Escape

— Прошу всех встать — суд идёт, — громко заявил секретарь. Все присутствующие поднялись со своих мест. В зал вошёл судя Сакари Хелминен: — Прошу всех садиться, — он сел за свой стол, остальные также заняли свои места, — Судебное заседание объявляется открытым, — прозвучал характерный стук брамы — специального молоточка судьи, — Рассматривается уголовное дело в отношении Йоэля Ээрика Саломона Хокка, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного пунктом «а» части третьей статьи номер тридцать семь уголовного кодекса Финляндии. В помещении стояла гробовая тишина. Матти грозно смотрел на сидящего за решёткой Йоэля, который всем своим видом старался не подавать ни единой эмоций, а внутри их было достаточно. Алекси нервничал, сгрызая в кровь губы и бесконечно теребя в руках волосы. Секретарь, прошу доложить о явке участников судебного разбирательства и вызванных лиц, а также о причинах неявки отсутствующих. Секретарь встал и громко сказал: — В судебное заседание явились обвинитель Матти Каунисвеси, потерпевший Алекси Каунисвеси, подсудимый Йоэль Хокка, защитники — адвокаты Атте Ватанен и Раймо Туомисто. Свидетелей по делу нет, неявившихся на заседание нет. — Присаживайтесь, — разрешил судья и продолжил свою речь. — Устанавливается личность подсудимого. Подсудимый, встаньте. Ваши фамилия, имя; число, месяц, год рождения; где вы родились; владеете ли финским языком; по какому адресу проживаете; где работаете и кем; имеете ли несовершеннолетних детей; ранее к уголовной ответственности привлекались; когда вам вручена копия обвинительного заключения; когда извещены о времени и месте судебного разбирательства; с какого числа содержитесь под стражей? Йоэль встал, холодным взглядом смотря на судью, и чётко, без всяких запинок проговорил: — Я, Йоэль Ээрик Саломон Хокка, 5 октября 1993 года рождения, уроженец города Оулу, финским языком владею, проживаю по адресу: город Хельсинки, Мауринкату, 66, закончил государственный экономический колледж по специальности менеджмент, работаю в торговой компании Fazer, не женат, детей не имею, невоеннообязанный, гражданин Финляндии, не судимый. Под стражей нахожусь в течение недели, копию обвинительного заключения получил на следующий день после задержания. В этот же день был уведомлён о времени и месте судебного разбирательства. Судья разрешил ему присесть и продолжил: — Устанавливается личность потерпевшего. Потерпевший, встаньте. Ваши фамилия, имя; число, месяц и год рождения; где вы родились; владеете ли вы финским языком; место жительства; где работаете и кем; знакомы ли с подсудимыми; когда извещены о времени и месте судебного разбирательства? У Алекси тряслись коленки. Он никогда не был на подобных мероприятиях, ему страшно, ведь от него зависит исход суда, но он обязан сделать это. Ради свободы Йоэля. Его голос дрожал, но он начал говорить: — Алекси Матиас Каунисвеси, первого ноября 2002 года рождения, уроженец города Хельсинки, проживаю по адресу город Хельсинки, проспект Маннергейма, 3, ученик средней школы номер 1248 города Хельсинки. Обвинитель Матти Каунисвеси является мне родным отцом. С подсудимым Хокка я знаком. О времени и месте судебного разбирательства был уведомлён шесть дней назад. — Присаживайтесь, — сказал Судья, — Объявляется состав суда. Уголовное дело рассматривается Хельсинкским районным судом в составе председательствующего судьи Хелминена, с участием обвинителя Каунисвеси, защитников — адвокатов Ватанена и Туомисто, при секретаре судебного заседания Иннала. В судебном разбирательстве участвуют потерпевший Каунисвеси, подсудимый Хокка. Участникам процесса разъясняется право заявить отвод председательствующему, секретарю судебного заседания, обвинителю, защитникам. Отводы у участников процесса имеются? — Отводов не имею, — сказал Матти, сверкая взглядом на Йоэля. — Потерпевший? — спросил судья у Алекси. — Н-нет, не имею, — растерявшись, заикнулся мальчик. Адвокаты также ответили на вопрос отрицательно. — Подсудимый, имеете ли Вы отвод? — Нет, Ваша честь, — вздохнул Хокка. Обстановка накаляется. Начало процесса было довольно скучным. Судья Хелминен очень долго и сложным, юридическим языком объяснял права подсудимого, обвинителя и потерпевшего, а также других участников процесса, на что те уставшим голосом, в котором сложно было скрыть желание поскорей это всё закончить, отвечали: — Понятно, Ваша честь. Наконец долгая речь была окончена. — Имеются ли ходатайства у сторон до начала процесса? —Ходатайств не имею, можем начинать следствие, — заявил Матти. Адвокаты также разрешили начать процесс. Йоэль повторил их слова, не выдумывая ничего нового. — Подготовительная часть судебного заседания объявлсяется оконченной, — заявил судья, — Суд переходит к судебному следствию. Обвинитель, изложите предъявленное подсудимому обвинение. Матти поправил микрофон и, проверив качество звука, начал свою речь: — Йоэль Ээрик Саломон Хокка обвиняется в том, что совершил половой акт с моим сыном Алекси Каунисвеси, не достигшим совершеннолетия. Известно, что половой акт был совершён неоднократно, о конкретном количестве раз подсудимый умолчал. Даты незаконно произошедших половых связей — с ноября две тысячи восемнадцатого года до марта две тысячи девятнадцатого года. В качестве подтверждений могу предъявить показания, данные на полиграфе. Таким образом, Йоэль Ээрик Саломон Хокка обвиняется в совершении преступления, предусмотренного пунктом «а» частью третьей статьи номер тридцать семь уголовного кодекса Финляндии, то есть половая связь с лицом, не достигшим совершеннолетия. Матти присел, а судья повернулся к Йоэлю: — Подсудимый, встаньте. Вам понятно предъявленное обвинение? Признаёте ли вы себя виновным? Желаете выразить свое отношение к предъявленному обвинению? Хокка встал, чувствуя, как немеют пальцы на ногах: — Обвинение понятно. Вину не признаю. Отношение к обвинению выразить не желаю. Затем было предоставлено слово адвокатам, но те отказались заявлять о своём отношении к обвинению. Алекси это напугало — неужели адвокату Йоэля нечего сказать по этому поводу? Но, посмотрев на спокойный взгляд Томми, он сам немного пришёл в себя. Видимо, так нужно. Судья снова начал читать длинную речь о правах подсудимого и о даче показаний, но Хокка отказался. Это тоже насторожило Алекси — может, он просто плохо разбирается в судебных процессах? Может, так всё и должно быть? Затем суд запросил доказательства, на что Матти, с заметно повеселевшим лицом предоставил запись голоса Йоэля на допросе у полиграфолога, а затем и запись голоса Алекси, где он признаётся в том, что связь с Хокка у них всё же была и неоднократно. После предъявления записи Хелминен запросил комментария подсудимого. — Отрицать факт полового акта не буду. Отрицаю факт изнасилования. Остальные показания даст адвокат. Судья предоставил слово адвокату Йоэля — Раймо Туомисто. Мужчина в сером деловом костюме встал и направил к себе микрофон: — Как уже было сказано подсудимым, отрицать факт полового контакта бессмысленно. Он был, и неоднократно, что признают обе стороны. Но хотелось бы упомянуть, что обвинитель упускает очень важные детали. Подсудимый Хокка и потерпевший Каунисвеси состояли в романтических отношениях в период с ноября две тысячи восемнадцатого года по март две тысячи девятнадцатого года. Также необходимо сказать о том, что на момент совершения первого полового акта потерпевший Каунисвеси достиг шестнадцатилетнего возраста, что является возрастом согласия на вступление в половую жизнь, согласно статье номер одиннадцать Семейного Кодекса. Также имеются доказательства о подтверждении потерпевшим его согласия на половую связь с подсудимым, что также не было упомянуто стороной обвинения. Уважаемый суд, разрешите предоставить доказательства. — Разрешаю, — громко сказал судья. Зазвучала запись голоса Алекси, взятая с камер видеонаблюдения в кабинете Виртанена. «Отпустите его. Я согласен был. Я же любил его больше всех на свете. Он ничего плохого не сделал. Всё было по взаимному согласию!» — вперемешку со слезами и всхлипами кричал тогда Каунисвеси. — Ваше доказательство принято. Сторона обвинения, вам есть, что возразить? — заявил судья, всем видом показывая, что не придерживается мнения ни той, ни другой стороны. Со своего места поднялся другой адвокат, Атте Ватанен: — Доказательство, предъявленное защитой подсудимого, не оспаривается. Хотелось бы лишь возразить, что в любом случае подсудимый нарушил закон о половой связи с несовершеннолетним. Даже при условии согласия потерпевшего, его действия были не в полной мере правомерны. На этом всё, Ваша честь. Все присутствующие в зале суда для себя отметили, что ни Матти, ни его адвокат не могут придумать аргументы против Йоэля. — Присаживайтесь, — сказал судья Ватанену, — Потерпевший, Вам слово. С высказываниями какой стороны Вы согласны? Имеете ли Вы какие-либо возражения против сказанного в этом зале? Алекси сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Сейчас он, наконец, сделает то, что должен был. Сделает то, что обещал. Обещал, смотря в глаза Боссу ещё тогда, на базе. Он обязан сделать всё, чтобы освободить Йоэля и загладить свою вину за разглашение тайны о половом контакте между ними. Мальчик поймал на себе взгляд Лалли, полный надежды и веры в него. И Алекс, и парни понимали, что их свобода полностью зависит от него. Иначе ради собственной свободы и анонимности придётся прибегнуть к самому страшному — убить всех жертв, кого они когда-либо похищали. В том числе и Алекси. Каунисвеси поднялся и, напоследок набрав в лёгкие воздуха, придвинул к себе микрофон: — Здравствуйте, Уважаемый суд и все присутствующие в этом зале. В первую очередь, хотелось бы сказать, что слово «потерпевший» ко мне не совсем подходит. Я не считаю себя пострадавшим от рук подсудимого и не признаю его вину в содеянном. Сторона защиты абсолютно права, и с приведёнными доказательствами в виде записи моего голоса я согласен, требую рассматривать их как истинные. Присутствующие в зале поражались с грамотности речи шестнадцатилетнего запуганного полицией подростка. Никто же не знает, что эту речь составлял не он. Томми ему благородно с этим помог, подгоняя то, что хотел сказать Алекси, под формат речи потерпевшего. — Хотелось бы, в присутствии стороны обвинения, сотрудников полиции и непосредственно Уважаемого суда, ещё раз подтвердить ранее сказанные мной слова. Я не отрицаю факт половой связи с подсудимым, но официально заявляю, что всё, что было между нами, было по моему согласию и взаимному желанию. Мы состояли в отношениях и испытывали друг к другу определённые чувства. Я достиг возраста согласия на половой контакт, то есть шестнадцати лет, соответственно имею на это право не зависимо от того, сколько лет моему партнёру. Он тяжело вздохнул. Осталось сказать самое важное. Найти бы силы внутри хрупкого, дрожащего от страха тела. — Таким образом, прошу Уважаемый суд снять обвинения с подсудимого в связи с оправданием совершённого им действия и отпустить его. У меня всё, Ваша честь. Все присутствующие, кроме Матти и его адвоката, встали со своих мест и стали громко аплодировать. Томми еле смог сдержать улыбку и оставить своё лицо в привычном безэмоциональном положении. Йоэль с облегчением выдохнул, но своей радости не показывал. — Тишина в зале суда! — снова удар брамой по столу. Все мгновенно перестали аплодировать и сели на свои места, — Суд удаляется на совещание. Приговор будет оглашён через тридцать минут. Все присутствующие, кроме подсудимого и стоящих рядом с ним сотрудников полиции, покинули зал.

***

— Ты в порядке? — как только все вышли в коридор, Матела подбежал к Алекси. — Да-да, всё хорошо, — ответил тот, но по нему этого совсем не было видно. Его лицо было бледнее смерти, всё тело трясётся, мальчик смотрит в одну точку и еле смог самостоятельно покинул зал суда. Ему было тяжело дышать. Ему страшно. — Что с тобой, Але? — подбежала мама. — Всё х-хорошо, — повторил Каунисвеси. — Может, воды? — предложил Раймо, адвокат Йоэля. Алекси еле заметно кивнул. Мужчина протянул ему бутылку с водой. Он сделал несколько глотков и присел на стоящую в углу скамейку. — Алекс, дыши, — Олли сел рядом и взял его за руку, — Всё в порядке, слышишь? Дыши, всё будет нормально. — Але, солнышко, скажи, пожалуйста, что с тобой? — попросила мама, обнимая его. — Они меня не послушают, — он накручивал себя. Подступает паническая атака, — Мои слова ничего не значат. Я просто глупый ребёнок, который не понимает, куда его притащили. Я во всём виноват. Его посадят из-за меня. Ни за что. Господи, что я наделал… Слёзы капали на пол. Его трясло ещё сильнее. Грудь сковала тревога. Дышать стало почти невозможно. Он чувствует, как стало не хватать кислорода. Он задыхается. — Алекс, дыши, — Олли сразу понял, что происходит, — Всё в порядке, — он помог другу подняться и подвёл его к открытому окну, — Дыши. Вдох-выдох. — Господи, что с ним? — запаниковала Саари. — Паническая атака, — сказал Раймо, стоящий за их спинами, — Через пять-десять минут пройдёт. Нужно просто постараться восстановить дыхание. Подошёл Ватанен, второй адвокат: — Но с походом к психологу лучше не затягивать. Помотали вы парнишке нервы, конечно, — заметил он, — Не очень хороший знак. — Я к ней… — тяжело дыша, возразил Алекси, — … больше… не пойду… — он сделал большой глоток воды, — … хватит… с меня. — Всё, тише, тише, успокойся, сынок, — мама гладила его по спине. — Я испортил человеку жизнь, — Алекс нервно рассмеялся, восстановив дыхание. Паническая атака перерастала в истерику, — Из-за меня он просидел неделю в тюрьме. А теперь просидит ещё восемь лет, — он упал на скамейку, уронив голову на ладони, — А ему всего двадцать пять. — Ещё ничего не решили, — успокаивал его Олли, — Все доказательства на твоей стороне. Тебя должны послушать. — Я им никто, — он смеялся в голос, заливаясь слезами, — Они считают меня маленьким и глупым, как и все. Им плевать на то, что я говорю. — Але, сынок, успокойся, — Саари телом чувствовала, как Алекси трясёт, — Всё будет в порядке. — Всё, что хотите, со мной делайте, только отпустите его, — разрыдался мальчик, увидев подошедших полицейских. — Догадались вы, конечно, шестнадцатилетнего ребёнка в суд притащить, — возмутился один из них. От его слов Каунисвеси начало трясти ещё сильнее. — Без него никак, — встал на его защиту адвокат Ватанен, — Алекси, выпей ещё воды, пожалуйста, тебе нужно успокоиться до возвращения в зал. Олли попросил всех отойти и сам сел рядом с Алексом. За последние два месяца он научился его успокаивать. Прошло ещё около пятнадцати минут, и всех снова пригласили в зал суда.