обрати на меня хоть каплю своего внимания

Понедельник. Позднее утро. Кайл снова проспал первые три урока. Остается еще три. «А стоит ли мне вообще туда идти?—думает про себя юноша.— Экзамены только в следующем году, восьмой класс не такой уж сложный, не схожу денек, ничего не случится.» Какой-то внутренний голос кричит ему: «Сиди дома, это последний спокойный год для тебя! Кому ты там нужен? Никто не вспомнит, что ты не явился на уроки.» Брофловски переворачивается на другой бок и уже хочет закрыться с головой одеялом, смотря новые и новые сны до самого вечера. Режим давно сбит, последняя неделя перед летом, к тому же, скоро ему исполнится пятнадцать, а отмечать день рождения в школе, как все уже давно говорили, полное фуфло. Почти заснув, мальчик вдруг резко сбросил с себя одеяло и сел на кровать, почесывая голову. —Нет. Мне определенно нужно сходить сегодня в школу,—быстро буркнул Кайл себе под нос,—это последняя неделя Стэна в школе. Вдруг я никогда его больше не увижу? Подъем! Стэн Марш—вот он идеал восьмиклассника по имени Кайл из Колорадо. Парень перешел в эту школу в начале года: так вышло, что его сильно валили учителя и чтобы не засрать экзамены и такое прочее, он решил просто уйти оттуда. Где-то с середины года Брофловски начал подкидывать в шкафчик Стэна небольшие записочки с пожеланиями, вопросами и подарки. Кайл понял и принял свою ориентацию, когда летом во время поездки в лагерь познакомился с мальчиком. У них был крошечный летний роман, не более, окутанный подростковым интересом и неопытностью. Не было ничего, кроме легких прикосновений и поцелуев, но даже это дало юноше понять, кто именно ему нравится. Вот и сейчас: около трех дней назад Брофловски подложил в шкафчик Марша записку, в которой настойчиво так спрашивалось

«Надеюсь, для тебя это не секрет, и ты сможешь сказать об этом. Прости за такой вопрос, но какая у тебя ориентация? люблю! Кайл Брофловски 8Б» Казалось, эта бумажка впитала в себя всю неловкость и волнение, перед тем как ее положили в нужное место. Вот теперь, дождавшись понедельника, чтобы возможно наконец получить долгожданный ответ, Кайл может не пойти в школу и проспать все уроки? Ну уж нет! Парень быстро умылся, напялил спортивные штаны и отцовскую футболку. Рыжий по ступенькам выскочил на улицу, взяв с собой только ключи, ветровку, мобильник и пару тетрадок, и быстрым шагом пошел к своей «судьбе». Длинные коридоры привели к нужному классу, в дверном проеме мальчик увидел мистера Гаррисона, забежал в класс, и, извинившись за опоздание, принялся готовиться к уроку. *** Все прошло очень нудно, как обычно. Одноклассники с ним особо не общались, некоторые подходили к нему только чтобы пошутить очередную несмешную шутку про геев. Выпорхнув из класса, словно из тюрьмы, где его держали миллионы лет, Кайл пошел до своего шкафчика, чтобы забрать свою ветровку. Когда юноша открыл дверь, в шкафчике его ждала не только старая отцовская куртка, но и кое-что интересное. Записка! «Да не-ет! Это глупая шутка моих одноклассников, которые уже тысячу раз в курсе, что мне нравится Стэн. Ну или это шутка самих одноклассников Марша,»—пронеслось в голове у младшего. Трясущимися руками Брофловски принялся открывать маленькую клетчатую бумажку. Его глаза резко расширились, а на лице появилась легкая улыбка. В своеобразном письме было сказано:

«Слушайте, мне действительно надоели эти глупые фокусы. Знаю я вас, блядские малолетки! Напишете мне всякого, а я сиди разгребай? В общем, мне особо нет до вас никакого дела, но если это правда важно, жду на школьном дворе.

от Стэна Марша из 11А для ебанутых восьмиклашек» Не обращая внимания на мат и некую грубость, Кайл мигом спустился на первый этаж и пошел к двери, ведущей на школьный двор. Интересно, почему Стэн так уверен, что записки ему пишет группа людей? Почему он думает, что все это глупая детская шутка? *** Парень прошел пару метров, заворачивая за угол непонятной пристройки, которая была у них на школьном дворе. Из вечерней темноты виднелся чей-то расплывчатый силуэт, держащий в руке тлеющую сигарету. Немного помявшись, Кайл заговорил: —П-привет… Это я. Ты написал мне записку и позвал поговорить на школьный двор. И вот… я здесь,—атмосфера была напряженной, он заволновался. — Что?— силуэт сделал многозначительную паузу.—Тот самый блядский Кайл, тупой заводила, который подбивает своих дружков подкладывать мне кучу записок и подарков, верно? —Нет! Ты не прав!—Брофловски занервничал еще больше, слегка перешел на крик. —Не прав в чем, позволь-ка узнать?—Марш принялся стряхивать пепел, отчего тусклая лампочка, среагировав на движение, загорелась. Теперь стало еще волнительнее. —Я…я не заводила, и у меня нет группы друзей, у меня вообще друзей то в классе нет,—Кайл начал тараторить, после чего повисла секундная тишина.—Просто, когда ты перешел в нашу школу, я начал медленно понимать, что ты мне действительно нравишься. Ну.. не как крутой красивый пацан старшеклассник, понимаешь? Ответа не последовало. Было лишь слышно, как брюнет сглотнул, и, казалось, был готов слушать дальше. —Так вот… Когда я окончательно понял, что похоже влюбился, я пытался обратить на себя хоть каплю твоего внимания. Я писал тебе сообщения, но ты не прочитал ни одного за все полгода… Я начал дарить тебе леденцы и писать записки…— он не договорил. —Так, пацан, ты хоть сам слышишь, что говоришь? Где твои дружки? Наверно по кустам сидят и меня на камеру снимают? Заканчивайте свой театр и расходитесь, заебало. Меня дома пиво ждет. —Нет! Правда, я клянусь. Здесь нет никого, кроме нас с тобой, Стэн. Я правда люблю тебя и правда хочу проводить с тобой как можно больше времени. Тишина. Снова. Опять эта глупая, давящая на мозг тишина. Вызывающая волнение и ком в горле. Марш докурил сигарету, затушил ее о стену пристройки и слегка покачался, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что тут действительно больше никого нет. Вид его становился серьезнее, на его лице даже можно было прочитать легкий испуг. Наконец брюнет начал говорить, говорил почти шепотом, будто все еще боясь, что разговор может быть услышанным: —Блять… Чувак! Нет-нет!—испуг, разочарование, тупик. Стэн теперь действительно не знал, что делать дальше.—Ты же понимаешь, что мне семнадцать? —Ну… да. Я знаю об этом,—Кайл будто не видел в этом ничего страшного, и, облокотясь на стену рядом с Маршем, непонимающе смотрел на него. —Вот почему ты настолько еблан, что не видишь в этом ничего страшного?—брюнет устало выдохнул, поправив волосы.—Допустим, что я гей. Я начинаю с тобой встречаться, но я такой человек, что не смогу себе позволить даже докоснуться до тебя. Ты типа… сука… как сказать то?—парень присел, массируя глаза рукой.—Маленький короче… сечешь? Рыжий в ответ тупо пялился на Марша. Из всех возможных вопросов в его голове появился, казалось, самый идиотский: —Так ты гей? —Господи блять,—Стэн нервно выдохнул,—чел, можешь считать, что я самый гейский гей из всей школы. Не считая только моих одноклассников Крейга и Твика, возможно, ты их знаешь. Так вот…—было видно, как старшему неловко рассказывать про все это, он прервался на пару секунд, но у него было свое некое понятие «никогда не ври». Да и врать то было незачем. По школе быстро расходятся слухи, так что подобное Брофловски возможно уже слышал и готовился услышать еще раз. Или это было про что-то другое? —Мы с моей компанией: Твиком, Крейгом, Кенни, Токеном, Клайдом и другими устраиваем вечеринки. Я упиваюсь там в хлам. Иногда бывает, что целуюсь с кем-нибудь из них, ну… кроме Крейга и Твика. Если это считается за гейство, то вот пожалуйста. —Ого,—Кайл слышал только про тусовки друзей Стэна, пару раз им в след пролетали шутки про геев. Но такое чистосердечное признание, он был слышать не готов.—А что-то большее было? Кайл все еще удивленно таращился на Марша, глупо хлопая зелеными глазками. —Нет конечно. Я не такой конченый еблан, чтобы трахаться с пацанами. Чувак, да я бухаю как блядь последняя, можно что угодно сделать в таком состоянии, но такое—никогда. —Понятно,—рыжий немного помялся и осторожно присел рядом, все ближе подвигаясь к старшему.—Но я все равно люблю тебя, даже если ты бухаешь. Подумаешь, мелочь!—глаза наивно посмотрели на Марша. Это заставило старшего поежиться. Теперь все его секреты известны малолетке. Еще про алкоголь так сказал… прям как отец. «Подумаешь, мелочь!»—снова всплыло в голове у Стэна. —Нет, братан. Алкоголь и мой образ жизни—это действительно плохо, я тебе конечно не психолог, но скажу так, что я уж точно не пример для подражания, тем более не надо в меня влюбляться. Кайл невольно огляделся по сторонам и положил свою руку на руку юноши: —Прости, я уже влюбился. Стэн хмыкнул и одернул руку. Он не понимал, зачем весь этот диалог, зачем он сам согласился на него, зачем отправил ответную записку. Теперь ничего не вернешь обратно: перед ним сидит мальчишка, говорящий о своих больших чувствах и сам Марш, не знающий что же ему теперь делать со всем этим. —Еще раз говорю, теперь очень серьезно. Мне семнадцать лет, я бухаю, хожу по ебаным вечеринкам. Занимаюсь полной хуйней в конце то концов! Ты—маленький мальчик. Ладно… не маленький прям, но ты недавно только стал подростком, тебе еще жить и жить,—парень прервался, чтобы достать сигарету, поймал себя на мысли, что он говорит как чья-то мамка, но продолжил.—Ты всегда успеешь узнать что-то новое, влюбишься тоже миллиарды раз. Понимаешь? Зачем все это? Я правда только испорчу тебе твою подростковую жизнь… А еще, я не какой-то там конченый педофил, чтобы трахать четырнадцатилетних мальчиков. И вообще, я с мужиками не трахаюсь. Надеюсь, на этом все,—Стэн выдохнул клубы дыма.—Я наверно пойду. Юноша поднялся с асфальта и хотел было уходить, но хрупкая рука рыжего схватила его за запястье. —Эй! Мы не договорили… Стой! Стэн, ну постой же ты!—мальчик слегка прикрикнул, но тут же осекся, продолжив говорить громким шепотом.—Может, ты мне все еще не веришь? Может, ты думаешь, что я прикалываюсь и я вовсе не гей? —Сука!—Марш не сдержался и будто специально перешел на крик. —Да как же ты, глупый, не поймешь, что я не хочу играть в твои уебанские игры. —Можно без мата…—Кайл перешел на самый тихий шепот, которым только мог говорить, чтобы сдержать слезы и не заплакать. Один вскрик, один мат перенес его в прошлое лето, когда мама каким-то образом узнала, что ее сын целовался с парнем из лагеря. Громкие крики, звон посуды, злой голос отца: «Шейла, больше не отправляй его в этот идиотский лагерь! У нас был приличный сын из хорошей семьи, ты только посмотри, кто к нам вернулся! Пидорас последний, я надеюсь он сдохнет, когда еще раз будет целоваться с парнем.» А потом порезы, лезвия, глубокие шрамы, струйки крови, страх, снова слезы. Брофловски часто вспоминает тот самый день, мысли будто на зло сами возвращают его туда. Нет, он точно гей, сто процентов. Было бы это «забавы ради», то после таких разборок, Кайл бы врятли позволил себе наступить на те же грабли еще раз. Слезы сами полились из глаз. —Прости меня,—Марш вернулся и присел рядом, взяв руку младшего.—Я не знал, что это так расстроит тебя. Я не хотел, чтобы ты плакал. Прости, прости, прости…—повторял он снова и снова. —Неважно, это просто плохое воспоминание, которое иногда всплывает в моей голове. За свою короткую жизнь приходилось и такого натерпеться. Но больше всего меня расстраивает, что ты мне не веришь,—Брофловски протер глаза и слегка закрылся рыжими кудрями. —С чего бы мне тебе не верить, я такого даже не сказа…—предложение было прервано еле слышным шепотом. —Поцелуй меня, если ты не веришь. —Что? Ты совсем поехал? Я для чего тебе все пытался объяснить?—Стэн разочарованно и одновременно удивленно поднялся на ноги. —У меня встанет! —Да не в этом дело. Я не смогу тебя поцеловать, тебе четырнадцать, чувак! Ты даже наверно целоваться не умеешь. —А вот и умею!—все это стало похоже на глупый спор, но Кайл никак не мог отпустить того, кто ему нравится. —Я все равно не буду этого делать. Я устал. Очень. Ты не виноват что чувствуешь ко мне такое, но наши диалоги меня блять утомляют. Дай мне просто пойти домой. —Можно обнять тебя, Стэн?—обернувшись, парень увидел печально смотрящего ему в спину Брофловски. —Можно,—выдохнул тот. «Так, спокойно. Ничего страшного, это просто объятия»—успокоил себя брюнет и подошел к рыжему. Кайл закинул руки Стэну на шею и крепко прижался к нему, не желая отпускать ни на секунду. —Слушай, ты это… не обижайся на меня, правда. Если хочешь можешь прийти ко мне домой завтра, у нас будет вечеринка. Адрес отправлю сообщением!—крикнул Марш, отдаляясь от Брофловски все дальше. —Спасибо! Пока! Стэн ушел. Теперь Кайл сидит тут один, самый последний на территории школы. Переполненный разными чувствами: он рад, что его пригласил сам Стэнли Марш на вечеринку, но чувство печали, что его снова покинули захлестывало все сильнее. Не сдержав эмоций, он разрыдался. Открылся пенал, среди ручек и простого карандаша нашелся маленький канцелярский ножик. Рукав ветровки медленно поднялся, а на фарфоровой коже появилось пару ярко красных полос.