⌠morrosus⌡

      Скрежет булатных мечей и стальных доспехов проносились по лесу, зацепляясь за кору многовековых деревьев, что устремляли свои ветви к небу. Они повидали многое – зарождение новых племен, гибель некоторых животных видов, и тьму, что порой таится в сердцах многих тварей. Кого-то окликали, цоканье и ржание лошадей наполняли это запретное место. Чужаки проникали все глубже, громко смеялись и что-то обсуждали, но по какой-то причине остановились. Спустя время дым костра заменил скрежет, отовсюду раздавался стук топора.       Тут, в сердце леса за считанные часы образовался лагерь, с помощью ловких рук эльфов и эльфиек. Они грамотно разделили обязанности, распределили работу. Смеркалось, а лесной народ, уже, горланили песни, распивая терпкий сидр и отрывая ножку от кабана, звук небольшого празднества перебивал шум неглубокой речки, что лентой протекала совсем рядом. Светлячки кружили среди травы, распевались птицы, наполняя лес волшебной мелодией. Тихо свистела флейта.       - Мы придем с дарами в славный Ивосад, и отпразднуем самую славную свадьбу! Даже эти зазнайки Высшие будут нам завидовать, да, братья и сестры?! – В ответ вожаку вскинули деревянные кружки, да зазвенел смех одобрительным гулом.       - Ты хотя бы невесту видел, Лео? – Смеялись друзья.       - Я уверен, что моя жена – самая утонченная и красивая лесная эльфийка! Без обид, Габи, ты – подруга детства! – Габи, невысокая дева со светлыми волосами цвета пшеницы, развела руками.       - Куда уж мне, дочери охотников, до вас, ваше Царейшество!       Золотой цвет огня и тени плясали на деревьях, а гогот лесных остроухих не утихал, на вертеле крутились фазаны, капал жирный сок с бока кабанчика, а сидр не переставал литься из бочек. Когда с ужином было покончено, лесной народ сидел вокруг костра, обсуждая предстоящую свадьбу.       Брак Лео из Восточных Долин и Шанталь, принцессы Каштанового Леса, сулил двум народам объединение земель, ресурсов и сил. Что, конечно же, не очень нравилось Высшим эльфам. Они видели угрозу в этом союзе, опасались, не стоит ли за всей этой пышной церемонией стратегически хитрое объединение и восстание против знати, аристократии, с последующим свержением и захватом. Очередной войны хотелось избежать, потому что, если в их распри втянут Темных эльфов – от лесов, долин и рек не останется ничего. Они сожгут все дотла своей магией, уничтожат все, без разбору. Если раньше вмешаются Боги – повторится история с Вампирами, Оборотнями и Ведьмами. Что, конечно же, хотелось так же избежать.       Леонелл из Восточных Долин был старшим из сыновей Элазара, старого вояки. Юноша, как и подобает старшему брату, вымахал высоким и широким, словно многовековое древо, отрастил себе длинные рыже-каштановые волосы. Эльфийки сходили с ума от этого, ведь в сочетании цвет глаз, светло-голубой, что ему достались от матушки, это было убийственной комбинацией. Когда был неразумным дитем, Лео часто пользовался этим, прикидываясь потерянной сиротой, утаскивая разные вкусности для своей банды. От дам, как понимаете, отбоя не было. Девы же демонстрировали очень ревнивое отношение и к Габриэлле. Ведь из всех красавиц, Леонелл и его младший брат, почему-то брали стрелять из лука Габи, бить соседских выскочек тоже ее, крутить белкам хвосты – снова зеленоглазая дочь простых охотников. А что еще юношам нужно? Габриэлла прекрасно разбавила это стадо мужиков своей плавностью, спокойствием и преданностью. Ее не интересовали шкатулки и серебро, новые шелка и платья, она была равнодушна к пахучим маслам и кремам из ромашки и диких ягод. Все, что она просила у отца – новый лук, стрелы, удобные высокие сапоги.       Лео было все равно на предстоящий брак, скорее, он рассматривал это, как очередное путешествие, приключение со своей бандой. Он видел невесту всего раз, и то, очень давно. Встретятся, побеседуют, проведут церемонию, Леонелл заделает наследников, и просто продолжит заниматься своим любимым делом – охотой. Конечно его голову посещали мысли про продолжение рода, наследника, остепениться и прочие радости семейных уз. С сыном он еще готов был возиться, но, ходили слухи, что у эльфов Каштанового Леса первенцы всегда девочки. Это и смущало сына Элазара.       Габи, по многочисленным просьбам, снова рассказала, как одним выстрелом попала в глаз свирепого волка Энзо, что кошмарил бедных пастухов, сжирая огромное количество овец и кур за один набег. Лео задумчиво улыбался, глядя на танцующие языки пламени.       - Калеб, ты далеко? – Остановил он старого друга. Калеб, пьяный в стельку, указал на кусты и икнул, пытаясь на ходу развязать ремень и приспустить штаны. – Я тебя понял, ладно, сходим вместе. – Лео взял флягу, и последовал за шатающимся телом.       Пока Калеб делал свои мокрые делишки, что-то напевая себе под нос, Лео смотрел на звездное небо, прислушиваясь, как журчит извилистая маленькая река. Сколько бы он не шутил, не храбрился, и не притворялся – он не хотел этой свадьбы, потому что понимал, сколько проблем и ответственности за этими формальностями. Пока Высшие спорили и гадали, что задумали Лесные жители, видели в этом злодейские планы и нотки зарождающийся революции, все было куда более проще – Элазар хотел остепенить сына, прекратить на корню его выходки и перестать краснеть от стыда перед подданными. Король считал, что брак – единственное верное решение. Да, в этом распоряжении смешались все выгоды и положительные стороны: остановить сына от саморазрушения, заключить выгодный союз с соседями со всеми вытекающими – ресурсы, земли, влияние.       Лео заранее запланировал этот ночной пир, понимая, что как только он переступит владения Каштанового леса, его возьмут в ежовые рукавицы. Улетучатся друзья и родственники, навешают обязанностей, родятся дети. Эта пьянка было своего рода прощание с юностью.       Весь этот сумбурный поток мыслей прервал истошный крик Калеба. Лео вскочил, сразу оголил клинок, подбежал к другу, который, почему-то, выползал из кустов на корячках и что-то невнятно тараторил.       - Ты в порядке?! Что стряслось? – Алкоголь мешал Калебу нормально объяснить, что его так напугало, он только и мог, что указывать куда-то в кусты. На шум прибежали те, кто был еще более-менее трезв и мог стоять на ногах. Их оказалось всего трое, считая Габи. Леонелл аккуратно направился туда, откуда выполз его соратник и не поверил своим глазам.       - Во имя Ахлора… Вот это дар… - Впиваясь своим костлявым телом в камень, на него таращилась самая настоящая русалка, чья нога угодила в старый ржавый капкан. Она пыталась отползли, но некуда было прятаться. Ее серо-голубые глаза, почти прозрачные, испуганно смотрели то на Лео, то на толпу, что стояла за его спиной. Русалка шипела, оголяя свои клыки, словно кошка.       - Калеб, напивайся почаще...              Нолан сидел на еще теплом камне, наблюдал, как водопад разбрызгивал капли, и мелкими волнами расходилось озеро. Скоро стемнеет окончательно. Пока остальные разбивали лагерь и готовились к пиру, юноша ускользнул, ведомый шумом водопада. Вода привела его сюда, в эту укромную обитель Серого леса. Его брат несерьезно относился к делу, умудрившись устроить веселье на пути к своей невесте. Отец просил его присмотреть за Лео, но понимал, что, если задумал кутеж на всю ночь – он его устроит.       Светлячки касались беспокойной глади озера, пугались собственного отражения и улетали прочь. Странные птицы распевали свои трели, смешиваясь с бурлящей стихией. Затрещали лягушки и сверчки. Уже стемнело, а Ноа даже не разжег костер, и не очень хотелось возвращаться в шумную компанию. Ему казалось, что терпким сидром и кабаньими ребрышками пахло даже здесь. Он коснулся подушечками пальцев до аккуратно ограненного камня, что висел на его груди.       Что бы делал он, если бы отец заставил вот так взять в жены незнакомку, попрощаться со старой жизнью? Ноа знал ответ на этот вопрос – сбежал. Далеко, в чужие земли. Отказался бы от титулов, званий, сменил бы имя, отрезал косы.       Его размышления прервал крик, что дошел до него из самого лагеря. Нолан вздрогнул, вскочил. Да, звук был аж оттуда, сомнений не было. Юноша поспешил обратно, немного расстроившись, что его уединение было прервано.       То, что он увидел, вернувшись, повергло его в шок.       На столе лежала связанная дева, которую пытались накормить мясом, напоить. Его друзья и соратники орали, толкались, пытаясь рассмотреть, потрогать бедное существо. Она же пыталась прикрыть нагую грудь, спрятаться, уйти. Ее рванная рана на ноге истекала кровью. Лео схватил незнакомку за руки, пытался их поднять, дабы привязать к рядом стоящему дереву. Нолан достал лук и метким выстрелом попал аккурат над макушкой девы, зацепив скулу брата. Сначала все удивленно ахнули, затем повисло молчание, и все обернулись.       - Что здесь происходит? – Строго спросил он, подходя ближе, одаривая каждого осуждающим взглядом. – Какие же вы варвары… Вы не видите, она ранена! – Лео провел пальцами по лицу, посмотрела на руку, словно убедившись, что Нолан действительно поранил его.       - Ноа, братец, это русалка, представляешь?! Калеб нашел это существо там, в капкане! Я подарю своей женщине певчую рыбу! – Услышав это, незнакомка набросилась на Лео, вцепилась острыми когтями в его крупную шею, продолжая осатанело шипеть. Нолан успел вцепиться в нее быстрее всех и оттащил в сторону.       - Ты пьян, Леонелл. Как и все вы. Мы же лесные эльфы, мы должны защищать дары Олнии, забыли? Габриэлла, ты-то куда смотрела?! – Нолан осуждающе смотрел то на одного, то на другого. – Я забираю ее к себе в палату. Считай, что я ответственный за подарок, чтобы он добрался в целости и сохранности. – Он натянул притворную улыбку, взвалил деву на плечо и понес в палатку, что стояла подальше ото всех.              - Тише, прошу тебя, не бойся… - шептал Нолан, бинтуя ногу девушки, наблюдая за ней с нескрываемым любопытством. Незнакомка же пыталась вырваться, уползти, но она явно потеряла много крови, была истощена и слаба. Эльф накрыл ее покрывалом, что досталось ему от матери, дабы она согрелась.       У нее были белоснежные волосы, с легким голубым оттенком, что переливались перламутром на свету, серо-голубые глаза, почти прозрачные, словно лед, в которых застыл ужас и непонимание происходящего. Кое-где на ногах остались чешуйки, которые с легкостью можно было стряхнуть, словно песчинки. Убедившись, что ей ничего не угрожает, либо совсем выбившись из сил, незнакомка осматривалась, пытаясь унять дрожь.       - Как тебя зовут? – Тихо спросил Нолан, достав нож, принялся чистить яблоко.       Незнакомка молчала, завороженно глядя на еду. Эльф протянул фрукт, и, немного подумав, возможно, решаясь, она схватила лакомство и принялась жадно его поглощать, даже не пытаясь жевать, довольно улыбаясь, растирая сок по щекам. Парень довольно усмехнулся, достав еще одно яблоко.       - Не спеши… Меня зовут Нолан. Можешь звать меня Ноа. Того идиота, что пытался перевязать твои руки – Лео, мой брат. – Тихо говорил он, очищая яблоко от кожуры. Удивившись тишине, он посмотрел на гостью. Та внимательно смотрела на его грудь. – Это мне досталось от бабушки. Она говорила, что этот камень волшебный.       - Это Морион. Откуда он у тебя? – Прохрипела русалка, сглотнув.       - Уже лучше… Говорю же – бабушка отдала.       - Ты умеешь им пользоваться? – Она смотрела уже в его светло-зеленые глаза.       - Пользоваться? Это ведь обычное… Украшение… - Ноа смотрел на гостью, понимая, что она знает о кулоне намного больше, чем он. – А ты сможешь научить меня?       Русалка усмехнулась, отодвигаясь в угол, накрывая холодные ноги пледом, кутаясь в него, пытаясь закрыть как можно больше участков тела. Ее глаза слипались. Эльф вновь улыбнулся, похоже, она и так рассказала слишком много. Он взял шкуру какого-то животного и накрыл ею деву.       - Ложись спать, русалка. Я тебя не трону. – Нолан лег в стороне, накрываясь похожей шкурой, спиной к гостье.       Ноа очень быстро провалился во тьму и эхо сновидений, несмотря на то, что он весь день бездельничал. У юноши не выходили из головы слова русалки про его кулон. Бабушка, ведунья и лекарь в его клане, ничего не рассказывала про этот подарок. Да, она бормотала что-то про защиту, и что внучок никогда не познает бед. Судя по реакции незнакомки, камушек был весьма непростой безделушкой, надо попробовать узнать побольше.       Он смог поспать совсем немного, от полудремы и раздумий его вытащило тихое постукивание. Нолан приоткрыл глаза, все еще не понимая, что это за звук и откуда он. Эльф привстал на локтях, сонно осматриваясь. Звук был позади, за спиной, оттуда, где стоял его сундук. Ноа обернулся и проснулся окончательно.       Между крышкой и корпусом сундука, торчала та самая шкура, что Нолан отдал русалке, да и сам ларец словно дрожал. Гостьи же нигде не было. Солнце только начало возвышаться над горизонтом, разливая первые лучи по стволам деревьев, касаясь изумрудной травы и путаясь в утренней росе и паутинке. Даже если русалка сбежала – с такой раной на ноге она не может уйти далеко. Но что-то ему подсказывало, что она еще здесь, в его палатах.       Ноа тихо поднялся на четвереньки, подполз к сундуку, медленно откинул крышку и сначала невольно улыбнулся от какого-то умиления, но рассмотрев все более детально, улыбка сползла с его лица.       Там лежала гостья, которая в наглую нацепила на себя его рубаху, да и вообще укуталась в его вещах, одеялах. Ее трясло, знобило, она тяжело дышала, и не могла согреться, поджимая ноги и обнимая себя. Дева перевела уставший и мечущий взгляд на Ноа, затем отвернулась.       - Оставь меня… - Хрипела она нечеловеческим голосом, - Дай мне умереть… - Эльф аккуратно коснулся ее лба и тут же убрал ладонь, ему показалось, что он обжегся.       - Не сегодня, дорогая… Никуда не уходи. – Ноа не стал закрывать сундук, а накинул еще шкур, чтобы дева согрелась. Он вылетел из палатки, осмотрелся.       У костра сидел Тармилл и Габи, о чем-то тихо беседуя, поддерживая огонь. Ноа подошел к ним, посмотрел на огонь, потом на них.       - Доброе утро, принц. – Поприветствовала его Габи, лукаво улыбаясь, подкидывая ветки.       - Доброе, Габи, доброе Тармилл. Поставьте, пожалуйста, воду. У нас остался мед? Или вы все выпили? Травы и мази из сундука лекаря все целы?       - Да что с тобой, Нолан? К чему такая суета? – Уточнил Тармилл, наблюдая за метаниями эльфа, как тот собирает какие-то остатки от славного пира.       - Если ничего не предпринять – наша чужеродная гостья всплывет брюхом кверху. А я обещал Лео, что доставлю ее в целости и сохранности. Да и к тому же… - он прекратил кружится, словно мелкая муха, - Она ведь живая, не могу смотреть на ее страдания…       Услышав это, Габи попыталась скрыть улыбку, за которой скрывались очень глубокие и теплые воспоминания из детства, как ее близкий друг постоянно переживал и ухаживал за тем или иным существом. То собачку покормит, то лошадям выведет каких-нибудь паразитов, то свирепую кошку из ловушки вытащит. Возможно, это и была одна из причин, почему она тогда влюбилась в Нолана, тщательно это скрывала, никому не доверяя эти чувства. Эльфийка знала, и не раз ощущала эту заботу и внимание на собственной шкуре, что принц знает цену той или иной жизни, неважно, откуда она и какого размера.       - Я поставлю воду. Лекарства целы, иди за ними, я пока раздобуду тебе мед… - Сказала Габриэлла, вставая с нагретого бревна. – Следи за костром, Тармилл. Я помогу принцу сдержать его клятву.              Чьи-то горячие и сильные руки вытащили ее из импровизированного убежища именно тогда, когда она более-менее тут все нагрела, да и смогла унять дрожь. Рана на ноге продолжала ныть и болеть, нарывала, словно в ней копошились черви. Сопротивляться не было сил, желудок словно прилип к позвоночнику. Дева провоняла эльфийским отрепьем, что заставило ненависть ко всему и вся бурлить в душе еще сильнее. Яркий свет больно ударил в глаза, заставил поежиться.       Ее усадили на что-то мягкое. Русалка пыталась собраться с мыслями, но какое-то странное припадочное состояние, которое ломало ей кости уже не первый час, не давало ей нормального понимания происходящего. Перед ней мельтешил тот черноволосый, что утащил ее в свою палатку. Он жестикулировал, что-то говорил, что-то делал, суетился, ему отвечал женский голос, наверное, та эльфийка. Внезапно юноша подошел к ней, что-то намазал на горло, так аккуратно и нежно, словно дева была из хрусталя. Затем поднес к ее губам кубок, подул на него.       - Пей, ну же… - Русалка перевела на Ноа стеклянный взгляд, отвернулась, нашла глазами сундук и поползла в его сторону так решительно, но так ослабленно, из последних сил, словно решила, что это ее гроб, и она хотела умереть именно в нем. Скрыться, зарыться в вещах, что пропахли табаком и дымом костра, хвойными деревьями и мятой, и тихо умереть. Достаточно с нее страданий, эта вереница боли и унижений ей порядком надоела.       Но русалку схватили за руку, вернули обратно, силой открыли рот и влили теплую жидкость, похожую на молоко, мед и какие-то травы. Первые глотки шли не очень гладко, дева чуть не подавилась и не выплюнула все обратно, но Ноа заставил ее выпить все, до последней капли. Затем, ей что-то вставили в рот, и кто-то зафиксировал руки за спиной так, чтобы она не сопротивлялась.       Острая и жгучая, словно раскалённое железо, боль, распространилась по ноге, там, где была рана от капкана. Сквозь бред и это невыносимое ощущение она слышала, как остроухие говорили что-то про гной, страшную картину, и какие-то опасения. Какие именно – русалка не слышала. Ее сознание, словно блики на воде, прыгало туда-сюда, то проваливалось во тьму, то выныривало сюда, в палату. Она помнила, как пыталась вырваться, что-то кричала, но из горла лениво и с тяжелыми потугами исходило рычание, словно у страшного зверя, еще и этот дурацкий кусок деревяшки, в который впивались ее клыки, не давал нормально орать и выражать свое недовольство. Чьи-то руки вытирали слезы с ее красных, словно помидоры, щек, голос того юноши шептал что-то успокаивающее и нежное. По лицу градом катился пот, словно прямо тут, в палатке лил тропический дождь. Кажется, ногу уже бинтовали, предварительно чем-то смазав. Выраженные ключицы, между которыми висел черный кулон, светло-зеленые глаза, что пристально всматривались, словно что-то пытались найти. Черные, словно уголь, локоны скользят в ее пальцах, запутываются.       - Тебе нужно поспать… - шепчет мягкий голос, и кто-то целует в лоб, ласково укутывая чем-то тяжелым и теплым.       Ее тело проваливается в толстую гладь воды, ноги слипаются, покрываясь полупрозрачной серебряной чешуей, образуя хвост, волосы начинают рассыпаться, покачиваясь от движения воды. Русалка игриво рассекает голубое пространство с бешенной скоростью, выпуская пузырьки воздуха из рта и носа. Но волна выталкивает ее на берег, солнечные лучи выжигают капли на бледной коже, и хвост рассоединяется, и вот уже пальчики закапываются в теплый песок.       - Иоланта, дитя, где ты была? – Иоланта оборачивается на сей зов, но вся красочная и радужная картина погружается во мрак и объятия огня – горят деревья, пылая алыми языками, птицы и звери в безумной панике покидают свой угасающий дом, свою тихую обитель. И Иоланта бежит, поддаваясь всеобщему горю и слезам, объединяясь в этот поток потери и боли, ощущая, как страх и огонь облизывает ее пятки, заставляя двигаться еще быстрее.       И остановиться только тогда, когда ржавые зубья старого и забытого капкана вцепятся в мягкую плоть, из горла вырвется крик, но руки сплетутся пальцами, закрыв рот, потому что там, наверху, во всю раздавался стук топора, льется песня и разливался сидр.       Остановиться, осознав, что ты в ловушке, и попробовав не сойти с ума от сложившийся безнадежной ситуации. Второй крик, уже наполненный отчаяньем и бессилием вырывается из охрипшей глотки и…              Иоланта вскочила с кровати, хрипя от липкого ужаса, что мурашками растекся по спине, словно родные воды, где она провела всю свою жизнь. Русалка тяжело дышала, захлебываясь слезами. Ее сознание прояснилось, стало лучше, не так ломало кости, но чувствовалась слабость. Девушку кто-то взял за плечо и уложил обратно. Испугавшись, Ио начала брыкаться, но обернувшись, она увидела своего старого знакомого.       Темноволосый эльф вновь вытирает слезы с ее щек, мягко улыбается.       - Это всего лишь страшный сон… Тебе еще рано покидать постель… - Русалка чувствует, что она практически здорова. Есть остаточный хрип в горле, слабость, но, скорей всего, из-за голода.       Ноа улыбается, наблюдая за ней с нескрываемым любопытством. Иоланта посмотрела куда-та за его спину, потом вновь на него. Он начал оборачиваться, чтобы узреть то, что так приковало ее внимание. Русалка рванула вперед, перелетев через него, кувыркнулась, схватила меч, выставив его перед собой. Нолан встал на колени, поднял руки, продолжая улыбаться, так очаровательно, с восторгом.       - Я ухожу, не смей меня преследовать, остроухий… - Прохрипела дева, неуверенно поднимаясь на дрожащих руках, пытаясь держать клинок ровно. Ноа же продолжал давить лыбу, наблюдая. Ио пятилась назад, взяла оружие одной рукой, а другой пыталась нащупать выход, откинуть полотно и ускользнуть. Эльф все-таки медленно поднялся, продолжая держать руки в воздухе, за что русалка одарила его своим кошачьи шипением и взглядом, наполненным ненавистью. Такой заветный выход все никак не нащупывался, дева начинала нервничать, отворачиваться от Ноа, водя рукой туда-сюда.       - Смею тебя огорчить, - Нолан, по пояс голый, медленно подошел к ней, взял за руку, отводя меч в сторону, он наклонился к ее уху, - Но выход отсюда находится за моей спиной, русалка.       Услышав это, Иоланта сглотнула, отдала меч эльфу, недовольно глядя на него снизу-вверх. Она набросилась на него резко, без предупреждения, сумела повалить на землю.       - Значит, перегрызу тебе глотку и уйду отсюда, чертов эльф! – Шипела дева, действительно пытаясь впиться клыками в его тело и разорвать на куски. На лице Ноа читался какой-то азарт, забава, ему было весело и любопытна эта игра, он пытался держать ее подальше от своей шеи, перехватывал руки.       Ио резко оттолкнулась ногами от его корпуса, вновь его перескочив, на четвереньках, словно кошка, направилась к выходу, но юноша схватил ее за лодыжку, притянул к себе, и уже он занял позицию сверху, коленями зажав руки бунтарке.       - Почему нам не поговорить спокойно? Почему… - Иоланта извивалась, как змея, пытаясь выбраться и нанести как можно больше урона клыками или ногтями, - Почему мы не можем просто побеседовать?       - Беседовать?! С лесным отродьем, что пленил меня?! Лишил свободы?! Я тебя ненавижу! – Шипела Иоланта, пока Ноа переворачивал ее на живот, заламывая руки за спиной. Ему это не составило труда.       - Я спас тебя, ты бы умерла там, в этом ручье, мухи да черви жрали бы твою плоть, отравляя и так слабое тело заразой. А здесь тепло, кормят… - Она успокоилась, похоже, выбилась из сил, - Прости, русалка, я дал слово брату, я не могу тебя отпустить. – Иоланта тяжело дышала, немного хрипела, обдумывала слова эльфа. – Могу лишь предложить комфортабельный ночлег, уют, насколько это возможно, и беседы.       - Я хочу на волю. – Упрямилась Ио, сдувая пряди волос со своего лица, что каскадом скатывались, лезли в глаза. – И условия так себе. – Нолан усадил ее на подушку, сел напротив, вновь закрыв путь на выход своей персоной, опять с этой гадкой улыбкой.       Она осмотрела его с уже более ясным сознанием и презрением. Длинные черные волосы, на макушке собраны в неряшливый пучок, а остальные были раскиданы свободными локонами на плечах и спине, передние пряди были заплетены в несколько тонких косичек, в концы которых были вплетены какие-то побрякушки. Широко посаженные глаза, миндалевидной формы, светло-зеленые, словно крыжовник, нос горбинкой, толстые брови, с пирсингом, на правой стороне, легкая щетина и прекрасное телосложение, не такой крупный, как брат, но завалить кабана голыми руками он явно мог.       Какие-то мысли и странные намерения копошились там, в глубинах её сознания, пока в ее глотку вливались странные травяные настойки, и предпринимались попытки привести ее в чувства. Дева снова посмотрела на кулон, потом на него. Она их вспомнила.       - Поговорить хочешь, значит? Хорошо. – Ио пыталась унять дрожь в голосе, предстать в более важном виде, чем есть на самом деле, - Предлагаю тебе сделку, остроухий. Во-первых, мне нужна нормальная одежда. Желательно, несколько комплектов, чистая, не пахнущая потными мужиками и свиньями. Во-вторых, я хочу есть, фрукты, побольше фруктов, и мне нужно много воды. Кстати, о ней. – Нолан с наигранным любопытством вопросительно поднял бровь, внимательно выслушивая требования, опираясь подбородком в ладонь, пытаясь прикрыть пальцами улыбку умиления от этой напыщенной важности и делового тона, - В-третьих, отведи меня к воде, не к той речке-переплюйке, а к нормальному водному источнику, предварительно раздобыв мыло, и… Не знаю там, уверенна, что ваша эльфийка таскает с собой мешочек с дамскими штучками для купания, еще нужна щетка для волос и зубов, посмотри, во что превратились мои локоны! – Русалка всерьез задумалась, не упустила ли она что-либо.       - Что же я получу взамен, дорогая русалка?       - С каждой выполненной просьбой я буду давать тебе знания про Морион. – Ио кивнула на кулон, что касался его груди.       - Хорошо, - он протянул ей руку, дева с недоверием, и все еще с капелькой презрения, смотрела то на эльфа, то на ладонь, - Когда заключают сделки, пожимают руки. Это знак договора и…       - Я знаю, что означает этот жест, остроухий. – Резко отрезала русалка, пожимая его ладонь.       - Меня зовут Нолан, говорю же. Можешь звать просто Ноа. Как я могу обращаться к тебе?       - Мое имя Иоланта. И только попробуй назвать меня как-то иначе, «просто Ноа».