***
— Я... против. Генерал, позвольте мне составить... — Отклонено, возвращайтесь к своим делам, вопрос закрыт. Сброшенный телефонный звонок стал последним гвоздем в крышке гроба. — Ну, не хочешь помощи в своей соло-операции, помощь придёт изнутри, — злобно швырнув телефон, голубоглазая плюхнулась на диван в комнате отдыха. Её генерал чересчур самоуверен и скрытно заботлив, поэтому разрешения на свою безбашенную задумку она бы никогда не получила. Пан или пропал, как говорится. — По крайней мере, даже если я проебусь и умру, генерал получит ценные сведения не рискуя своей жизнью. Ха-ха, — зачесав свою гриву назад и устало вздохнув, девушка не без нервозности отметила, что в случае успеха расследования, всё равно умрёт от рук уже своего начальника. Какой чудесный выбор. Сдохни или умри.***
— Вау. У него довольно просторная квартира, — с любопытством исследуя каждую комнату квартиры-студии, Коллеи с удовольствием зарылась пальцами ног в махровый ковёр нежно-бежевого оттенка в гостиной. — Я немного удивлена... — Чему? — мысленно прикидывая сколько же тратит Сайно на столь просторную квартиру в благополучном и тихом районе, Тигнари, как и сестра, заинтересованно обводил взглядом довольно высокие потолки. Метра три с половиной, не меньше. — Ну, не хочу плохо высказываться о твоём парне, — невзначай пожала плечами девочка и плюхнулась на мягонький бархатный диван, не без устало хитрой улыбки наблюдая за заалевшими щеками брата. Обняв с руками и ногами подушку, девочка продолжила, — но я отчего-то решила, что ему больше по вкусу мрачные тона. А тут, — взмах руки, — очень светло. — Хм... — понимающие хмыкнув, парень плюхнулся рядом. Квартира и правда была сделана в нежно-бежевых и кофейных оттенках. Стены выглядели роскошно за счет серебристых узоров и белоснежного подвесного потолка, а тёмный паркет контрастом подчёркивал светлые тона декора и стен. В дизайне явно участвовал искусный декоратор, который сумел добавить света и жизни в квартиру. — Сайно не особо похож на человека, парящегося о дизайне. Думаешь он нанял кого-то? — Кто знает. Но я бы хотела номер этого дизайнера. Она точно знает толк в красоте, — оперевшись на родное плечо, зеленоволосая тихо усмехнулась, представляя как дизайнер отвергает все предложения Сайно. Она была уверена, что Сайно хотел сделать дизайн чуть потемнее. — Потом спросишь его. Заодно поблагодарим, что приютил, — вспомнив, как Сайно торопливо бросил нужный этаж и номер квартиры и уехал, так и не объяснив, почему им нельзя было вернуться к себе, биолог устало прикрыл веки. Иной раз хотелось вскрыть эту белобрысую головушку и понять, что там происходит. Какой поток мыслей течёт там, и как он может быть настолько безудержным и скоростным. — Он выглядел очень злым, когда высаживал нас, — переплетя пальцы с такими же бледными и холодными, как у неё, пурпурные глаза продолжили обводить интерьер взглядом. Посидев в комфортном молчании, родственники думали каждый о своём. — У него, кстати, домашние крыски есть. Хочешь глянуть?***
— И ты решила стать одной из наркоторговцев? — устало растирая переносицу, разглаживая залёгшую от стресса морщину, генерал всё таки плюхнулся на свой кожаный стул, чуть проезжая назад. — Всё равно я уже выдала себя, схватив и допросив одного из клиентов. Меня точно попытаются устранить. Вот и узнаем, как и кто, — будничным тоном пожав плечами, шатенка прикусила язык, придавленная резким мрачным взглядом алых глаз. Не хватало только снова разъярить его. — Серьёзно, генерал, расслабьтесь. — Дэхья. Твою мать, — стукнув головой о спинку стула, Сайно задавался вопросом, где же в жизни он принял неверное решение, раз ему досталась такая громогласная и безбашенная мигрень. — Я не шучу. Меня так просто не убить, а так хоть чуть глубже копнём. Надоело копаться в говне и ничего не находить, — больше не чувствуя всепоглощающей опасности, девушка подошла к столу и села за стул напротив своего начальника. Фух, остыл. — Этот «Доктор» тот ещё прохиндей. Никто ни черта о нём не знает, чтоб он сдох. — Да это потому, что все, кто знали, находятся в паре метров под землей, — раздражённо цыкнув, алоглазый медленно дышал методом квадрата, прикрыв глаза. —...Прошу, только не вовлекайте Даки. Она до последнего ничего не знала, — дождавшись ответного зрительного контакта, голубоглазая с мимолётной радостью заметила окрасившиеся в рубиново-золотой оттенок глаза. Не всё так плохо, шанс на милосердие ес- — Ты понижена до работы за столом на неопределённый срок. А с главой информационного отдела у меня будет отдельный разговор, — и приговор, дополнил тот мысленно. Сдерживая мстительную улыбку на резко подорвавшуюся со стула подчинённую, всем видом выражающую протест, генерал чуть холоднее глянул исподлобья. — Тьфу... — злобно чертыхнувшись, шатенка плюхнулась обратно. «Знает же, что у меня терпения, как у него эмоций. Ещё и эта, чтоб её, неопределённость! Да чтоб он в свои картишки продул!» — не в силах жёстко опрокинуть генерала даже в своих мыслях, девушка решила капитулировать. На самом деле, Сайно ещё мягкий приговор вынес. Будь на её месте кто-то вне команды, его б по целому списку причин выперли с работы. — Возражения? — выгнутая белая бровь и скрещённые на груди руки поставили точку. — Никак нет, генерал. — Свободна.***
— Да что ж вы такие упорные? Надоели каждый Архонтов день пытаться залезть под кожу, — в тёмной комнате, разбавленной лишь яркими мониторами компьютеров, послышался усталый высокий голосок. Поправив серебристый высокий хвост сбоку, низкая фигура откинулась на спинку своего кресла. — Какие-то идиоты всё ещё пытаются влезть в базу данных ЦНИС? Ты не устала каждый день следить, чтобы у них это не получилось? Твоя защита безупречна, — надменный мужской голос послышался прямо над ухом. — Просто вычисли, где они, а я разберусь. — Во-первых, они становятся всё ловче, если бы не мой перманентный надзор, они бы уже проникли! А во-вторых, нет! — резко крутанувшись на стуле, беловолосая укоризненно пригрозила пальчиком. — Мы это обсуждали. Теперь ты ведёшь законный и добропорядочный образ жизни! — строгий тон сменился на по-матерински мягкий и заботливый, — ты ведь так хорошо справляешься. Продолжай в своём темпе, и терапия будет успешна. — Знаю-знаю, ма-а-ам, — язвительно протянув последнее слово и не заметив ничего кроме добродушной улыбки в ответ, парень смутился и отвернулся. — Давай, я пошёл. — Не гуляй допоздна! Пока-пока, Скарамучча!***
—Генерал, — поклон. — Кандакия, — кивок. Когда встречаются два немногословных человека, бурное обсуждение и громкие возгласы — последнее, чего можно ожидать. Впрочем, это никогда не делало их дуэт неловким или странным. Наоборот. У генерала с главой инфо-отдела были... по-деловому тёплые отношения? Не сказать, что они были закадычными друзьями, как например Сайно с Дэхьей или Аль-Хайтамом. Но и чужими их назвать нельзя, ввиду более длительного знакомства, если сравнивать с Дэхьей. Сайно в шутку назвал бы их «старые друзьями с привилегиями» — после чего получил бы красноречивый осуждающий взгляд гетерохромных глаз. А после — бросился в объяснения. Как с шутками. Привилегии — быть готовым в три часа ночи забрать пьяного в стельку из бара (не то, чтобы такие случаи были частыми, но работает в обе стороны), слепо доверять и рисковать жизнью собранной информации, работать сверхурочно и выполнять однообразную бумажную работу, лишь бы тот не перегружался, пропустить вместе по бокальчику — легко. Словить пулю друг за друга в армии — ещё проще. Поговорить о личном и болтать о пустом — никогда. — Каково моё наказание за утаивание проделок Дэхьи? — спокойный взгляд, поддерживающий зрительный контакт в течении молчаливой минуты, сменился на удивлённый. — Есть предложения? — спокойно взмахнув рукой, беловолосый кивнул на стул напротив. Чуть замешкавшись, девушка села и вопросительно нахмурила брови. — Дэхья слишком дорога тебе, чтобы ты созналась в её аферах кому-либо. Даже мне, — похолодевший тон немного нагнал мрачности, после чего вновь вернулся к обычному, беспристрастному. — Она сказала, ты долго была в неведении. — Но в конце-то узнала. — Ты хочешь наказания? — Просто не пойму, — та закинула ногу на ногу и выпрямилась, — обычно Вы не позволяете отношениям влиять на работу, — нахмурившиеся бледные брови требовали пояснить, — Вы судите и караете объективно. Не смотрите, кто перед вами. Выносите приговор исходя из тяжести преступления, при этом никогда не переступая черту. — Мы не пред судом. — Но это так, — склонившись ближе, пытаясь уловить малейшие всплески на глубине спокойной пустыни напротив, темноволосая раздосадовано отстранилась. Как всегда, глухой песок. — В чём разница теперь? Смягчились? Поддались дружеским чувствам? — Достаточно, — приподняв ладонь, янтарные глаза блеснули алым. — Ты думаешь, что я стал более инфантильным и предвзятым, — скорее утвердил, чем спросил. Уже было хотевшая возразить девушка была снова остановлена. Заметавшийся в буре пустынный песок хлестнул по лицу. Что-то новенькое. — Дэхья натворила дел, но риск лишиться жизни в ближайшем будущем, я считаю достойным наказанием. — Что Вы- — Она прыгнула в логово химеры. Буквально залезла ей под кожу, осознавая, что мы не знаем из каких зверей это чудище состоит, — заалевшая пустыня стала сигналом. Чёрт. Разозлила. — Проигнорировала мой приказ не вмешиваться, влезла куда не надо за моей спиной и занималась распространением наркотиков. По-хорошему её следовало бы взять под стражу и на суд... — заметив сковавшее крепкие плечи напряжение, генерал поубавил напор, впрочем, ровный, твёрдый тон голоса так и не изменился за весь разговор. — Однако, Пламенная Грива от такого лишь раскатисто посмеётся. Медленно моргнув, золотой и тёмно-синий зрачки удивлённо сузились. — В виду тяжести её проделок и знания её характера, не было лучше наказания для её импульсивного нрава, чем работа с бумажками. Я так же не дал точного времени наказания, а неопределённость раздражает её похлеще монотонной работы, — улёгшаяся буря и тёплое пустынное солнце удивили мощнее резкого перепада настроения. — Так значит это не поблажка... — Да. Для Дэхьи нет ничего круче нового опыта и впечатлений. Возможно, это была одна из причин, почему она так легко пошла на ту авантюру... — прикрыв глаза, блондин призадумался. — Если бы я посадил её за решетку, она бы лишь улыбнулась чеширской улыбкой, ожидая именного такого приговора. Рушить её ожидания и вдарить под дых — лучший способ её приструнить, — тихая усмешка ещё больше выбили образ генерала. Что же сегодня творится? — Генерал, вы изменились, — удивительно. Впервые вижу беспристрастную мягкость у кого-то. Парадоксально. — Думаешь? — Вижу.***
— Есть кто? — Сайно! Молчаливая квартира, в привычном мрачном жесте встречающая своего единственного обитателя словно улыбнулась, мягко приветствуя теперь уже ароматным запахом мясного блюда и приглушённым разговором откуда-то внутри. Не особо понимая, что чувствует по этому поводу, Сайно решил не задерживаться у порога и пройти вглубь, в сторону голосов и приятного запаха. — Ты вернулся? Кушать хочешь? — по-хозяйски устроившись на одном из стульев и бегло окинув взглядом вошедшего, учёный встал из-за стола. — ...Давай, — в груди что-то ухнуло, оседая несуразным комком где-то на дне лёгких. Что же это за чувство? «Неприятно. Непонятно, оттого и неприятно...»***
— Коллеи, я задам последний вопросик, не касающийся терапии, ты не против? — по-доброму прищурив взгляд, шатенка перевела взгляд на худые предплечья. Получив одобрительный кивок, та продолжила, — тебя в последнее время мучает зуд? За прошедший час ты почёсывала свои руки так, словно они тебя беспокоили... — Ох, разве что немного, — машинально переплетя пальцы, не давая им продолжить царапать кожу, девочка чуть призадумалась. — Не то, чтобы беспокоят... Просто они не перестают чесаться, и это раздражает. — Ты пробовала мазать лосьон от зуда? — не сводя взгляда с нахмуренных светло-зелёных бровей, зеленоглазая мысленно затаила дыхание. «Хоть бы нет, хоть бы не то...» — Мой брат давал мне мазь, но толку не было. Думаю, мне стоит сходить к дерматологу, — раздосадовано фыркнув, пурпурные глазки неловко упёрлись в пол. Заметив чужое смущение, Лиза прикрыла глаза, стараясь не слишком давить чрезмерным зрительным контактом. Видимо, она из тех, кто от него чувствуют дискомфорт. — Прекрасная идея! У тебя нет аллергии? Может мазь не та? — задумчиво прижав ладонь к щеке, Минчи склонила голову. Чёрт. Даже не так. Твою мать. — Аллергии нет. Но после того, как я приболела пару недель назад, этот зуд начал меня доставать, — ох. Неужели... — Коллеи, ты принимала что-то от простуды? Тебе их брат давал? — скажи нет, молю, скажи нет. «Это не Тигнари. Прошу, это не он. Не он. Скажи, что не он...» — Нет-нет! Тигнари в последнее время задерживался на работе, поэтому он даже не в курсе. М-м... От простуды мне лекарства давал врач со школы, — Лизе пришлось закусить внутреннюю часть щёк, лишь бы не перемениться в лице. Вот и нашёлся мерзавец~ «Какое облегчение...» — Ясненько. Обязательно сходи к дерматологу! Спасибо, Коллеи. Была рада знакомству. Будут вопросы по поводу домашнего задания, не стесняйся, пиши! — проследив как девочка вышла в приподнятом настроении, шатенка сокрушённо выдохнула. «Нужно срочно позвонить Сайно...»***
— Дотторе? Звук разбитого стакана сменил вальяжный осенний вечер на напряжённо повисший вопрос. Какого чёрта? — Кандакия, продолжай рыть. Созвонимся через час, — наскоро сбросив звонок, белобрысый хмуро наблюдал за переменами в лице биолога. Бледный, красный, даже зеленоватый — столько оттенков сменялось на испуганном лице учёного, машинально схватившегося за стенку рядом для опоры. — Нари? Ты знаешь Дотторе? — переступив через разбросанное по полу стекло, Сайно подхватил ослабевшего брюнета на руки и отнёс на диван, подальше от всего острого. — Ты сказал... он причастен к... Коллеи? — впившись ногтями в предплечья, Тигнари судорожно проводил причинно-следственные связи в голове. С каждым складывающимся кусочком пазла, отросшие ногти вонзались всё глубже и глубже, а дыхание становилось всё прерывистей и прерывистей. — Нари, думай вслух. Я не понимаю, — горячие смуглые пальцы осторожно разжали заледеневшие бледные. Перемещая желание биолога навредить себе на себя, Сайно и глазом не моргнул на заново впившиеся уже в смуглую кожу ногти. — Эт-то... моя вина. Коллеи пострадала из-за меня... Блять, да что же это такое?! — словно в бреду, зеленоволосый смотрел отрешённо. — Просто говори. Всё, о чём думаешь. Говори.***
Центр Научных Исследований Сумеру был довольно унылым на события местом. Наука шла рука об руку с рутиной, так ненавистной Пиро блоку, пожалуй единственному шебутному уголку во всём комплексе. Но даже по меркам жгучего в пламенной драме и энергии отдела, тот год в Дендро блоке запомнится надолго. — Повтори. — Прошу прощения. Не знал, что у Вас не только с этикой, но и со слухом проблемы, — наигранно сложив брови домиком, темноволосый учёный раздосадовано выдохнул, впрочем, наслаждаясь с полуслова заведённому коллеге. — Специально для природой обделённых повторяю, я официально стою выше Вас по должности. Дотторе, я перевожу Насрин в свой отдел, поэтому будьте полезны хоть раз, сообщите ей. — На каком основании?! — голубоволосый мужчина раздражённо оскалился. Охо-хо, зубки показал? — Данную причину я озвучу напрямую Вашей подчинённой. Вам дело какое? — едко оскалившись, Тигнари откровенно забавлялся неприкрытой личине этого лицемера, уже прозванного в коллективе как «доброжелательнейшему главе Синтеза». — Притворитесь мебелью и покорно слушайтесь. — Да что ты себе позволяешь?! — и без того алые глаза налились кровью, с ненавистью таращась в отвратительное месиво цветов напротив. — Я имею право знать о причине перевода моей сотрудницы! — Вас устроит за причину моя симпатия к профессиональной скрупулёзности? — в ответ на хмуро сведённые светлые брови новоиспечённый глава всего биологического отдела деловито сунул руки в карманы своего халата. — Субъективные причины являются превышением полномочий. Так хочется ощутить бесчеловечность карательной системы нашей страны? — ядовитая ухмылка оттенила лицо. И как столь мерзкий человек связал жизнь с биомедициной? Этот разговор начал утомлять. — Обыкновенная практика. Умелые сотрудники получают повышение, — двойной удар. Задетая гордость лицемера — нет ничего более хрупкого. Впрочем, пора бы заканчивать этот цирк. Тигнари встретил Дотторе сразу же в первый свой день работы. Будучи принятым по рекомендации своего наставника, брюнет сразу же получил особое внимание со стороны верхушки... и сотрудников. — Добро пожаловать в Синтез! Я заместитель главы отдела, Иль Дотторе, приятно познакомиться, — миловидная улыбка шла вразрез с острыми чертами лица и ехидной надменностью на глубине алых глаз. Как бы то ни было, Тигнари был человеком вежливым и не судящим по первому впечатлению, поэтому ответная улыбка и закрепившее знакомство рукопожатие стало стартовой точкой их сотрудничества. — Тигнари, взаимно, Дотторе-сан, — как-то неуютно. Отчего-то чрезмерно растянутая на пол-лица зубастая улыбка вызывала чувство дискомфорта. Словно он, Тигнари, находился в зоопарке по ту сторону клетки, обнажённый и раскрытый тычущей в него пальцем публике. Впрочем, опять же, Тигнари не судит перво-наперво. Он судит по поступкам. Как например это. — Надо же, Вы столь быстро доросли до должности главы отдела. Вы точно бескорыстное дитя науки? — скрытая за пустой шуткой зависть была столь очевидна, что Тигнари искренне подивился, что вокруг все лишь поддакнули и как ни в чём не бывало продолжили поздравления. Он что, один здесь это слышит? — Что Вы, что Вы, это лишь доказывает, что нашей верхушке не хватает умелых сотрудников, обладающих как знаниями, так и лидерскими качествами, — в эту игру могут играть двое. Если биолог что-то и понял об алоглазом за прошедший год, так это его непомерное высокомерие. Незримо дёрнувшийся уголок губ был достаточной наградой. Тигнари вежлив и не осуждающ, просто на язык так же остр. Тигнари никогда не обращал особого внимания на этого лицемера. У него и своих дел полно! Исправно выполнять свою работу, помогать коллегам с комплексными заданиями, с улыбкой и искренней радостью следить за утвердившимся разработанным им же составом для лекарств, помогать Коллеи с домашкой и многое другое — никогда он ещё не чувствовал себя настолько на своём месте. В своей тарелке. В своей среде. Как пустынная лисица с неподходящим знойным пескам и солнцу окрасом, наконец нашедшая пристанище в дождливом и тихом лесу. Единственная переменная, раздражающим комариным жужжанием язвящим на ухо был этот психопатичный доктор. Если раньше он просто время от времени ошарашивал Тигнари легкомысленным «может стоит использовать неизлечимо больных для опытов?», то после повышения брюнета, будучи на одной по рангу должности с новичком, Дотторе словно из ума выжил. Систематичные подначивания и издёвки переросли в травлю и ежедневные подставы по типу смещения даты совещаний, выведения из строя кофеварки прям перед его приходом и выбрасывания в мусорку обеда, буквально на две минуты оставленного без присмотра. Этот ублюдок умудрялся каким-то образом измываться над Тигнари настолько изящно и беспалевно, без свидетелей, что Тигнари был даже впечатлен. Однако, долгосрочного вреда он не наносил, так что ничего с этим поделать было нельзя. К определённому моменту брюнет уже привык и изощрился в контрмерах. Два обеда, один спрятать поглубже между нелетучих химикатов, переспрашивать все даты и дедлайны непосредственно у других глав, да купить собственную кофемашину и термос. Однако. В один момент всё прекратилось. Тигнари сразу сообразил, что это лишь затишье перед бурей. От своих контрмер он всё же отказался, ввиду их ненадобности... однако, неприятное ощущение ожидания чего-то аморально мерзкого сосало под ложечкой. Потом глава био-хим отдела впервые решился понаблюдать за Дотторе. Он так жаждал его внимания. И он его получил. Первое, что бросилось в глаза — неуютные попытки ухаживания за своей подчинённой. Как там её звали? Насрин? Всего лишь полгода назад вошедшая в коллектив темноволосая девушка была вынуждена получать знаки внимания от алоглазого начальника. Её было даже жаль. Выдвинув первоначальную гипотезу, Тигнари как истинный учёный начал свое расследование. Гипотеза: внезапная влюблённость в миловидную коллегу с добрыми карими глазами изменила поведение Иль Дотторе (далее — мерзкий субъект), в ходе чего фокус сменился с издёвок над успехом другого коллеги — Тигнари (далее — успешный коллега) — на попытки завоевания сердца возлюбленной. Мысленно хохотнув своим примечаниям, древесные глаза не без радости отметили положительный исход для самого брюнета. Но делать выводы рано. Гипотеза выдвинута, настало время наблюдения. — Дотторе-сан! Доброе утро! — Доброе утро, Насрин. Как у тебя прошёл вечер? — от слащавой улыбки и распустившихся рук голубоволосого хотелось блевануть радугой. Не слишком ли резкие перемены для такого мерзавца?! Любовь — чувство Тигнари не столь изученное и постигнутое, однако всю физиологическую и химическую подоплёку её знал. О гормонах, вырабатываемых, о возможной трогательности и нерациональности в поведении — он обо всём знал. Однако, столь разительные перемены — не норма. Заметив небольшую шоколадку в пастельно-салатовой упаковке, Тигнари слабо нахмурился. Подкуп? Попытки задобрить девичье сердце? Как дёшево... — Это мне? Вы так щедры, Дотторе-сан! Спасибо! Вечер как вечер, но благодарю за внимание, — на чуть смущённо принятую сладость биолог почти что закатил глаза, впрочем, женщины никогда его не подводили. — Вы... можете, пожалуйста, убрать руку? — хо-хо-хо! А вот это было жёстко! Моментально окатив алоглазого звонкой холодной реальностью, мысленно названная Тигнари богемной, женщина удалилась к лифту. «Что, съел, лицемерный ублюдок?» — хищный злорадный оскал расползся по лицу, но Тигнари вовремя себя одёрнул. Кхм, вообще-то радоваться чужой неудачной попытке во флирт — низко. Ему должно быть стыдно! Мысленно присев и укоризненно покачав головой ангелу справа, брюнет лихо шлёпнул пятюню злорадному демону, внутренне пританцовывая. Тигнари искренен с собой. Осадил себя, но и поржал. Имеет право, в конце-то концов! Именно из-за своей слабости к ехидству, Тигнари и не заметил промелькнувшую напряжённую мысль. Очень даже важную и действительно пугающую. Впрочем, может даже хорошо, что не заметил сразу. Более существенные доказательства приходят с терпением и более тщательным наблюдением. А за ними уже и вывод пойдёт. — Какого чёрта?! — во время одного из перерывов, пару месяцами позднее, брюнет застал совершенно непостижимую картину. Насрин бегала за Дотторе. Воу. Простите за французский, что за пиздец?! Опущенные уголки по-оленьи грустных глаз выдавали нервозность и обиду холоду со стороны старшего коллеги. Что происходит? Почему она так из кожи вон лезет чтобы побыть рядом с этим подлецом?! И откуда взялось снова кардинально противоположное поведение со стороны этого мужлана? Мысленно зафиксировав появившийся вопрос, Тигнари бросился в анализ. Что мы имеем? «Дотторе влюбился в Насрин, потому ухаживал за ней, каждый день принося её любимый шоколад. Затем, пару месяцев спустя... Он охладел? А она наоборот влюбилась? Что-то не сходится...» — скинуть внезапные перемены в поведенческом алгоритме мерзкого субъекта — снова мысленно хохотнул — на влюблённость в этот раз не получится. Он мерзкий лицемер, поэтому не стал бы так резко и холодно относиться к сотруднице. Репутация его заботит. Значит — он намерено так её динамит. В этом случае придётся подредактировать гипотезу. Если изначально рассуждать с научной точки зрения, а не возвышенно-любовной, то может и что-то щёлкнет. Гипотеза: несвойственное слащаво-услужливое поведение мерзкого субъекта в сторону миловидной коллеги с добрыми карими глазами, в ходе чего фокус сменился с издёвок над успешным коллегой на попытки... завоевания доверия? Уместно ли предполагать, что он всё же хотел влюбить её в себя? И чем? Шоколадками и комплиментами? Тихо фыркнув, что-то начало щёлкать в голове. Что-то, что не даёт Тигнари покоя. Словно вертится на задворках сознания. Чёрт. Не получается словить за нить. Что ему ещё известно? После пары месяцев он сменил стратегию на холодно-отстранённую, либо добился какого-то промежуточного результата и перешёл к следующему этапу. Кнут и пряник? Вернее, пряник и кнут? И почему этот чёртов шоколад не даёт покоя? — Насрин, можешь помочь с сортировкой препаратов в четвёртой лаборатории, пожалуйста? — мелькнувшая из-за двери тёмно-зелёная макушка не без облегчения застала девушку одну в комнате отдыха. — Ох, хорошо, господин Тигнари, — устало улыбнувшись, кареглазая как-то затравленно посмотрела на одиноко лежащую мятную шоколадку. Уже на пути в лабораторию биолог мысленно проговаривал заранее заготовленные вопросы. Настало время интервью. — Ты хорошо себя чувствуешь? — первый вопрос. На разогрев. Лёгкий шлейф реально похожего на научное исследование опроса заставил Тигнари зажечься странным энтузиазмом. — Да, я в порядке. Простите, что заставила беспокоиться, — мимо. Учёный уже забыл, что пару месяцев назад эта женщина точно так же изящно опрокидывала Дотторе. Кхм, то есть мерзкого субъекта. Стоит быть более конкретным. — Ох, рад слышать! Просто я немного обеспокоен не только Вами, но и главой Вашего отдела, — заметив грустно-заинтересованно сверкнувший взгляд карих глаз, брюнет продолжил. Слава Архонтам, эта примитивная манипуляция удалась. Видимо, Насрин настолько морально истощала, что даже не заметила. — Может это не моё дело, но мне правда печально наблюдать за неудавшейся влюблённостью Дотторе, — внутренне сморщив нос, брюнет осторожно глянул на девушку. От печально потухших глаз даже неловко как-то. — Я понимаю, что поступаю нечестно по отношению к Дотторе-сану... Он так старался добиться меня, а я не отвечала. И поняла, что мне плохо без него только тогда, когда сам он охладел... — пока ничего нового. Неужели дело правда в неудачной любви? — Сама виновата, но не могу отделаться от чувства пустоты и страха. Когда его нет рядом, мне так неспокойно... Приходится позориться и бегать к нему, даже неловко как-то. — Любовь — это не то, что можно контролировать. Вы не должны корить себя, — разговор ничего не дал. Что ж, он итак планировал дать ей выговориться, жаль конечно, что расследование не уда- — Но я не люблю его. Щёлк. В голове снова начало щёлкать. Чёрт, продолжай говорить. — Не любите? — продолжай-продолжай-продолжай! — Я знаю себя, когда люблю кого-то. Если меня он изначально не зацепил, я не влюблюсь. И дело ведь не в ежедневных шоколадках, — лёгкая усмешка тронула бледные губы. Не то. Не то! — Мне просто так тоскливо без него... — щёлк. Вот оно. Какая мерзость. — Будто он был олицетворением радости? — всеми силами удержав лицо, мягко предположил Тигнари. — Вроде того. Я сама себя не пойму. Простите, что гружу своими переживаниями... Так непрофессионально, — наскоро отвернувшись, кареглазая попыталась сосредоточиться на списке в руках. Не успел брюнет и слова вставить, как та отрезала, — можете идти. Я сама закончу сортировку. Прошу, забудьте наш разговор. Её вернувшаяся выдержка даже как-то успокаивает. Чтож, сбор данных с помощью интервью вышел очень плодотворным. Теперь можно и вывод сделать. Вывод: гипотеза состояла в том, что слащаво-услужливое поведение мерзкого субъекта в сторону миловидной коллеги с добрыми карими глазами произошло в виду корыстной цели — завоевания доверия. Гипотеза опровергнута. Цель оказалась более омерзительная, что вносит поправки в название субъекта — не мерзкий субъект. Далее — аморальный урод. Целью было эмоционально привязать человека путем приучения к чувству радости в присутствии аморального урода с помощью... — Любимого шоколада? — договорил за него Сайно. Теперь уже смуглые пальцы с хрустом сжимались в кулаки, а желваки проступили у скул. Это не просто аморально, это по-ублюдски. — Верно... Был когда-то эксперимент, основанный на изучении рефлексов у животных. Собакам давали еду каждый раз, когда загоралась лампочка... — в неприязни сморщив нос, брюнет расправил скованные плечи. В период активного развития науки такие хрупкие вещи, как мораль и этика были игнорируемы научным обществом... — Собака Павлова? — хмуро фыркнул белобрысый, всё ещё находясь под впечатлением от рассказа. Не особо приятно слышать, как твоего любимого человека травили на рабочем месте. Ещё и такой психопат. Чтоб его казнили без отсрочки. — Вернее её подражатель. Никогда не думал, что подобный эксперимент используют мало того к человеку, так ещё и в психологическом смысле, — темноволосый скривил губы и с отвращением вспоминал прошлое. Ни сейчас, ни в будущем он не будет жалеть о сделанном выборе. — Так значит, ты его сдал? — решил продолжить повествование Сайно, усевшись на пол, акурат перед брюнетом, сидящем на диване. Не заметив положительного ответа, блондин напрягся. — Сдал же? — Собрал все улики, обговорил план с Насрин и вышвырнул этого ублюдка с позором с работы, — довольно оскалился древесноглазый, сжав в ответ чужую ладонь. — А саму девушку я перевёл в свой штаб, чтобы приглядывать за её реабилитацией, — уже мягче добавил. Алоглазый не мог сдержать улыбки, в который раз удостоверившись, что влюбился в прекрасного человека. Не без стержня, но такого отзывчивого. — Ты и правда чудесный, — решил не оставлять мысль лишь в голове Сайно. Наблюдать за чужим смущением всегда будет приятно. До легкой дрожи в бледной ладони — приятно. Зафиксировав мысль медленным поцелуем в костяшки, Сайно всё же уточнил, — но я всё ещё не могу понять. В чём твоя вина? — Ты не понимаешь? — горько спросил Тигнари, отнимая свою ладонь. Сжав до боли свои волосы, тот зашептал в нарастающей истерике, — он ведь на меня зуб точит. Он узнал, что у меня есть младшая сестра, поэтому решил навредить мне... из... изна... причинив ей боль... Моя сестра пострадала из-за моего решения, понимаешь? — отчаяние в глубине мшистой древесины смотрело не на Сайно, а сквозь, мимо. — Это я понял. Но в чём твоя вина? — перехватив чужие ладони, Сайно нахмурился, сжимая чуть сильнее, чтоб не вырвался. — Да это моя вина!!! Как ты не понимаешь?! Я должен был быть более внимателен к ней! Если бы я только знал, кто находится возле неё, я бы сразу перевёл её в другую школу!!! — в истерике пытаясь вырвать свои ладони из чужого захвата, брюнет шмыгнул носом. Усталость, волнение и жгучее чувство вины собрались в одном жжении в носу и глазах. Потёкшие по щекам слёзы лишь расстраивали всё больше и больше. Чёрт. Чёрт. Чёрт. Чёртчёртчёрт! — Я более, чем уверен, что мерзкий субъект, ох, прости, аморальный урод всё равно нашёл бы как до неё добраться, — спокойный тон и хмурые брови как-то не сочетались с глупой шуткой между строк. От досады хрюкнув, Тигнари осуждающе взглянул на парня. — Умудряешься даже сейчас шутить? Издеваешься? — впрочем без агрессии, Тигнари снова попытался вырвать руки. — Да отпусти ты! Я просто сопли вытереть хочу! — Вытрешь, когда идти перестанут, — он правда издевается?! — Нет, не издеваюсь, — слабая улыбка. Да точно издевается! — Ты знаешь, что такое серьёзный разговор? У меня вообще-то нервный срыв чуть не случился, — теперь смущённо трясёт руками биолог, сдувая растрепавшуюся чёлку с носа. Не заметив реакции, брюнет устало выдохнул и плавным движением перетёк с дивана к Сайно между скрещенных ног. — Ты че- — А ничего! Надо было сразу отпускать, — раздражённо фыркнул брюнет, опираясь спиной на грудь светловолосого и скрещивая руки так, что получилось, словно белобрысый обнимает его. Не расцепил же рук, вот пусть не жалуется! — Да я и не против, — тихо пробурчал в ответ, кладя подбородок на чужое плечо. — Теперь вернёмся к разговору? — Да понял я, понял... Просто на эмоциях всякая дрянь в голову лезла. Вину в таких случаях нужно перекладывать. Хотя частичная вина за невнимательность всё же на мне, — легко пожал плечами тот, случайно скидывая блондинистую голову с плеча. — Поставь обратно! Вот. Я понимаю, что не в ответе за каких-то там психопатичных аморальных уродов. Пусть сгниёт в тюрьме, тварь! — злобно прорычал брюнет, полностью облокачиваясь на чужую грудь. Сайно лишь усмехнулся. Ему повезло с таким эмоционально взрослым возлюбленным. Ох. Точно. Уже парнем. — Сгниёт не то слово. Он теперь ещё и под статьей незаконных экспериментов над людьми сядет, — уже мысленно приплюсовывая побольше нарушенных законов, Сайно с удовольствием отмечал немаленький срок. Скорее всего пожизненное. — Ещё? А он, помимо статьи за сексуальное насилие и нарушение этики, ещё что-то нарушил? — нездорово засверкавшие глазёнки с таким любопытством глядели из-за плеча, что у Сайно была лишь одна реакция. Ноль осуждения. Сто процентов понимания. Может общение с Лизой всё же чревато... — Он наркодиллер. — А. О. Понятно. Охренеть...***
— Кандакия, продолжай рыть. Созвонимся через час, — повесил трубку. — Чёрт. Я же главного не сказала, — прошептав в погасший экран телефона проклятия, гетерохромные глаза задумчиво прикрылись. Чтож, она пыталась. — Кандакия-сенпай? — коллега рядом чуть взволнованно выглянула из-за компьютера. — Генерал сбросил? — Возвращайтесь к работе, — холодно бросила брюнетка, с силой сжимая свою кружку. Опасливо пригнувшаяся девушка тихо пропищала извинения и возобновила клацание по клавиатуре. Чтож, они в дерьме. В полном. Решила, значит, Кандакия для собственного успокоения и дальнейшего отчёта начальству проверить медицинские записи в карте младшей сестры главы Дендро Блока. Да вот только ни черта она не успокоилась. Очевидные симптомы, уже успевшие намозолить оба цветных глаза — последнее, что ожидала увидеть Кандакия. «Сколько ей там? Пятнадцать? И уже подсела?! Архонты, удалите из программы человеческого взросления подростковое бунтарство к чёртовой матери,» — синеволосая откинулась на спинку кресла и решила поумерить пыл. Что она знает об этом ребёнке? Первое. Это сестра успешного и явно вечно занятого молодого парня. Родителей нет, поэтому внимание получить может только от братца. Вечно занятного братца. Привет недостаток внимания? Второе. Это сестра вроде-как-почти-что-парня-её-начальника. Обалдеть. Остановите этот мир. Третье. Маленькая хулиганка оставила дома телефон после школы(судя по маршруту гаджета), сама куда-то запропастилась, а в итоге была изнасилована каким-то ублюдочным мужланом. Кандакия никогда бы не стала так выражаться. Даже в мыслях. Но может дело в том, что лексикон её непосредственной девушки напрямую связан с сапожничеством, а может она слишком устала от ежедневных попыток взломать чёртову базу данных одного несчастного научного центр, а может всему виной четвёртая кружка крепкого кофе — может всё сразу, но сейчас словарный запас ограничен красноречивыми и удобными «пиздец нахуй» и «охереть блять». «Продолжим.» Четвёртое. Прямо сейчас открытые медицинские записи с их больницы жирными и угловатыми буквами словно издеваются над уставшим от этого бесячего наркотика мозгом программистки. «Жалобы на зуд на предплечьях. При осмотре ни покраснений, ни сыпи не было обнаружено, только следы от царапин от ногтей пациентки.» «Анализы на запрещённые вещества — результат отрицательный по всем параметрам.» Одним словом — пиздец. Напрашиваются несколько выводов. Либо ей не посчастливилось забыть телефон дома, а после школы быть похищенной каким-то педофилом-наркоманом... который в итоге отпустил её... Либо всё то же самое, но наркотик она систематично принимала сама, не зная о побочке... Либо так сошлись звёзды, и этот насильник на самом деле их наркодиллер, который почему-то решил раскрыть себя, рискнуть и получить статью и за изнасилование несовершеннолетних. «Так. Все, стоп. Нужно поспать. Рассказать Сайно об элеазаре, а потом поспать.» — Нахуй этот ваш элеазар. С треском и звонким стуком недопитая кружка кофе ударилась о дно мусорки. «Глава не в духе,» — так и повисло в воздухе после громкого хлопка двери.