May 23rd, 1989 Miami — Florida
Джекет просыпается. Вот только этот процесс трудно назвать пробуждением. Он давно и ясно помер, записав себя в очередь морга. Может, конечно, не в своей собственной шкуре, однако, его начисто стерло с лица земли. Порой, когда ему видятся сны без участия вездесущих галлюцинаций, в его сновидения влетает кое-что похуже — живой Джекет. Время, когда личность парня была собрана не из обломков насилия и апатии, а чего-то правда красивого, такого желанного на данный момент, завлекающего заглянуть вовнутрь, при этом сильно бьющего, подобно варикозной судороге, после пронзающей боли которой наступает обволакивающая мышцы щекотка.«Когда-то он был частью монументальной группы. Посредине некоего возвышения в продуманном порядке стояли символы солдатского сословия, искусств, наук, ремесел. Одним из этих многих был он. Но эта группа давно распалась, или, по крайней мере, он ее покинул и в одиночку проносит себя по жизни. Даже профессия у него теперь другая, он и забыл вовсе, кем раньше был. Вот из-за этой забывчивости и проистекает, пожалуй, вся эта печаль, неуверенность, беспокойность, вся эта омрачающая теперешнесть тоска по былым временам. И все же эта тоска есть важная составляющая жизненной силы, может быть, и вся сила целиком»
Светловолосый устало потирает прикрытые глаза, вставая с давно не менявшегося постельного белья. Проходя долгие коридоры между комнатами, он открывает дверь ванной и заскакивает под горячий душ, чтобы, по-видимому, скрасить однотипное мерзкое утро. В голове издавна стало пусто, но точно не ввиду его интеллекта, а фактического погребения заживо. — Блять, какого хуя? — Джекет шипит от маленького комочка пульсирующей боли из-за тяжелого мыла, упавшего на его ногу. Токсичные мысли всегда прерывались подобными случайностями и это, в теории, был один из способов собственной терапии.3 AM
Спустя недолгие поиски одежды, юноша натягивает на себя слегка потертые голубые джинсы и буквально въевшийся в его плоть бомбер. После он отправляется на кухню, где перед завтраком сразу же выкуривает пару сигарет. — Ц, даже пожрать нехуй. — С папироской во рту неразборчиво бубнит парень. И действительно, судя по наполненности холодильника, завтрак обещал быть скудным. Однако, к счастью, в нижнем шкафчике нашлось пару ломтиков тостового хлеба вместе с залежавшимся куском салями. Хотя сама трапеза его волновала не столько, как уже вошедший в традицию разжигающий горло терпкий кофе. Светловолосый заваривает свой американо и бросает туда лимонную дольку, попутно размешивая единственный кубик сахара. Одновременно с этим, он чувствует нарастающую в кишечнике тревогу, не в привычной её форме, но все же частично затуманивающую сознание благодаря появившимся симптомам. В связи с возникшим беспокойством, Джекет непроизвольно закусывает свою губу до крови, не совсем действенно пытаясь отвлечься, глазами перебирая разъединяющиеся буквы в какой-то пропагандистской газете.3:30 AM
Денег осталось немного, что на самом деле довольно напрягало блондина, учитывая сомнительные обещания босса по поводу вот-вот скорейших выплат. Разумеется, что парень терпеть подобные выходки не будет, при этом жертвуя своей жизнью ради дела. Казалось, что звонок в данной ситуации, в принципе, будет самым логичным действием, что, собственно, и произвел голубоглазый. — Алло? — Гудок прерывает томное дыхание. — Есть кто на проводе? — Голос юноши с каждой буквой повышает нотку раздражения. В ответ противно для уха скребутся ножи. Парень вешает трубку с приличной долей возмущения, громко кладя предмет на место.3:50 AM
Джекет закидывает свой арсенал в багажник, на всякий случай производя легкую маскировку. Сейчас этот отсек выглядит довольно странно: пустые бутылки с выцветшими наклейками, обилие полотенец, за тканью которых скрыто пару магазинов и дробовик, украшением которого послужил увесистый лом. Блондин залезает в салон, нажимая педаль газа, впроброс прокручивая магнитолу, где играют уже приевшиеся диски и еще более надоедливое радио с множеством технических неполадок. На маленьком экране высвечивается значок нехватки бензина, после чего к маршруту привязывается еще одна локация: заправка. Парень, бесспорно, должен был следить за дорогой, особенно в такое скользкое время, когда по трассе могут шарахаться пьяницы или вовсе проезжать какие-либо мнимые криминальные авторитеты, перед этим погостив в низкосортных притонах. Однако, таковые сценарии его и отроду не волновали. Именно по этой причине он устраивает для своих глаз некое дефиле, состоящее из иллюзорно падающих звезд. Небо же было сравнимо с растекшимися чернилами темно-синей шариковой ручки, что весьма внимательно рассматривал водитель. Казалось, что в этом пейзаже частично отражается сам светловолосый — идентичная пустота, началом которой послужил большой взрыв и скопление множества атомов в ограниченном пространстве.«Сейчас меня вырвет наизнанку»
Сознание вновь барахлит. Извилины покрываются сковывающими помехами. Резко отъезжая к ограждению, он ставит машину на ручник. Спусковой крючок наконец слетает: конечности пробивает генерализованный тремор, сердцебиение стучит в такт бьющимся друг об друга зубам, а дрожащие руки потирают побледневшую кожу шеи, стараясь, видимо, то ли снять напряжение, то ли совершить попытку асфиксии. Парень мгновенно включает салонное освещение и беглым взглядом окидывает зеркало заднего вида. Сейчас его поведение кажется непривычно суетливым и эта неурядица, очевидно, требует исправления. Руки Джекета судорожно обыскивают карманы, грубо выворачивая внутреннюю ткань. Каждая секунда поисков кажется такой отвратительно продолжительной, что стимулирует нейроны блондина уничтожаться в разы интенсивнее. — Сука! — Джинсы оказываются пустыми. Тем не менее, у юноши также остаётся его бардачок, где, скорее всего, валяются не таблетки, а небрежно раскрытые от них блистеры. Светловолосый резко отдергивает ручку ящика, хаотично двигая кистью по разбросанным внутри вещам, и, к его счастью, нащупывает одинокую ампулу аминазина вместе с рядом лежащим шприцем. Эта процедура, естественно, должна проходить в исключительно стерильных условиях. Вот только любые требования растворялись в этом сером Acado GT. Джекет без промедления разрывает прозрачную упаковку шприца, ненароком царапаясь подушечкой указательного пальца об заостренную иголку. Складной нож моментально отсеивает кончик ампулы и парень погружает иглу вовнутрь, набирая содержимое в градуированный цилиндр. Он закатывает рукав своего бомбера и уже готовится вонзить в вену нейролептик, как его руку тут же перехватывает Борода. — Чувак, ты же, бля, убьешь себя нахрен. — Без доли обвинения проговаривает рыжий, мягко забирая шприц из чужой хватки. Мужчина слегка пододвигает водителя ближе к своему креслу и достает из кармана куртки маленькую флягу с водкой, обдавая предплечье Джекета спиртом. В этом положении светловолосый почему-то перестает трястись и просто запрокидывает свой затылок на подголовник сиденья, вероятнее всего демонстрируя готовность к последующим действиям друга. Между тем, последний зрительно намечает будущее место укола, выпуская из иголки пузырьки воздуха. Шприц резко входит в бледную кожу парня, наполняя лекарством фиолетовую вену. Теперь салонное молчание прервалось сдержанным шипением водителя. — Ещё немного, угу? — Борода постепенно спускает рукоятку, наблюдая за реакцией чужой тонкой плоти. Жидкость полностью наполняет сосуд и бывший военный отпускает расслабленное предплечье. Лицо мужчины лечащее, по-настоящему теплое, совсем не подходящее к атмосфере гнетущего городка Флориды. Голубые глаза фотографируют чужую кроткую улыбку, смиренно наблюдая за мелкой мимикой веснушчатого лица. Длинноволосый проводит водителя мягким кивком и покидает автомобиль, аккуратно хлопая дверью. С этой секунды в пищеводе Джекета снова образовывается непонятный круговорот, тянущий свой кончик прямиком к трахее. Этот балласт становится все тяжелее, когда парень обнаруживает, что походка его друга превращается в рассыпчатую тень галлюцинации. Изуродованный мозг никак не мог смириться со смертью единственного ближнего и каждый раз отдирал кожицу извилин, дополняя картинку новыми пикселями. Обильное кровотечение спускается тонкой струйкой по руке юноши, успевая стечь на ручник — тут-то приходится опомниться.