податься в бега? Искать помилования в незаинтересованной в войне стране, чтобы жить всю жизнь беженцем без прошлого?... - Я и сам не знаю, Маша. - покачал он головой. Немецкая фуражка упала со светлого затылка и прокатилась по полу, глухо брякнув. - Что-то долго... - Пробормотал Кель, заставляя Марию, стоящую у окна, вздрогнуть. - Долго что? - Не поняла девушка, отходя от окошка. На улице никого не было. - Долго этот Райхе собирает за мной отряд... Черт! - он с силой ударил кулаком по столу. - Я не могу просто так сидеть и ждать, когда меня повяжут! - Ну, иди, сходи за ними! - рыкнула Мария, чьи нервы начинали сдавать уже. Она уже несколько раз пыталась связаться по рации с Рощевым - безрезультатно. - Не переживай, к вечеру за нами обоими придут... Ей не дал договорить рокот и шум – по улице, мимо домов, с грохотом пролетали танки, один за другим. Тяжелые, убийственные «Пантеры». -Но …Они же должны были….Вечером… - Михаэль замер, не в силах сказать что-либо еще. Мария быстро кинулась от окна снова к рации. Снова ничего кроме помех слышно не было. - Это «Синица»! Прием! Прием мать вашу! - Девушка с каждым словом кричала громче и громче, будто от этого радиоприемник заработает исправно и поймает нужную волную Михаэль стоял и смотрел, как землю безжалостно взрывают острые гусеницы немецкой бронированной техники. Будто все звуки вокруг исчезли, а сами танки двигались, как в замедленной съемке. -Немец! – Донеслось будто издалека, словно из-за толстой стены. –НЕМЕЦ! Крик стал ярче, Кель вздрогнул, выходя из ступора и оборачиваясь. Мария стояла возле рации, отчаянно глядя на него. -Помоги… - Она прошептала это по-русски, но блондин понял, выхватывая у девчонки рацию и ставя на пол, немец присел, быстро пробуя выйти на нужную волну. -Не может быть обрыва линии? – Резко поднял лицо на Марию Михаэль. – Она рабочая? - Я не знаю! Вчера связь была. Леша так сказал... - Маша приложила руки к губам. Она боялась. Нет, не за себя. За родину. За то, что немцы сейчас попрут дальше... -Есть еще точка? – Сообразил Михаэль. -Да! – Закивала Мария. -Быстрее!!! Русская девушка и оберштурмфюрер СС Кель выбежали через черный вход. Деревня наполнилась грохотом и скрежетом, Мария схватила немца за руку,увлекая в лесок. Через пять минут быстрого бега, Мария остановилась, падая на колени на землю и начиная разгребать ворох жухлой листвы, обнажая накрытую брезентом рацию. -Они уже должны были успеть дойти до дороги… - Шепнула себе под нос Мария, грустно улыбнувшись и поднимая глаза на немца. Маше пришлось пару минут повозиться с рацией, но все же удалось наладить связь. - «Синица», вас слышу. Прием! - Наконец-то грубым мужским голосом с помехами донеслось из рации. - Доложите обстановку. Лицо девушки просияло. И хотя она понятия не имела. как по форме нужно докладывать, старалась излагать свои мысль коротко и четко. - Немцы наступают. Дети эвакуированы к Южной дороге. Прошу дать огонь по координатам 55,1° 37,0°. Как можно скорее.- Выдохнула она, называя нужные координаты. Нет, ошибки быть не могло. - Постойте, но это же... - Да я говорю вам - немцы наступают! - еще громче прикрикнула молодая девушка на военного-связиста. - Очень много немцев! -... Вас понял. Будет огонь. Связь была окончена. Мария устало опустила руку с рацией, сидя на коленях и поднимая голову к небу. - Ты знаешь, сколько времени нужно русским для того чтобы отправить бомбардировщики и открыть огонь? - Тихо и спокойно спросила она у Келя. - Разведка докладывает, что в этом квадрате от 10 до 30 минут в среднем. - Нахмурился он, не понимая, к чему такой вопрос. Он же не понял ни слова из разговора по рации. Глаза Марии сделались пустыми, а на лице отразилась накопившаяся за эти годы усталость. За одну секунду она внешне стала старше на несколько лет. - Засекай время. Будем ждать. -Ждать? – Немец понял все, но еще не верил. Неужели эта неказистая, уродливо стриженная девчонка, вызвала огонь на себя лишь для того,чтобы уничтожить авангард фашистов? - Помолись, если верующий. Бросив эти слова, Мария поднялась с колен и медленной, обессиленной походкой пошла в глубь леса, очевидно, думая о чем-то очень личном. А Михаэль...он так и остался сидеть на коленях около русской краденной рации. Смотреть на небо и ждать. *** Издалека донесся шум, майор Дживас и Татьяна, еще не успеть выравнять дыхание, резко обернулись. -Что… -Тс-с-с! – Приложил палец к губам рыжеволосый. Шум нарастал. Он, подняв лицо и прислушиваясь, вдруг начал хохотать – истерично, со срывом, во весь голос. Смех отразился от старых оголенных осенью 1942-го года деревьев. *** -Там осталось двое наших партизан… - Выдохнул Алексей, передавая одного из самых маленьких детей в руки солдату. До Южной дороги Алексей успел добраться в срок, грузовик уже ждал их. – Мы должны успеть до вечера, когда в Жуковку придут немцы! - Население эвакуируют наши люди, но медленно. - Кивнул солдат. - Пока человек пятьдесят только прибыло к нам. остальные еще в пути. За вашими партизанами я сейчас отправлю еще один грузовик. Алексей хотел было поблагодарить, но странная вещь привлекла его внимание. Птицы, которые до этого кричали во всю глотку, замолкли. Это была глупая примета, замеченная Татьяной, что перед бомбежкой и птицы затихают. Парень снял с головы кепку и поднял голову к небу. Гул. До его уха донесся гул… Над головой партизан один за другим пролетело около пяти бомбардировщиков - в сторону деревни… Алексей, спотыкаясь, чувствуя спазм за грудиной, едва сдерживая слезы, зашагал в лес. С грузовика сорвался один из солдат и догнал его, хватая за руки со спины. -Леха! Леха, прекрати! – Кричал рядовой. - Уже все! Это огонь на себя! - Как же....Как же так...? – В оглушении бормотал себе под нос парень. - Там же остались Маша и Таня... -Они попробуют спастись! – Пообещал рядовой. -Это будет ковровая бомбежка… - Тихо проговорил второй из солдат, не мигая, провожая взглядом бомбардировщики. Алексей без сил осел на землю. Он лучше других знал, что такое ковровая бомбежка. Ведь именно в такой он потерял старшую сестру и бабушку. Забывая о том, что он мужчина, а мужчины не плачут, Леша закрыл лицо руками и его плечи сильно затряслись от рыданий. -Дядя Леш, держи. – Раздался детский голосок. Алексей открыл глаза: маленькая чумазая еврейская девочка, выбравшись из грузовика, протягивала партизану плесневелую корку черного хлеба. -Мы в кузове под брезентом нашли. Не плачь – ешь. – Девочка улыбнулась. The end ;D