***
Говоря о причинах заставивших мистера Хэнрикса — директора самой престижной и дорогой школы Готэма — кричать свинкой, мы должны ненадолго перенестись в прошлое. — Мистер Уэ-Уэ-Уэээ… — невысокий, чёрный, полного телосложения мужчина с короткими волосами и аккуратной бородкой быстро заморгал, несколько раз снял и снова надел очки округлой формы и возжелал провалиться сквозь землю. Или чтобы взрослый, стильно одетый миллиардер со злобно зыркающим в сторону директора ребёнком провалились сквозь землю. Да, так даже лучше. Мистеру Хэнриксу не составит труда вспомнить молодость и перепрыгнуть через забор прежде, чем эти двое выберутся на поверхность. — Мистер Уэйн. Моя фамилия — Уэйн, мистер Хэнрикс. Неужели вы забыли? — Брюс недоумённо приподнял бровь. Дэмиен высокомерно цокнул (а вы думали! Его искусство цокания отточено до идеала!) и бросил на отца удивлённый взгляд — такая экспрессия на лице Бэтмена была для него вновинку. Мистер Хэнрикс сжал кулаки, мысленно досчитал до десяти и выдохнул. — Мистер Уэйн, вашу фамилию я не забуду никогда. Даже если очень захочу. Так же, как и ваших… прекрасных… и многочисленных детей. Я так понимаю, это один из них? Брюс, не зная, как реагировать на первую часть того, что сказал директор Хэнрикс, просто кивнул. — Один из них. Дэмиен сложил руки на груди и цокнул ещё высокомернее и, знаете, с такой токсичной ноткой презрения и выражением тошноты: — Многочисленные дети? Это вы о тех невоспитанных приблудах, которых отец достал из грязи, отряхнул и отправил в приличное общество так и не научившимися не харкать под ноги? Т-т. Не ставьте меня с ними в одном предложении. Я единственный, кровный, настоящий, родной, неповторимый, достойный, «трушный» сын Бэт… Брюс на этом моменте неистово закашлялся. «Чтоб тебе пусто было!» — воскликнул в душе мистер Хэнрикс. Дэмиен ошибку понял и как ни в чём не бывало исправился: —… сын Брюса Уэйна! Мистер Хэнрикс, который как на кивке Брюса закатил глаза так их и не выкатил, сдержанно заметил: — Я заметил. Сходства на лицо. Так, мистер Уэйн, который отец, вы решили показать сыну школу, в которой учились вы и ваши старшие три сына? А потом пойти по другим памятным местам? И больше не приближаться к этому месту? Я правильно понимаю? Брюс широко улыбнулся, словно каждое следующее произнесённое им слово доставляло ему непередаваемое удовольствие: — Нет, мистер Хэнрикс. Мы с сыном пришли подавать документы на обучение. Мистер Хэнрикс кивнул: — Да, сейчас как раз подходящее время. — Согласен, мистер Хэнрикс, конец мая всё-таки. — Да-да, экзамены для перехода на следующий год очень кстати начнутся через две недели. — Вот-вот, а Дэмиен... Славное имя, не правда ли? Он как раз ни разу не обучался в школе. — Как славно, как славно, как и всегда. — Знаете, он вообще родом из мест, где говорят на арабском. Вы удивлены? Я тоже. Я ведь меньше недели назад узнал о его существовании. — Надеюсь, что арабского языка, а не сына. — Я просто не помню момент зачатия, вообще те дни стёрлись из моей памяти. — Это очень похоже на вас, мистер Уэйн. Боюсь спросить, сколько лет ребёнку со славным именем Дэмиен, чтобы я знал, насколько всё… Чтобы я знал. — Дэмиен, напомни, сколько тебе лет? Простите, директор Хэнрикс. Когда я сказал «меньше недели», я имел в виду, что его мать познакомила нас позавчера вечером. — Поражаюсь, почему вы не привели его в нашу школу позавчера вечером. Что за непреодолимая преграда помешала вам? — Я делал тест на отцовство. — Вот как? Раньше отсутствие родства вас не смущало. — А оно меня и сейчас не смущает. Меня смутило возможное родство. К тому же, Дэмиен предпринял попытку побега. — И это тоже с вами не впервые. — Вы всё помните! — Мистер Уэйн, я же говорил, вашу фамилию я не забуду никогда, даже если очень захочу. Брюс приобнял сына и подмигнул директору, глаза которого давно хотели вернуться в естественное положение из закатанного, но Брюс не прекращал говорить. — Кстати, я уже сделал внушительное пожертвование в фонд школы. — Мистер Уэйн, никакого пожертвования не хватит, чтобы закрыть мой гештальт. — Так что, мистер Хэнрикс, готовы принять моего сына в свою школу? Мистер Хэнрикс тяжело вздохнул и потёр переносицу: — Дайте подумать. Ребёнок, никогда не учившийся в школе, с родным арабским, в конце учебного года. Родительские собрания и обязательные встречи, на которых вы не покажитесь даже под страхом смерти. Я, заваленный документацией, которая должна быть заполнена с вашим участием, но к которой вы никогда не притронетесь… У меня есть шанс отказаться? — Нет! — лицо Брюса достигло своих пределов в улыбке. — Добро пожаловать в нашу прекрасную школу! Дик прижал руку к груди и попытался сделать свой голос ещё более сочувствующим и сожалеющим. Актёрское мастерство мастера Грейсона при всём его величии и таланте не могло перепрыгнуть самоё себя. Дик взмолился оператору сотовой связи. Ещё никогда ему так сильно не хотелось, чтобы деньги на его телефоне или телефоне его собеседника закончились: — Дядя Кристофер, я вас так понимаю, так понимаю. Ну не вам мне рассказывать о том, какой Брюс отсутствующий родитель. Я ж по себе это знаю даже лучше, чем по вам. — Ричард, я знаю, что ты это знаешь. И ты знаешь, что я это знаю. Но также знаешь и другое! — Что я не могу заменить собою Брюса. — Да! Вот именно! Я, разумеется, счастлив, что у твоих младших братьев есть такой заботливый и ответственный старший брат, который ходит на все родительские собрания, выступления и решает проблемы в школе, но у тебя нет права опекунства над ними. Над Дэмиеном. И хотя ты делаешь всё, что в твоих силах, и я делаю всё, что в моих силах, у мистера Уэйна есть обязанности, которые он, я прошу прощения, обязывался выполнять. Хотя бы иногда. Он должен появиться на встрече семей учащихся в эту субботу! Он пропустил все предыдущие, и по новому закону… Дик нервно сглотнул: — Что по новому закону? — По закону, если мистер Уэйн пропустит и это, десятое, собрание, он будет лишён родительских прав в отношении своего сына Дэмиена. Мне очень жаль. — Но как же так! Дэмиену негде больше жить! Его мать, неизвестно, жива ли вообще. Дедушка по маминой линии — глава преступной группировки! И… И… — Ричард, послушай, я правда не знаю, как вам помочь. Закон есть закон. Его нельзя забросать деньгами мистера Уэйна в надежде, что он испугается и убежит. Либо мистер Уэйн появляется на собрании и делает вид, что ему открылось высшее знание о наличии у него родительских обязанностей, либо… — Я вас понял, дядя Кристофер. Брюс будет на собрании. Я вам обещаю. — Что-то я в этом сомневаюсь. Он мне как-то сказал, что не понимает, зачем родители ходят на собрания, если на них можно не ходить. Я ответил, что вообще ходить на них обязательно нужно. А он лишь пожал плечами и сказал: «Ну я ведь не хожу, и ничего». — Боже. И что вы ответили? — Да ничего. Я впал в ступор минут на десять, и за это время мистер Уэйн успел сбежать из кабинета и улететь в Камбоджу. Дик вспыхнул красным цветом с ног до головы. Казалось, даже синяя футболка почувствовала себя не в своей палитре. Что ж, у Брюса не было совести, поэтому Дику приходилось отдуваться за двоих. — Мистер Хэнрикс, молитесь за то, чтобы печенье нашего дворецкого всегда оставалось таким же горячим и шоколадным, как и всегда с пылу-жару. Мне нужно идти на планёрку. — Ричард, какое, к чёрту, печенье! Какая, к Брюсу, планёрка! — Такая, директор, посвящённая Брюсу и проблемам, которые он создаёт. Видимо, как и вся моя жизнь… Увидимся на собрании. Я буду в облегающем и с блёстками. Вы меня сразу узнаете. Брюс будет в чёрном. Увидите хмурую, накаченную тень в углу зала, не кричите «Бэтмен», он может испугаться и улететь в Камбоджу. У него там что-то в роде места силы. Пока. — Ричард, что ты нес… — Отбой! Найтвинг шлёпнул по телефону так, словно давал ему пощёчину. Мысленно досчитав до десяти и напомнив себе, что силы нужно сохранить для битья другого кирпича, Грейсон поднялся со своего одеяльного трона и вышел из комнаты. Порыв позвонить Брюсу сейчас же и прочитать тысячную лекцию про «Харэ уже!» в надежде, что Бэтмен не отключит микрофон после первой гневной ноты в голосе воспитанника, Найтвинг переждал не без усилий. Руки чесались, язык чесался, горло чесалось, всё у него чесалось сообщить Брюсу, что сейчас он придёт к нему и утащит на собрание силком. Однако Дик — тёртый калач и знал, что как только мышьи уши уловят слова «школа» и «собрание», Лига справедливости тут же, сама не зная почему, умчится за тридевять галактик, чтобы выполнить ну очень важную миссию по спасению мира от опасности, которая о своей опасности узнает только под хмурым взглядом визоров Бэтмена. Нет, готэмская живность — дело тонкое. Тут нужен план и люди. И ещё желательно печенье Альфреда.***
Диана проводила удаляющуюся спину Кларка странным взглядом. Оливер закинул руки за голову и раскачивался на стуле. Члены Лиги скучающе обменивались новостями, ожидая, когда соберутся опоздавшие. Запыхавшийся Флэш запрыгнул на своё место с громким: — Простите, ребят! Спешил, как мог! Зелёный Фонарь помахал на друга буклетиком из парфюмерного, пытаясь прогнать пары пота. — Уж надеемся, что ты не прогулочным шагом сюда добирался. — Вы не поверите, что со мной произошло! Диана хмыкнула: — Ты прав, не поверим. — Почему? Я же правду хотел сказать! Меня чуть не сбил чувак в красном колпаке, с цепью и на мотоцикле. Спросил меня таким страшным и весёлым голосом, где он может припарковать своего Пегаса. Чуваки, мне кажется, я его где-то видел. Оливер зевнул и бросил взгляд на приближающегося Супермена. Лицо у того было, словно он пришёл не на собрание, а в парк развлечений. — Чего такой радостный? Вдруг возлюбил ближнего своего? — Кларк на это лишь непонимающе выгнул брови. Оливер указал на соседа Супермена. — Не знал, что тебе нравятся трёхчасовые бухтения Бэтса о его детективных изысканиях касательно Пингвина. Бэтмен обратил свой взор на собеседников. Оливер натянул зелёный капюшон, скрывая блондинистые усы, и притворился георгиной. На вопрос Бэтмена, случилось ли что-то серьёзное, Кларк потряс телефоном: — Звонил Найтвинг. Спросил, долго ли ты будешь на собрании. Там в Готэме появилась миссия. Вроде неопасная, но нужно твоё участие. Он не стал звонить тебе, чтобы не отвлекать на случай, если ты уже начал свой увлекательный доклад. Брюс позволил себе самодовольную улыбку. В душе разумеется. Не показывать же её людям. «Всё-таки смог я его приучить не отвлекать меня, когда я работаю». — А довольный чего такой? — поинтересовался Флэш, ища взглядом что-нибудь съестное на столе. Кларк махнул рукой и честно ответил, что после собрания собирается хорошо отдохнуть в компании Нэтфликса и вкусного печенья.***
Арка телепорта засигналила песней «Look what you made me do» Тейлор Свифт и замигала всеми цветами радуги. Лига подорвалась с мест как ошпаренная, и не мудрено — вообще-то все, у кого был доступ к башне, уже находились на ней. А значит, опасаться неизвестных вышедших из арки стоило. Впрочем Супермен и Чудо-женщина не шелохнулись — как будто вероятный взлом кодов доступа и нападение на башню тревожили их не больше, чем пасмурный день в Готэме. Диана наклонилась к прикрывавшему улыбку своей огромной ручищей Кларку и с надеждой спросила: — Думаешь, он будет сопротивляться? — Надеюсь, иначе зря я летал за попкорном. Перед Лигой предстала троица… — Что. Вы. Творите. — Бэтс, кто они такие? Ты их знаешь? — Этот парень с цепью кажется мне знакомым… Разумеется, Найтвинг, Красный Колпак и Красный Робин были известны Лиге справедливости, но без подробностей и без истинных лиц (а предстали они как раз без масок). Связь Красного Колпака с Бэтменом вообще была известна лишь Принс и Кенту. Так что три молодых парня с уложенными волосами и неоднозначным, эм, набором предметов в руках, вызвали некоторое недоумение у большинства членов Лиги. Эмоции Брюса можно было описать как смесь глубокого охреневания, гнева, желания надавать ремня, а потом уже получить ответы. И весь этот коктейль внешне сдерживался лишь силой воли Тёмного Рыцаря. Знаете, дети иногда ведут себя странно, но имидж Бэтмена — это святое. Дик Грейсон поудобнее перехватил левой рукой дорогой, выглаженный, чёрный костюм, запакованный в прозрачную плёнку. — Внимание! Это ограбление! — правой рукой Дик указал на Брюса, который, злобно зыркая на детей, стирал зубы в крошку. — Мы собираемся украсть у вас миллиардера. Ненадолго. Чтобы обменять его тело на документы. Оливер облегчённо выдохнул: повезло, а то ж Брюс тут не единственный богач. — Чувак, кто они? Ты же знаешь их? Кому ты перешёл дорогу? Какой-то модельной мафии? Дик самодовольно поиграл бровями и изящным движением руки поправил свои идеальные, покрытые блёстками волосы: — Благодарю тебя, Оли. В отличие от Брюса ты умеешь говорить комплименты. Наверное, ты умеешь и в любви признаваться, — лицо Дика погрустнело, — наверняка, ты бы хорошо относился к своим детям и ходил бы на родительские собрания. Не каждому такое дано! Оливер, не зная, как переработать странный поток информации от странного парня, который странным образом знает его личность, решил воспринять всё как комплимент. — Ээ, спасибо. Лицо Бэтмена стало совсем каменным. — Полагаю, это камень в мою бэтпещеру? Робины как один кивнули. — Это восстание? Бунт? Вы организуете профсоюз и требуете улучшения условий работы и… родительства? Молодые люди удивлённо переглянулись. Джейсон, такой же напомаженный, как и Дик с Тимом, но в отличие от старшего держащий в руке не чужой костюм, а тяжёлую нержавеющую цепь, присвистнул: — Вообще-то это хорошая идея. Надо взять на заметку. Тим поудобнее устроил большую чёрную сумку на плече. — Пока что мы собираемся просто убедить тебя пойти с нами на собрание семей учащихся. Видишь ли, Брюс, нашего энгри бёрда собираются попросить вон из школы. Дик закивал: — Тебя лишают родительских прав, дорогой. — Что? По какому праву? — По такому праву. По законному! Что, думал, если у тебя красивое личико, то тебе всё можно? — Я не… — Не перебивай меня! Знаешь, ты не можешь просто скинуть свои обязанности на нас. — Я не… — Зачем вообще заводить детей, если ты не собираешься о них заботиться? Теперь из-за твоей безответственности Дэмиена отправят либо в детский дом, что может быть опасно для детей этого дома, либо к его матери… — Талия — ужасная мать, — категорично заявил Брюс и под испепелящим взглядом старшего воспитанника сделал шаг назад. Тим на это закатил глаза. — Знаешь, ты тоже не тыквенный латте. Да и гном наш не восьмичасовой сон. Но я бы не отдал члена своей семьи на съедение Талии аль Гул. Поэтому давай ты притворишься примерным отцом и пойдёшь с нами в школу. Спустя долгую минуту раздумий Бэтмен сделал виртуозное сальто через стол и пустился в бега. Супермен поднял руку, призывая членов Лиги опуститься на свои места и не мешать семейным разборкам. И не мешать Супермену и Чудо-женщине наблюдать за семейными разборками. Найтвинг с воинственным кличем «Робины, за мной!» сорвался с места в след за Брюсом. Двери в другие помещения были заблокированы Тимом заранее, так что бегали змейкой, вокруг стола Лиги. — По-хорошему ты не захотел. Значит, будет по-плохому. Действуем по плану Б. Мальчики, вяжите его! Тим вынул из сумки за плечом целую коллекцию наручников. Самые тяжёлые наручники он просто бросил в беглеца, выведя из строя локаторы и вестибулярный аппарат Брюса. Джейсон мотнул цепью на манер лассо и, пока Дик ставил потерявшему равновесие Бэтмену подножку, заарканил отца семейства как быка. Поваленный и обездвиженный зверь просипел: «Я никуда не пойду». Тим снял с плеча сумку. Сумка оказалось плотной и вместительной. В ней вполне мог поместиться… Брюс. — Я буду сопротивляться. — Есть план В. Джейсон цепляет конец твоей цепи к своему мотоциклу и на скорости 140 км в час делает тебе пилинг задницы асфальтом. Джейсон выглядывает из-за спины Дика с садистской лыбой: — Прошу, прими моë предложение. — Есть и другие варианты, — Тим с умным видом загибает пальцы, — мы выпускаем Плюща и шантажом заставляем её использовать на тебе её суперсилы; привлекаем к делу Рэйвен; используем электрошокер, чтобы выработать у тебя условные рефлексы, необходимые для посещения тобой родительского собрания — но это будет долго; можно использовать синтезированный в нашей лаборатории яд, вызывающий паралич, и сказать, что на тебя напали, но ты так хотел быть на собрании, что с помощью моргания азбукой Морзе передал нам своё желание… Бэтмен молчал. Джейсон дьявольски улыбался этой картине. Тима, похоже, посетило вдохновение, и он продолжал исторгать из себя идеи, переходя от безобидных и даже немного нелепых ко всё более пугающим и злодейским. Дик бросил взгляд на наручные часы. — Так, всё, время вышло, засиделись мы здесь. Пакуйте его. Переоденем в лимузине. Дэмиен должен был замешать раствор лёгкого парализующего газа. Под угрозы Брюса, которого младшенькие заворачивали в сумку для переноски холодильников, Дик вручил Кларку непроницаемый чёрный пакет. С шорохом фальги и восхищённым «Ах!» Дианы Супермен вынул на свет божий горячее и обалденно пахнущее… — Предатель! Ты продал друга за печенье! Мхммх! Убери от меня свои ру… Мхамм!!! Кларк стукнулся печеньками с Дианой и деловито заметил: — За печенье твоего дворецкого. Это важно. Это в корне меняет ситуацию. — Бэтси, ладно тебе, развейся с детишками. Мы твои бумажки и сами прочитать сможем. Второй и третий робины исчезли в арке телепорта. Найтвинг с улыбкой отсалютовал другу: — Спасибо за коды доступа, Кларк. Профсоюз Робинов будет помнить твой вклад в нашу организацию.***
Мистер Хэнрикс оглядел расположившихся за богатым обеденным столом изысканно одетых людей. Пять мест пустовало. Не сказать, что мистер Хэнрикс был удивлён. Просто ему было немного грустно. К малышу Дэмиену он привык. — Директор. Мистер Хэнрикс вздрогнул и обернулся на голос. Брюс Уэйн протягивал ему бокал. Дети за его спиной, такие же красивые и статные, как и глава семейства казались директору настоящими супергероями. Мистер Хэнрикс принял лимонад из рук самого непутёвого родителя на этой планете, хотя кто знает, может, и на других планетах тоже. — Вы, наконец, поняли, какие потрясающие у вас дети? — Я понял, что мои дети — это действительно мои дети.