С видом на Ривьеру

      Хенджин был воодушевлен сегодняшним показом Версаче. Если быть до конца честным, то энергия из него шла даже в большем количестве, чем на знаковых для группы концертах. Пару раз стафф пытался его успокоить, но все было тщетно, потому что буквально спустя пару секунд, как его менеджер отворачивался уточнить что-то по времени, парень уже где-то носился, без умолку взволнованно разговаривая сам с собой.       По приезде в место проведения показа, к танцору тут же прилипли журналисты, прося рассказать немного об его ожиданиях от мероприятия, затем к нему подошел предполагаемо ведущий сегодняшнего вечера, где Хенджин прочувствовал весь спектр смущения, стыда и нервозности под прицелом камер и взглядов нескольких селебрити, которые решили его послушать. Это было неловко, и он не уверен, что захочет это испытать еще раз.       Когда Хвана наконец проводили к его столику, там уже сидел один парень, кажется, актер? Он не был до конца уверен, на самом деле, но выглядел тот довольно статно. Они скомкано перекинулись приветствиями, после чего ныне представленный Ману Риос вернулся к пролистыванию ленты инстаграма, чем и занимался до этого. Хенджин решил немного поразглядывать место проведения показа. Время близилось к вечеру, и закатное солнце давало теплый, рыжеватый оттенок всему, до чего касались его лучи. Вид на Средиземное море был особенно красив, хотя и кусты сейчас не давали его полностью рассмотреть, и парень пообещал себе, что после основного мероприятия обязательно прогуляется до берега, чтобы сполна насладиться атмосферой Французской Ривьеры. И, может быть, сделать пару фотографий на память.       Внезапно справа от Хвана возвышается чья-то фигура, пожимающая руку Риосу и вытягивающая его из мыслей, а следом эта же рука тянется и к нему. Он поднимает свой взгляд наверх и замирает, неверяще глядя на Троя Сивана собственной персоной, который, между прочим, ждал, когда ему пожмут руку в ответ.       – Привет, – произносит Трой, глядя со смешинками в глазах на остолбеневшего Хенджина, который, кажется, потерял дар речи от такой встречи.       – Здравствуйте, – выдает он случайно на корейском, сам того не замечая, когда наконец отмирает, привставая со стула, все-таки хватая неуверенно чужую руку своей и чуть пожимая ее. Трой тихонько хихикает, недоумевающе глядя на смущенного парня. Только спустя пару секунд его мозг обрабатывает всю ситуацию, и Хенджин неловко смеется в ответ, отпуская сухую горячую ладонь, и исправляется: – Ой, то есть… Привет.       – Да забей, все супер, – успокаивает его Сиван, присаживаясь на свое место и тут же утыкаясь в свой телефон, кажется, на фронтальную камеру проверяя, все ли хорошо с его внешним видом.       Хенджин стыдливо подзалипает на его чуть прикрытый полами пиджака пресс с едва проступающими кубиками. И… блять. Ебанная тонкая дорожка волос, уходящая вниз под пояс низко посаженных брюк. Хвану хочется умереть на месте от стыда. Он не хотел опускать взгляд ниже, но это вышло совершенно случайно, неосознанно – в его оправдание. Он не хотел туда смотреть, но, блять, он просто не мог не, понимаете?       Взгляд почти тут же поднимается на лицо Троя (почти – потому, что трудно отвести его в сторону, когда прямо перед тобой сидит настолько привлекательный парень с полуобнаженным торсом), который с вопросом глядел в его испуганные глаза в ответ. Черт, кажется, он все понял. Он понял, куда только что пялился Хенджин, и наверняка сидит и насмехается над ним. Или же?..       – Ты такой напряженный. Впервые тут? – певец откладывает выключенный телефон на столик, полностью сосредотачивая свое внимание на собеседнике. – Хочешь отвлечься разговором?       – Я не то, чтобы… – ай, да что он, собственно, теряет? По всей округе он не сыщет тут себе человека, с которым сможет спокойно поговорить, возможно, даже на своем родном языке (если только со своим менеджером, но, будем честны, - это не то, что люди ищут, присутствуя на таких мероприятиях), так почему бы не ухватиться за возможность поболтать немного со своим кумиром вместо того, чтобы скромно сидеть и отмалчиваться в течение всего ивента, как он изначально и планировал? – Да, хорошо.       Трой снова хихикает, и Хенджина почему-то тут же отпускает.       – Я тоже немного нервничаю, – выдает вдруг певец, делая небольшой глоток своего напитка. – Это нормально, размах все-таки такой большой и много знаменитостей. К такому привыкаешь со временем, но вот это небольшое приятное волнение все равно остается внутри, ты понимаешь, о чем я, да? – Хенджин коротко кивает, на самом деле понимая, что имеет в виду Трой. То же самое он испытывает каждый раз перед выходом на сцену. – Не стесняйся что-нибудь спрашивать у меня.       – На самом деле, я бы хотел сделать пару фоток, если… если ты не против? – неуверенно полуспрашивает парень, указывая на телефон.       – О, круто. Конечно, давай, – Трой первым хватает свой айфон и вытягивает руку вперед, подзывая второй Хенджина поближе к себе. Тот пытается сделать максимально непринужденный вид на камеру в то время, как Сиван игриво высовывает свой язык наружу, смеша этим Хвана.       Они щелкают много фотографий, среди которых получается несколько удачных, после чего старший выпрашивает пару кадров одного только танцора. Хенджин смущается, но все равно позирует на камеру, внутренне ликуя от того, что сам Трой Сиван просит его фотку. Кажется, счастливее он уже не будет сегодня (спойлер: будет). Затем они записывают совместное видео, позируют для журналистов и дают парочку совсем коротких интервью. И с этого момента начинается то, ради чего все и пришли.       Хенджин сидит под огромным впечатлением на протяжении всего показа, рассматривая во все глаза невероятно красивых моделей на подиуме и их наряды – великолепие в чистом виде. Роскошь сочетается с элегантностью, а дерзинка во взглядах всех девушек добавляет той самой изюминки безукоризненно выполненным образам, что на фоне дымчато-голубого неба смотрелись просто неотразимо. Парень пытается впитать это все в себя, отпечатать картинку под своими веками, чтобы каждую ночь после проживать эти моменты будто наяву. И в то время, как он не мог отвести глаза от подиума, Трой не мог перестать метать мимолетные заинтересованные взгляды в его сторону. Хенджин же, казалось, совсем этого не замечал, поглощенный представлением.       Когда по лестнице поднялись сами Донателла и Дуа, он впервые смог свободно вздохнуть, потому что у него сложилось такое ощущение, словно он и вовсе все это время не дышал. Парень переводит взгляд на Троя, что даже не дрогнул, продолжая его рассматривать. Хенджин покрывается легким румянцем от столь пристального внимания к себе, чуть вжимая голову в плечи. Певец тут же считывает перемену настроения своего собеседника и мягко улыбается одними уголками губ.       – Не хочешь кое-куда сходить? – прерывает тишину Сиван слишком неожиданно, беря в руки свою сумочку, висевшую на спинке стула, и Хенджин вдруг оказывается оглушенным его голосом, но коротко кивает, позволяя за руку вытянуть себя из-за стола, пока все громко аплодировали уходящим дизайнерам.       Трой ведет его обратно в музей, через который проходили все гости, там сворачивает налево и взбегает по широкой округлой лестнице на второй этаж. Парень не особо понимает, куда его хотят отвести и что показать, но покорно следует за певцом, даже не думая о том, чтобы выдернуть свою руку из его не очень-то крепкой хватки. Наоборот, он только сильнее сжимает его ладонь в своей, чувствуя ее мужскую грубоватость. Внезапно, Трой останавливается перед большой аркой, ведущей в небольшую залу с балконом, из которой только что кто-то вышел, и разворачивается лицом к танцору со сверкающим взглядом.       – Мы почти пришли, – произносит он заговорщицким тоном, наклоняясь чуть ближе к нему. – Но для начала я попрошу тебя закрыть глаза.       Он видит мгновенное смятение на лице напротив и хрипловато смеется в ответ.       – Не бойся, я тебя никуда не скину и нигде не запру. Просто небольшой сюрприз. Я тебя придержу, давай, – Хенджин смотрит на Троя еще с секунд пять и все-таки неуверенно прикрывает веки, пока его вторую ледяную и вспотевшую от волнения ладонь тоже сжимают в чужой теплой руке.       Он вздыхает тяжело и жмет кулаки сильнее, когда Сиван начинает двигаться вглубь комнаты, хихикая с того, какой Хван в этот момент был милый. С закрытыми глазами, весь сжавшийся, что казался даже меньше самого Троя, боязливо переступавший по паркету мелкими шагами, опасаясь наступить на что-то или, не дай боже, сбить что-то на пол. Но певец, как и обещал, держал его крепко за руки и аккуратно направлял, подсказывая, где ноги лучше поднять повыше, где чуть сдвинуться в ту или иную сторону, пока наконец они не вышли на свежий воздух.       Легкий ветер развевал отросшие волосы Хенджина, обдувая прохладой лицо и заставляя его еще сильнее жмуриться, но все равно подставляться под приятные порывы бриза. Сиван в эту минуту особенно залюбовался им, не сводя своего взгляда с чужого лица, впитывая в себя каждую деталь – чуть подсохшие пухлые губы, которые Хван без конца облизывал; подрагивающие веки, длинные темные ресницы, отбрасывающие легкие тени на его скулы. И часто вздымающаяся грудь, которую хотелось обласкать до дрожи в пальцах. Трой сглотнул, наконец отмерев.       – Можешь открывать, – произносит он, отпуская чужие руки и с неохотой отходя от танцора на шаг назад.       Хенджин проморгался, привыкая к свету заходящего солнца, повернул голову в сторону, в которую указывал взгляд Троя, а после так и замер с чуть приоткрытым ртом и расширенными от шока глазами. Это то, что невозможно было передать словами. Вид с этого балкона был куда лучше и просторнее, чем со столика рядом с подиумом. Французская Ривьера была у него как на ладони – маленькие домишки виднелись у самого Лазурного берега, несчетное количество зелени, которая то тут то там захватывала взгляд и, наконец, море. Неописуемо красивое голубое море, спокойное и тихое, на нем почти не было видно волн, и Хван засмотрелся. Надолго засмотрелся. Из состояния оцепенения его вывел негромкий смех со стороны.       – Ты сейчас выглядишь как маленький ребенок, впервые увидевший море, – без какого-либо укора говорит Трой, все еще посмеиваясь. – Нравится?       – Шутишь? Это превосходно! – Хенджин выдает громкое и взволнованное «ва-ау», возвращая взгляд обратно на Ривьеру и опираясь ладонями о широкие белоснежные перила.       – Это здорово, что тебе нравится, – довольно шелестит своим подохрипшим голосом Сиван, не зная, что еще можно сказать.       Еще на несколько минут воцаряется приятная тишина. Хенджин любуется видом с балкона, а Трой – Хенджином. Солнце постепенно заходило за горизонт, уже не слепя так сильно глаза. Парень безмятежно улыбался, цепляясь взглядом за все, что только ему попадется: мимо пролетающая стайка птиц; пара человек, прогуливающаяся вдоль берега, держась за руки; яхты с белоснежными парусами, проплывающие вдали моря. В какой-то момент ветер стал чуть сильнее и прохладнее, Хван поежился, поворачиваясь наконец к Трою. Очень близко стоящему Трою. Все слова, которые он хотел сказать, в миг вылетели из головы, стоило им только пересечься взглядами – жадно пожирающим Сивана и недоумевающим Хенджина.       – Что–… – он не успевает даже полностью сформулировать вопрос, как на его затылок ложится уверенная рука, прижимая его еще ближе, а сухих губ касаются чужие теплые, чуть влажные, потому что певец только-только успел пробежаться по ним языком. Глаза расширяются в удивлении, мысли вылетают прочь из головы, только ярко-красным мигая на подкорке сознания, что так нельзя и он должен отстраниться, прекратить это сейчас же.       Но Трой отстраняется первее, и всего на долю секунды Хенджину кажется, что тот разочарован, что ему не ответили. Но певец возвращает себе на губы свою мягкую улыбку, уже готовый отойти от Хвана и предложить вернуться обратно на первый этаж, как тот сам уже тянется к нему ближе. Не успевая обдумать свои действия, он обхватывает ладонями чужие щеки, чувствуя легкую колючесть едва заметной щетины, и впечатывается своими губами в губы Троя, который на мгновение даже опешил от такой прыти. Ему удается довольно усмехнуться, прежде чем он углубляет поцелуй, не давая танцору и шанса на передышку. Он обводит языком его губы, проникает им внутрь, сталкиваясь с чужим, и тут же его засасывает, заставляя Хенджина протяжно промычать.       Наконец Сиван отстраняется, громко чмокая в конце, всего на пару сантиметров, жарко дыша парню в самый рот, который жадными глотками хватал горячий воздух.       – Блять… Блять, пошли отсюда, – торопливо произносит певец, хватая Хвана за руку и заводя обратно в залу.       Долго они не идут, Трой сворачивает почти сразу налево, залетая в комнату поменьше, – видимо, для небольших чайных посиделок кого-нибудь из верхних слоев общества, – и нетерпеливо прижимает собой Хенджина к едва успевшей закрыться за ними двери, сцепляя их руки над его головой и тут же снова жадно целуя его. Тот не успевает даже толком отвечать на все поцелуи-укусы, решая покорно принимать все то, что ему дают. Он позволяет себе уложить свои ладони на чужую тонкую талию под пиджаком, когда их наконец освобождают из крепкой хватки, ведя ими медленно вверх, прощупывая каждую мыщцу, каждое ребро под пальцами, пока парень напротив наконец добирается до его груди, с упоением обводя ее руками.       – Ты просто не представляешь, как же я тебя хочу. Хотел все это время, – выпаливает он куда-то в шею, блаженно вылизывая ее в перерывах между словами. Пальцы уже нащупывают пуговицы на хенджиновой рубашке, будто отточенным движением поочередно их все расстегивая. Он резко раздвигает ее полы, стягивая с плеч Хвана уже не очень нужную вещь, наконец припадая к груди губами, влажно выцеловывая ее, а между пальцами зажимая его левый сосок. Хван нетерпеливо хнычет и тянется руками к ширинке на голубых брюках, но Трой сбивает его планы, вжимаясь своим пахом в его и выбивая тем самым откровенный стон из чужого рта.       Хенджин мычит довольно, когда певец делает несколько поступательных движений своими бедрами, бесстыдно проезжаясь возбуждением по чужому, и сам гортанно стонет, чувствуя, какой Хван уже твердый от одних только его ласк. Правая рука Троя сползает на живот танцора, поглаживая самый его низ прямо над кромкой светлых брюк, едва задевая ладонью чувствительную даже сквозь пару слоев ткани головку. Хенджин сдерживает лезущий наружу стон, плотно зажимая губы. Им нельзя шуметь. Дверь не заперта. В любую минуту может кто-нибудь зайти в соседнюю залу, а потом, возможно, и сюда, и тогда им крышка.       Но Сивана страх быть пойманными, видимо, не очень пугает, потому что он наконец рванным движением снимает его штаны, а следом и боксеры. Хван неуклюже их перешагивает, легко отпинывая вещи ногой в сторону, пока певец продолжает ласкать его грудь. Хенджин тихонько хихикает, укладывая руку на чужую голову и зарываясь пальцами в светлые кудри.       – Щекотно, – поясняет он на вопросительно поднятый взгляд Троя. Тот прикусывает правый сосок зубами, чуть оттягивая, и наконец отстает от груди напротив. – А… у тебя есть, ну… ты понял…       Хван жмется на месте, вдруг почувствовав впервые смущение за последние минут десять, будто только сейчас до него дошло, чем же они будут тут заниматься. Он неуверенно обхватывает свои голые плечи руками, наблюдая за тем, как Сиван, сначала весело усмехнувшись, присаживается на корточки за своей отброшенной в порыве страсти сумочкой, а затем выуживает из ее потайного кармашка парочку презервативов, победно помахав ими пред лицом. Хенджин смущается еще больше, и певец отмечает, как густо покраснели его уши.       – Это будет твой первый раз? – догадывается он, поднимаясь и подходя ближе к парню. Тот неуверенно кивает, стесняясь посмотреть Трою в глаза. На нем все еще была вся его одежда, и Хван вдруг ощутил сильную несправедливость. – Повернешься для меня?       – Если ты снимешь хотя бы пиджак, – у него это выходит даже игриво, и танцор сам собой гордится, что смог немного совладать со своим стыдом. Сиван улыбается краешками губ, но просьбу исполняет, медленно стягивая со своих плеч пиджак и отбрасывая его на подлокотник недалеко стоящего дивана, где уже лежала рубашка Хенджина. – Так-то лучше.       Он возвращает певцу улыбку и все-таки поворачивается к нему спиной, опираясь руками о стену на уровне своей головы. Стыд захлестывает его с ног до головы с новой силой. Парень чувствует жар на своих щеках, утыкается лбом в прохладную поверхность и поверить не может, что его вот-вот трахнет Трой Сиван. Ебанный, блять, Трой Сиван. Тот самый Трой Сиван, чьи песни он исполнял, будучи трейни. Тот самый Трой Сиван, который был его примером для подражания в его ранние годы. Тот самый Трой Сиван, на которого… на которого он дрочил уже без малого три года, смея только мечтать о том, что когда-нибудь сможет почувствовать его близость.       Как там говорят, бойся своих желаний? Хенджин тихо усмехается, пока Трой надевал один из презервативов на пальцы, чтобы подготовить его. Чужая левая ладонь ложится на его поясницу, и парень чувствует, как его заставляют чуть прогнуться. Казалось бы, куда стыднее? Но, видимо, это явно еще не предел этого вечера.       – Готов? – спрашивает участливо певец, большим пальцем оглаживая края чужого сфинктера. Хенджин кивает едва заметно, но за этим ничего не следует. Он вопросительно оглядывается назад и заглядывает в ждущие глаза Сивана, понимая, что от него требуют слова.       Он набирает в легкие побольше воздуха и произносит на выдохе:       – Да, я готов.       – Скажи, если будет неприятно. Мы здесь для обоюдного удовольствия, понятно? – Хенджин снова кивает, и Трой закатывает глаза со смешинками в них, наконец проталкивая первый палец внутрь. А у танцора словно целая вселенная внутри взрывается. Он и не думал, что чужие пальцы в нем будут ощущаться так по-другому, но не то, чтобы больно.       Хван мычит одобрительно спустя несколько секунд и бедрами подается немного назад, намекая, что Трой может не бояться и действовать чуть решительнее. Что тот и делает. Он добавляет почти сразу второй палец, начиная ими размеренно двигать внутри, специально не задевая простаты. Парень хнычет жалобно и дергает задницей, сжимая руки в кулаки. Сзади слышится коварный смешок, и Хенджин впервые хочет ему врезать.       – П-пожалуйста, – выдыхает он наконец и оборачивается через плечо на Троя, глядя на него слезящимися жалобными глазами. Тот чмокает его в губы и ускоряет движения рукой, в какой-то момент все-таки задевая чувствительную точку внутри парня. Хвана всего передергивает, он сильнее выгибается в спине и стонет так оглушительно, что Сиван все же начинает переживать за то, что их кто-то заметит.       Он дает небольшую передышку младшему, чтобы прийти в себя, и начинает размеренно стимулировать простату двумя пальцами, заставляя Хенджина извиваться в попытках то ли уйти от этого ощущения, то ли получить еще больше. Он закрывает рот рукой, чтобы заглушить свои стоны, и жмурится до белых точек перед глазами, все больше самостоятельно насаживаясь на пальцы, которых в нем уже было три.       – Т–трой, прошу, – беспомощно хнычет парень, и Трой слушается его, отходя от него. Он расстегивает ширинку на брюках и вместе с бельем чуть приспускает их, а после, выкинув один презерватив, меняет его на второй, неторопливо растягивая его по члену. На мгновение Хенджину хочется откровенно заплакать, потому что ему становится слишком пусто внутри, и он готов уже умолять, но чувствует вдруг крупную, налитую кровью головку у своего входа, начинающую постепенно проталкиваться внутрь.       – Говори, если больно, – просит Сиван и толкается чуть глубже, почти на половину всей длины. Хенджин активно кивает несколько раз, жмурясь от того, насколько же его уже распирает изнутри. Блять, как же ему это нравится. Чужой член ощущается так правильно, растягивая нежные стенки ануса, и ему немного дискомфортно, но вместе с тем это приносит ему какое-то мазохистское удовольствие, что Хван хочет насадиться сильнее.       Но Трой держит его бедра невероятно сильно, что не остается ни единого шанса как-либо ими пошевелить. Он снова хнычет и получает наконец член полностью в себе. Певец ждет несколько мгновений, пока младший привыкнет ко всем ощущениям, прежде чем начать невероятно медленно двигаться. Хенджина раздражает этот темп, но он понимает, что большего сейчас принять не сможет и им придется остановиться, поэтому покорно терпит, привыкает, поскуливая от того, как это все ощущается одновременно приятно и больно.       Трой поглаживает его спину, волосы, расцеловывает мелко-мелко сильные плечи, отмечая про себя, какое великолепие под собой скрывает одежда Хвана, до тех пор, пока не чувствует, как тело под руками начинает расслабляться. Он позволяет себе на пробу толкнуться чуть резче и быстрее, получая в ответ удовлетворительный стон. Его губы трогает улыбка, а ладони перемещаются на хенджинову талию, и Сиван ускоряется еще немного, мыча сквозь сжатые губы от того, каким узким ощущается танцор и как плотно чужие стенки обхватывают его член.       Когда Хенджин начинает активнее подаваться бедрами назад, желая получить в себя еще больше, певец прижимает его своим телом к стене, заключая его руки в цепкую хватку над его головой, срываясь на еще более быстрый и рваный темп, покрывая чужую шею жадными поцелуями, балансируя на грани того, чтобы не начать оставлять засосы. В какой-то момент Трой наклоняется к самому уху парня, прикусывая хрящик, и жарким шепотом спрашивает:       – Не хочешь поскакать на мне, бэйби? Ты ведь не против этого прозвища? – Хенджин много-много раз мелко кивает не в силах что-либо сказать, сам не понимая, на что именно соглашается, но певец расценивает это как ответ на оба своих вопроса. Он за руку разворачивает парня к себе лицом, второй ладонью придерживая за талию, и пятится назад к дивану, застеленному дорогим бежевым покрывалом с несколькими маленькими кофейными подушками, на которых вышит логотип Версаче.       Трой аккуратно помогает Хенджину оседлать свои бедра, придерживая того за талию и сразу же утягивая в мокрый поцелуй, намереваясь насытиться этими губами сегодня сполна. Когда они отстраняются друг от друга, танцор заводит руку за спину, обхватывая ей чужой член. Он делает ею пару медленных движений вверх-вниз, прежде чем направить его в себя и плавно на него опуститься с тихим выдохом.       – Ты выглядишь прекрасно, – завороженно шепчет Сиван, поглаживая худые хенджиновы бока, пока тот пытается привыкнуть к новому положению. Он старается его не торопить, но с каждым новым промедлением, он чувствует, сдерживаться ему все сложнее и сложнее от того, чтобы просто его грубо не выебать. И, кажется, Хван считывает это желание с чужого лица, потому что начинает наконец двигаться. Он приподнимается на бедрах совсем немного, чтобы резче и до упора насадиться обратно. Из груди вырывается глухой стон, Трой его подхватывает своим низким, откидывая голову на спинку дивана.       – Бля-ять, прошу, бэйби, быстрее, – Хенджин усмехается через силу, но послушно выполняет просьбу: он опирается ладонями в плечи певца и ускоряет свои движения, пока не начинает откровенно скакать на чужом члене, задирая голову к потолку и закатывая глаза от того, как точно в этой позе головка попадает по его простате при каждом резком опускании бедер.       Парень снова повышает громкость своих стонов, периодически то поскуливая, то жалобно хныкая и выпрашивая больше поцелуев от партнера. И Трой не может ему в этом отказать, потому что кажется, будто всего несколько секунд без этих пухлых губ на своих собственных – и он больше не способен жить. Хенджину так хорошо еще никогда не было, он чувствует, что Сиван начал толкаться ему навстречу, ухватившись за костлявые бедра покрепче, и на каждом толчке он словно снова и снова возносится в рай. Его руки обвивают чужую шею, а лбом он утыкается в лоб напротив и высоко стонет уже в самые губы Троя, жмурясь от интенсивности движений.       Спустя всего несколько мгновений его настигает конец, и он даже не успевает притронуться к себе, кончая на пресс певца, что продолжал вбиваться в него, догоняя собственный оргазм. Хенджин крупно подрагивает на чужих бедрах, хватает ртом жадно воздух и пытается прийти в себя, пока Трой кончает в презерватив с долгим гортанным стоном, крепко держа его бедра цепкими пальцами и не выходя из него. Хван словно умер и воскрес, он чувствует себя превосходно, и, даже если сравнивать пока не с чем, он уверен, это будет его самый лучший секс в жизни.       Сиван блаженно улыбается, расслабленно откидываясь назад, его ладони нежно поглаживают задницу Хенджина, пока тот наконец приподнимается с торса старшего и заглядывает тому в глаза. Длинные музыкальные пальцы изящно откидывают темную челку со лба, и Трой залипает на этом движении, пока чужой сорванный голос не приводит его в чувство.       – Должен ли я сказать спасибо?       – За что? – он не понимает сначала, что тот имеет в виду, все еще одной ногой пребывая в нирване. А когда до него все же доходит смысл вопроса, прыскает со смеху. – Глупышка. – И Хенджин успевает почти обидеться, но Трой не дает ему этого сделать, прижимая покрепче к своей груди. Парень морщится, потому что оба они были вспотевшие, а Сиван так и вовсе в его сперме. – Все окей, ты этого хотел, я этого хотел, мы оба удовлетворены и ничего друг другу не должны, ясно?       Хван кивает неуверенно, но легкие поглаживания на его спине успокаивают его, и он позволяет себе покрепче обнять чужую шею, утыкаясь носом в изгиб между ней и плечом. Еще через несколько минут они оба полностью приходят в себя и начинают неторопливо одеваться. Хенджин тихо ворчит на то, что его костюм успел слишком помяться за это время, – спасибо такой ткани, – Трой же откровенно смеется с него, застегивая брюки.       – На улице уже почти стемнело. Никто толком и не увидит, что твоя одежда мятая, так что все окей, – заверяет он танцора, вытягивая из сумки бумажные салфетки, следом обтирая ими свой торс. Он возится еще немного около журнального столика, но Хенджин не замечает, что именно тот делает, слишком занятый пуговицами на рубашке.       Когда они оба готовы и выглядят вроде бы прилично, Сиван прижимает парня к стене, целомудренно его целуя, а после подталкивает к его груди клочок бумажки.       – Обязательно позвони мне, – проговаривает он в самые губы, не отказывая себе в том, чтобы еще раз их коснуться своими, после чего выходит за дверь, оставляя Хенджина одного. Он счастливо закусывает нижнюю губу и наконец видит, что в его руках небольшой кусочек салфетки, на которой кривыми цифрами написан номер и подпись:       «как-нибудь повторим ;)»