Ком из жизни

Пелогривка уже не помнит, сколько раз просыпается одна, без Остролистой. Кажется, раз сто. Может, уже больше, она не помнит, но точно много. Пелогривка потеряла смысл, сбилась со счёта времени. По виду за окном сейчас день, зима. Девушка вспоминала, как она вместе с любимой пила горячий шоколад, сидя под пледом и смотрела фильмы. Нет, они были совершенно бездарными и скучными. Прекрасной была Остролистая. Жизнь Пеплогривки превратилась в один большой ком. Уже который месяц у неё не получалось развернуть его, как смятый кусок бумаги. Всё было точно так же смято и скучно, нельзя было разобрать ничего. Бытьё было однотипным: дом, универ, дом. Потом опять: дом, универ, дом. Пеплогривка начала курить. Те самые вишнёвые сигареты, которыми при жизни Остролистая прокурила всю их квартиру. Студентка знала, что это безумно вредно и всегда пыталась отговаривать её любимую Остри, но какой сейчас это имеет смысл? Какой смысл вообще имеет всё? Пеплогривка начала забивать на всё. В ненавистном универе оценки покатились по одному месту, хотя раньше она была одной из лучших учениц. Сейчас неважно. Боль от смерти её девушки не уходила, а нарастала с новой силой. Слишком больно. Пеплогривка начала всё чаще подходить к пианино, которое когда-то принадлежало Остри. Несомненно, летом Пеп ухаживала за клумбой, распростёртой возле их серой пятиэтажки. Сама она никогда не любила цветы, но Остролистая любила их всем своим сердцем, так что бросить их увядать было бы ужасно плохой идеей. Пеплогривке хотелось лишь одного: вновь увидеть эту прекрасную девушку, обнять её, прильнуть к её губам своими, запускать пальцы в чёрные длинные локоны, расчёсывать их же перед каждым выходом из квартиры, улыбаться в ответ на комплименты, слушать прекрасную мелодию, отыгранную на пианино, поливать цветы не в одиночку, засыпать на большой двухспальной кровати в обнимку... Хотелось побыть с Остролистой.