Нет жизни без тебя

Какой мне толк встречать рассвет, Когда тебя на свете нет? Какой мне толк на свете жить, Коль жизнь с тобой не разделить? Какой мне толк встречать закат? Жизнь без тебя — кромешный ад.       Полина вновь сидела у его могилки. Её личико, которым он ещё так недавно восхищался, теперь было постоянно опухшим от слёз. Они разъедали нежную кожу, но ей уже совершенно не было до этого дела. Она так и не пришла в себя с тех самых пор, как Антона жестоко убил этот зверь Пятифанов. Она смутно помнила приход милиции, дачу показаний у следователя, суд, похороны — всё это промелькнуло в какой-то бешеной карусели, взгляд её тогда был будто бы затуманен, каким он и остался сейчас. Но хорошо помнила она одно: как на суде она сорвалась с места, вцепилась в клетку, где сидел убийца, с ненавистью и отчаянием кричала, смотря прямо в бесстыжие глаза ублюдка, «Я убью тебя, нелюдь! Я убью тебя! Ты отнял у меня его!», как упала после этого, держась за прутья, на колени и буквально взвыла от боли, душевной боли, той, которую не заглушить, а уж тем более, не вылечить никакими лекарствами, как её оттащили, усадили на место, предложили выпить воды, а она лишь лихорадочно мотала головой и шептала «Антоша, Антоша», как даже убитые горем его родители пытались успокоить безутешную её. Тот день навсегда отпечатался в памяти Полины. И каждый день она просыпалась с чувством вины за его смерть. «Если бы я тогда не устроила ту истерику, я бы смогла его уговорить остаться. Если бы я что-то придумала, сама бы сказала что-то этому изуверу Пятифанову, хоть угрозами, хоть шантажом, но я бы всё сделала, только бы Антон был жив!» Но этими размышлениями она, конечно, делала себе лишь хуже, потому что прекрасно понимала, что смерть изменить нельзя. Полина страшно похудела: она практически ничего не ела, она ходила во всём чёрном и чаще всего её можно было увидеть на могиле Антона, где она ежедневно сидела по несколько часов, несмотря на лютый холод, и горько плакала. То же самое было и сейчас. Она вдруг вспомнила их первых поцелуй, и после этого тишину кладбища ещё больше нарушили рыдания несчастной девочки. Им удалось поцеловаться только дважды, но второй поцелуй Антон уже не увидел. Полина, поддерживаемая под руку отцом Антона, склонилась над гробом и, капая горячими слезами на лицо покойного, оставила на его губах свой прощальный поцелуй. Она потеряла его, когда у них только всё начиналось. Потеряла навсегда. И у неё не было смысла жить без него, она не хотела этого. Её пытался поддержать дед, но Полина никого не слушала, все её мысли были заняты лишь им, её первой любовью, которую у неё отняли. Полина на ватных ногах подошла к памятнику, установленному совсем недавно (несмотря на то что не прошло и месяца с момента смерти Антона, гранитный памятник всё же разрешили установить), смахнула голой рукой налетевший на него снег, провела красной от холода ладонью по фотографии. «Антоша, — прошептала она, капая слезами себе на пальто, — прости меня. Я правда очень тебя люблю, я всю жизнь тебя ждала… Ты единственный, кто понимал меня. Как мне жить без тебя!» Полина обхватила руками памятник и рухнула на колени, её колготки тут же насквозь промокли, но ей теперь было совершенно всё равно на всё происходящее вокруг. Она не видела жизни В МИРЕ БЕЗ НЕГО. Она совсем закоченела, и её рыдания превратились лишь в сдавленные всхлипывания. В тот вечер, когда они были вместе, ей показалось, что она встретила свою судьбу, что всё наконец-то наладилось. Быть может, она в силу возраста, ведь это была её первая любовь, слишком много себе напридумывала, но не нам об этом судить. Она любила его, любила так, как не дано любить многим взрослым людям, и полюбила она его в первую очередь за человеческие качества. И она потеряла всё это в один момент. Полина была расколота. Расколота полностью. Одновременно виня себя в его смерти, она желала мести. Мести убийце. Чтобы он пережил тот ад, который переживала она сама и семья Антона. Петровы, когда приходили навестить Антона, всегда заставали там безутешную Полину, и всегда всё происходило одинаково. Они молча кивали друг другу и тихо плакали, не говоря ничего. А что тут можно сказать? Ничего. Любовь Антона и Полины должна была развиваться, открывать новые грани, а она закончилась так быстро и так трагически. Кто-то любит читать шекспировские страсти, но никто и врагу не пожелает пережить их. Любовь Полины и Антона обрубил больной ублюдок, решивший, что он волен вершить судьбы и решать, кто должен жить, а кто — умереть. Он был настоящим маньяком, зверьём, который подчинялся лишь своим первобытным инстинктам. Без Антона жизнь Полины утратила все краски, стала кромешной тьмой. Она не успела сказать ему так многое, и теперь ей придётся вечно жить с этим, но жить ей без него совсем не хотелось. Полина встала, вдруг у неё закружилась голова, девочка упала, и наступила тьма… Есть такое старинное выражение «любовь до гроба», и бывает так, что его нужно воспринимать буквально. Жизнь Полины была сломана, она не смогла найти в себе силы жить без любимого человека. Она только обрела его и тут же потеряла с лёгкой руки конченого подонка, психопата, поэтому жизнь потеряла для неё всякий смысл.       Лишь одно вселяло надежду немногочисленной группе, собравшихся у новой могилы. Может быть, они встретятся, и уже ничто и никто не сможет их разлучить…