Из алхимического котла валит фиолетовый дым, испаряя аспекты в воздух. Синелистые серебряные деревья медленно впитывали в себя заражённую дымку, очищая её светлым узлом.
Черноволосая девушка, одетая в фиолетовый балахон, записывала что-то в таумонамикон, отсчитывая секунды. Arbor был лёгким аспектом, поэтому идеально подходил для экспериментов. Возле алхимической печи мельтешат големы, перетаскивая в маленьких бутыльках жидкие эссенции. Схема труб была слишком сложной, поэтому создание искусственных работников было единственным доступным вариантом.
По её базе носились толпы големов из самых разных материалов. Соломенные человечки перетаскивали веточки, закидывая их в пекло адской печи. Их деревянные братья ловили падающие в воду блоки древесины, срубаемой кирпичными големами. Каменные големы возились с животными, а железные бродили среди жителей соседней деревни, защищая её. Различные плашки, сделанные будь то на верстаке или в магической матрице, украшали их груди, а цветные кристаллы делали их ещё полезнее.
— Ммм... Огненный порошок заканчивается, да и у жителей больше нету — девушка заправляет чёрный локон за ухо, оглядываясь на портал в Ад. Фиолетовая дымка призывно колышется, открывая вид в другое измерение. Странные кровавые пейзажи пугали, поэтому девушка долгое время не решалась ступить на горячий камень.
Но она полна решимости и безумия, она тауматург. В её доме стоят банки с мозгами, а приступы неестественного голода она глушит чьей-то плотью. Солнцезащитные очки спасают её от вспышек яркого света, а тень за спиной шепчет истину.
Она готовится, собирает различные склянки и подзывает големов колокольчиком големансера. Выбирает несколько каменных и подхватывает тяжёлые тельца на руки, закидывая кукол в инвентарь. Стак гнилой плоти завёрнут в плотную коровью кожу, не привлекая лишнего внимания своей вонью.
Незер обдувает её душным воздухом Преисподней, заставляя прикрыть нижнюю часть лица тёмно-фиолетовым платком, обвязывая его концы под чёрными волосами. Те неприятно лезли в глаза, застилая взор, спрятанный за очками откровения. Она пытается их собрать, обхватывая широкий хвост ладонью и ища глазами чем бы их прихватить. Странная красноватая лиана удачно попадается под свободную руку, упругая и длинная. Девушка осторожно срывает растение, обвязывая и поправляя получившийся пучок. Теперь на её ухе видны белые костяные серёжки. Оглядывается, всматриваясь в опасные, но завораживающие пейзажи Ада.
Где-то в высоте вскрикивает гаст и девушка подскакивает, мигом прячась за красноватой стеной. Мелкие вкрапления золота её мало волнуют, пока над головой пролетает огромный призрак, размахивая длинными щупальцами. Лишь когда парящее чудовище скрывается за очередным лавовым водопадом, она решается идти дальше.
Она взмахивает жезлом, в одно мгновение оказываясь далеко от прежнего места. Жар сдавливал грудь, не давая ей полностью вдохнуть. Вдруг воздух стал прохладнее и слаще, дурманя и завлекая в свои искажённые объятия. Голубоватые поганки светились капельками грибосвета на плоских шляпках, а высокие деревья мерцали синими стволами. Девушка с интересом отламывает от стекающей кроны, принюхиваясь и закидывая необычное растение в рот.
Непривычная сухость растекается во рту сладковатой мякотью гриба, заставляя удивиться и забрать несколько кусочков с собой.
Если она выберется, то обязательно изучит это.
Она выпускает одного голема и взмахнув колокольчиком приказывает осмотреться. За это время она должна успеть сделать себе убежище, чтобы потом отправиться на поиски крепости.
Рассказы путешественников и книги о чертогах истинного страха давали ей наводки, ориентиры для нахождения крепости. Стоящие посреди лавовых озёр, они были неприступны.
Сзади слышится скрипящий звук натягивающей тетивы и она в панике сменяет набалдашник, открывая под пиглином зияющую дыру, роняя его в лаву. Оглушительный визг и тихое бульканье лавы это всё, что услышала девушка, прежде чем червоточина закрылась.
Теперь она стала осторожнее, сменяя набалдашник на кроваво красный и призывая летучих мышей, быстро пересекая адскую пустошь. Незерак громко хрустел под подошвой, заставляя бояться сделать каждый шаг.
Высокие колонны адских кирпичей вырывались из лавы, возвышая длинные коридоры Незерской крепости над ней. Девушка взмахивает жезлом, снова сменив набалдашник и оказываясь на полуразрушенном мосту. Пролетевший мимо ифрит угрожающе шипит и выставляет свои стержни, пуская их в быстрый вальс вокруг себя. Летучие мыши малочисленным, но ужасным адским роем нападают на огненную тварь, отгрызая пылающими резцами ценные прутья.
Огненные стержни стремительно падают вниз, но горящая свора схлопывает крылья, быстро подхватывая добычу. Расправляют крылья, взмывая вверх и бросая стержни к ногам девушки, позволяя ей завернуть их в плотную ткань.
Тихое шуршание ткани балахона привлекает стоящего в коридоре иссушённого, заставляя того повернуть голову в сторону девушки и гремя костями понестись на неё. Силуэт каменного меча окутан дымкой иссушающего дыма, смертельной опасностью проносящейся мимо девичьего лица. Мыши в комнате со спавнером, мешочек с набалдашниками плотно завязан, и она убегает в сторону открытого коридора. Двенадцать стержней ей было бы достаточно, но она, поверив в себя, осталась здесь, собрав вдвое больше.
Ей не стоило зазнаваться.
До этого ей сопутствовала удача, но сейчас богиня отвернулась от неё, оказавшись спиной. Гордо выпрямленная, она не даст ни шанса подняться, но Удача оглядывается лишь на секунду.
Этого достаточно.
Из-за лавового водопада выплывает гаст, с оглушительным воплем выстреливая в скелета огненным шаром. Бортик моста с треском ломается, унося вместе с упавшими кирпичами иссушённого. Гаст наворачивает круг, вновь скрываясь за массивом незераковой скалы.
Всё стихло.
Тихое надрывное дыхание девушки медленно стихает, становясь ровным и позволяя дрожащими руками развязать мешочек с набалдашниками. Быстрая смена, короткий взмах и жезл телепортации переносит её к порталу...
***
Выйдя из мутной дымки она вдыхает ночной воздух, со злостью ударяя подкравшегося зомби. Тот легко умирает и она в ярости открывает инвентарь. На пол базы летят каменные големы, разлетаясь на десятки серых осколков. Взяла она этих големов и что? Помогли они ей? Спасли ей жизнь?
Да чёрта с два!
Эти глупые, бесполезные,
безмозглые куски камня даже не взглянули на опасность для своей хозяйки. Ах, если б они были чуточку сильнее, хоть на толику умнее, хоть на мгновение верны ей.
Взгляд, не скрытый за очками метнулся на стол, где в окружении других таких же стоит стеклянная банка с хорошенько промытым мозгом зомби. Кучки светопыли и редстоуна мерцают излучаемым светом и её накрывает Откровение.
Её тонкая дрожащая рука порхает по странице таумонамикона, наполняя его кривой рукописью. Очертание наполненного магией голема быстро вырастает у края листа. Восстание големов? Не смешите её, что могут ей сделать эти куски материи. Это было так просто, но так недосягаемо до этого момента.
Железные големы обладали достаточно высокой по мнению девушки силой и прочностью, поэтому выловив одного из кутерьмы деревенской жизни она садит куклу на пьедестал под матрицей, аккуратно рассыпая по крайним стойкам кучки светопыли, редстоуна и пороха. Банка с мозгом также стояла на стойке, а флаконы с жидкой эсенцией были готовы к началу Наполнения.
Матрица мерно раскручивается, тоненькой ниточкой вытягивая из банок нужные ей аспекты. Последняя полоска нежно-голубой жидкости втягивается в парящий куб и предметы на стойках начинают исчезать. Кучка редстоуна с грохотом взрывается, но девушка сразу спрыгивает с матрицы и высыпает новую, запрыгивая обратно и внимательно наблюдая за процессом.
Последние песчинки светопыли испаряются и матрица затихает, ознаменовав окончание процесса. На пьедестале сидит в несколько раз увеличившийся голем, с плавающим в стеклянном аквариуме черепушки мозгом и пристальным взглядом из пустых глазниц. В груди появилось ещё одно место для
улучшения, зияющей дырой выделяясь на железном теле.
Оно ожило!
Теперь голем смотрит на трясущуюся в безумной радости девушку склонив голову, спрыгивая с пьедестала и направляясь к ней. Она трепетно протягивает ему багровую плашку с топором, предлагая несложную профессию едва родившемуся чуду.
Душенька
Она ласково зовёт его, вкладывая в его руку алмазный топор и убегая в дом, негромко хлопнув дверью. Голем пожимает плечами, сильнее сжимая топор в руке, начиная рубить стройную ель. С упавшей ветки спрыгивает белка, быстро скрываясь в прибрежной чаще. Душенька поднимает ветку, высаживая её на место выкорчеванного корня. Замахивается на новое дерево, безжалостно обрубая ветку с гнездом. Испуганный дятел вспархивает с трясущегося дерева, попадая под край замахнувшегося для нового удара топора. Бедная птица безвольной тушкой падает на землю, проводя последние секунды в судорогах и в окружении разбитых яиц и развороченного гнезда.
Девушка выскакивает из дома, подбегая к голему с кучей вещей в руках, усаживая его подле себя. Вставляет стеклянные шарики карих глаз на место его пустого взора. Приклеивает каштановый парик к голове, перекрывая им стеклянную колбу. Её бледное лицо мелькает перед теперь стеклянными глазами Душеньки, чёрными как окружающая их ночь бровями и выпавшими из-под капюшона локонами, цепляет взгляд красными как кровь губами. Теперь голем одет в нежно-розовый свитер из шерсти недавно прошедшей здесь розовой овцы. Девушка бережно остригла её несколько раз, прежде чем отпустить дальше пастись в поле.
Топор в руке становится тяжелее и Душенька замахивается им снова. Точный удар и балахон разрезан на груди. Края ткани быстро окрашиваются в багровые тона, пока парализованная от страха и боли девушка чувствует ещё один удар. Её рёбра ломаются под железными руками, сердце с несколькими трубками оказывается в холодной руке, обтекая ещё тёплой кровью. Пару раз пройдясь по нему краешком фиолетового балахона, он вкладывает его на место плашки дровосека, так удачно заменяя её на бьющуюся душой плоть.
Синие ленты Sensus втекают в новую часть, наполняя её чувствами и заставляя их волнами расползаться по всему телу. В тусклом свете луны девичье тело кажется совсем белым, но чёрные, как окружавшее их ночное небо волосы и красные, как едва пролитая кровь губы скребущим осознанием впечатываются в мозг.
Мне жаль!
Из стеклянных глаз не падает ни капли слёз, но его тело трясётся в ужасе.
Я-я.. Я!
Помутневшие глаза девушки закатились, голова повёрнута на бок и Душенька замечает маленькое украшение, до этого скрытое полотном волос. Белые костяшки блестят в тусклом свете и он подхватывает их, прижимая к груди, к сердцу, к душе. Цепляет за ухо, оглядываясь на горящие факела близлежащей деревни и убегает в лес.
***
Без маски лицо Обсидиана бледно как смерть, а изуродованная шрамом иссиня-чёрная бровь и тёмно-бордовые губы бросаются в глаза своим контрастом. Без маски Император был красив, нежно смотря на замершего в шоке Откровения Душеньку и мягко зовя его по имени.
Она тоже была красива.
Обсидиан повторяет его имя ещё раз, теперь заметно громче.
Она тоже его так звала.
Душенька тянет руку к его уху, отводя в сторону чёрную прядь и выдыхая.
Он не Она.
Он тихо зовёт его, он смущённо целует его, он нерешительно обнимает его. Обсидиан не она, он не знает даже её имени. Он – её творение, но завершил он себя сам. У него её душа, её душа желает Императора. Зазубрившийся с годами алмазный топор стоит у входа в маленькую грязевую комнату. Он не мешает.
Душенька обнимает Обсидиана в ответ, он целует опьянённого кальяном Императора, прижимая его к своей груди, позволяя услышать стук зашедшегося в быстром ритме сердца. Позволяя вдохнуть маслянистый запах каштановых волос, вглядываясь в темноту обсидиановых глаз своими карими.
Он – Душенька, человек по имени Душенька.
Он – Обсидиан, голем по имени Обсидиан.
