Я думаю, что ты не права
За окном чёрная птица не даёт мне сна
Это всё из-за тебя
Это всё из-за тебя
Из-за тебя больше не буду чувствовать себя живым
Я на окраине Санкт-Петербурга, я снова один
Это всё из-за тебя
Это всё из-за тебя
Три дня дождя - Всё из-за тебя
***
Чжи У грубо втолкнули в центр огромной комнаты. Девушка пролетела несколько метров. Точкой остановки стал круглый стол, кой можно было бы назвать подиумом. Её определённо зашвырнули в клуб. Светодиодные ленты над потолком горели синим, огромные плазменные экраны показывали несуразные видео, совершенно не несущие какую-либо смысловую нагрузку. По полу валялись денежные купюры и мишура. Это было то самое место, где Ган Дже частенько продавал новый наркотик. Дверь с оглушительным грохотом захлопнулась. Защёлка гулко отозвалась эхом по помещению. Юн Чжи чудилось, будто на голову надели кастрюлю и ударили со всей дури черпаком. Позвоночник горел неистовой болью. — Юююн, — хрипло протянул Ган Дже, стремительно приблизившись. От его уверенных шагов внутри нечто сжималось. — Чжиии Ууу... Благодаря улыбке стало жутко, смех подкреплял желание немедленно исчезнуть. Парень словно яд воплоти, способен уничтожить одним взглядом, и он действительно пугает. Собрав все силы в кулак, преодолевая дрожь в теле, девушка юркнула со своего места, однако не сильно это помогло. Она слишком устала, её глаза всё ещё не привыкли к яркому свету, после длительной темноты вследствие мешка на голове. «Выжить»«Выжить»
«Выжить»
Кричит внутренняя сирена, пуская по венам адреналин. Сердце бьётся так сильно, что Чжи У ощущает его биение в самом горле. Сколько угодно может показывать облик непроницаемой железной леди, но наедине с самой собой, девушка знает истинный ответ. Страх. Чудовищный страх. Никто из людей не наводит столь бурного эффекта так, как Ган Дже. — Куда собралась?! — резкий рывок за плечо отдался тупой болью. Тяжесть мужского тела обрушилась ровно снежная лавина. — Я тебя не отпускал, — ладони прижимают к полу наподобие булавок, пригвоздивших бабочек. Юн Чжи равно вдохнула воздух, наполненный его запахом. Опасная близость лиц оборачивается плачевно для парня. Пленница ударяет головой об голову. Звёзды перед глазами мелькают слишком детально. Каждая линия видна, они сияют ярче солнца, напоминания состояние алкогольного опьянения. — Ах ты тварина! Мне же больно! — соперник ослабляет хватку, прикладывая руки по обе стороны висков, словно без данного «ритуала» череп распадётся на две половины. Он искренне возмущается, подобно тому, если бы не сам Ган Дже огрел девушку несколько раз железной трубой, натянул чёрный мешок на башку и приволок в рассадник вакханалии. Ловким движением рук Юн Чжи дополнила предыдущий удар по прежнему месту, следом скидывая с себя парня. Новоиспечённая глава преступной группировки смеётся так выразительно, что звук просто не может не отразиться внутри Чжи У. До Ган Дже точно задохнётся с секунды на секунду, наравне с умирающей чайкой. Если бы Юн Чжи смотрела с позиции неведения человека, то непременно подумала бы, что он безумец. Но беда в том, что он и так является им. Как из того юноши Ган Дже успел превратиться в это? Впрочем, она тоже сгорела фениксом, породив новую версию себя. Девушка вспомнила ту ужасную ночь, когда личность, находящаяся в паре метров, чуть не изнасиловала её. В ту ночь она осознала, что именно сидит в нём. Ган Дже взращивал в себе злость, обиду и жестокость. Зёрна принесли первоклассные плоды. Парень скалит зубы, склоняя голову в бок походит на хищника, только загрызшего добычу. — Тебе всё равно не сбежать. Дверца закрыта. Юн Чжи выдерживает длительный взгляд. Азартные гляделки порождают импульсы электричества на кончиках пальцев. — Не молчи, детектив. Слышишь этот звук? Всепоглощающая тишина, так режет уши, просто невозможно! — Больной ублюдок. — Чшшш, — поморщился Ган Дже, словно съел незрелый лимон. — Что сказала? Повтори. — Я сказала, что ты больной ублюдок, — также беспрестанно продублировала девушка, сглатывая тугой ком. Они замерли в одной поре, и никто не решался двигаться, не желая нарушать идиллию сложившейся ситуации. Никто никого не пытается убить. Можно восстановить силы, а потом уже и вгрызаться друг другу в глотки. Юн Чжи осторожно оглядывалась в поисках подручного средства для атаки или самозащиты. — Как грубо. Сплошная клевета, у меня прекрасное здоровье. — Явно не психическое. И вновь этот взгляд шакала со смехом гиены обжигает душу. Юн Чжи вздрагивает, беспомощно хватая воздух сквозь приоткрытые губы. Тело саднит, а голова болит, происходящее течёт сквозь призму туманного сна, но этот смех... Он придает реальности событиям, режет по коже, скрипит в ушах сродни металлу о стекло. Девушка помнит первую встречу, помнит каждое касание и улыбку. Она бы соврала, сказав, что Ган Дже никогда ей не нравился. Мерзавец. Если бы не та ночь... Мысли вновь сводятся к изуверству. Как он мог? Раньше вопрос отдавал горечью и оставлял клеймо, будто от раскаленного железа. Юн Чжи думала, что их взаимоотношения могли называться чем-то вроде дружбы. Ган Дже защищал её и всё пошло под откос. Проклятый поединок сорвал крышу парня. Смотря в жестокие глаза, девушка понимает ничтожность вопроса. Сглатывая тугой ком, ощущает, как глаза защипало. Даже спустя столько времени она видела в нём того самого юношу, оберегающего от жестоких хищников. Но изображение лика мелькает едкими вспышками, вместо прежнего До Ган Дже является новое, изощрённое чудовище. Парень рыпается вперёд, нападает точно пантера. Юн Чжи пытается вскочить на ноги, Ган Дже хватает за икру и тянет на себя, вынуждая повалиться на холодный пол вновь. Новая порция насыщенного отчаяния пульсирует в сознании. Как же угораздило вляпаться? — Не получишь своего, — зло шепчет жертва, превозмогая боль, вспыхнувшую в колене. Извернувшись, девушка ударяет кулаком в нос противника. Избавившись от сковывающей хватки Ган Дже, она срывается и бежит к двери. Тяжёлые ручки не поддаются, как бы девушка не старалась вырвать их с мясом. Её глаза лихорадочно скитаются по пространству в поисках выхода. Либо оружия. — Какая ты занудная, — с неприязнью фыркает Ган Дже, утирая кровь с носа. Он грязно ругается, направляясь к одному из стеклянных шкафов. Уйма алкоголя стоит точно коллекционные статуэтки. — Уже задолбала. Когда твой сутенёр придет? Может позвонишь ему? — парень морщит нос, одаряет развязанной улыбкой, проводя языком по краям зубов, пересекаясь с пристальным взором заложницы. Янтарная жидкость играет в бокале, навевая новую историю, кою породит мозг, если пригубить слишком много спиртного. — Чой Му Джин, — уточнил главарь группировки, одним присестом осушая порцию напитка до последней капли. Цепкий взгляд Чжи У продолжает кропотливо сопровождать любое движение соперника. Она прислушивается к шороху, но кроме мурлычущего голоса Ган Дже ничего более не разносится в доступном радиусе. — Он не приедет. — Ещё как приедет, ты же его зверушка. Организация защищает всех своих работников. — У него слишком много людей, которых он бы мог послать за мной. Если вообще пошлёт. Бутылка с виски полетела в Юн Чжи точно стрела и разбилась в нескольких сантиметрах. Благо девушка успела уклониться. Воспользовавшись ситуацией, заложница быстро взяла самый большой осколок, пряча в рукаве куртки. Ган Дже смеётся привычно, хрипло; поджигает сигарету. Серый дым окружает кучерявыми облаками, придавая загадочности, точно парень - сам Дьявол, выходящий из развернутых врат преисподней. Парень вальяжно подходит к девушке, сверля хитрым взглядом. — Не беспокойся, ключиков нет. Заперли с обратной стороны. Не уйдешь, пока я не разрешу, детектив. Юн Чжи медленно отходит от двери, двигаясь спиной назад, не предоставляя возможности противнику скрыться с глаз. Сердце стучит чаще, дышать тяжелее. Низменный ужас сковывает тело. — Я уже побеждала тебя, — смело бросает девушка, глядя исподлобья, готовясь к обороне. Удар точно пришёлся по самолюбию, вгоняя ржавый гвоздь в чёрствое сердце. Замерев на несколько эфемерных секунд, лукаво скалясь, сморщив нос, Ган Дже, как почудилось Юн Чжи, впал в бешенство. Его перетряхнуло, а затем он ринулся к девушке. Не бегом, но быстрыми шагами, покуда детектив отдалялась. Высчитав идеальное расстояние, парень пресёк пару метров слишком быстро. Осколок, ранее скрываемый в рукаве, надавил на кожу шеи. Чжи У обдаёт дыхание врага, неприятно разящее алкоголем и горькими сигаретами, смешанное с резким запахом духов. — Тварина, — чуть ли не плюясь кислотой, рычит парень. Полшага ближе, лица вновь в опасной близости. Стекло сильнее впивается в области подбородка. — Не убьешь. Кишка тонка. — Не суйся ко мне и в мои дела, тогда оставлю в живых, — уверенно парирует детектив, мельком разглядывая тату, покрывающее плоть. Проклятый мерзавец. Почему? Он стал одержим с конца боя, ему захотелось обладать ею полностью. Ган Дже обожает доминировать, держать всё под контролем, чувствовать власть в своих руках. И когда Юн Чжи доказала, что сильнее его, то адекватность прорвало по полной. Все цепи запрета перекусили кусачками, гнев ударил в мозг вулканом. Парень прекрасно знал, что девчонка подопечная босса, но всё-таки пересёк границу. Желал быть выше неё, над ней, овладеть её естеством. Влечение Ган Дже нездоровое, подкреплённое ущербом, причинённым самолюбию. Запретный плод сладок, чем сильнее укрывают от посторонних рук, тем он желанней. Пусть хотя бы так стала бы его, в сумрачном состоянии, не в силах перечить. Покорная, мягкая. Юн Чжи для него - чёртово эдемское яблоко. Воплощение искушения. Ох сколько грязных мыслей вертится в извращённом разуме, но он никогда не захлебнётся тьмой. — Ненавижу тебя, — переходя на шёпот, отстранённо молвит парень. Во взгляде читается презрение, интерес, вожделение, злость. Юн Чжи надавливает сильнее, из-под острия осколка, по тёмным миллиметрам загнанной краски скользит струйка крови. Ган Дже шикнул, затем вновь оголил белоснежные зубы. — Нравится чувствовать чужую жизнь в своих руках? — парень резко дёрнулся, запуская пальцы в волосы на затылке Юн. — Знаешь, откуда у меня этот шрам? Из-за тебя. Лицо, нога, рука, — выдержал нервирующую паузу, наполняя её хрипящим смехом. — Выбирай. Только я не мог выбрать. Девушка примечает каждый удар сердца, более не осталось никаких звуков. Тихий вздох сорвался с её уст как роса, упавшая с лепестка цветка. Ган Дже грубо схватил Юн Чжи за плечи, жадно впиваясь в губы. Наступило затмение в обоих умах, раз пара слилась в странном поцелуе, зная, что они враги друг для друга. Чувства походили на фейерверк, экзотическую пряность, несравнимую ни с чем иным. Язык парня скользит во рту Юн Чжи наподобие раскалённого угля, сильное давление оставляет лёгкую боль на местах, где сжали кожу, даже сквозь одежду. Ган Дже подводит девушку к самой первой горизонтальной поверхности, попавшейся на глаза. Им движет наваждение, необузданная похоть, кипит далёкое желание, сводит с ума, обливает сознание предвкушением слияния тел. Юн Чжи ударяется спиной о столик, на кой поместился только её корпус. Боль разлетается по позвоночнику, но упорные поцелуи, накрывающие ключицы, сродни одеялу, сотканному из тумана, отвлекают от неприятного. Парень уже стянул с Юн куртку и водолазку, небрежно швырнув их в сторону, теперь ему никак не поддаётся застёжка лифчика, будто нарочно мечтая, чтобы её разорвали. — Это делается медленнее, — детектив выгибается как кошка сильнее и заводит руку за спину. Лёгким движением пальцев застёжка более не создаёт препятствий. Вещь традиционно летит в неведанном направлении. Мужская ладонь сжимает женскую грудь до приторного дискомфорта, пальцы обводят напряжённые соски. Юн Чжи выдыхает воздух, предаваясь лёгкой дрожи. Сейчас всё происходит так, как должно быть. Добровольно. И ей нравится это. Черты вражды стираются, превращаясь в пепел. Детектив прыгает в пропасть. Укусы около ключицы опускаются ниже, оплетают весь живот. Грубоватые движения доводят до исступления. Приглушённый стон ласкает слух Ган Дже, он хватает девушку за бедра и притягивает к себе вплотную, борется с застёжкой джинс, благо та поддаётся легче лифчика. Юн Чжи приподнимается и берётся за край свитера парня, заглядывая в глаза напротив, точно останавливая пыл, чтобы дальше насладиться вновь разгорающимся пламенем. Предводитель преступной группировки с нетерпением кладёт ладони на пальцы Юн, сдавливает и тянет вверх. Оголённый торс предстаёт перед глазами, память активирует вспышки воспоминаний о тревожащей близости, коя была и ранее. Внизу живота невыносимо затянуло. Джи У коснулась груди напротив, надавливающими движениями проводя руки к низу. Ещё одна ширинка, с которой предстояло расквитаться. В комнате становилось жарко, как в бане. Пара представляется генераторами тепла, способными вскипятить воду. Томлённая прелюдия доводила до исступления, не оставляя фантазий, ведь они рисовались в реальности. Ган Дже зубами открыл упаковку презерватива, так быстро, что Юн Чжи непроизвольно задалась вопросом как много он использовал защиты хотя бы за прошедший месяц. Слишком неприличные мысли, но они не могли заставить румянец на щеках девушки вспыхнуть. Она оставалась сдержанной, как и всегда. Парень вошёл достаточно жёстко. Вполне ожидаемо. Детектив зашипела от боли, прикусывая чужие губы, ласкавшие её. Вперемешку с поцелуем Ган Дже пробормотал нечто похожее на небрежные извинения. Ноги детектива устроились на талии парня. Толчки спешно усиливались, мощные, быстрые. Ган Дже мало Юн, он кусал, целовал, сжимал, царапал, вдыхал запах, почти не позволяя девушке самой трогать его. Ему необходимо насладиться сполна, заполнить пустоту сосуда, покрывшегося паутиной. Порой казалось, что в упомянутой стекляшке завелись пауки. Они обменивались тяжёлым дыханием. Юн Чжи тихо и сдавленно стонала, жмурясь от удовольствия, сжимая пальцы на предплечьях парня. Детектив чрезмерно отчётливо чувствовала плоть внутри себя, достигая кондиции, когда мир начинает плавиться и остаётся исключительно тепло партнёра. Ган Дже шумно выдыхал воздух, опаляя ароматом сигарет и алкоголя ровно огнедышащий дракон, не издавая даже тихих звуков, подчеркнувших бы получение удовлетворения. Юн Чжи такая хрупкая и маленькая, ровно стеклянная, главарю группировки не верится, что когда-то эта мелочь могла пересилить его. Точно ли было на самом деле? Разве так бывает?Долгожданная мечта в его руках, он в ней. Буквально. Остаётся достичь финала и, искрящегося наподобие шампанского, экстаза. Ощущение наполнения приходило постепенно, пропорционально тому, как Ган Дже уставал. Теперь он наконец мог сказать, что овладел ей. По крайней мере, ему так мерещилось, хотелось верить. После первого акта они долго целовались на кожаном, неприятно скрипящем, диване. Исследовали друг друга миллиметр за миллиметром, оставляя колоритные поцелуи: нежные, влажные, голодные, грубые, страстные. Всевозможная палитра новых ощущений проходилась зарядами тока по позвоночнику, иррадиировала во все клетки тела. Обезумевшее вожделение и животная ненасытная природа постепенно стихала, оставляя послевкусие чего-то странного, несвойственного Ган Дже. Глава преступной группировки, разумеется, его жизнь наполнена развратом и грязью, власть меняет людей. Чего только у него не было. От одиночных совокуплений до настоящих оргий. Различные наркотики, дорогой алкоголь, проститутки или добровольцы. Разгульный образ жизни является некой отдушиной, коя порядком приелась. Ничего нового. Впитал скуку как губка. Мало острых и сытных наслаждений. Ган Дже намерен уничтожить Чой Му Джина. Он молод, амбициозен, бесстрашен, жесток, не умеет нормально прощать и мириться с поражением. — Если кто-то войдёт, — после долго молчания Юн Чжи подала голос, отрываясь от губ парня. Уста онемели, во время поцелуя девушка не способна различить где кончаются её и начинаются его. — Не в первой светиться голым? Решил встретить так людей Чой Му Джина? Ган Дже криво дёрнул уголок губ, упал на спину рядом с Юн, уставившись в потолок. — Заволновалась только сейчас? — парень чуть перекатился на бок, запуская пальцы в карманы джинс, валяющихся у подножья дивана. Детектив выдохнула весь кислород из лёгких при виде маленьких шариков, оказавшихся в ладони, отрезвляя себя. Новый наркотик. Какая гадость. Ган Дже будто нарочно это делал. Закинул порцию в рот, похрустел, повернул голову к ней и улыбнулся, светя всеми зубами. Эмаль приобрела синеватый оттенок. — Хочешь? — Нет. Парень сморщил нос, широко улыбаясь. — Какая ты занудная. Правильная до тошноты, — Ган Дже слегка ущипнул Юн Чжи за щёку. — Какой же ты напыщенный. Собеседник ухмыльнулся, ничего не ответив. Он лишь продолжал глядеть в глаза девушки. Детектив аккуратно поставила указательный палец на начало татуировки, стала обводить узор. Ган Дже сглотнул один раз и более, мерещилось, даже не дышал. Подушечка фаланги медленно поднялась вверх. Перед самым шрамом девушка остановилась. — «Из-за тебя», — звенел голос. Чой Му Джин постарался, Чжи У слышала о случившемся. — Смелей, — прошептал Ган Дже, голос слегка осип, интонация не отображала ничего, всецело нейтральная. И всё же, когда девушка осторожно провела по шраму, главарь группировки вздрогнул. — Прости. — Лучше так, — Ган Дже перехватил девичью руку и прижал к своей щеке, мазнув по лицу притуплённым взглядом. Наркотик начинал действовать. В этот миг Юн Чжи проникалась атмосферой минувших дней, словно перед ней тот самый парень, любящий выпендриваться, защищающий её и несущий какую-то несуразную чушь перед сном в крохотной и неуютной комнате, помогающий учиться драться. Тот самый, который ей так нравился. Безусловно, привлекает и сейчас, однако преображённое содержание... Оно пугает до мурашек и трясущихся коленок. Чёрт возьми, Ган Дже пытался убить её. Запустив пятерню в волосы Чжи У на затылке, парень прильнул к губам. Поцелуй вышел расслабленным, выжидающим реакцию. Девушка скривилась, почувствовав диковинный привкус наркотика во рту. Странное чувство в Ган Дже походило на волны, отдающие приливы по всему телу. Некое эфемерное умиротворение, нега, эксклюзив, будоражащий сгнившую душу. Юн равно втянула воздух, отстраняясь от уст напротив. Чужие руки непрестанно ласкали грудь, обводили соски. Тело постепенно остывало, на замену теплоте приходила, едва заметная, прохлада. — Скоро мы опять станем врагами. — Так хочется? Девушка промолчала, отводя взгляд, отлично зная, как тишина в ответ раздражает собеседника. Ган Дже легко сомкнул руку на женской шее около подбородка, не причиняя боли. — Хочешь враждовать? — Не люблю людей, пишущих кровью соперников на полу: «Я вернулся», — образ отца вспыхнул перед глазами. Кинжальная боль пронзила сердце. Когда она доберётся до кровного врага, зародятся ли в голове подобные мысли? Мысли о тотальном уничижении. — «Это не ответ», — одними глазами промолвил парень, потянув волосы Чжи У. — Поэтому решила просто трахаться с ними. Дальновидно. — Ты единственное исключение, Ган Дже, — нехотя буркнула детектив, сильнее обнимая себя руками. — Я единственное исключение, — скупая улыбка тронула губы. — Это комплимент? Господи, сейчас обкончаюсь, Чжи У сделала мне комплимент! — главарь группировки резко сел на диване, схватил джинсы, непрестанно валявшиеся внизу. — Отмечу этот день в календаре как праздничный. Девушка сменила положение, как и парень. Поджала ноги к туловищу и закрыла лицо ладонями. Теперь продолжать оставаться голой чудилось неприличным, словно всё в миг поменялось и это не она несколько минут назад выгибалась навстречу Ган Дже, желая отвести душу. — Невыносимый. Он был повёрнут спиной. Плечи содрогнулись, раздался скрипящий смех, и парень запрокинул голову. — Настолько невыносимый? — от властной интонации вопроса под кожей забилась энергия, заставляющая сердце колотиться быстрее. Прежде, чем их лица оказались в паре сантиметрах друг от друга, Юн Чжи перестала получать кислород, будто его вовсе не существовало на планете. — Тогда почему целовалась со мной несколько лет назад на холодной крыше? Я же стал хуже. Почему тогда отдалась сейчас? Я же чудовище, гордящееся этим. Вкрадчивый тон тонкими иглами вводил в кровь адреналин. Юн Чжи передёрнуло, тело сковало. Она ненавидит вспоминать прошлое, но продолжает цепляться за всеми возможными способами, причиняя себе боль. Проклинает моменты, когда парень так близко, сводит с ума. Ган Дже воплощение ледяного безумия, довериться ему - неизмеримый риск. Неуправляемый и непредсказуемый. Девушке хочется выть от понимания и принятия совокупности факторов. Она скучала по тому мальчишке, спрятавшемся где-то очень глубоко, под толстым слоем золы. — Чжи У, поцелуй меня, — губы, дразня, касались её губ. Ему хотелось, чтобы детектив сама взяла инициативу, а не отвечала. Прочувствовать, что она точно хочет его всем своим естеством. Приказ и просьба одновременно. — Представь, что мы на крыше. И девушка поддалась, воображая привкус сигарет, соджу и запах после дождя. Она не могла принять нового Ган Дже, невзирая на то, что точно чувствовала старую версию. Касания повторно становились откровенней, приглашая в омут эйфории. В этот раз всё протекает медленней, походя на вкуснейшую, приторную жвачку, кою хочется съесть. Пусть заботы подождут, если Чжи У может попасть в негу и придаться забвению, точно проблем не существует, будто месть - чужда для истерзанного сердца. Ган Дже слишком умело обращается с её телом, настолько, что девушка желает никогда не останавливаться, забыть отвратительные свершения предводителя банды. Что, если бы она уступила ему в бою? Пара ненавидела бы друг друга меньше? Был бы Ган Дже безбашенной вершиной новой преступной группировки, торгующей эксклюзивным контрабандным дерьмом? Всё случилось из-за неё? Плевать, она закрывает глаза и отвечает на поцелуй, покуда не иссякнет воздух в лёгких.***
При подозрительном и беспокойном звуке за дверью Ган Дже замирает, шикнув на девушку, приставляя палец к губам. Тело заныло, а разум осудил физическую слабость, предчувствуя неприятности. Сердце Юн Чжи пропустило удар. — Этот старик даже потрахаться не даёт! — выругался парень, отстраняясь от девушки. — Давай, Чжи У, писи в руки и собираемся, — хилый шлепок пришёлся по внешней части нежной ляжки. Чой Му Джин или его люди впервые заявились настолько не вовремя, а Юн Чжи продолжала считать Ган Дже