Game over

Гарри и Драко пришли к Слизнорту вместе, чему не была удивлена толпа. Ещё бы, ведь они вместе с тех пор, как оба встретились на Святочном балу. И пусть Гарри не нравился отец Драко, он подозревал, что павлин является сторонником Волдеморта, даже если не присутствовал на кладбище при воскрешении, то сын у Мафлоя золото. Гарри был поистинне влюблён. Гарри видел, что любимая змейка откровенно скучает, но он не покидал его, видя, что Слизнорт готов часами говорить о будущей победе Избранного. Драко видел счастливое лицо любимого льва, отчего на душе кошки скребли, и было паршиво. Их историей любви не восхищались разве что первокурсники, которые не знали пару. Блондин грустно улыбнулся, а затем покинул этот ужасный ужин на котором был лишним. Гуляя коридорами замка ему становилось все хуже и хуже, мысли были спутаны, точнее, он мыслил здраво, но то, что происходило в голове, сводило его с ума. Последнее, что Гарри услышал на ухо перед тем, как Гораций снова увлек его в разговор: «Я отойду». Гарри не удивился капризам любимого, он привык к сложному и норовистому характеру Драко. Оставалось только принять его. Гарри покорно сфотографировался с профессором, а после заметил Кэти Белл в компании Голдстейна. Девушка несколько месяцев пролежала в Больничном крыле, и только сегодня её выписали. Гарри давно хотел с ней поговорить, учитывая, что она могла бы видеть того, кто наложил на неё Империус, но ещё больше Поттер удивился, когда девушка сделала шаг навстречу первой. — Здравствуй, Гарри, — Кэти выглядела взволнованой. — Прекрасно выглядишь, хороший вечер, правда? — Кэти, рад тебя видеть в здравии, — улыбнулся парень, но его беспокоило совсем не здоровье гриффиндорки. — Кэти, я, наверное, не вовремя с вопросом, но ты видела, кто тебя проклял? То ли по страху, то ли по жалости в глазах девушки, Гарри понял, что нападавшего она точно видела. Появился шанс узнать имя шпиона Волдеморта в стенах школы. — Гарри... я боюсь, что имя, которое тебе назову, совсем не понравится, — девушка опустила глаза вниз, желая, чтобы Избранный не задал конечный вопрос. — Кэти, назови имя! Гарри был уверен, что готов к любому удару судьбы, даже если это кто-то из Отряда Дамблдора. — Драко... это был Драко Малфой... — она посмотрела в зеленые глаза, которые пугали, — мне очень жаль, — прошептала девушка. Гарри застыл, пытаясь переварить информацию. Он желал переспросить не обозналась ли волшебница, но и так знал ответ. Кэти никогда не ошибалась, а чтобы выяснить всё получше, нужно найти Малфоя. Воздух в комнате стал резко тяжёлым, Гарри будто задыхался, а ненавистный черный галстук, который Малфой ему завязал, начал душить. Гарри рванул к выходу, на ходу доставая карту Мародеров из мантии, которую сбросил по дороге под стену. Его переполняла ярость. — Мне нужны ответы, и я их получу! Гарри нашел Драко в туалете для девочек на третьем этаже, где обитало привидение Миртл. Поттер рванул туда со всех ног. Было интересно узнать, что Малфой там делал в одиннадцать вечера. Явно не целовался с Паркинсон. Драко смотрел на себя в зеркало и просто ненавидел то, что видит в отражении. Красивый слизеринец с гнилой душой. Ему была в тягость вся эта ситуация с Волдемортом, проклятие Кэти, но точно блондин знал лишь одно: он не хочет вредить Гарри, больше никогда. Он услышал тяжелые шаги в коридоре и прекрансо знал, кому они принадлежат, просто не мог не знать. Там у Слизнорта он встретился взглядом с Кэти, девушка была напугана и открыто боялась Малфоя, последствия он прекрасно понимал и принимал. Гарри распахнул дверь и вбежал в туалет, видя перед собой того, без кого его сердце точно погибнет, но он должен знать правду. — Малфой, — по фамилии слизеринца он не называл два года, поэтому сам удивился этому обращению, — я только что говорил с Кэти! Она сказала, это ты ее проклял! Объяснись, драккл побери! — в ярости кричал Гарри, даже не замечая, как сжимает палочку, готовый к сражению, если придется биться. От ледяного голоса гриффиндорца сердце в пятки уходило, вся решительность куда-то пропала, а глаза больше не могли открыто смотреть в изумруды. — Гарри... — блондин сглотнул, опуская взгляд на палочку, — позволь спокойно тебе все объяснить. Опусти её, — голос предательски дрогнул. — Не опущу! Я тебя не знаю, как оказалось! Рассказывай! — требовал Гарри. — Мы с тобой... Между нами всё по-настоящему? Гарри сам не понял, как задал этот вопрос, но теперь он не был ни в чем уверен. — Даже очень по-настоящему, — в глазах Малфоя появилась влага. — Ты не понимаешь... У меня не было выбора! — блондин спустил с рукава палочку в руку, крепко сжимая её. — Я люблю тебя, Гарри Поттер, и это моя чертова проблема! — начал кричать слизаренец. — Не было выбора? — истерически засмеялся Гарри, понимая, что все идёт к драке, но им нужно высказаться. — Ты играл мной и моими чувствами, строя заговор за спиной! Кэти несла ожерелье Дамблдору! Решил убрать его, а меня держишь при себе как зверушку!? Чтобы в нужный момент отдать Волдеморту? — Дамблдор заслуживает смерти! Темный лорд убьет моих родителей! Я вынужден был стать пожирателем! — Малфой закатывает рукав, а затем проводит палочкой, после чего появляется темная метка. — Ты прав, я должен был соблазнить тебя, держать при себе, а в нужный момент привести к Лорду... — Блондин перевел дыхание, было ощущение, что Гарри его не слушает, лишь все больше злится. — Я правда люблю тебя... Позволь все исправить! — умолял Малфой. — В нужный момент привести... — вот, что услышал Гарри, понимая, что его водили за нос. Что в спине торчит нож. — Ты не пробовал попросить защиты у Дамблдора вместо того, чтобы пытаться его убить? Ты мог попросить защиты у меня! Мой дом такая защита, которой твоему мэнору никогда не иметь. Предатель! Я тебе сердце подарил! Душу открыл! Твои слова о любви ложь! Ответь на один вопрос: если будет нужно, ты отдашь меня Волдеморту? — Я люблю тебя, — слизеринец перевёл дыхание, пульс стабилизировался, — но он убьет моих родителей, а я это допустить не могу, — холодным тоном произнес блондин, наставляя палочку на грифиндоца. — Эварте Статум! — выкрикнул он. Гарри едва успел выставить щит. Протего сработало на отлично, поэтому Гарри сразу начал бить Экспеллиармусом в ответ. За яростью Малфой не видел ничего, ему нужно отстоять себя, свою семью, поэтому он еще раз ударил Риктусепрой. Гарри понимал, что всё было обманом. Игрой. Любви не было. Он был просто нужен, а когда Малфой убьёт директора, то в замок явятся пожиратели и его передадут, как трофей. Гнев. Вот, что чувствовал Гарри, будучи преданным. Он начал отбиваться, а после закричал то заклинание, о котором слышал раз в жизни, но знал, что оно было от врагов, а Драко отныне враг: — Сектумсемпра! Драко не успел отбить заклинание, а затем упал. Тело пронзала невиданная боль, как будто сотни лезвий впились в кожу. Малфой просто лежал, истекая кровью, понимая, что это конец. Он не спас ни родителей, ни себя, и последнего человека, которого он видит — это ненавистный Гарри Поттер. Гарри застыл на месте, не понимая, что произошло, и почему Малфой упал. Во время драки был разнесен умывальник, отчего вода лилась по полу, а сейчас она начинала обретать алый окрас. Гарри в ужасе посмотрел на Драко и от ужаса сглотнул, понимая, что убил. Без жалости убил человека. — Поттер! Голос Снейпа отрезвил его. Тот и сам смотрел с ужасом на гриффиндорца, который был не в состоянии смотреть на предателя. Гарри рванул прочь. Ему нужно на улицу, чтобы вдохнуть запах свежего воздуха, не пропитанного смертью и предательством. Холодный воздух не отрезвлял. Боль в груди только усиливалась. Он не мог понять, почему боль не проходит. — Для меня всё было по-настоящему... Я бы спас твою семью... Скрыл от Волдеморта... Предатель... Ненавижу! НЕ-НА-ВИ-ЖУ!!! Но почему-то после этих слов в голове всплыли самые лучшие воспоминания: Святочный бал, поцелуй на озере, ласки в пустующих классах, объятия, секс... Вчерашняя ночь была особенно нежной, любящей, настоящей... Гарри пробовал губами на вкус солоноватую кожу Драко, извивающего под ним. Выручай-комната предоставила им шикарную кровать, на которой лежал прекрасный, бледный принц, так и манящий попробовать его. Гарри не мог устоять. Касаясь телом к телу, целуя каждую клеточку идеальной фарфоровой кожи, запоминая запах дорогого геля, Гарри утопал. Драко был его берегом покоя, где никто не мог его достать. Малфой отвечал на поцелуй напористо, страстно, растворяясь в нём, будто в воде. Гарри не мог остановиться, чтобы перестать сминать сладкие любимые губы. Иногда Поттеру казалось, что Драко тот самый змей, который дал Еве запретное яблоко, ведь нельзя быть таким порочным и совершенным одновременно. Но для Гарри Драко был именно таким. Их эрогированные члены касались друг друга, заставляя желать большего, но Гарри не спешил. Он облизывал розовые возбуждённые соски, заставляя слизеринца стонать его имя и умолять о большем. Поттер опускался поцелуями к налитому кровью члену, желающему разрядки и поцелуев гриффиндорца одновременно. Драко растворялся в ласке брюнета, который научился дарить её только возле Малфоя. Именно блондин открыл в Поттере умение любить, отдавать и получать. Гарри обжёг головку сначала холодным дыханием, заставляя скулить Малфоя, а после тёплым, чтобы в следующее мгновение накрыть губами горячую головку, призывно истекающую предэякулятом. Во рту Гарри было горячо. Приятно. Они были будто одним целым, и Драко даже не заметил, как в его расстраханную дырочку вошли смазанные пальцы. Гарри будто нарочно зацепил простату, чтобы Драко ещё больше умолял. Ещё больше скулил. Ещё больше повторял, как любит Гарри Поттера. Гриффиндорца устраивал вид расслабленного, просящего ласки, Малфоя. Отказывать обоим в удовольствии было грехом, поэтому Поттер плавно вошёл в желанное, разгоряченное тело, которое с удовольсвтием забрало его в свой плен, чтобы дарить наслаждение. Гарри и Драко одновременно издали стон, а после слились в страстном поцелуе, после которого губы опухнуть и будут болеть. Но ни один не желал останавливаться, сполна отдаваясь процессу и любимому. — Я люблю тебя, — сорвалось с губ Поттера, перед тем, как кончить внутрь. Перед тем, как заполнить любимого. — Я тоже люблю тебя, — подал голос уставший Малфой. Они легли на кровать, смотря в потолок. — Гарри, о чем ты мечтаешь, — он перевел взгляд на распухшие губы любимого, — кроме победы над Тем-кого-нельзя-называть? Гарри умиляло то, что маги боятся имени безумца, но на вопрос любимого ответил: — О доме, уюте, просыпаться и засыпать в твоих объятиях. Мне для счастья нужен только ты, — Гарри повернулся к Драко и нежно поцеловал. — Ты моё счастье. — Как и ты мое, — Драко устало прикрыл глаза. — Может, не пойдём завтра к Слизнорту? Побудем вместе... — Дамблдор просит с него глаз не спускать, поэтому придётся, но если тебе захочется уйти, я пойму. Побудь со мной хотя бы часик, — просил Гарри, поглаживая блондина, который улёгся на его груди. — Спи, мой хороший. Драко погрузился в царство Морфея, зная, что завтрашний день изменит их отношения навсегда, поэтому довольствовался малым. Гарри теперь всё отчётливо понимал. Драко убежал не потому, что ему надоел вечер, а потому что Кэти его узнала. Снейп как раз подлатывал Малфоя, рассказав правду только Альбусу, кто ранил слизеринца. Дамблдор надеялся, что любовь Гарри покажет Драко, где правильный выбор, но, увы, он был либо слишком запуган Волдемортом, либо не верил в победу светлой стороны. Альбус знал, что Гарри никогда не вернётся к Драко, даже если простит его, даже если тот поможет ему в будущем, ведь доверие, на котором строились отношение, рухнуло. Эти отношения изначально имели шанс, а теперь они обречены. Время остудит пыл юношей. Время заставит сделать Драко верный шаг. Время поможет Гарри простить любимого. Но ни один не сделает шаг навстречу, зная, что любовь погибла в канун Рождества. Погибла, когда Драко выстрелил первым в Гарри. Когда Гарри понял, что его водили за нос. И даже белые снежинки, которые медленно опускались на голову Гарри, чтобы заставить прийти в себя, в этот вечер не помогли. Правда открылась. Игра в любимых завершена.