Бесит - значит, любит

После очередного собрания Дейдара не выдерживает. Выходит из себя, когда Хидан следует за ним шаг в шаг. Разворачивается на пятках. — Да что тебе от меня нужно, мм?! По правде сказать, не выдерживает он не в первый раз и даже не в пятый. С терпением у Тсукури вообще проблемы. Хидану порой кажется, что его в Ивагакуре били башкой о камни. Мол, воспитание генинов такое, все дела. Впрочем… все мы не без греха. Похуй, какие там причины. Главное, видеть, как бесится белобрысый подрывник просто пиздец как весело. Голубые глаза от злости кажутся ярче, чем обычно. Чёлка треплется, лезет в рот, он пробует её сдуть, но безрезультатно. Злится и пробует ещё раз. Хидан пожимает плечами и склабится, как будто ничего и не было. — Да как будто я к тебе прилип вообще. Чё ты мне сдался? Маленькие ноздри раздуваются. Глаза становятся круглыми. Сейчас Дейдара похож на маленького злобного енота. — То есть, это не ты подговаривал Тоби приклеить мне в волосы глину, пока Лидер вещал о высшей цели? Хидан поднимает взгляд в потолок: следует внезапному желанию поискать паутину в углах убежища. — Хуй знает. Я на такое не способен. Дейдара наклоняет голову, ставит руки в бока. Догадывается, к чему ведёт этот разговор. — И тем, кто втихаря от Конан тырил её бумагу, складывал самолетики и кидал мне в спину, тоже был не ты, ага? Очень кривые, кстати. — Какие блять самолетики, это были х… — он скашливает в кулак. — Не-а, в душе не ебу кто это был. Отрывается от увлекательного разглядывания потолка, смотрит на оппонента. Тсукури щурится. Синие глаза сжимаются до щёлочек. Будто небо захватили между пальцами. Хидан моргает, понимая, что глупо пялится уже с полминуты. — И к мастеру Сасори не приставал с просьбой сделать куклу, похожую на «вот этого белобрысого чувырлу»? — Да кому вообще такое в голову пришло? Какой-то особо ебанутый, наверное. К нему пристанешь — себе дороже. — Вот и я так же думаю. Дейдара выдыхает. Протирает глаза. Одним шагом приближается впритык, так, чтоб смотреть сверху вниз. Этот зомби выпил из него уже все силы, даже злиться нормально не получается. В синих глазах больше ни одной эмоции, одна усталость. — Слушай. Что тебе от меня надо? Его непривычное спокойствие выбивает из колеи, заставляет опешить. Хидан открывает рот. — Да…э… И впервые не может найтись, подобрать слова. Мысли прыгают, как жертвы Джашину под лезвием косы. Но недолго. Тут же накатывает раздражение на самого себя: с чего это он должен оправдываться? Мацураси выдыхает — мажет кулаком в стену. Вмятина остаётся только разве на самом кулаке, зато эффект произведен: Дейдара чуть вздрагивает. Что-то внутри Хидана лопается. Как будто в башке взрывается одна из глиняных бомб. — Да блять, с чего бы я знал, а! Ты сам виноват! Шароёбишься тут, весь из себя такой яркий, с лыбой до ушей, хвастаешься своими охуенными техниками, но шатаешься со своим Сасори, с тобой не заговоришь даже! Заебал! Неберушка-недавашка, ходишь с этой куклой-неваляшкой… Несмотря на ситуацию Дейдара прыскает. — Это что, сейчас рифма была? Непонимающе хмурит брови. — Где? Да хуй проссышь, я с тобой себя не контролирую. На полминуты подвисает тишина. Дейдара хмурится, обрабатывает информацию. — И что это значит? — Да не знаю я, блять, говорю же тебе! Если бы знал, то… - Подожди, — прерывает его подрывник. Удивляется и застывает. Щеки медленно краснеют. — Ты что, ко мне… — Он к тебе клеится. — доносится подтверждением из-за спины. Какузу. В коридоре убежища повисает мёртвое молчание. — Вы давно здесь? — так же спокойно спрашивает Тсукури. Кажется, общение с поехавшим джашинистом отучило его удивляться. В паре метров от них злобно сверлят глазами их молчаливые напарники. — Вы стоите на проходе, — скрипуче откликается Сасори. Какузу скрещивает руки вместо подтверждения. Первым приходит в себя Дейдара. Он отступает словно во сне и казначей сразу этим пользуется. — Нам пора, — бросает он через спину напарнику. — По пути перед миссией возьмём выгодный заказ. Хидан отмахивается, пробует торговаться. — Пять минут. Хрен там плавал. Взгляд главного скряги Акацуки такой, что все возражения испаряются сами собой. — Сейчас же. — Ладно, ладно… — лениво Мацураси закидывает косу на спину, направляется к выходу. — Эй, — вдруг окликают его, так непривычно-робко, что он едва слышит. Хидан оборачивается. У стоящего перед ним белобрысого вид настолько потерянный, что что-то внутри ёкает. Сердце, мать его. Кусок мяса, который прыгает от единственного человека. Дейдара заводит руку за голову, перенимает его игру по поиску паутины на потолке. — Это… после миссии, если захочешь…. Короче, заходи, покажу свои последние разработки взрывчатки. Чистое искусство, мм. По мере понимания его слов на лице Хидана расплывается довольная улыбка. — Забились! Лицо подрывника светлеет, расслабляется. Он кивает — почему-то робко, заторможенно, — и направляется вслед за Сасори. Когда Мацураси догоняет напарника, тот в ответ на его сияющую физиономию кидает: — Порвёшь рот, я зашивать не буду. — Похуй. День внезапно начал казаться удивительно чудесным, ага.