Покажи мне, что можешь

       Куратор из агентства приехал на тренировочную базу второй раз за месяц. - Вас все устраивает, мистер Кеннеди? Леону стало смешно. Отличный вопрос. После принуждения к сотрудничеству психологическим давлением и шантажом. - Как у вас отношения с наставниками и сослуживцами? Еще один отличный вопрос. Леон прикусил губу изнутри, пытаясь сдержать неуместную улыбку. "Ты просто недоразумение", - читал в глазах инструкторов. "Ты не наш. Тебя здесь не должно быть" , - видел во взглядах соседей по казарме. Леон Кеннеди не мог с этим поспорить. Он не служил в армии. Не понимал солдатских шуток. С трудом запоминал звания и бесконечные правила. Не обладал базовой военной подготовкой. Учеба в полицейской академии сейчас только мешала. Как и воспоминания о первом рабочем дне... Стоп. Не думай об этом. Не сейчас. Визиты людей в костюмах и пустое личное дело добавляли его имиджу дополнительные краски - армейские традиционно не любили агентство. Но до высоких кабинетов им было не дотянуться. А Леон Кеннеди был рядом. Он был один и давал повод прицепиться. Прошло уже два месяца - и стало только хуже. Его успехи игнорировались. А за ошибки он получал сто крат больше, чем другие. И чем лучше он становился, тем больше давления он испытывал. Поначалу он старался добиваться успехов - это отвлекало от воспоминаний и давало хоть какое-то удовлетворение собой. Но сейчас - просто старался не отсвечивать. Впрочем, это мало помогало.        Леон отследил равнодушный взгляд, скользнувший по свежему синяку на скуле. По разбитым костяшкам. Он знал, что у куратора есть список его посещений медблока за месяц - чаще, чем у других. Собственно, поэтому он и приехал. И по поводу результатов его обучения тоже. Конечно, его никто не бил. Просто инструкторы спрашивали с него как с профессионала. А сокурсники задевали чуть сильнее, чем требовалось на простой тренировке. Но он не был профессионалом. Леону просто повезло - и он выжил. - Меня все устраивает. Отношения ровные, рабочие. Еще один взгляд по разбитой скуле. Леон заметил, что сжимает зубы до боли. Чтобы не рассмеяться куратору в лицо. Наконец его отпустили. Он выходил из кабинета с мыслью, что ему опять придется пройти мимо инструкторов - под их презрительными взглядами. Получасом раньше он услышал в спину: - Опять к мамочке жаловаться побежал. Его не стеснялись. Он пошел по коридору, краем глаза увидев в группе наставников незнакомца - огромная фигура и суровое лицо с крупными резкими чертами. В жилом блоке вчера говорили, что на базу вернулся лучший из лучших, самый опытный, самый строгий и бла-бла-бла. Кажется, называли имя - майор Джек Краузер. Впрочем, Леону было все равно. Он привычно опустил глаза, стараясь не замечать насмешливых взглядов в свою сторону.        - Мистер Кеннеди! - окрикнул его куратор. Поворачиваться не хотелось. Леон почувствовал легкую боль - он слишком сильно сжал кулаки и короткие, обломанные на тренировках ногти впились в мякоть ладони. Инструктора откровенно ухмылялись, глядя на него. - Если вы боитесь о чем-либо рассказать... Боитесь... Леона на секунду выкинуло в ту дождливую ночь. Он снова услышал истошные крики людей, преследующие его шаги, вспомнил отчаянный бег по коридорам и сжимающий сердце ужас... Вернувшись в реальность он почувствовал, что его накрывает.        Майор Краузер изучал личные дела новобранцев. Свежее мясо. Хотя многих он уже знал по предыдущим заездам на базу. Файл на последнего зиял пустотой. Джек вгляделся в фото - юное смазливое лицо. Чужой - не армейский. Леон Скотт Кеннеди. Год рождения. Полицейская академия. Полиция Раккун-сити. Интересно. Подробности инцидента были засекречены, но майор, как и другие, знал историю в общих чертах - вспышка неизвестного вируса, тысячи погибших. Изоляция и уничтожение. Возможно, новичок как-то замешан. А может быть, просто совпадение. Хотя курируют по линии правительства. Джек поморщился. - Подкинули на нашу голову большой секрет, - раздался над ухом голос сменщика. - Мы уже все версии перебрали. - Готовят по заказу очередной кабинетной задницы в личные телохранители? Совмещать приятное с полезным, - Джек еще раз глянул на милое лицо на фотографии и усмехнулся. Майор Краузер любил свою работу и вкладывал душу в каждого солдата. И не терпел особистов с полномочиями, фаворитов чиновников и прочую нечисть. Для него все были равны - никаких поблажек. Более того, он прилагал все усилия, чтобы показать везунчикам пару-тройку простых вещей. Армия - это не сахар. На войне убивают. И все они - потенциальные смертники. На него жаловались, но безрезультатно. Он мог себе позволить больше, чем другие. Он был лучшим инструктором. Главное - боевым командиром отряда спецназа. Прошел не одну кровавую мясорубку с отличными результатами. Он возвращался из пекла - и вытаскивал за собой своих парней. Его ценили и уважали. Поэтому кляузы заканчивались беседой и переводом потерпевших от него куда подальше. Часом позже он прошелся по базе, дошел до административного корпуса подписать бумажки и вдруг увидел того самого парнишку с фотографии. Он шел усталой походкой, чуть свесив голову. Светлые волосы закрывали лицо, но Джеку показалось, что смазливое личико выглядит несколько помятым. Майор остановился посплетничать с коллегами. - А вот и наша принцесса. Наговорилась по душам с очередным жопошником из центра. Майор увидел, как дверь кабинета открылась, и лощеная морда в костюме кинула в след новичку что-то про "не боится ли он рассказывать". Новобранец замер на мгновение и поднял голову. И Джек впервые четко увидел его глаза. И вдруг почувствовал на мгновение удивительную общность с новичком. Невнятное смутное чувство. Словно столкнулся в безликой толпе взглядом с незнакомцем и ощутил - они оба видели всякое дерьмо. Прошли через ад и выжили. Секунду спустя это чувство отступило, оставшись где-то вдалеке, на грани сознания. Кеннеди вдруг начал смеяться. - Вот это да, - услышал майор за спиной. - Он два месяца ходит с постной рожей. Не думал, что он и улыбаться-то может. Но майор ухватил в смехе разные оттенки: горечь, усталость, тоску. И едва расслышал тихий голос: - Кого мне здесь бояться? Ах вот как. Кеннеди уже разворачивался на выход, но Джек успел прочитать по губам четкое: "Идиот", брошенное в сторону чиновничьей рожи.        Майор Краузер шел по территории базы и пытался без особого успеха разобраться в своих ощущениях. Не смог. Однозначным был лишь интерес к тому, что все-таки представляет собой Кеннеди. И констатация простого факта - у новичка действительно милое лицо.        Леон умывался, краем уха слушая оживленные разговоры стажеров. Через полчаса им предстояло впервые встретиться со старшим инструктором по рукопашному и ножевому бою - майором Краузером. Народ был не в меру взбудоражен. Все, кроме Леона. - Тебе, Кеннеди, пиздец. Можешь собирать манатки. Майор таких, как ты, не любит. Очень мило. Месяц назад Леон задумался бы, что имелось в виду под "таких, как ты". Сейчас ему было все равно. Он опоздал на занятие на полминуты - расстрельный косяк для здешних порядков. К чему торопиться, если тебе все равно пиздец? Он ожидал классических подъебок в своей адрес - но встретил лишь пристальный взгляд стальных глаз. Леон встал в заднем ряду и по привычке уставился в землю, слушая краем уха низкий уверенный голос с рычащими нотками. А позже, на отработке начальных приемов вдруг ощутил, что рядом нависла огромная фигура. Он даже не заметил, как майор подошел к нему, и не понял, как долго он стоял рядом. Он почувствовал тяжелую ладонь на плече и напрягся. Но касание было удивительно аккуратным. Приятным. Странно. С ним обычно не церемонились. - Здесь - расслабься, - густой голос над ухом. Без агрессии или насмешки, к которым уже привык Леон. - Локоть - вот так, - еще одно мягкое касание, - кисть тоже расслабь и разверни так. В остальном - молодец для первого раза. Повтори. Леон настолько удивился похвале, что забыл инструкции при повторе, и получил: - Или все-таки ты тупой, салага, - разочарованно-насмешливо. А на что ты надеялся собственно, Кеннеди? Леон неожиданно разозлился на себя и третий раз сделал все вроде бы правильно - но майор уже отошел к его соседу. В следующие пару дней Леон хватал от майора Джека Краузера скупые "неплохо" и пространные "удивляюсь, Кеннеди, как ты дожил до своих лет" и прочие "рукожопый ребенок" и "а я думал, после вчерашнего ты одумался и свалил к своему папочке под бочок, салага". Леон заметил за собой, что снова начал стараться. Ради "неплохо" от Джека Краузера. А позже упрекнул себя за наивность. Майор поставил к нему вопреки правилам бойца в два раза больше и опытнее, чем Леон. Тебе не привыкать, Кеннеди. Леон разозлился на себя, на майора, пропустил первые пару ударов - а потом вдруг забил на все, вспомнил указания Краузера - и через секунду в удивлении смотрел, как его соперник лежит на земле, а его тренировочный нож валяется далеко позади. - Ах, ты сука! - Леон задумался, а проигравший уже был на ногах и схватил его за грудки, разрывая воротник футболки. Леон краем глаза увидел занесенный для удара кулак - что же, это тоже не в первый раз. И услышал резкое: - Стоять. Разошлись. Сегодня у тебя день сюрпризов, Кеннеди. Никто из инструкторов никогда за него не вписывался. Он привык защищать себя сам, как мог. Майор подошел ближе, и Леон смущенно отследил его ленивый взгляд по торчащей в разорванном вороте футболки ключице и дальше - Краузер без стеснения рассматривал шрам на плече. Нервно одернул футболку. - Всегда добивай врага, Кеннеди. Даже если он уже на земле, - майор помолчал, а Леон увидел в прямом взгляде одобрение и изумился от того, как это приятно. - Иди переоденься. Через десять минут продолжим. Минутой позже, меняя футболку, снова почувствовал пристальный взгляд серых глаз, скользящий по голой спине.        На следующий день Кеннеди наблюдал за практическими занятиями, покорно ожидая своей очереди. Избиение младенцев. Смотрел, как огромная фигура инструктора удивительно легко и плавно двигается - пара незаметных движений, и его соперник лежит на земле, корчась от боли. Кто-то сдавался после первого падения, кто-то - старался держаться. Но итог был всегда один - ученик уже не мог встать и тихо уползал в сторону, а майор спокойным голосом, ни капли не запыхавшись, вызывал следующего. - Кеннеди. Заснул? Пришла его очередь. Леон обреченно вышел на позицию, отмечая ехидные ухмылки зрителей. Публика решила, что пришло время того самого пиздеца. Он был последним - видимо, его оставили на сладкое. Через две минуты он ожидаемо оказался на земле, согнувшись от незаметного удара под дых, выплюнул скопившуюся слюну. Услышал хихиканье тех, кто минутами раньше также валялся в ногах майора. Стиснул зубы и поднялся, сжимая в руках учебный нож. Заметил, что майор вынудил встать его против солнца - он практически ничего не видел. Кроме очертаний мощной фигуры и насмешливых серых глаз: Покажи мне, что можешь. Попытался обойти - конечно, неудачно. Разозлился и вдруг вспомнил, как той самой ночью уворачивался в узких коридорах от кошмарных порождений Амбреллы - и неожиданно проскочил под мощным предплечьем. Майор неторопливо развернулся - и снова насмешливо посмотрел. Но Леону показалось, что в его глазах мелькнуло хорошо скрытое удивление. Впрочем, от удара в кисть, подсечки и болезненного падения на землю его это не спасло. Прошли минуты или часы - Леон потерял счет времени. Он опять лежал, чувствуя тошноту от очередного удара. Мелкий гравий впился ему в скулу, а на зубах скрипел песок. Сплюнул кровь, замечая, что вокруг стоит тишина - зрители молчали. - Вставай, Кеннеди. Ты можешь, - услышал резкий голос в ушах. Он удивился - у него не было здесь поддержки, а потом понял - он говорил это сам себе. Оперся ладонью о землю и сжал зубы - боль прошила его от кисти до плеча. Последствия болевого приема минутами раньше. Он с трудом поднялся, нащупывая клинок, его качало из стороны в сторону, словно он был пьян. Болело ушибленное колено. С трудом сфокусировался на огромной фигуре впереди, пытаясь вернуть резкость зрению, и вытер кровь, залившую правый глаз из рассеченной брови. Наконец разглядел резкие черты лица инструктора. Тот смотрел на него спокойно, но сквозь туман показалось, что майор Краузер был чем-то удивлен. Леон тряхнул головой и попытался атаковать снова - и снова не заметил, как майор выкрутил его руку, заводя за спину. Ощутил, как к лопаткам прижалась широкая грудь с мощными мышцами. Предплечье второй руки оказалось у него на горле, слегка перекрывая доступ воздуха. Леон понял, что опять проиграл, и судорожно сжал ладонь на рукоятке ножа. Пытаясь оставить себе хотя бы эту маленькую победу. Майор заломил руку еще сильнее - тело прошило электрическим разрядом боли. Но Леон не сдавался, цепляясь за рукоятку еще сильнее. Ровное дыхание совсем рядом. Очень тихо. Только для них двоих. - Ты что, суицидник, Кеннеди? Действительно ничего не боишься? Леону показалось, что чужие губы коснулись его уха, и в мареве боли почувствовал смущение. Слишком близко. Даже интимно. Он не мог ничего ответить, лишь цеплялся за оружие, практически не чувствуя пальцев, ожидая, что снова окажется на земле. Но майор медленно и неожиданно аккуратно отпустил его. - Свободен. Иди в медпункт, Кеннеди. Леон наконец выронил нож. Пошатываясь, похромал к выходу с тренировочной площадки. Устало удивившись, что те, кто раньше не замечал его - молча расступились, давая дорогу.        Джек Краузер вернулся с занятий со смешанными чувствами. Ничего нового, если дело касалось Кеннеди. Он по-прежнему относился к смазливому новичку с предубеждением. Но не мог не заметить, что парень действительно талантлив. От природы. Отметил, как естественно и плавно он использовал в спарринге с ним даже те приемы, что Джек просто показывал издалека - не отрабатывая с ним на практике. Сегодня он получил новую порцию эмоций. Кеннеди поднимался на ноги вновь и вновь, и Джек понял - он из тех, кто никогда не сдается. Упрямый, выносливый, отчаянный. Сильный духом. Майор Краузер ощутил укол раздражения, вспомнив, что Кеннеди курирует не армия, а спецслужба. Или какой-то хер из правительства, заинтересованный в талантливых и симпатичных мальчиках. Он забрал бы его себе. И задумался, вспомнив, как слышал еще недавно частое дыхание под своими руками и рассматривал тонкую шею с вьющимися от пота светлыми волосами. Как он выяснил, прижавшись щекой к затылку, - еще и удивительно мягкими на ощупь. Просмотрел еще раз результаты за время обучения по всем дисциплинам - заметив в начале удивительно хороший прогресс. А потом застой - и майор знал, почему. Он видел, как Кеннеди достается от других инструкторов и сокурсников. Пообещал сегодня вечером побеседовать с коллегами. Талант нельзя зарывать в землю. А за этой мыслью ощутил сочувствие к Кеннеди. А еще - уважение. Джек не нашел от него ни одной жалобы в личном деле. И ни одного взыскания инструкторам от кураторов новичка. Очевидно, тот просто молчал.        Удивляясь самому себе, Джек протянул руку к внутреннему телефону и набрал медпункт. - Здорово. Кеннеди пришел? И нахмурился, услышав отрицательный ответ. - Он в последнее время нас игнорирует, майор. По ходу перешел на самолечение. Жаль, такой симпатяшка. Мы соскучились. Придурки.        Джек выпил кофе и отправился на поиски Кеннеди. Наверняка искать нужно было в самом тихом углу базы. И чутье его не подвело. Новичок успел доползти до душа и переодеться. И сейчас сидел на голой земле, в изнеможении откинувшись на стену и прикрыв глаза. Мокрые волосы он зачесал за уши, и Джек впервые смог рассмотреть во всех подробностях миловидное лицо. Царапины, синяки под глазами. И подтек крови под носом. Увидел, как Кеннеди придерживает кисть правой руки у груди, и понял, что был слишком резок с парнишкой, удивленный и даже разозленный его упрямством. И его до конца не выясненным бэкграундом. Ты поступил с ним как остальные, Джек. Руководствуясь предубеждением. И почувствовал ревность к тому, под кем будет работать Кеннеди после учебы. Джек поставил себе минус как инструктору и простил себя как человека. - Почему не в медблоке, салага? Встретил обреченный взгляд голубых глаз. Кеннеди попытался подняться, но Джек махнул ему рукой, увидев, что тому хреново. - У меня все в порядке. Заметно. - Встал и пошел в медблок, - майор Краузер уже отвернулся от Кеннеди, как вдруг услышал четкое: - Не пойду. Джек застыл на месте, думая, что он ослышался. Немыслимо. Нарушение субординации. С ним. Майор Краузер не мог вспомнить, чтобы за последние годы хоть кто-то по службе отказался выполнить его приказ. Любого другого на месте Кеннеди он размотал бы на тряпки. Но сейчас его что-то остановило. Он присел на корточки, разглядывая светлую челку и опущенные глаза. Судя по поднявшимся напряженным плечам новичок ждал от него как минимум затрещины. Защищаться не собирался. Но и выполнять приказ - тоже. Джек выдохнул и как можно мягче поинтересовался: - Почему? Заметил, как дрогнули плечи. Кеннеди помолчал минуту, словно раздумывая, нужен ли майору его ответ на самом деле, и наконец ответил: - Не хочу, чтобы они опять прислали сюда... - помолчал, стараясь подобрать слова. - Не хочу с ними разговаривать. Они следят за мной. И вдруг взглянул в глаза отчаянным загнанным взглядом. Джек вспомнил первый и единственный раз, когда видел, как Кеннеди смеется - как раз тогда, когда приезжал гонец от тех самых них. Вспомнил, как это выглядело. Посчитал количество отчетов, которые сдавал сам и другие, отписываясь по этому новичку. И в очередной раз подумал, что с появлением новенького на его базе не все гладко. И тот, кто так заинтересован в Кеннеди, вряд ли ему сильно мил. - Покажи кисть. Джек протянул руку в ожидании - остановив себя от привычной манеры взять и сделать, не спрашивая. Новичок чуть помедлил, испытывая его терпение, и наконец протянул руку. Джек аккуратно прощупал кисть, прислушиваясь к болезненным выдохам. Ощутил странную для него нежность - и снова отругал себя, заметив, что не хочет выпускать подрагивающую ладонь из рук. - Ничего серьезного. Но укол не помешает. Пошли. Кеннеди открыл рот, собираясь снова выдать свое "все нормально", но Джек его опередил. - Не спорь. Я решу. И Кеннеди послушно поднялся, чуть морщась от боли, и молча побрел за ним. Майор Краузер опять отметил, что тот очень терпелив. Джек втащил его в медблок. - Здорово еще раз. Кольни-ка ребенку обезболивающее посильнее. Чтобы покайфовал немного. Неофициально. - Майор... - Коли, говорю. Спишешь по браку. Разбил там, мыши съели. Сам придумаешь. Заметил изумленный и благодарный взгляд из-под светлой челки. Видимо, Кеннеди подозревал, что Джек его все-таки решил наебать. И удивился, что майор сдержал слово. - Завтра отдыхаешь. Тоже неофициально. Иди поспи. Кеннеди еще раз глянул на него до крайности изумленным взглядом и ушел.        В конце рабочего дня майор Краузер собрал коллег и настоятельно рекомендовал оставить Леона Кеннеди в покое. Иначе они будут иметь дело с ним. Народ удивился, но понял. И ушел составлять индивидуальную программу тренировок с новичком. Ему помешал только его напарник по нескольким вылазкам в очередную жопу мира. Джек прочитал в его глазах все, что тот хотел сказать, еще на подходе. - Майор. На тебя это не похоже. - Хочешь сказать, что я запал на симпатичную мордашку и задницу? На базе случалось всякое. Женщин нет, увольнительные редки. Если шито-крыто - никто особо не возражал. - Ну тут ты не одинок. Но ты же знаешь, кто его ведет. Он не наш. Джек разозлился. - Лучше бы вместо его жопы и покрышек в правительстве вы побольше обращали внимание на его способности. Или ты будешь мне рассказывать, что у парня нет таланта? - Да, но... - Никаких но. Просто отъебитесь от него. Я сам им займусь. Майор внезапно ощутил, что ему обидно за Кеннеди. Его ожидаемо услышали - и уже через три недели Джек Краузер с удовлетворением отметил, что результат превышает все его ожидания. Кеннеди буквально расцвел и очень скоро нагибал гораздо более опытных и физически подготовленных рекрутов, чем он сам. Впрочем в чем-то его старый друг был прав. Майор действительно немного запал на Кеннеди. Совсем чуть-чуть. Достаточно для того, чтобы показывать приемы, касаясь руками тела, там, где можно обойтись просто словами. Или просто прогуляться до стрельбища именно тогда, когда там отсвечивает светлая макушка. Или посидеть у беговой дорожки или у полосы препятствий, когда мимо пробегает его новичок. Останавливается, вытирая потное лицо подолом футболки, показывая полоску живота. Майору Краузеру иногда казалось, что он ловит на себе пристальный взгляд из-под светлой челки.        В честь праздника всем дали увольнительную на двое суток. Народ разбрелся кто куда - к кому-то приехали родные, кто-то пошел искать приключения в соседний бар. У Джека Краузера не было родственников. Как и у Кеннеди. И он, вопреки устоявшейся привычке прогуляться по местным шлюхам, побродил по городу, зашел к паре знакомых, и в итоге оказался уже поздно вечером в баре. И с удивляющей самого себя радостью обнаружил в дальнем углу знакомую светловолосую голову. И - приличное количество выпивки. Джек удивился - по лицу Леона Кеннеди сложно было сказать, что он может так отчаянно пить. Джек присел за столик с краю и наблюдал, как его ученик методично и спокойно напивается в лучшей компании - наедине с собой. Не поднимая глаз, не смотря по сторонам. К нему подошла смелая и довольно хорошенькая девчонка - тот как-то виновато улыбнулся, покачав головой. Отошла с разочарованным видом. Время шло и в баре осталось совсем мало народа. Джек смотрел на Кеннеди, гадая, когда уже он упадет лицом на стол. Судя по количеству выпитого - должен был уж как час назад. Джек увидел, как к его стажеру подкатил какой-то хмырь приличных габаритов. Майор нахмурился - разговор явно протекал агрессивно. Наконец Джек поднялся, подошел к Кеннеди и плюхнулся на стул напротив. - Проблемы? Хмырь окинул взглядом его фигуру и свалил в туман. А Джек остался. Леон Кеннеди одарил долгим взглядом пьяных голубых глаз. - Майор Краузер. Чем обязан? - неожиданно мягкая улыбка. Джек усмехнулся. Вне базы можно было забить на субординацию. Хотя с ним мало у кого это получалось. Но он уже понял - новичок не из пугливых. И не жополиз. - Соскучился по своему лучшему ученику. Джек захотел поболтать с новичком - его по-прежнему терзало любопытство. Откуда он. Почему он здесь. Чей он. Вдруг по пьянке проговорится. Но он ошибся - Кеннеди умел держать язык за зубами. Начал издалека. Поинтересовался, как новобранец чувствует себя в армии. - Прекрасно, майор. Всегда мечтал. Настоящее боевое братство. Строгие, но справедливые учителя. Товарищеская поддержка, - Кеннеди был очаровательно пьян и не менее очаровательно язвителен. В итоге в ответ на прямой вопрос после десятка наводящих новичок наклонился к нему ближе, положив локти на столешницу. Чуть склонил голову и с улыбкой еле слышно произнес: - Боюсь, я не могу вам рассказать свою историю, майор. Джек поймал на себе испытующий и удивительно теплый взгляд. - Ведь если я это сделаю, - снова улыбка, - с вами может случиться неприятность. О, как. Шутить изволим. - А мне бы не хотелось этого, майор, - Джек отследил медленный взмах ресниц и оценивающий взгляд. - Ведь вы мне нравитесь. Вы - хороший. Майора подкинуло. Во-первых он почувствовал, что шутки Кеннеди - не совсем шутки. Где-то в глубине пьяных непривычно смешливых глаз он разглядел очень хорошо спрятанный душевный надлом. Предупреждение. Страх. Не за себя - за него. Во-вторых - он не смог разобраться, флиртует с ним новичок или нет. Последние слова звучали странно. По-детски наивно, просто. И твою мать, очень завлекающе. Кеннеди откинулся назад и плеснул себе виски. Джек подумал, что отпускать его до базы в таком состоянии опасно. И решил устроить его на ночь к себе в служебную квартиру. Как раз неподалеку. Майор, будет правильно просто вызвать такси и сдать его дежурному на КПП. Джек еще раз посмотрел на светлые волосы и чистое юное лицо напротив. И приказал внутреннему голосу заткнуться. Они досидели до закрытия. В итоге старший инструктор тащил юное дарование к себе домой, поддерживая за талию.        Впервые за долгое время Леон был предоставлен сам себе. На целых двое суток. Иллюзия свободы. И обнаружил, что ему абсолютно нечего делать. Не к кому пойти. Он даже не мог никому позвонить из старых знакомых. До Раккун-сити. На это стоял строгий запрет. Леон знал, что ему самому ничего не грозит. А вот те немногие хорошие знакомые... Хотя о чем с ними говорить? Старая жизнь ушла. В новой жизни был единственный плюс. Майор Краузер. И этот факт Леона смущал. Он понимал, что не хозяин своей судьбе - и после курса подготовки вряд ли увидит его снова. Но сейчас думать об этом не хотелось. Как не хотелось думать о своих эмоциях, когда крепкие ладони уже привычно ложились на его плечи или бедра, разворачивая в правильную стойку. Это было приятно. Волнующе. Этого не хватало. Поначалу Леон настолько тонул в своих ощущениях от этой близости, что ошибался в элементарных вещах. Майор складывал руки на груди и смотрел на него с четким: Я в тебе разочарован, Кеннеди. Он не знал, что хуже - разочарование в глазах чужого по сути человека, который вдруг стал для него неимоверно важен, - или отсутствие физического контакта. С этим же человеком. Иногда Леону казалось, что майор смотрит на него с интересом, выходящим за рамки профессионального. Или прижимает к себе на секунду-другую дольше, чем необходимо. Леон стискивал зубы и старался не отвлекаться на подозрительное тепло в животе и участившиеся сердцебиение. И шальные, несвойственные ему мысли. Он подозревал, что майор видит его насквозь. И банально смущался. Иной раз он видел пристальный взгляд стальных глаз, скользящий по его телу во время тренировок - и гадал, о чем думает его инструктор в данный момент. Особенно мучительны были тренировки по рукопашному бою. Хотя Леон уже мог составить конкуренцию многим сокурсникам, победа над майором была недостижимой вершиной мастерства. Джек Краузер давал ему возможность показать себя, давал пару-тройку советов и молниеносно валил на лопатки на маты, заламывая руки, фиксируя в захвате или просто придавливая весом. Леон безрезультатно бился под ним и обреченно замирал, кляня себя за то, что таращится как загипнотизированный в чуть насмешливые серые глаза. Они лежали так молча, потом майор поднимался и протягивал ему мозолистую ладонь, помогая встать. Иной раз казалось, что кроме доброй насмешки в этих глазах мелькали другие эмоции, но... Не льсти себе, Кеннеди. Ты ему никто. В итоге Леон решил отдохнуть от навязчивых мыслей и пошел в бар с четким желанием напиться. Через час он, уже порядочно набравшись, заметил знакомые мощные плечи и широкую грудь. Майор сидел через столик и, не скрываясь, разглядывал его. Но не подходил. Леон напрягся, но алкоголь сделал свое дело - и Кеннеди удалось забить на все болт, продолжать пить и ждать.        Теперь он послушно брел рядом с майором неизвестно куда, слушая указания до одури приятным низким голосом: - Налево. Направо. Не споткнись. Чувствуя под ладонью крепкую шею, за которую цеплялся в попытках не упасть, и обнимающую его за талию знакомую руку. И думал, что даже эта мимолетная забота - скорее всего из вежливости - удивительно приятна. - Внимательнее! Он споткнулся и чуть не съехал задницей на землю. Майор поддержал его за талию, не давая упасть. Леон почувствовал, как футболка задралась, и горячая ладонь оказалась на его голом боку, на ребрах. И прошлась вверх-вниз подушечками пальцев по оголившейся коже. Майор внезапно остановился. Леон попытался понять, не почудилось ему, но соображать было особенно трудно. Он был безнадежно пьян, вдобавок - смущен и растерян. Единственное, что оставалось, это спрятать лицо на широкой груди рядом. Отличный ход, Кеннеди. Не застрелись потом на полигоне от стыда. Он слышал стук чужого сердца. Ночной воздух холодил кожу, и Леон понял, что не ошибся. Он отчетливо чувствовал поглаживания на своей коже. По ребрам вниз, до бедра. И обратно. По-мужски грубые, без лишней ласки, но сногсшибательно приятные. Леон, ощущая вспышку пьяной самоуверенности, решил, что лучший выход для него - просто стоять и ничего не делать. Снять с себя ответственность за происходящее. В конце концов он слишком много выпил - раз, он со своим инструктором, старшим по званию - два. Начальнику виднее. И замер, вжимаясь в прокаченное долгими тренировками мощное тело рядом, краем уха уловив тяжелый долгий выдох. Словно обычно малоэмоциональный майор Джек Краузер старался успокоиться. Леон мог стоять так бесконечно долго, но у его наставника были другие планы. Он почувствовал тяжелую ладонь на затылке, пальцы, зарывшиеся в волосы, и майор без лишних церемоний отвел его голову назад, пытаясь заглянуть в лицо. Леон некоторое время полировал взглядом подбородок со шрамом перед собой, пытаясь вытряхнуть из головы лишние градусы. Грустно осознал свое поражение и наконец посмотрел выше. Скользнул взглядом по четким чертам лица и уставился в знакомые суровые глаза, ощущая себя пьяным и беспомощным. Вынес долгий изучающий взгляд - по лицу, губам, шее, снова в глаза. Ладонь прошлась по затылку, взъерошив волосы, и легла на подбородок. Снова без нежности, но с силой. Леону стало неуютно под этим пронзительным взглядом, он попытался мотнуть головой. Безуспешно - из этой хватки не вырваться. Он сдался, послушно застыл, отследив свое частое дыхание. Наконец майор Краузер насмотрелся вдоволь - видимо считав все, что нужно в его глазах - и потащил его дальше. Единственное, его шаг ощутимо ускорился. Леон смирился. Они молча прошли еще десятка два метров, свернули в переулок. Поход к двери вверх по ступенькам у Леона вызвал некоторые затруднения, но майор Краузер ему технично помог - просто подкинул за шкирку к квартире. Щелчок замка - дверь за спиной Леона закрылась.        Он попытался оглядеться - комната была странно маленькая для огромной фигуры его инструктора. Очень чистая. Леон углядел кровать у дальней стены, почему-то смутился и предпочел смотреть в противоположном направлении. Но там он встретил снова тот самый пристальный изучающий взгляд. Майор медленно оглядел его с ног до головы, словно видел в первый раз, и Леон прочитал огонек удовлетворения. Тот будто оценил его заново - и пришел к выводу, что его ученик выглядит вполне достойно. Его, майора, стараниями. Кеннеди, надо бы что-то сказать. Леон задумался, пытаясь вспомнить, что люди говорят в таких случаях - желательно, поумнее, но майор решительно прервал его мучения. Секунда - и Леон почувствовал тяжелые руки на плечах. Его просто развернули лицом к кровати и толкнули животом вниз. Он внезапно разозлился, перевернулся на спину, сел - и оказался лицом к лицу с Джеком Краузером. - Руки подними. Злость куда-то улетучилась, Леон поднял руки, и футболка улетела куда-то за кровать. Словно на тренировке по телу пробежали крепкие ладони - это было привычно и очень долгожданно. Заметил за собой, как участился пульс, как по телу прошла горячая волна, как часто вздымается его грудь. Увидел довольную улыбку уголком губ напротив. Майор уверенно провел костяшками пальцев по его скулам, задержался у губ, и Леон, не успев осознать, что делает, потерся щекой о грубую кожу, приоткрыв рот, чувствуя секунду-другую, как кончики пальцев мазнули по кромке зубов. На этом прелюдия закончилась. Его снова положили животом вниз и одним движением стянули кроссовки, шорты и нижнее белье. Леона вполне устраивал такой минимализм в постели. Правда, сквозь возбуждение и алкоголь он все равно чувствовал стыд и неуверенность из-за отсутствия опыта. Уперся лбом в сложенные руки, стараясь расслабиться, приподнял бедра, позволяя подложить под живот подушку. И его снова повело от уверенных сильных рук на теле - майор провел ладонями по позвоночнику вниз, огладил ребра, сжал бедра цепкой хваткой, снова царапая кожу. На секунду руки исчезли, Леон непроизвольно дернулся - но ощутил, как Джек коленом раскинул его ноги, вытянулся рядом, придавив его своим телом. Ощутил прохладные влажные от смазки пальцы меж ягодиц. Уткнулся лицом глубже в предплечья, но вдруг почувствовал руку на затылке - его инструктор хотел видеть его лицо. Леона остро пронзило чувство стеснения, но он не стал упрямиться. Машинально закусил губу и послушно повернул лицо навстречу тяжелому страстному взгляду, изгибаясь телом так, чтобы Джеку было удобнее дотягиваться второй рукой до его бедер. Тот навис над ним близко-близко, и Леон опять смутился - неужели они будут целоваться? Но майор Краузер просто смотрел на него, зарывшись ладонью в волосы, медленно пропуская пряди между пальцев. От этих движений Леона пробила дрожь, он не мог справиться с дыханием и не мог отвести взгляд от глаз напротив. Коротко выдохнул, ощутив внутри первый палец - просто необычное ощущение, не хорошо и не плохо, и... - Ш-ш-ш. Спокойно, Леон, - прошептал ему в губы Джек Краузер. Как странно звучит свое собственное имя, сказанное этим голосом. Впервые за все время знакомства. Успокоиться, конечно, не получилось - с непривычки он зажимался, смущался, понимая, как беззащитно и уязвимо выглядит его взгляд, слыша свое сбивчивое дыхание, - и в тоже время чувствовал, что именно это и нравится майору. Видел, как серые глаза с расширенными от возбуждения зрачками становятся чуть теплее, как ладонь в волосах скользит вниз по затылку к шее нежнее, чем раньше. Леона тащило от алкоголя и нервов, от долгожданной близости, от непривычного ощущения наполненности на грани боли. Майор по-особенному нажал там, внутри его, еще раз, и еще, и Леон не смог сдержать короткий тихий стон, качнув бедрами навстречу пальцам, закрыв в истоме глаза. Почувствовал чужие губы на своих губах, короткий агрессивный поцелуй - почти укус. Пальцы внезапно исчезли. Майор приподнялся, заставив раскинуть бедра еще шире, уперся рукой в поясницу, и наконец вошел в него. Леон чувствовал медленные толчки, давление мощных бедер, слышал тяжелое дыхание и хлюпанье смазки. Постепенно тянущая боль первых мгновений ушла, его тело привыкло и подстроилось, и Леон, удивившись самому себе, то ли попросил, то ли приказал: - Глубже. Джек на мгновение замер в нем, склонился ближе. Леон ощутил затылком его горячее дыхание. Каким-то шестым чувством уловил, что тот улыбается. Майор его поставил на колени одним рывком, прогнув словно куклу - как ему удобнее, впился мертвой хваткой в бедра, фиксируя на месте, стал иметь глубже и жестче. Леон вцепился в простынь, сжимая пальцы до боли, кусая губы, пытаясь задавить стоны. Это было хорошо. Они долго трахались - тихо, без поцелуев и разговоров. А в конце майор просто просунул руку между их потными телами, обхватил член и в пару движений довел Леона до оргазма. Его сжало на члене Джека, накрыв волной наслаждения, он снова почувствовал руку в волосах, повернул лицо к майору, получил опять короткий поцелуй-укус и, уже падая в изнеможении на матрас, ощутил, что Джек кончает в глубину его тела. Они лежали рядом, пытаясь прийти в себя. Леон чувствовал, как внутренняя сторона бедра становится липкой - из него вытекала сперма. Попытался подняться, чтобы дойти до душа, но майор рывком кинул его на кровать, обратно, прижимая предплечьем за шею ближе к себе. Сил бороться не было - измотанный, он начал проваливаться в сон, чувствуя уходящим сознанием поцелуй любовника в влажный от пота висок. Непривычно нежно и мягко. Леону было хорошо.        Джек лениво открыл глаза и увидел, что рядом самом краешке кровати сидит Кеннеди. Время 7.30. Он поспал часа четыре, Леон и того меньше. Окинул взглядом влажные волосы и понял, что тот уже давно проснулся. Скользнул взглядом по спине - Кеннеди уже надел футболку, потом привстал, натягивая шорты и Джек увидел на белой коже бедер синяки. Его работа. Вспомнил их секс и посмеялся над собой. Одно время он, как и многие, допускал мысль, что Кеннеди из тех, кто делает карьеру через задницу. Что его прислал к ним на базу для проформы его покровитель поставить галочку о прохождении самых крутых спецкурсов - чтобы было о чем рассказать на приеме, попивая шампусик с оттопыренным мизинчиком. Бред. Невинное лицо может обмануть, но не реакция тела. Не глаза, в которые он смотрел в полутьме. Майор отследил, как Леон бесшумно встал, взял в руки кроссовки и неслышно ступая пошел к выходу. Удивительно - он спал очень чутко, но пропустил момент, когда Кеннеди поднялся в первый раз и ходил мыться. Стареешь, Джек. Или доверяешь на сто процентов. - Даже кофе не попьешь? Посмотрел, как чуть дрогнули лопатки. Пришел к выводу, что Кеннеди прекрасно знал, что Джек проснулся. И все равно пытался свалить молча. Закинул бы свой первый секс с мужчиной на задворки сознания, определив в категорию ошибок по пьянке. Не позволяя себе думать о том, что Джек четко увидел в его глазах вчера. Что майор Краузер явно небезразличен Леону Кеннеди. Впрочем, Джек уже догадался, что у новичка полно секретов. Он видел интересные шрамы на спине вдобавок к плечу. Он мог бы понять это сразу, при первой встрече. Если бы майор Краузер с его до черта большим количеством боевых часов прислушался к себе внимательнее, не позволив упустить то мимолетное чувство товарищества и понимания между ними, тогда еще незнакомыми людьми. Леон обернулся - видок так себе. Похмелье, мало спал, много нервничал и долго трахался. Джек поднялся, сгреб грязные простыни и кинул на пол. Взял свежие. - Закинь в стиралку. Разглаживая свежее постельное белье краем глаза видел, как Леон едва заметно вздохнул, аккуратно поставил кроссовки на место и выполнил задание. И снова замер, ожидая дальнейших указаний. Джек понял, что ему очень комфортно с Кеннеди. Помимо таланта, он не из болтливых, не спорит, не задает лишних вопросов, умеет учиться и выполнять приказы. И видимо, секс любит погорячее. Идея перетянуть Кеннеди к себе, в армию, стала еще более привлекательной. Майор пообещал себе заняться этим серьезно. Но позже. Сейчас он усадил его за стол, еще раз глянул на лицо - и заменил кофе чаем. Сделал бутерброд. Накормил. Наконец уперся взглядом в усталые, еще полупьяные, голубые глаза. Посмотрел на плечо с скрытым под футболкой шрамом. - Дай угадаю. Ты встрял в эту жопу с Раккун-сити. Выбрался. Тебе показалось, что это случайность, но на самом деле нет. Тебя подцепили искатели талантов из правительства, и вот ты здесь. Увидел, как Кеннеди едва заметно нахмурился и сжал губы. - Тебя просто поставили перед фактом и у тебя нет выбора. Увидел, как пальцы вцепились в чашку. Видимо, прессанули его знатно. - Ладно, посмотрим... Леон понял его без лишних слов и покачал головой. У вас ничего не получится, майор. Меня не отпустят. И опустил глаза. Но Джек успел увидеть болезненное усилие над собой. Кеннеди не позволял себе надеяться на его помощь. Чтобы не страдать от несбывшейся надежды. - Ладно, давай еще поспим. Майор решил свернуть неудобную тему, автоматом перебирая в голове фамилии высоких чинов, к которым бы он мог обратиться на счет Леона. Завалился в кровать, подтянув к себе Кеннеди, которому почему-то пришло в голову улечься на самый край, подальше от него. Включил фоном телевизор. Леона вырубило почти моментально, а Джек еще полчаса лежал, машинально поглаживая шрам на плече и слушая тихое дыхание . К вечеру Кеннеди явно отлежался и опять захотел свалить от своего наставника. Уже более настойчиво. Майор Краузер без зазрения совести использовал преимущество в силе и опыте и подключил административный ресурс, надавив авторитетом старшего по званию. В итоге Леон сдался и снова оказался под ним с раздвинутыми ногами. Утром они едва не опоздали к построению. Такого за майором не водилось со времен первого года службы еще в рядовых.        Выяснилось, что Леон Кеннеди может себя держать в руках гораздо лучше своего учителя. Более того - может использовать подлые приемы ради победы. Джек в очередной раз завалил его на маты на индивидуальной тренировке и замер. Леон взглянул на него невыносимо зовущим взглядом и чуть раздвинул ноги. Знающий сто и один прием обмана противника старший инструктор Краузер выехал на мгновение, а Кеннеди моментально вывернулся из-под его тела и оказался наверху. Джек разозлился, но моментально оттаял, увидев мягкую улыбку. Леон склонил голову и тихо спросил: - Мы деремся или трахаемся, майор Краузер? То и другое, Леон. Майор скинул легкое тело с себя, поднялся и пошел закрывать спортзал на ключ. Время шло быстро. И как-то Джек обнаружил своего лучшего ученика перед расписанием занятий на стене, которое вел его личный инструктор. Леон смотрел на ряд зачеркнутых красными крестами дней, на пометки о будущих занятиях, а дальше, через месяц - уже экзамены. И пустота. Его лицо было спокойным, но Джек, положив руки на плечи, ощутил, как в нервном спазме зажаты мышцы. Майор Краузер обзвонил всех, кто мог ему помочь. И впервые за всю карьеру в армии натолкнулся на стену. Ничто не помогало - ни его заслуги, ни награды, ни связи. - Не лезь в это, майор. - Забудь, Джек. - Остынь, Джек. - Не связывайся, Джек. Он ничего не сказал Кеннеди, а тот молчал. Джек видел обреченность в его взгляде, зажимая Леона в очередной раз в тихом углу после тренировок.        Сдача финального экзамена прошла необычно. Их с Кеннеди без предупреждения закинули на короткую боевую миссию. Через три дня после возвращения - еще на одну. И еще. Идеальные результаты. Джек сделал еще попытку, ссылаясь на высокие показатели. Бесполезно. Он ничего не мог сделать. В последний вечер он нашел Леона в пустой душевой. Он сидел на корточках у кафельной стены, в тех же футболке и шортах, в каких был на последней тренировке. Опустив голову и закрыв лицо ладонями. Джек присел рядом, опираясь спиной на холодную влажную стену. Помолчал. Потом обнял за плечо и мягко притянул к себе. - Прости меня, Леон. Кеннеди вздрогнул, выныривая из своих мыслей, и тихо сказал: - Ты не виноват, Джек.        Утром майор Краузер смотрел из окна, как его лучший ученик идет по периметру базы к выходу. За Кеннеди приехала целая делегация шишек из столицы. Джек видел, как какой-то мудак в дорогом костюме протягивает Леону руку. Видел спокойное лицо Кеннеди, протянувшего руку в ответ. Но он слишком хорошо знал своего Леона - даже с расстояния разглядел сжатые губы и едва заметно сведенные брови. Леон Кеннеди уехал, так ни разу не оглянувшись назад. Майор Джек Краузер получил очередную благодарность за отличную работу.