По симпатии

День начался для Ман-Ди лучше некуда. Он проснулся не от перебранки под дверью, предусмотрительно убранные в шкаф шоколадные печенья не раскисли под палящим летним солнцем из окна, а на кухне разведчик напугал его со спины не когда он нёс кружку чая до стола или жевал тосты, а чуть позже, когда он мыл посуду – и мог наклонить ложку под струёй воды и со злорадством облить его. В промежутке он попытался объяснить пару чужих снов, разбрызгал жидкую кофейную гущу и чуть не расколол блюдце, пока учил гадать на ней и лихо переворачивал кружку, дабы стекало по стенкам. А истолковать тёмно-бурые силуэты на светлой скатерти не успели до ворчливого Инжи, который прогнал всех к разделочным столам и занялся экстренной стиркой на месте происшествия. И Ман-Ди убедился, глядя на его барахтавшийся по луже с мыльной губкой Оружейник, чьи резкие и интенсивные вращения сдерживала перчатка: сегодня ничто не способно вывести его, снайпера, из себя. Если звёзды сойдутся и, помимо всего, на необъятном и муторном Апварде он пересечётся с… предметом, то счастью не будет предела. Небо без облаков и горячий пустынный воздух не сумели разморить капитана RED, ещё в юности насквозь прожжённого австралийским солнцем; минутами позднее его команда сложила оружие и спряталась в теньке в бездействии – их снайпер затеял негласную дуэль со снайпером вражеским, бесконечно унижаемым день ото дня. И их лень объяснялась отнюдь не страхом быть убитым пулей от винтовки, ведь синий промахивался намного чаще Ман-Ди, а тем, что неинтересно было по жаре всей толпой догонять чудом выжившего, перелеченного или патологически шустрого, наёмника из BLU, косить его единственной липучкой и ползти обратно до крыши. -Говорю как снайпер снайперу: сдавайся! Синий с ненаглядной Безделушкой не бросал стрельбы, но Ман-Ди упорно не давал ему накопить головы, рубил по дороге к возвышенностям. Изредка опускал дуло к вагонетке и, всадив в лоб одному толкающему, разгонял остальных смельчаков по укрытиям, посмеивался; искал по всей территории кое-кого, кто скрасил бы его рутину. Считал столь скорое доминирование над медиком слишком простым достижением и потому зазорным. Когда кто-то из красных выныривал в казачке или конге, Ман-Ди складывал винтовку и со всех ног мчался составить им компанию, подпускал к себе и синих, но быстро падал от пули мстительного соперника. "Что ты за дрянь?" -В чём проблема? – В начале второго раунда он выговорился тем, кто вовремя не отпрыгнул от него на ракете или гранате. – Я делаю за вас половину работы, напрягитесь хоть раз. -Не в такое пекло, - фыркнул скаут. -А кто вам мешает из тени стрелять? Так не годится. -И как нам эту половину между собой поделить? Трудно, - сказал инженер, к которому за весь предыдущий бой не возникло нареканий. Они свернули к балкону, обложенному шифером от огня СИН, Инжи застроился под ногами Ман-Ди, напоследок стряхнул с турели и раздатчика пыль от его подошв, что сочилась через хлипкие доски. Снайпер то бродил по балкону, то спускался к нему. -Я ведь пока перезаряжусь, они гурьбой докатят вагонетку до точки, да, Джек? Один я не управляюсь. -Что б ты ни сказал, всё как будто хвастаешься. -Ну не-е-ет. – Раунд начался, обе команды завопили, загремели орудия, а снайпер нарочно не поднялся. – Я живой человек, тоже промаз… -Не похоже. Во-во-во, глянь!! В очередной раз Пиро переключил пламя на сжатый воздух, чтобы сражение не показалось ему чересчур лёгким, и отбросил ту парочку из RED, что никогда не считалась с совестью и неписаным военным кодексом: медика и поджигателя с Флогом. Ман-Ди приставил прицел к носу, затаил дыхание, искренне распереживался за противника. Если он насмерть сожжёт Уберменша, не видать ему покоя до расхода по общежитиям, медик не перестанет отвечать ему на страшное оскорбление ранимой немецкой чести. Пиро подпалил ему халат, сделал выпад и подбросил аирбрастом с пригорка – и так рассчитал угол, намеренно или случайно, что Уберменш полетел под небеса как снаряд сигнальной ракетницы, опрокинулся в смертельную яму. Его подручный остался с коллегой на одном уровне, обомлел на секунду и бросился в атаку по прямой, Пиро сдул и его в том же направлении – а там снайпер СИН очнулся и подбил его на максимальной высоте, когда он замедлил утомительные и бессмысленные кувыркания над пропастью. Смех Ман-Ди оборвался. -А эта сука… Без неё красиво падали, нет, поучаствовал. -Как старый дед ворчишь! – выглянул с первого этажа Джек. – Людвиг и то неприхотливей тебя. -Сравнил!.. Две разные планеты мы с Людвигом. -Вот опять. -Да уймись ты, смотри за туре… "А-а-а, помогите кто-нибудь!" - Инженер отчаянно залязгал ключом по металлу и не сбил третий из жучков, Шпион синих, кажется, приставил ему нож к горлу и не убил. По горестным крикам Джека Ман-Ди с замиранием сердца понял, что Спай заново заложил телепорт, чтобы никто не помешал их игрищам, и турель, чтобы она не будоражила лазутчика в маске, - а раздатчик сам собой рассыпался на обломки. "Почему он, а не я?" Ман-Ди не стал поджидать его у лестницы или вертеться в паранойе, потому что не хотел отпугнуть этим Шпиона, если он зачем-нибудь полезет наверх – собственная неприкосновенность была Спаю дороже союзников. Джек хрипел, лопотал, ныл в шпионскую перчатку на его губах, и снайпер расхаживал по балкону как босиком по раскалённым углям, не смел прямо потревожить бойцов, но ссыпал грязь и песок им на затылки. О дуэли, слежке за нервным Людвигом, увлекательной пальбе теперь не могло идти никакой речи. Шпион, однако, не пришёл к нему, прикончил инженера уколом в спину и исчез, а там Ман-Ди поймал ракету грудью в упор. Когда он возродился и взобрался к балкону, то обнаружил там, у стенки, своих товарищей, слепленных в одну шевелящуюся красную свалку, в единый ржущий, хлюпающий пивом и бормочущий организм. Его головы, случайно вытесненные либо высунутые для обзора обезлюдевшего спавна BLU, чаще всего ловили пулю из ворот, и тело отпадало от плотной массы, и его отпихивали под солнце до воскрешения. -Отбили? – Ман-Ди уселся с другой стороны балкона. -Их Уберменш с Поджигом пасут, ты посмотри, - кивнул солдат на две фигурки, белую и красную, мечущиеся у скал. – А нам чем заняться? Джек, вон, пушку ремонтирует, шпион тоже где-то потерялся. -Хвалю, - его перебили: -Видел, как медик летал? -А как же. -Это их план. - Скаут выпутался из тяжёлых туловищ, что облокачивались на его кости и кряхтели от неудобства, и выдавил продолжение: - Пока Пиро с этим фейерверком балуется и нас отвлекает, их шпион… -Тебя? – засмеялся Демо. – Повезло, значит. -Сам хорош. -А вот нет! -Думаешь, у меня под каской слепые глаза? Ман-Ди взвёл винтовку на синего снайпера, что аккуратно, черепашьими шажками выходил с ресэплая и изучал местность, но не сразу нажал на крючок, с хитринкой покосился на Фёдора с бананом. -Хочешь? – откликнулся тот. -Хочешь. -А он тебя не хочет! – встрял разведчик, куча-мала захихикала. "Иди ты знаешь куда… - Снайпер снова обратился к полюбившейся жертве. – Ребят, мне бы знаете где спрятаться?" -Со Шпионом в буше. -Да заткнись, - его тоже пробирали смешки, но не такие весёлые. – С вашего боку, около этой щели. -Ну так влезай, не робей. -Меня там ещё не хватало. -В тесноте да не в обиде, - улыбнулся Фёдор, душевно не одно целое с этим организмом. -И так жарко! – с надрывом крякнул разведчик, высунул согнутые ноги и протянул над Демо. Снайпер увидел в прицеле, как бессовестная пара из RED загнала медика и пулемётчика, тоже неуязвимых, к обрыву и как синий инженер понёс ящик к настилу с маленькой аптечкой, молча поставил турель – которую Ман-Ди вынес по щелчку заряда; "Прости". Ман-Ди перетекал на корточках то вправо, то влево, давил радостную лыбу, разговаривал с "кепкой" напротив, припадал к полу и окончательно сбивал её с толку. -Ой, ой, ой, забегали, что бегаешь? Страшно? Уймись. Встань прямо. Да-да-да… Ровнее… Да! Вот так. -Ман-Ди. -Ой? -Интересно тебе? -А то. -Шпиона не видать? -Не-а… -Он за тобой. -За-а-аткнись, - он прошипел и оглянулся. "Если ты дашь ему банан, он не будет грубить. Да же?" - и снайпер угукнул. "Пусть его Шпион угощает бананом". -Вы отвратительны. Ребзя! -Чего ещё? -Они с убером вышли, вставайте! -А Менш где? -Завалили. Вперёд, мерзавцы! Поднимайтесь… "Его завалили? Твою ж, серьёзно" - Демо спихнули кубарем на землю по первому зову Джека, за ним лениво посыпались мистер Доу и скаут. Соскочил и Ман-Ди, осел в укромном углу и не дождался врагов, наорал на разведчика, который юлил перед его прицелом, и снайпер BLU пробил ему висок в очередном его гневном выпаде. Фёдор прекратил доедать банан в трёх метрах от окровавленного трупа. -А выступал больше всех, - оскалился Демо и накидал липучек рядом, у входа в шахту; чтобы не портить пулемётчику трапезу, со скаутом в четыре руки утащил Ман-Ди в околоток, место его былой засады. Они очистили дорогу и развлеклись этим, пока солдат с двумя безумцами и красным шпионом оттеснял СИН домой, обернулись – и увидели Ман-Ди возродившимся. -Никто над моим телом не ругался? -Нет, кому ты нужен. -Спасибочки. Как досадно умер, поди ж ты, - переливисто протарахтел он, безбоязненно встал с винтовкой на видном месте, достаточно долго примеривался без обычного шёпота. Скаут бросился вперёд на атакующих BLU, прянул от предсказуемого синхронного залпа по себе, нырнул назад к Ман-Ди, опять маякнув перед его прицелом – и он выхватил нож. -А-а! Шпион СИН ушёл в инвиз, заставил красных в панике размахивать бутылкой и катаной и разрывать ракеты о потолок и ноги союзников, очутился у вагонетки и помог протащить её – и вернулся под личиной скаута, поймал Демо за шею и уволок под лестницу на верхний мост. СИН катили бомбу, сидели на ней верхом, отбивались от дробовиков и пулемёта, Людвиг с Тавишем избавляли дорогу от турели, пока Шпион доводил подрывника до стона, менявшего окраску с каждой щекоткой тонкой руки под бронежилетом, с каждым лёгким укусом за ухо. "Нас атакуют!" - рявкнул солдат синих, и движения замерли, и улыбчивый Демо слабо задёргался в надежде на продолжение. Спай так его раздразнил, что когда повернул спиной к себе, он ожидал дальнейших сомнительных ласок, но не смертельного удара в позвоночник. Шпион оставил забавы, зашёл с тыла, положил тех, кто изловчился и удрал от ракетомёта и кирки. "Что, кого я упустил? – солдат обернулся на предсмертные крики. – Благодар-рю, солдат", француз быстро помахал ему в знак неизбывной симпатии и расположения, скрылся – и вполоборота наткнулся на снайпера, кукующего за шестом. Ман-Ди не проморгал своего, ухватил Шпиона за талию, но не выделил секундочки изучить его миловидное и моложавое для неполного сорокета лицо. -Я один в живых остался? Добьёшь?.. – Он обнял Шпиона и стиснул его плечи своими, не дал ускользнуть. Нож выпал из тканевой перчатки после череды безуспешных замахов, засыпался песком под туфлей; Шпион смирился. – К Джейну бы и пристал. – В его голосе крепло неудержимое придыхание. -Он лидер моей команды. -Это мешает? -Определённо, - он слегка изогнулся под склонившейсяголовой Ман-Ди, губы которой с неуклонным намёком тянулись к его открытым миру губам. -А если я тебя за воротник схвачу, тоже?.. -Не посмеешь! Снайпер не настоял, поберёг его пиджак от грубых прикосновений. Под его сухими и сильными пальцами сминалась одежда, коей по штату не полагалось копить на себе вмятины, растяжения и складки, чего уж говорить о шпионской коже. -Спасибо, что отучил Дональда перед прицелом прыгать. -Пожалуйста. Ман-Ди выждал с ним полминуты, чтобы проникнуть на пустой спавн красных, а затем в комнату телепортации в общежитие – или чтобы уделить лишние секунды вкрадчивому вынюхиванию его парфюма и волос под маской, Шпиону предоставлялись варианты того, на что надеяться. Он согласился провести будний день в его спальне, где воздух пропитан тягучим древесным ароматом, распускавшимся всё удушливее в знойные дни, и откуда Шпиону просто так не выбраться. Согласился, чтобы, возможно, преподать Ман-Ди пару уроков и пожать плоды сего учения самому. Шпиона изумляло отсутствие заметной ревности во фразах, в отношении Ман-Ди к нему, предмету, обожаемому больше всего на свете – кроме, очевидно, терпеливых и добросовестных приёмных родителей. Что снайперу до того, как безрассудно растлевает Шпион его подчинённых посередине боя и отбивает от защиты контрольных точек, обращает их податливые умы и тела к запретным стезям и т.д и т.п. Шпион готов был поспорить, любит его Ман-Ди в полном смысле слова или по неопытности превозносит свои телесные порывы до уровня истинной духовной любви, которого в жизни достигает не всякий счастливчик. Ман-Ди вёл его за руку по базе RED, будто Шпион никогда не брёл по этим скрипучим деревянным ступеням и не знал поворотов. Знал едва ли не лучше самого Ман-Ди и компании, потому что приходилось прятаться в местных кладовых и служебных каморках, потому что не к одному Ман-Ди захаживал по собственной воле, тоскуя по мужчине из здешних краёв. И его умиляло, как Ман-Ди оглядывался на него, боясь потерять на полпути – обнаружить на его месте швабру с каркасом человека и с тёмно-синей перчаткой на надувной резиновой... Шпион по привычке раздумывал о стратегии побега, как и в любой раз, когда Ман-Ди тащил его в свою кротко охраняемую обитель; их могли застать на каждой стадии уединения, от прелюдии до окончания и спутанного блуждания по комнате, благочинного общения за чашкой чая. Шпион исполнял назначенные ему, видимо, небом обязанности почти механически: отвечал на беспокойные вопросы Ман-Ди односложно и холодно, но утешающе, переплетал его язык со своим, щекотал ему рот, а тем временем расстёгивал его пряжку и подтягивал к постели, не заправленной с утра. Как будто ему хотелось быть подмятым этой самонадеянной нестриженой шпалой, которую вряд ли кто-нибудь полюбит на этой земле. Снова на Шпиона как будто уронили вешалку с ворсистой шубой и вдавили в тело до синяков. Иногда её твёрдые плечики упирались в подушку, по сторонам от Шпиона, открывая прищуренным маленьким глазам по-прежнему обтянутое маской лицо, неширокий простор для страстных поцелуев, с языком и без, с зубами, с вездесущим любопытным носом. Любил Ман-Ди тереть Шпиона носом, прямо-таки вдавливать его в плоть без пристального напряжения обоняния. Что только не чесал этот нос: середину гладкой груди, соски, грязные после рабочего дня перчатки, живот, пах, талию. Шпион разводил ноги в жалком уповании на то, что снайпер стянет с него бельё для долгожданного минета, корявого и болезненного для Шпиона, первого в жизни и отвратительного для самого Ман-Ди, но решающего и значительного для них обоих. Приподнимал разутые ступни, чтобы Ман-Ди хоть раз лизнул их. Не тут-то было, снайпер ценил уязвимую шкурку на члене любовника и чистоту собственного рта. Его заводили любые позы Шпиона, а особенно – когда он с притворной застенчивостью подтягивал ноги к телу, давая снять бельё с щиколоток, и отводил глаза, складывал руки на груди, чтобы загородиться при пенетрации то ли из-за боли от неаккуратного обращения, то ли неприятия действа от начала до конца. Конечно, кричал Шпион в уме, кому нужно разрабатывать анус пальцами, притом влажными? обыкновенного плевка на вводимый член ему, принимающему Шпиону, хватит. Он намекал на претензию, но не злился на повторение ошибок; в конце концов, он приноровился к разным использованиям своего тела, все грани плотского, почти животного, изведал на своём веку и давно бы покинул команду при вопиющих издевательствах над собой. Шпиону не впервой сбрасывать листву с преходящих служек, он ко многим манипуляциям привык и знал, как обернуть их себе на удовольствие без ненужных скандалов. Ман-Ди возился как пьяный между ягодиц Шпиона достаточно долго, чтобы тот отвернулся от век не стиранной подушки. Он хмурился на то, как нынче Ман-Ди заботится о его благополучии и с чем это может быть связ… Пришла минута, Шпион почувствовал упругий и неестественно длинный, но тонковатый, утонувший в клейкой и вязкой слюне член внутри себя, почувствовал, как он упёрся в простату. -Не больно? -Твори что хочешь, бушман, - выпалил Шпион на одном дыхании. Член так же плавно выехал (Шпион не подобрал бы иного глагола) из его заднего прохода и ударился ещё раз, Спай сдавленно охнул, будто в соседней комнате спали люди. -Я хочу о тебе похлопотать. -Неужели? – Он взвизгнул то ли от неприятного толчка, то ли от внезапного откровения. -Стараюсь… "И получается". Шпион уничтожил бы себя тем же вечером, произнеси он это вслух. Следующее поступательное движение Ман-Ди оборвало его реплику. -Благодарю. Ман-Ди аккуратно толкнулся, и Спай инстинктивно выгнулся и расставил колени, вонзил их в жёсткое покрывало, чтобы снайпер скатился по его пластичной спине до балаклавы и искусал её, достал до кожи и выдернул прядку-две, не обломав. И пусть Шпион заноет, пусть трескучая боль от вырванных волосков отзовётся ниже пояса и доставил взаимную истому; он уж не просит о собирании всей мягкой копны в кулак и нежном оттягивании назад, о массаже головы и ушей. Взамен всего желаемого Ман-Ди набрал воздуха в грудь, окаменевшей рукой погрузил нос Шпиона в подушку и забыл, что тому необходимо дышать. Благо, позже ему понадобилось упереться в матрас для устойчивости, для усиления и углубления фрикций. Он медленно стучал бёдрами по его заднице, как бы неохотно спихивая с кровати, и не произносил ни звука, изредка склонялся и сопел ему в ухо, словно умоляя разжать сфинктеры и отпустить по лидерским делам. Шпион ухмылялся и не отпускал его, расслаблялся, когда сам этого желал и… стонал, грыз сальную наволочку. -Ты при них так же скулил? Как при мне? -При ком? -Старых друзьях из Франции, - он обрывисто цедил, сбивался и раздражал этим Шпиона. -Скулил, говоришь… -Да. -Тебе это нравится? – Он сжал челюсти как собака. -Не сказать чтобы… Да. Нравится. Шпион не поклялся себе впредь молчать, потому что был способен нарушить свой же запрет от малейшей неожиданности, но надолго уткнулся в слежавшуюся обивку и затих. Забывая, кто навис над ним не с целью сразить ножом, кто энергично и с раскачкой входил в него и тянул жилистые ладони к его лобку, он вполне удовлетворялся процессом, ведь Ман-Ди постепенно учился управлять стволом (которым он, по мнению Спая, думал вперёд мозга), и мечтами о том, кем может быть его верхний. Насаживать его мог и один из бесчисленных знакомых-однодневок, коих он часто даже не видел из-за глазных повязок, и наёмники, которых он портит в настоящее время, и страпонящая его подруга или купленная жрица любви… Или грозный, но нетерпимый к содомии Джейн, капитан синих. Его-то тяжёлые ладони он сам бы возложил на хрупкие плечи погонами, обнажил бы тыл перед ним и впустил не задумываясь, дозволив браниться именами всеми библейских персонажей, таскать себя за кудрявые вихры, бить по взопревшему от балаклавы лицу, наотмашь хлестать плёткой… и бог знает что ещё. Всё, чему солдат с идиотским женским псевдонимом дал бы зелёный свет. -Так хочу зарыться в твои волосы… - Хвала небу, Ман-Ди ускорялся, не берёг любимое юношеское тело зрелого и опытного Шпиона. -Обойдёшься. А! -Чш-чш-чш, - снайпер погладил его, и тот приготовился мурлыкать в случае, если проявление нежности затянется; не затянулось. Его продолжили нещадно долбить, не смазывая член слюной поверх высохшей, и Шпион скрипел от всей души, не смел оказать сопротивление или громко пожаловаться на боль. Осудить или отвлечь – значит остановиться, прервать наработанный ритм, значит начинать всё сначала. Шпион уже не в той физической форме, чтобы с минимальным ущербом перенести несколько раундов, да с одним и тем же растяпой. Он ощутил малозаметные изменения в фактуре инструмента, что бился и пульсировал в нём и до сих пор норовил забраться всё дальше, - вскрикнул от того, что жёсткие пальцы обхватили его член, неволей затвердевший на середине процесса. -Что, не надо? – снайпер дважды выдохнул ему на область между лопатками, остудил пот. -Д… делай… Оба тяжело задышали, а Шпион добавлял протяжные стоны – сладости приближения к концу или нестерпимого мучения, сказать затруднялся. Снайперская рука не развила сюжет ниже уровня ягодиц Шпиона, передавила член до искорок в глазах и выпустила его в страхе навредить. Бесконтрольное, слепое бурение шахты продлилось навскидку не дольше нескольких минут, и не потому что Ман-Ди устал, вовсе нет. Он вдруг бросил импульсивные пихания и, объятый дрожью, развернул Шпиона животом к себе. -Что?.. Куда? Не-е-ет. Он не вдался, какое выражение худого, взмокшего, раскрасневшегося, небритого лица он увидел перед собой, прежде чем спрятаться за ладонями. Показалось сначала: равнодушие, потом – волнение, как будто Ман-Ди кончал впервые и не знал, чего ожидать от неподвластного организма. Но чтобы… сюда! -Бум. В голову… -Merde, опять стирать, - только и выплюнул Шпион, с осуждением прищурился на злодея, смахнул сперму с бровей, пока она не залепила ему глаз на ближайшие дни. "Сейчас…" - Ман-Ди едва устоял на ногах, грохнулся на узкую столешницу и подал с неё кучку салфеток; подвалил обратно, лично обтёр туловище Спая, попросил приподняться и стащил обрызганную наволочку, двигаясь и выглядя как варёный. -Получил что хотел? -Наверное, - в уныло выброшенном из груди слове сквозило смятение и печаль по неясному поводу. Шпион вздохнул и не потянулся к личным вещам, пока снайпер не устроился рядом, не приобнял его и не вздохнул тоже. -Ты приносишь одежде один только вред: немытыми руками, банками… -Если задуматься, я во многом человек противный. -Началось. -Нет, ты прав! -Конечно, прав, - он убрал зажигалку и с первой затяжкой откинул зародыши злобы. – И нечего мне же в этом распинаться. -Это ты так утешаешь? -В чём? Ман-Ди помолчал, подремал и отрезал: "Ладно". -Я могу идти? -Ты мог не приходить, - но стиснул его крепче как плюшевую игрушку, - но сам пришёл. Ты согласился. -Да. И всё, ты удовлетворён? -Ты думаешь, что нужен мне только для секса? -Разумеется. "Слишком жестоко", - думал снайпер, но, кончив и погрузившись в пучину вселенского отчаяния, не расценил бы слова предмета по-другому, а расценив, не поверил бы. -Ты, кажется, не прав. -То есть, ты будешь держать меня так вечно? Джейн с ног собьётся, когда будет меня искать. "Здесь сходятся все его дороги", - внутри Ман-Ди всё покрылось инеем в контрасте с пылающей кожей. -Не хочется тебя отпускать. -Любишь меня, так получается? -Не единственный в твоей жизни, да?.. Люблю, кажется, но не могу описать. Снайпер бухтел в плечо Шпиона, упускал возможность нагнать и разрешить его возбуждение, но немного терял от этого. Шпион пыхтел богомерзким табачным дымом и горя не знал; рассуждал: Ман-Ди единственный из двух команд, прилипший к нему на долгий срок, так что - действительно, влюбился? быть не может. Ему стукнула пора понять с неделями необоюдных преследований, что стоит держаться подальше от назойливого как муха австралийца, если ему, Шпиону, важно его самоуважение. Он вовек не ложился под того, кто был ему ненавистен, - без надобности в богатстве и покровительстве!.. И до чего он опускается ныне. Однако снайперские размеры у него, эксперта в непристойностях, не вызывали отторжения. И владелец оных, что жмётся переломанным клубочком у него под боком, любит одного его, Шпиона, которого когда-то отлюбила добрая половина Франции! Стоит ли чистосердечный отказ гибельного оскорбления чувств этого наивного мальчика, чьё уменье владеть чужим сердцем зависит от одного Шпиона и на половую жизнь его одного повлияет? Определенно нет. -…Или ты отвергаешь меня и поэтому заставляешь меня так думать? – Снайпер неизвестно сколько бубнил ему в руку, Шпион вот-вот это обнаружил. – Не кури, пожалуйста. -Иначе что? -Кровать мне спалишь. Шпион одарил его лукавым взором и демонстративно стряхнул пепел ему на покрывало; засмеялся, когда тот с испуганным ворчанием прогнал его и смёл горячую пыль на букет капитанских отчётностей, вдавил её в ткань, выбил над стёршимся ковром. Спай покамест уселся как был, в чём мать родила, с ногами на кушетку у противоположной стены, под верёвками с неописуемым хворостом. Ман-Ди нашёл его, сложил руки на его острых коленях и уставился, устало моргая и укрепляя его тревогу. "Чего тебе?" - скрюченный над ним снайпер покачал головой, расплылся в нежной улыбке. Шпион развёл ноги, но не учёл, что Ман-Ди может упасть на его живот верхней челюстью, и откинулся назад со стоном. Его дальнейшее властное "Приступай" теперь не прозвучало бы как задумывалось. Ман-Ди не понял юмора (грани его восприимчивости шуток тщились познать многие его знакомые и терпели неудачу); не дошёл до окна, вспомнив; зарылся в ящиках стола, достал оттуда браслет, сплетённый из ниток и бусин разных диаметров, материалов и цветов и слагавших, видимо, таинственный шифр. Шпион выдернул руку и не дал повязать его на запястье. -Мусорку им набьёшь? – Ман-Ди обиделся не на жест, а на последующее молчание. – Боишься, что Джейн найдёт? -Нет, - он продолжал курить и заполнять снайперское гнездо едким дымом, Ман-Ди не выдержал и открыл форточку. – Мы вольны покупать и хранить что хочется. -С его разрешения?.. Идёт. Шпион обернулся на дверь, услышал тяжёлые шаги – и его сердце оборвалось, провалилось к повреждённой сегодня зоне. Одеться полностью он бы не успел, он впрыгнул в брюки, не заботясь об их мятом виде, и набросил пиджак, Ман-Ди последовал его примеру, но очень долго переворачивал груду тряпья на стуле в поисках рубашки. Когда влетел Джейн, Ман-Ди набрасывал на плечи белое или полинявшее подобие ночной сорочки до колен со светлыми продольными полосами, а Шпион обувался и прятал бельё с носками и галстуком во внутренние карманы. -Ман-Ди! – "Ой?.." - Долго будешь мне Шпиона портить? -Я?! -А кто, я? Шпион нагнулся и вгляделся в лицо под каской, насилу отрывая глаза от тесной белой майки без рукавов, приобнажающей нижнюю часть пресса, и от Дисциплинарного взыскания в руке для скорейшего возвращения заблудших овец на базу. Удивился, что солдат на его стороне, и с наигранной деловитостью снял пиджак, спокойно поддел рубашку и жилет, затянул галстук. Ман-Ди в свою очередь любовался им, изредка цепляя недовольные ухмылки Джейна, разводя руки и не получая отклика; так и проводил поторапливаемого Шпиона из комнаты, не оторвал пальцев от столешницы. -Это что такое? – За дверью солдат указал на лоб и щёки Шпиона, и тот обмер во второй раз. – Выпрошу у Михаила портрет Сталина, и на нём покажешь, где снайпер тебя трогал. -Угу. -Он сам тебя сюда завёл? -Похитил, хотите сказать? – Шпион таял от его низкого и ничуть не сердитого голоса. -Он у меня получит, не переживай. Вот… так получит! -Ай! Ман-Ди вздрогнул от щелчка Взыскания, приложился к замочной скважине, но не увидел ничего кроме тёмно-синего костюма, пестрящего под тёплым светом коридорной лампы. -Чего такое? -Обгорело… -Где? -Где вы меня ударили! -Вот… здесь? – Снайпер снова дёрнулся от вскрика, нашёл свои ладони у рта, но отнюдь не на ручке отпираемой двери. -Мне больно, мистер Джейн! -Хорошо-хорошо. Обижу ведь – совсем дома ночевать перестанешь, будешь у всяких бродяг ютиться. Схожу к Людвигу за сметаной и лично твои горелые кости насквозь промажу, до последнего дюйма, слышишь, а, лягушатник?..