high highs to low lows

      — Чанмин, пожалуйста, сосредоточься, — пытался торговаться со своим внутренним «Я» парень, смотря в запотевшее зеркало.              В принципе, Чанмин всегда был сосредоточен на своих движениях, когда по сотому кругу репетировал в хореографическом зале. Оставался он там надолго, иногда до самого утра. Нужно было куда-то девать своё напряжение из-за шокирующей новости в Интернете или напряженного диалога с коллегами. Вот и тренировался юноша до самого утра, чтобы выбить из себя весь негатив, все мысли, которые иногда мешали жить и нормально функционировать. Но одна мысль все-таки засела у него в голове и не хотела уходить даже после потных и усиленных тренировок.              Чанхи.              Не то, чтобы когда-то он в перспективе планировал попробовать что-то новое со своим лучшим другом, с которым обсуждал разные темы, шутил острые шутки и делал прочие странные вещи под действием алкоголя, которые только себе можно вообразить, но маленький дьявол где-то глубоко в сердце агитировал его вкусить запретный плод и вновь поцеловать по пьяни своего друга, а потом отнекиваться и говорить, что такого не было. Но на этот раз разум Чанмина пошел дальше. Чанмин вкушал. Достаточно много раз. Джи до сих пор в шоке, каким образом Чанхи – весь такой элегантный, знающий себе цену – согласился на пресловутую и банальную дрочку, о которой грезил Джи, смотря как-то на тонкие и аккуратные пальцы Чхве во время очередной репетиции, которые наспех завязывали шнурки на белых кроссовках.                                                 — Прекрати дрожать, как осиновый лист. Я даже ещё не прикоснулся.              — Я не могу, когда ты так–..              — Что я?              — Такой весь.. красивый и.. — парень сглотнул вязкую слюну, чувствуя ком в горле, который с каждым словом давит на горло и мешает говорить. Он закрывал лицо руками, ощущая под пальцами горячую кожу. — … и сексуальный.              — Ох, Мин-а.. что же мне с тобой делать?                                                               Чанмин, правда, не знал, что делать, когда вновь увидел своего друга в черных адидасовских шортах, тяжело дышащего и пытающегося привести себя в порядок после репетиции. Подготовка к камбэку шла полным ходом, поэтому абсолютно все мемберы почти не отвлекались на игру в мяч и разбитие освещения, которое прошло с ними огонь и воду, а по-новому кругу прогоняли части хореографии, которые им были непонятны или плохо получались.              Джи пытался отвлечься от дурных мыслей, приходящих в голову, контролируя ситуацию и следя за тем, как танцуют остальные парни, корректируя их движения, чтобы все делали плюс-минус одинаково. Но выходило из рук вон плохо, потому что на периферии постоянно замечал Чанхи и его чуть розоватые бедра, виднеющиеся из-под темной ткани из-за физической нагрузки. Чанмин всегда был.. странным. Но только в своих мыслях и комнате, когда никто не видит и не слышит. Потому что странно, потому что думал, что сходит с ума.              Так однажды его чертоги разума привели к мысли, что было бы неплохо, да даже очень хорошо, сжать сильнее бедра старшего пальцами, чувствуя под ними напряженные мышцы, или почувствовать их силу, если бы Чанхи все этими же бедрами сжал голову Чанмина. Но младший так и не сказал об этом другу. Ну, вот как ему это сказать? «Чанхи, слушай, а можешь раздавить мою голову своими бедрами, потому что я уже окончательно сошел с ума?» В принципе, это и был план Чанмина.              После тренировки, видя Чанхи в запотевшем зеркале, который салфетками вытирал пот со лба, висков и шеи, Чанмин сделал вид, будто очень долго собирал вещи с пола, параллельно следя за Чанхи, чтобы тот не ушел раньше времени. Держать в себе подобного рода мысли было очень сложно, поэтому нужно принимать решение серьезно, основательно и быстро.              — Чанхи, можно тебя на секунду? — подойдя к дивану, на котором как раз лежали вещи Чхве, тихо задал вопрос Чанмин, вставая почти вплотную.              — Слушаю, — голос ровный, немного заинтересованный, но по-прежнему уставший.              — Я хотел кое-что предложить. Ты не–              — Я не хочу.              Что-то треснуло в грудине, после распространяя тянущую неприятную боль по всему телу. Неужели он понял всё? Неужели Чанхи смог так просто и быстро вычислить голодный взгляд Чанмина, который иногда зависал и было понятно по парню, что он улетел в другую галактику?              — А.. я..              Чанхи развернулся медленно к парню, стоящий по правую сторону от него, и посмотрел мягко прямо в глаза. — Я не хочу обсуждать здесь. Пошли домой, там всё мне и расскажешь.              Да, у Чанхи были подозрения. Всегда. Чанмин всегда был страстным особенно в том, что ему нравится. Он всегда горел идеей и был мотивирован своими Скорпионскими замашками. Поэтому сложно было, практически невозможно, не заметить прожигающий в нем дыру взгляд через зеркало, всеми фибрами души. Первый час репетиции Чанхи не понимал, что за чувство поселилось в нем, но интуиция ему звонила в колокол и умоляла отыскать источник такого интересного ощущения. Зеркало – вещь изумительная. Можно смотреть либо на своё отражение, либо на то, что тебя окружает через него, скрывая все под сладкой пеленой обмана в виде поправления прически или протирания этого зеркала, потому что иногда невозможно было смотреть.              Пять раз Чанхи поймал Чанминов взгляд на себе, остальные пять раз он поймал взгляд на своих бедрах. После недолгого и сложного обдумывания Чанхи сделал вывод, что не зря ходит в спортивный зал каждую неделю. Оказывается, он может так приковывать своё внимание. Это интересно. Но интересно то, что Чанхи шел уверенным шагом по улице до общежития вместе с Чанмином, который старался не смотреть на него, чтобы не «палить контору», возможно, но выглядело это, как минимум мило и очаровательно.              Время, затраченное на поднятие на лифте и на путь по пустому коридору, окутанному и пропитанному тишиной, текло очень медленно. Чанмину казалось, что ещё секунда, ещё один звук, и он вцепится в плечо старшего зубами, если тот не поторопиться и не зайдет в комнату. Или поцелуями. Потому что не мог терпеть и прокручивать в голове диалог, который должен состояться с минуты на минуту.              — Так о чем ты хотел мне рассказать? — в комнате было прохладно и по-своему уютно. Спасибо Чанхи, который открыл окно на проветривание перед тем, как уйти в хореографический зал, потому что Чанмин мог подышать хоть чем-то за этот вечер. Чанхи поставил сумку около двери, аккуратно сняв обувь в прихожей, уверенно проходя вглубь комнаты, включая свет.              — Я.. Я хотел тебя попросить. Знаю, это может звучать странно и вообще ты можешь думать, что хочешь, но.. — младший последовал примеру старшего и оставил все вещи в прихожей, после проходя в комнату: максимально неуверенно и нервно, насколько это возможно.              — Ближе к делу, — чуть с напором, но все ещё мягко и располагающе.              На этот моменте Чанмину хотелось убежать или провалиться сквозь землю, потому что слова никак не могли сформироваться в адекватные и нормальные предложения, а в голове все собой стремительно заполняла пустота. — Мне.. Просто сожми своими бедрами мою голову, иначе я за себя не ручаюсь! — выпалил младший, тяжело вздыхая и садясь на кровать друга.              — Интересно. Ты поэтому на меня так долго смотрел в зале?              Он всё знал.              Он знал всё. И взгляды, и, когда Чанмин зависал на добрые минуты две, и, когда Джи слишком долго пил воду, смотря, будто в пустоту. — Да.              Чанхи тихо усмехнулся и подошел к своему другу. Руки были сложены на груди, а взгляд Чхве был устремлен вниз – на Чанмина, соответственно. — Так нравятся мои бедра? — левая рука опустилась на затылок младшего, начиная медленно поглаживать густые волосы. Юноша улыбался своим мыслям, смотря заботливо и нежно на Джи, который мелко дрогнул, когда почувствовал прикосновение к своей голове. Почему его лучший друг был настолько странным? Чанхи иногда задавался этим вопросом, но не мог никак противиться характеру Чанмина, потому что… ну, это он. Такой вот он есть – Джи Чанмин, 1998 года рождения.              — Да. Очень.              — Ещё пожелания?              — Как в прошлый раз.              Чанмин не понял, как быстро оказался на полу, но понял, что его столкнули с кровати, усадив точно напротив желанных бедер. Это была самая ужасная пытка из всех возможных представленных его фантазиями горячих моментов в одни из вечеров. Руки младшего были сложены на коленях, он не шевелился, смотря на бедра Чанхи, все ещё виднеющиеся из-под черных шорт. Дыхание прерывалось из-за накатывающего сладкого возбуждения внизу живота. Чанхи почти не двигался: расставил ноги так, чтобы между ними мог сидеть Чанмин смотреть и ждать, пока Чхве разрешит, и наклонил голову вбок, молча наблюдая за умирающим от ожидания другом.              — Это забавно. То, как ты готов сделать все, что угодно, чтобы воплотить свою фантазию в реальность, — старший уперся локтями в колени, придвигаясь ближе к младшему. — Мне нравится твоя страсть во всем, что ты реализуешь. Во всем, что ты делаешь.              — Не мучай меня..              — Не ври, что тебе не нравится. — очаровательный, щекочущий смешок. — Тебе это очень нравится. — тонкие пальцы коснулись линии челюсти, цепляя подбородок Чанмина, а в следующий момент дернули за него на себя, заставляя сидящего парня задрожать и зажмурить глаза от смущения и жара, который растекался по венам, расползаясь по всему организму, в каждую клеточку.              — Чанхи..              — Что? — парень все ещё держал за подбородок младшего, заставляя вслух сказать о своих желаниях.              — Я не.. не могу.. — Чанмин шептал, смотря на розовые, слегка влажные, губы Чанхи.              — Не можешь сказать? Ну, Мин-а. придется это сделать. Иначе будешь сидеть здесь до самого утра, так и не прикоснувшись ко моим бедр–              — Пожалуйста, Чанхи, позволь прикоснуться к тебе, я сделаю все, что попросишь, только дай дотронуться, пожалуйста… пожалуйста.. — лихорадочно просил Джи, цепляясь руками за крепко держащую его руку. Парню казалось, что он начнет плакать уже от того, как с ним разговаривали и как долго не могли дать получить разрядку и все ещё желанные бедра в паре сантиметров от него.              Чанхи ослабил хватку и мягко поцеловал Чанмина, через несколько секунд ухмыляясь в поцелуй. На самом деле, он не хотел пугать или унижать младшего, ему хотелось понаблюдать за реакцией, потому что просьба и, правда относительно бредовая и извращенская. Конечно, нужно было понять насколько. Так что Чхве целовал медленно, без напора, пытаясь расслабить сидящего парня; пытался создать прочную доверительную связь, потому что Чанмин был очень субтильной личностью, так что нужно было отнестись к такому делу с предельной осторожностью. Холодные ладони Чанмина оказались на коленях Чанхи, не решаясь сдавливать прощупывающиеся косточки. Тягучий и приторный поцелуй не хотелось прекращать от слова совсем, но с каждым прикосновением Чанмина к оленям, гордость Чанхи стояла под угрозой. Ну, и, конечно же, его образ непоколебимого и элегантного парня.              — Я, кажется, не разрешал тебе прикасаться пока что..              — Прости.. прости, просто.. я уже не могу терпеть, пожалуйста.. — сознание Джи было давно затуманено, поэтому слова слетали с губ безбожно плохо и невыносимо трудно.              — Ладно-ладно, клади.. Но пока только колени.              — Чанхи.. — снова писк и первая скатывающаяся слезинка с уголка левого глаза.              Чхве положил руки на горячие щеки Джи, размазывая блестящую жидкость, по-прежнему заботливо и невыносимо ласково улыбаясь. — Ладно, ты знаешь, что делать, так что я разрешаю. — откинувшись на мягкую постель и упершись в неё локтями, Чанхи облизнулся, с любопытством смотря на Чанмина, у которого глаза блестели то ли от слез, то ли от огромного желания вцепиться зубами в бедра старшего. Он просунул руки под ткань шорт и облегченно глубоко вздохнул, наконец-то ощущая мягкость худых бедер. Чанхи стало на секунду страшно, что Чанмин в самом деле его съест, от чего сердце пропустило удар, а после больно ударило о ребра.              Дрожащими пальцами Чанмин развязал шнурки на шортах и спустил рвано и быстро вниз, видя перед собой полунапряженную плоть. Последовал довольный и восхищенный вздох, после чего рука младшего опустилась на ткань боксеров, медленно и методично сжимая, поглаживая; слыша шипение, принадлежавшее Чанхи, где-то со стороны. Чанмин все ещё сидел меж раздвинутых ног своего друга: правая рука поглаживала внутреннюю часть бедра, отодвигая чуть в сторону, а левая тем временем продолжала издеваться уже над бедным Чанхи. Не то, чтобы Джи был таким уж садистом, но парнем был смышленым, поэтому он быстро стянул мешающееся нижнее белье, оставляя Чанхи открытым, в белоснежной широкой футболке, которая немного прикрывала бедра. Только для него.              — Ты такой красивый, Чан-и, — вырвалось из Чанмина полушепотом. Член Чанхи мелко дернулся после услышанного комплимента, что не могло не быть очаровательным и трогательным. — Я помогу тебе.              — Конечно, ты же хороший мальчик. — прошептал Чанхи, потянувшись рукой к лицу Чанмина, оглаживая линию челюсти и усмехаясь вновь своим мыслям.              «Хороший мальчик». Нет, Чанмин не был собакой, он не знал команд, но он любил, когда его хвалили за то, с какой ответственностью он подходит к любому делу, сколько времени тратит на хобби или репетиции. Поэтому подобного рода фразы, заставляли стонать или скулить. Прям, как собака. Так что, чтобы не отходить от своего образа Чанмин, облизнувшись, наклонился к покрасневшей и истекающей головке и облизал сначала её, на пробу. Бедра Чанхи дернулись, но Чанмин удержал их руками, оставляя раскрытыми. Пришла теперь очередь младшему издеваться и дразнить старшего.              Младший взял наполовину, ощущая на языке теплую и влажную плоть. Это не могло не заставить его замурчать от приятного чувства наполненности, пуская вибрации по члену. Чанхи рефлекторно положил руку на затылок Чанмина, пропуская сквозь пальцы густые темные волосы и слегка надавливая на голову, прося взять глубже. Но младший не собирался так быстро осуществлять свой план, хотя собственное возбуждение давило и умоляло покончить с этим; спасибо прочной молнии на его черных джинсах. Парень начал активнее совершать движения головой вверх-вниз, облизывая по всей длине плоть, а так же не забывая о каждой виднеющиеся венке. Слюна стекала по подбородку Чанмина, капая на постель и стекая по длинной шее вниз, пропитывая в последствии ворот темно-серой футболки. Чанхи мог только наблюдать за всем происходящим сверху: как старательно Джи вылизывает его, как очаровательно выбившиеся прядки на затылке покачиваются из-за интенсивности движений, как текут слезы по щекам Чанмина, потому что этот дурачок решил на свой страх и риск взять полностью член в рот и подавился.              — Мин-а, будь аккуратнее.. — удивительно, как Чанхи все то, время, пока ему делают банальный отсос, держал самообладание. Правда, все равно в его голосе чувствовалось напряжение, а рваное дыхание выдавало его раз в полторы минуты с потрохами. Терпеть было невозможно, когда младший с особой страстью сосал и облизывал головку, которая, казалось, стала ещё более красной; когда сжимал сильно молочного цвета бедра, мягко разглаживая те места, где, возможно, останутся отметины; когда держал контроль над процессом, позволяя Чанхи полностью отдаться в его сильные и жилистые руки.              С этой мыслью, Чанхи не удержался и с силой надавил на затылок младшего, заставляя взять полностью член до основания, параллельно бедрами сжимая голову Чанмина. Пальцы старшего ощущались в волосах сильно и властно, до ушей Джи отрывками долетали громкие, но короткие стоны Чхве, но горячая жидкость, разливающаяся во рту чувствовалась особенно ярко и в какой-то степени приятно. Чанмин никогда прежде не думал, что сможет кончить, во-первых, не прикасаясь к себе, во-вторых, от того, что ему просто сдавливают голову бедрами. Фантазии об этом итак распаляли Чанмина за пару минут, а воплощение его замыслов в жизнь – ещё больше. Отстранившись через пару секунд, Чанмин выпустил член изо рта, загнанно дыша. Парень оперся лбом в бедро Чанхи, периодически целуя нежную и бархатистую кожу во внутренней части. Было щекотно, но безумно приятно.              — Не смей сглатывать. — через минут пять предупредил Чанхи, осматривая все ещё сидящего на полу Чанмина.              — Чанхи, мне очень жаль, но..              — Фу, Чанмин! Ты с ума сошел? Мне как тебя целовать после этого? — толкая коленом так, чтобы Чанмин приподнялся, начал возмущаться Чхве: он закрывал рот ладонью от шока, осуждающе смеряя парня.              — Как и до этого. — голос, пониженный на октаву ниже, неожиданно близко оказался рядом с ухом Чанхи. Табун мурашек пробежался по позвоночнику в очередной раз, а приятный и нежный поцелуй в щеку был оставлен Чанмином.